***
Посейдон и Аидоней были освобождены. Деметре, как и ожидалось, они были не интересны, только прибавилось два лишних рта, на которые надо было вырастить фрукты и обеспечить родниковой водой. Эти два оболтуса изначально смотрели на мир чуть ли не с таким же удивлением, как и Кора в день своего рождения. Но у малышки Деметры было самое понятное этому поведению оправдание — а Посейдон то и дело затыкал свои растопыренные, как у морских нимф, уши, и жаловался, как здесь громко. Аидоней не жаловался. Он время от времени прикрывал глаза, когда Зевс вытаскивал его из-под тени деревьев на чистое, залитое солнечным светом поле, но ничего не говорил. Гера уже позже сказала Деметре, что Аидоней вообще ничего сказать не может — разучился. Деметра его издалека пожалела, но нянчиться, как с Корой, не спешила. У него уже была личная золотая медсестра, а у Деметры и своих материнских хлопот было по горло, тем более, что Кора начала ползать и то и дело приставала к Гестии. Богиня домашнего очага, или нет — заботиться о Коре не было уделом Гестии. Не её это ребёнок. Не её продолжение. Не её последний шанс не сойти с ума от одиночества в толпе.***
Когда Кора впервые сказала «мама», Деметра проплакала весь вечер. Это случилось спустя неделю после освобождения братьев Зевса. Кора в очередной раз ползала, где не нужно, и приползла под то самое дерево, где обычно отсиживались Аидоней с Посейдоном. В тот раз с ними была Гера, и она, храни матушка-Гея, благоразумно укрыла Кору на своих руках, пока эти неотёсанные, словно смертные в своих пещерах, боги не начали тыкать в неё пальцами, дёргать за мелкие волосы или, чего хуже, брать к себе. Гера, наверное, учила их общаться, и для Коры этот урок стал бесценным — не прошло и получаса, как встрёпанная Деметра ворвалась на их импровизированное занятие, чтобы забрать Кору с собой. Через час неосознанное бульканье Коры сложилось в понятное «ма-ма», когда она положила пухлую розовую ручку Деметре на щеку. Деметра согласилась время от времени позволять Гере брать Кору, когда она будет учить Аидонея новым словам. Но только время от времени и ненадолго.***
Коре было пятнадцать, когда Титаномахия закончилась. Целым из последней битвы не вышел никто, даже она. Она не послушала матушку-Деметру и вышла на бой вместе со всеми богами, орудуя косой. Она надеялась задеть хотя бы ноги Кроноса своими потугами, но Кронос вместо этого задел её саму. Разобравшись с «золотой предательницей» Герой, от которой остались только две истекающие ихором половины туловища, он схватил за волосы Кору, поднёс к себе и глубоко вдохнул её запах. — Ты не Рея, — услышала Кора низкий, хриплый голос титана. — Но пахнешь так же, голубка. — Отпусти её, сволочь! — рявкнула обезумевшая Деметра и вырастила под собой дерево, надеясь достать до глаз этого ублюдка и выцарапать по одному. Кронос на неё даже не оглянулся, но остановил её во времени и одним ударом наотмашь отбросил куда-то к холму. Кора воспользовалась секундной заминкой, чтобы сквозь адскую боль раскачаться на собственных волосах и ногой ударить Кроноса в лицо, куда придётся. Когда она попала ему в нос, Кронос только нахмурился. — Голубка, уж больно ты резвая. Он раскрыл рот, и Кора уже знала, какая участь ждёт её — она слышала от Аидонея и Посейдона, где и в каких условиях они провели большую часть жизни, и повторять этот подвиг хотелось наименее всего. Она упёрлась ногами в острые зубы титана, но не подумала, что ему необязательно глотать её целиком. Когда он начал жрать её ноги, она от шока едва не потеряла сознание. Спасибо подвигу Геры — этого хватило богам, чтобы подобраться ближе. Спасибо отвлечению Кроноса на Деметру — Аидоней успел вырастить из-под земли кристаллы драгоценных камней, запирая Кроноса на одном месте, чтобы и не думал сбежать или в принципе вырваться. Спасибо жертве Коры — Зевс быстро взобрался по кристаллам наверх, впился пальцами в сияющую, словное ночное небо, кожу титана, и пропустил самый большой электроразряд, на который был способен после усиления Метиды. Кронос от внезапной атаки выронил Кору раньше, чем разряд задел бы её — ту быстро поймал Посейдон и тут же озабоченно поморщился при виде ошмётков, которые были ниже её бёдер. Ихор лился с неё почти рекой, и Посейдон поспешил унести её к Гестии, которая уже укрывала разорванную рыдающую Геру. Кора к тому времени была без сознания, но ожидалось, что проснётся в любой момент. Её тоже надо было как-то вылечить. Как по заказу, ошарашенный Кронос рухнул на землю, из его рта исторгло ихор вперемешку с кусками мяса. Из этого было практически невозможно собрать целые конечности — Метида с её способностями к исцелению уже была недоступна, Рея давным-давно впала в спячку, а Кора, даже при условии её таланта плодородия, к пятнадцати годам ещё не демонстрировала способностей к исцелению. Кора, едва Гестия укрыла белым покрывалом её талию, начала морщить лоб. — Мама… Посейдон положил ей на лицо прохладную руку. — Братья пошли за ней. Деметра скоро будет здесь. Старайся резко не дёргаться… Кора медленно повернула голову — на неё заплаканными глазами смотрела тётушка Гера, и медленно взяла её руку в свою. Мало кто мог бы понять сейчас её боль. Аидоней свои травмы медленно, но уже вылечил. На его плече можно было поплакать в случае чего, но позже, когда от ран останутся такие же незаживающие шрамы, какие были на его теле. Свежая боль только разбередила бы его ненужные воспоминания. Кора же была рядом, и страдала похожим образом — эдакая сестра по несчастью, и, хоть Гера свои раны полностью заслужила, невинная Кора непреднамеренно чуть не стала агнцем на заклание. Они плакали, держась за руки — от боли, от унижения, от несправедливости. От счастья, в конце концов — Кронос после атаки Зевса, как застыл на месте, прикованный к земле кристаллами Аидонея, так и сидел, и бездумно смотрел в одну точку. Они его победили. Они победили! — Кора!!! — Деметра, вырвавшись из-под плеча поддерживающего её Зевса, на спотыкающихся ногах побежала к лежащей дочери. От её внимания не укрылась бы траурная простынь, пропитавшаяся ихором. — Кора, он тебя… — Матушка… — заикаясь, слабо позвала Кора. — Мы победили! — Кора, он от тебя живого места не оставил. — Да и пусть провалится! Матушка, радуйся! — полуплача-полусмеясь, сказала Кора. Посейдон тем временем изучал то, что вышло из отца. Он, конечно, собрал в ткань то, с чем можно было бы восстановить ноги Коры (хоть и не без брезгливости), но понятия не имел, что с этим делать. Он отнёс свою поклажу к Деметре. — Сестра… — Сцилла тебе сестра, полудурок, — отрезала Деметра, не отвлекаясь от Коры. — Ну прости, что я здесь как-то помогать пытаюсь! — рявкнул на неё Посейдон. Деметра соизволила повернуться — и побледнела при виде импровизированного мешка, перекинутого через его плечо. Зевс и Аидоней с одинаково задумчивыми лицами смерили Кроноса странным взглядом, прежде чем обратить внимание на двух богинь на траве. Они побежали уже быстрее, Зевс спешил утешить Геру, пострадавшую от их совместного плана. Аидоней же… его там никто не ждал и не приветствовал. Он мог бы попытаться поговорить с Корой, но её матушка-наседка Деметра ещё две недели из рук не выпустит. Однако, и стоять в стороне было невежливо. Они победили общими усилиями, и помогать друг другу должны были все. Смотреть на Геру было больно. Аидоней чувствовал к золотой богине невероятное тепло, подкреплённое годами лечения её руками и долгими, хоть и медленными разговорами. Если бы она сейчас не смотрела с такой любовью и надеждой в глаза Зевсу, он бы прямо сейчас обнял её настолько крепко, насколько она бы позволила. Он мог бы опустить планы Зевса и попытаться ухаживать за ней, пока тот не успел сделать предложение, но эта золотая звезда светила не на его небе. Оставалось присоединиться к Посейдону и Деметре, которые уже помогали Коре кое-как сесть на траве. Будучи бессмертной богиней, Кора рано или поздно оправилась бы даже от таких тяжёлых ран. Она была богиней плодородия, и смогла бы вылечить свои ноги в мгновение ока, едва бы освоила силы исцеления… Да вот только исцелять было почти нечего. Аидоней не смотрел под покрывало, укрывающее её талию, но судя по остаткам у Посейдона, этого на целые ноги не хватит. Останутся пробелы, которые будут ещё долго кровоточить и возможно, не исцелятся до конца никогда. Кора приняла у Посейдона мешок с мясом, плотью и костями и, прижав к груди, как родного ребёнка, заплакала сильнее. Деметре оставалось только плакать вместе с ней и пытаться как-то утешить материнским тёплым объятием. Посейдон, глядя на них, тоже расчувствовался и ободряюще положил руку Коре на плечо. Аидоней отвернулся, чтобы они не заметили и его одинокую слезу, пробежавшую по щеке. — Ма… мама… — услышал он за спиной плач Коры. — Вы можете меня унести? Я хочу… посмотреть на них. То есть, сама посмотреть. Чтобы остальные не видели. — Доченька, я сделаю всё, что попросишь, — всхлипнула Деметра. Она попыталась взять Кору на руки, но не справилась с весом — до сих пор она не обращала внимания, но её собственная спина осталась в ранах после удара Кроноса, и его проклятие неумолимо ослабляло. — Я помогу, — перебил её Аидоней и начал заматывать Кору в покрывало, чтобы не распуталось. Посейдон с готовностью поднялся, но Аидоней только поднял руку. — Я сам. И так ничего не делаю, хоть какая-то польза от меня будет. Деметра? — Д-да. Туда, — Деметра поднялась на ноги, чуть пошатнулась и махнула рукой в сторону небольшой постройки, где жили только она и Кора. Мужчин обычно туда не пускали, посторонних женщин — только при особой необходимости, но сегодня причина была не из ординарных. Можно потерпеть.***
Аидоней вышел наружу практически сразу, как уложил Кору на отдельно постеленных Деметрой покрывалах. Не то чтобы Деметра сразу же начала его выгонять — она за сегодня пережила слишком большой шок, чтобы думать о чём-то помимо покалеченной дочери — просто Кора сразу сказала, что хочет справиться о своих ранах наедине с собой, и он не стал навязываться. Он остался недалеко на случай, если Деметре понадобится другая его помощь. Достаточно далеко, чтобы не смущать своим присутствием. Слишком близко, чтобы слышать вой Коры, наверняка уже увидевшей, с чем ей придётся жить. Его самого этим звуком чуть не порезало, его собственные раны заживали долго и болели до последнего, и он мог понять как Кору, так и Геру. Но любые раны затягиваются со временем. Ему ли не знать. И к слову говоря о времени — надо было что-то решать с отцом. Оставить его в мире смертных на произвол судьбы было слишком опасным, а других вариантов пока что в голову не приходило. Можно было договориться с Нюктой, чтобы под её присмотром отец был заперт в Подземном мире, но эта титанида была слишком себе на уме, и с неё сталось бы забыть о нём на столетие-другое и погрузиться в долгий сон. Надо было переговорить на эту тему с Зевсом и Посейдоном, когда боль от потерь утихнет. Праздник по случаю победы никуда не денется. Его мысли прервал шум из хижины Деметры. — Мало! М-мало, мама! Не хватает! — Ш-ш-ш, девочка моя, мама что-нибудь придумает… Аидоней одним глазом глянул в комнату — спина Деметры, на удивление, уже почти зажила (слишком быстро, отметил он). Измазанная в ихоре ткань была отброшена куда-то в угол, а Кора то и дело мучилась и истекала потом над сверкающими ногами. Исцеление богини плодородия. И как он и думал, даже пресловутая сила плодородия не помогала, когда не хватало материала для заживления — то ли Посейдон собрал не всё, то ли не всё вышло из Кроноса. Сейчас тормошить отца, чтобы тот выблевал остатки божественной плоти, было сродни самоубийству. Но они ведь боги. Они могли что-нибудь создать. Аидоней не стал бы предлагать Деметре залепить раны родной дочери грязью, но у него самого, как бога богатства, был возможный материал на замену плоти. А потом, когда-нибудь, Кора уже что-нибудь придумает сама, когда полностью исцелится и продолжит осваивать новые способности. — Леди, вы позволите помочь? — вмешался он. Кора подняла к нему покрасневшее от рыданий лицо и тут же смущённо отвернулась — достаточно ей на сегодня унижений. Деметра поднялась на ноги. — Пошёл вон. — Она не сможет вылечить себя, если не будет плоти, которую можно срастить. — Пошёл вон, я сказала! — рявкнула на него Деметра. — Вас там было трое, кретины, когда Кронос пытался её сожрать! Я позволила тебе помочь донести Кору до дома, но на сегодня ты сделал достаточно. Проваливай. — Я, конечно, сожалею и соболезную твоей дочери… — Знаешь, куда засунь свои соболезнования? — Но, во-первых, мы трое будем бесконечно благодарны как ей, так и тебе с Герой за выигранное время. И как минимум я хочу как-то помочь ей. — Матушка, — вмешалась Кора. — Аидоней, что у тебя? — Нытьё «меня Кронос тоже пожевал», что же ещё, — злобно выплюнула Деметра. — Я могу сделать кристаллы, чтобы заполнить пробелы, — предложил он. — Или какой-нибудь металл. — Деметру перекосило, и она начала было набирать воздух, чтобы разразиться новой тирадой, но Аидоней поднял руку: — У вас сейчас нет другого выбора. Разве что оставить Кору с недолеченными ногами, или забить пробелы деревом. Металл хотя бы стерильный. А потом, когда она освоится с исцелением, замените на нормальную плоть. — Я бы хотела сказать «я подумаю», — начала Кора, — но Гера тоже нуждается в лечении. Я не знаю, сколько займёт лечение само по себе, но я уже смогла случайно вылечить матушку. Чем быстрее я начну нормально ходить, тем быстрее помогу остальным. Действуй. Я подсоблю в случае чего. Аидоней кивнул и прошёл вглубь комнаты. Вид её ног, сочащихся ихором, был поистине неприятен даже для него, видавшего собственные раны и лечившего их на протяжении долгих лет. Он присел у её импровизированной постели и навскидку провёл пальцами вдоль свежеисцелённой кожи, тут же покрывшейся мурашками. Ну да, ей было больно. Ещё пятнадцать лет девчонке, а уже такое пережить — одной матушке-Гее известно, что чувствовала по этому поводу Деметра. Кстати о которой — Деметра мёртвой хваткой впилась в его руку на бедре Коры. — Ещё раз попытаешься облапать мою дочь — отправишься под землю, к своим камушкам. — Ты мне предлагаешь взглядом помогать её лечить? — уже куда более раздражённо спросил он. — Если собираешься каждые полминуты меня дёргать, то лучше посиди в углу, пока я не создал лишнего. Деметра фыркнула, но его руку отпустила. Вместо этого он увидел поверх своей ладони уже другую, розовую. Подняв голову, он встретился глазами с Корой, которая только кивнула, предлагая начать. Он должен был заполнить пробелы, она — прирастить их к своей плоти. Превосходное временное решение. Жаль, никто не говорил им, что нет ничего более постоянного, чем временное.***
Деметра испытывала ужас, когда Аидоней помогал ей исцелиться. Она от заполонившего страха не смогла даже дёрнуться, когда они оба закрыли глаза, их руки засветились, и Аидоней начал темнеть, покрываться… звёздами, Тартар его пытай! Она боялась Зевса, который вырос в титана? Она испытала отвращение и сожаление, когда он сожрал её мать, Метиду? Это было ничем в сравнении с тем, как «второй Кронос» пытался что-то сделать с ранами, оставшимися от первого. Она уговаривала себя оставаться на месте. Она убеждала себя, что не происходит ничего плохого, зато её милая доченька будет целой и невредимой, насколько это было возможно. Она ненавидела себя за то, что не вмешалась, когда из Коры начали прорастать ветки, а её обычно короткие волосы сменились спадающими розовыми листьями. Она ведь была матерью, она бы что-то придумала, лишь бы не получать помощь от этого бесполезного мужика. Но прямо сейчас, здоровая Кора важнее. Она успокаивала себя этими мыслями по прошествии дней, когда видела, как Кора прыгает и танцует в траве сама с собой, и закатное солнце отражается на паутине шрамов, сияющих золотом Аидонея.***
— Нет! — Деметра, душечка, не кипятись! — Нет, я сказала! — Матушка… — Они почти разменяли тебя на победу, и теперь собираются сбагрить с глаз долой! — Матушка, я согласилась… — Я не согласилась! Зевса этот спор откровенно достал. Аидоней, конечно, молодец, предложил запереть отца в Подземном мире, только вот сторожа приходилось искать Зевсу! Ну, как «искать» — напрашивались два очевидных варианта. На фоне начавшейся делёжки сфер влияния (Посейдон отбрился первым, забрав себе никому не нужный океан) надо было кому-то передавать бразды правления Подземным миром. Первым, и самым очевидным вариантом был Аидоней. Он давно бросал свои очевидно влюблённые взгляды на Геру, и, хоть та уже согласилась стать королевой над богами, он не перестал бы пускать на неё слюни, если его не отправить куда подальше. Это могло закончиться супружеской изменой в свежеиспечённой королевской семье, и уж чего Зевсу не хотелось — так стать рогоносцем в момент, когда Гера окончательно растает. Она была его трофейной женой, а не Аидонея. Вторым, и куда более сложным для исполнения вариантом была юная Кора. Как последняя оставшаяся на все поколения богиня плодородия, она если не была сейчас, то позже станет лакомым куском для любого наследника «шести предателей», которому взбредёт в голову соблазнить её и с силой плодородия свергнуть Зевса. Так же, как соблазнил Метиду сам Зевс. Так же, как до него Кронос взял в жёны Рею. Так же, как дед Уран убедил вступить в союз Гею, прикрываясь новым забавным порядком под названием «иерархия». Эта девочка была отложенным концом их нового мира, и Зевс от всей души отказывался верить, что Деметре хватит сил удержать ведомую юношеским максимализмом и гормонами вечного плодородия дочку под замком. Зато титул и обязанности королевы удержат. У очевидного варианта проблемы возникли сразу же, когда Аидоней отказался уходить в Подземный мир. Ему нравилось проводить время в мире смертных, общаться с Прометеем, делить общие моменты с братьями и дочерями Метиды, да и его способности вызывать подземные богатства наружу будут Зевсу куда более полезны под рукой, нежели на земле мёртвых. Не говоря уже о том, насколько было подлым отдавать Аидонею опеку над Кроносом, учитывая, что именно старший брат провёл наедине с отцом целых тринадцать лет, и буквальное соседство на пользу никому из них не пойдёт. У сложного варианта проблем практически не возникло. Кора, хоть и переживала по поводу своих странно выглядящих ног, насчёт Кроноса много не думала, и была бы рада отыграться на нём за всё, что пережила сама с начала жизни и до последней битвы. Она бы с лёгкостью создала ему новую отдельную тюрьму в Тартаре из своих ветвей терновника и ядовитого плюща, выращенных прямо внутри его ненасытного тела, и приковала к той земле на столько, сколько сама будет жить. Деметра с детства учила её порядку цикла жизни и смерти, и пока мать заведует над жизнью в мире смертных, дочь гармонично бы всё завершала в мире мёртвых. Недовольна оказалась Деметра. Они спорили вторые сутки. — Ты лишил меня матери, а теперь собираешься разлучить с единственной дочерью! — Деметра, это сложно… — Зевс почесал затылок. Эта претензия была валидна, как и все прочие в споре с разъярённой матерью. — Смотри, Кора станет равной по статусу королевской семье. Её никто от тебя не спрячет, вы сможете видеться в любой момент! — И если она никуда не уйдёт, мне не придётся думать, когда же я смогу с ней увидеться! — Матушка, послушай, — Кора вспорхнула между ними и схватила Деметру за предплечье. — Я всё придумала, тебе понравится! Кора увела Деметру подальше. Зевсу на секунду показалось, что эта жестикуляция розовой девчонки — какая-то разыгрываемая партия, которая в долгосрочной перспективе погубит его чуть ли не эффективнее, чем претендующий на его титул наследник. Но это лишь на секунду. Через несколько минут Деметра с каменным лицом вернулась в компании сияющей Коры. — Я дам тебе полный ответ через неделю, — сказала она Зевсу. — Нам с Корой нужно обсудить новое делегирование её обязанностей. Зевс в этот момент даже не подозревал, как сильно трясся от нервного возбуждения. Но едва Деметра взмахнула длинным высоким хвостом и ушла восвояси, ему захотелось схватить эту чертовку-Кору в самые крепкие объятия, на которые он был способен, и кружить-кружить-кружить в безумном танце до скончания времён.***
«У меня есть план, матушка!» Деметре этот план не нравился ещё на словах, что он существует. «Ты станешь королевой. Зевс хочет править на земле богов, Посейдон — в океане. Я уйду в Подземный мир. Мир смертных никем не занят!» Деметру это на секунду убедило, но она не торопилась соглашаться. Кто в своём уме отдаст ей мир смертных в свободное правление? «Гера станет королевой богов, когда выйдет замуж за Зевса, ей мир смертных не нужен. Гестия и Аидоней править не стремятся. Остаёмся только мы с тобой! Только представь: все смертные под твоим началом! Все нимфы и сатиры подчиняются тебе! А когда придёт их час, они отправятся прямиком ко мне, на справедливый суд.» Эх, наивная Кора, что ты знаешь о справедливости? Впрочем, Деметру эта мысль потихоньку захватила — если они с дочерью станут королевами, от её праведного гнева не укроется ни один смертный ни в жизни, ни в смерти. Её влияние одной родственной связью распространится сразу на два мира, и даже спускаться в Подземный мир не придётся! Кора послушала бы маму, как самая хорошая девочка. «Конечно, я не смогу больше жить с тобой, но здесь есть много вулканов! Ты знала, что это — переходы в мир мёртвых? Я всегда буду в доступности для тебя!» Да, Кора будет относительно рядом. Пока по её голову, руку и сердце не придёт самодовольный сморчок с намерением перехватить власть. Этого она бы не вынесла ни как мать, ни как возможная будущая королева. У неё было много претензий к Зевсу, навязавшему её дочери больную идею взять под свой контроль и так никому не нужный мир мёртвых, но начала она с главного. — Поклянись мне, Зевс, что ни ты, ни Гера не станете навязывать моей Коре чёртово замужество. Ты предложил ей быть королевой — так тому и быть. Но она будет править без вмешательства твоих марионеток. Она не придала значения тому, как легко Зевс на это согласился.***
Кора благополучно увела Кроноса за цепь под один из ближайших вулканов. До Подземного мира дорога была нехитрая и недолгая, но уже на входе ей стало не по себе — слишком холодно для богини весны. Слишком темно для создания, властвующего над растениями. Кронос то ли продолжал быть в шоке, то ли Зевс ему своими молниями последнее самосознание выжег, потому что всю дорогу он просто шёл и ничего не говорил. Кора пару раз на него опасливо оглянулась, чтобы не быть со спины схваченной и сожранной, но опасения так и остались неприятным пустым предчувствием. И вот так, розовая богиня сделала первые шаги на земле, предстоящей стать её новым домом. Пара местных крылатых богов подлетели к ней и уставились прямо в лицо — пришлось отмахиваться от них, как от комаров. Но раз уж они здесь ориентировались, можно было спросить дорогу? — А где… Где здесь заключённых запирают? Крылатые не ответили — только куда-то улетели. Кора тяжело вздохнула. Это будет сложно. Она попыталась обратиться к земле, как богиня плодородия — и наткнулась на один сплошной блок. Она не могла ничего здесь вырастить, и всё, что росло здесь само по себе, отказывалось подчиняться. Оставалось только идти дальше. Когда она дошла до первого спуска вниз, пальцы на цепи уже окоченели. Она не додумалась взять с собой одежду теплее традиционного пеплоса, и никто не предупредил, насколько здешние земли недружелюбные к богам мира смертных. Над головой сияли тусклые звёзды, а на горизонте плескались чернильно-чёрные волны неизвестной реки. Одна из здешних титанид устроилась на импровизированном каменистом берегу, и смотрела вдаль, медленно закрывая и открывая свои многочисленные глаза. — Леди! — позвала Кора, но титанида даже пальцем не дёрнула. — Я пришла править на ваших землях! А… куда мне идти, чтобы его закрыть? Она обратила свой взгляд из-под тяжёлых век на розовую пигалицу, не стоящую даже её ногтя. Пришла править. Они в своём мире смертных совсем с ума посходили? Или решили предоставить Подземному миру наполнитель для шуток на следующие тысячелетия? Нюкта негромко кашлянула раз, другой, пока не зашлась громким смехом, что камни задрожали. Кору кто-то схватил за локоть и увёл. Это явно сделал не Кронос — рука была богини. — Не трогай Нюкту, она тебя одним пальцем сметёт и не поморщится. Ты кто такая? — спросила синекожая длинноволосая богиня в тёмном хитоне. — Я пришла, чтобы стать королевой Подземного мира! — заявила Кора со всем пафосом, на который её хватило. Богиня чуть склонила голову и недоверчиво поморщилась. — Пришлая с земли смертных не будет править в мире мёртвых. Это не твоя территория. Я покажу, где ты можешь оставить нашего нового вечного гостя, но на большее не рассчитывай. Кора нахмурила лоб. Ей не понравилось, как легко её здесь заткнули, но насчёт территории богиня была действительно права — земля отказывалась её слушать. Богиня повела её дальше от берега, где титанида продолжила свой ленивый сон. Она не указывала на местные достопримечательности, не говорила, где что находится и явно рассчитывала, что гостья с поверхности как пришла со своими намерениями, так обратно и уйдёт. Она не предложила накинуть на плечи что-то теплее или зайти к ней домой и поболтать. Просто вела дальше, пока за одной из скал не оказалась пещера. — Там ход вниз. Можешь оставить там вашего пленника, Тартар о нём позаботится. Кора нервно кивнула. Из пещеры время от времени выходил тёплый воздух, будто обдающее её чужое дыхание. Она потянула за цепь, и Кронос, не сопротивляясь, пошёл вместе с ней внутрь. Хотелось уже оставить его в самом тёмном углу этой тюрьмы и если не забыть, то хотя бы полчаса не думать об этой стоящей за спиной ответственности. Насчёт правления миром — этот вопрос мог потерпеть, пока она не убедится, что титан надёжно заперт. Сделав первый шаг, она почувствовала зов. Слишком внезапный, слишком знакомый зов живого, как будто она снова была на поверхности и чувствовала зов деревьев. Она пошла быстрее, к теплу, к живому, на зов того, что жило внутри Тартара. Она вышла на подобие скалы, где её встретило сияющее серебряное дерево — единственное, с которым она могла контактировать на уровне божественных способностей. Оно отказывалось расти по её приказу, но потянуло свои ветви к ней, будто приветствуя. Кора оставила Кроноса неподалёку. Из Тартара он далеко не уйдёт даже без её присмотра. Она была готова потратить время и поискать ему угол поукромнее и потемнее, но сейчас её больше привлекало само дерево. Оно было важнее Кроноса. Могущественнее. «Дева плодородия с поверхности пришла править на земли мёртвых. Эти земли не в твоей власти.» Кора почти заплакала от обиды — почему-то она знала, что с этим созданием спорить не сможет, даже если на части разорвётся. «Ты можешь попробовать убедить богов подземелья с тобой сотрудничать, но территория никогда тебе не подчинится. К счастью, я могу предложить выход.» Ветви зашумели. Кора обошла дерево — она изначально не заметила, но с другой стороны на дереве зрела пара алых гранатов. «Съешь его. Я дарую тебе власть над Подземным миром.» Кора заворожённо потянула руки к гранату и сорвала один фрукт. Он так и просился на язык, только разорви шкуру — и сладкий сок потечёт на руки. «Съешь, дева, и они тебе подчинятся.» Чувствуя приятный туман в голове, она одним движением разорвала гранат пополам. Не алый, но золотой сок-ихор закапал сквозь её пальцы на землю. Она покажет той титаниде, той богине и всей этой земле, кто здесь королева и хозяйка. Кора вгрызлась в гранат. Эреб был доволен.***
Зевс был всем доволен. Юная богиня плодородия освоилась с жителями Подземного мира, и хоть новостей от неё пока не было, он мог судить достаточно хотя бы по отсутствию шумихи. Деметра ещё не пришла по его голову, хотя выставила неприлично жадные требования. Смертными хочет повелевать — ишь ты. Остальным, правда, дела до смертных было ненамного больше, чем на мёртвых. Пока они возносили им свою любовь и жертвы, богов всё устраивало. Деметра могла бы гарантировать стабильность на землях смертных, и хоть её коронация требовала отдельного обдумывания, Зевс пока что не видел ни единой причины ей отказать. Не все положительно оценили эту замаскированную, подслащенную титулом королевы ссылку Коры в Подземный мир. Гера не разговаривала с ним две недели, но её он знал, как ублажить. Гестия посчитала это кощунственным и неблагодарным по отношению к ребёнку, и до поры отказалась жить в его новом золотом городе, Олимпе. Посейдон покачал головой, но спорить не стал — у него были свои хлопоты в океане, и он вовсю обхаживал одну из нереид, чтобы сделать своей супругой. Хоть какой-то пир посреди чумы сплошной неприязни. Аидоней долго думал. Зевс предложил ему самое выигрышное место возле него на Олимпе, фактически стать правой рукой, раз уж стать королём на других землях он отказался. Старший брат невесело на это согласился. Он сейчас активно помогал с застройками нового бесконечного города — Зевс подозревал, что этим трудоголизмом он заставлял себя проглотить чувство вины за то, что своим смятым отказом уйти и взять мир мёртвых под своё начало, Аидоней обрёк на эту участь Кору. Афродита, их новая фаворитка, не понимала шумихи. Её уделом было сеять любовь и украшать собой общество, и этим она и занималась, время от времени спускаясь с Олимпа на земли смертных и провоцируя их размножение. И именно Афродита привела новую тёмную гостью в его владения — та озиралась по сторонам, будто не верила, что ей действительно выпала честь прогуляться по золотому городу на правах почётной гостьи. — Мы пересеклись в мире смертных, — пояснила Афродита. — Она искала путь к королю богов, у неё послание из Подземного мира. Лучезарная улыбка Зевса на секунду застыла в остекленевшую гримасу. Он взмахом руки отослал Афродиту прочь, чтобы она не послушала лишнего и не наплодила слухов. Вот и первая шумиха. Если Кора не справилась с возложенными обязанностями, он сейчас должен был пойти и разгребать после неё какие-либо оставшиеся проблемы… — Меня зовут Геката, — представилась синекожая богиня. — Какое-то время я буду выступать послом между вашим… Олимпом, верно? И Подземным миром от имени девы Персефоны. — Пер… се… кого? — не понял Зевс. — Она пришла к нам, именуя себя Корой. После принятия титула смертные начали звать её «девой, приносящей смерть». Теперь она Персефона. — Ага. Ага, я понял! Юная Кора, прошу прощения, Персефона, у вас прижилась? — Зевс нервно потёр руки. — А когда её саму ожидать? — Она не придёт сюда, — отрезала Геката. — Но у нас есть планы, требующие её участия в качестве… — Она не придёт, — повторила Геката. — Поэтому я буду время от времени подниматься сюда от её имени. Она передала вам письмо с объяснениями. Надеюсь, вы сможете увидеться в других обстоятельствах. Она выудила из мелкого подсумка на поясе тонкий свиток. Зевс принял, но тут же читать не стал — отложил на стол. — Итак, госпожа… Геката, каковы будут первые пожелания от вашей королевы?***
Приветствую нашего нового короля богов. Прошло какое-то время с нашей последней встречи, и с тех пор утекло много воды. Во-первых, об участи вашего отца можете более не беспокоиться — он надёжно укрыт и пребывает под моим пристальным наблюдением. В случае любых его попыток совершить подозрительные поползновения вы будете немедленно предупреждены. Во-вторых, я поладила со многими жителями Подземного мира, и они признали меня своей повелительницей. Геката должна была передать вам это письмо, поэтому, с ней вы уже знакомы. Она выступает моей правой рукой в вопросах управления — я ещё слишком молода и неопытна, а она прожила на этих землях от первого дня своей жизни. Уверяю, ей можно доверять так же, как вы доверились бы мне самой. Мне немного не нравится слово «королева», поэтому, попрошу меня до поры так не звать. Если нужно будет обратиться по титулу — лучше зовите «девой». Это напоминает о моём прежнем имени, и будет проще, чем называть королевой розовую девчонку, которую вы всем сообществом когда-то учили ходить. Хочу избежать неловкости между нами. У правления Подземным миром оказались свои небольшие издержки. Я не смогу попасть на Олимп, вездесущий солнечный свет будет для меня вреден. Если вы захотите встретиться на нейтральной территории — вы вольны назначить мне встречу в любой день после заката в мире смертных. Время от времени я навещаю матушку, и если Геката будет недоступна, вы можете оставить любые срочные послания ей. Я открыта для любых предложений о сотрудничестве и обмене ресурсами. Надеюсь на долгое и продуктивное сосуществование. Персефона, дева мира мертвых.