белый фенек.

Лучи солнца с трудом пробивались через густые ветви деревьев. Небольшое озеро поблескивало, в прозрачной воде мелькали маленькие рыбки, на дне можно было разглядеть красивые камушки и небольшие ракушки. Белоснежный лис склонился над водной гладью, он с интересом изучал жителей водоема, боролся с желанием поймать их лапкой и поиграться. Длинный пушистый хвост волнительно вилял в разные стороны, бил по еще не растаявшему снегу. — Так и будешь дуростью страдать? Лис подскочил и тут же упал в воду. Озеро не было глубоким, поэтому голова животного оставалась по-прежнему сухой. Зверëк прижал уши к голове и обиженно засопел. — Самый молодой и самый глупый лис, — пожилая женщина, одетая в красное расписное кимоно, подошла к озеру и взглянула на лиса. В её руках был веер, в котором в столь прохладную погоду не было необходимости. Но это был не просто элемент образа, этот веер служил ей оружием. — Твои братья и сестры давным-давно смешались с людьми и достигли небывалых высот, а ты продолжаешь бесноваться на свою дурную головушку. Лис закатил глаза, а после нырнул головой под воду и зубами поймал рыбку. Вынырнул, держа её в пасти, всем своим видом показывая, что не такой уж он и бесполезный. — И как тебя угораздило переродиться белым лисом, — с тяжелым вздохом и скептическим взглядом продолжила женщина. — Белые лисицы посланники богов, наши предки спасли страну во время великого голода, а их потомок сидит задницей в луже и донимает несчастных рыбок. Выплюни! Сейчас же! Он нехотя послушался, выпустил рыбку и проследил за ней взглядом. Она уплыла вместе со своими подружками. — Вставай и покажись, — голос женщины по-прежнему был раздраженным и уставшим, она явно не хотела заниматься нравоучениями в своем-то возрасте. Девятихвостая белая лисица, охранявшая остров Хонсю от злых духов и глупых людишек, вновь вздохнула. На всю Японию таких осталось всего две, одна из них продолжала заниматься невесть чем. Лис недовольно вылез из воды и вскоре обратился человеком. Ему протянули белоснежное кимоно, расписанное бордовыми ликорисами, которое он быстро натянул на бледное и замерзшее тело. Женщина не переставала пристально разглядывать мальчика, в особенности она всем сердцем желала не увидеть торчащий белый хвост, ведь в первые разы перевоплощения малец не мог его спрятать. Потому его заставляли часто превращаться в человека, да вот желания у него никакого не было. — Холодно, — парень обнял себя за плечи и заскулил, переминаясь с ноги на ногу. — Очень холодно, Госпожа Фудзико, я сейчас умру и мое бессмертие на этом завершится. Не могли бы Вы дать мне свою меховую накидку? Она же Вам не нужна, вы не мерзнете. С каждым вздохом женщины юноша чувствовал, как земля под ногами начинала дрожать. Не зря он был лисом, наглости перед старшими ему было не занимать. — Ой, спасибушки, — лис начал спешно кланяться, пока Госпожа Фудзико пыталась натянуть на его плечи накидку. — Видела бы тебя Богиня Инари, — все не переставала ворчать женщина, а парень посильнее кутался в накидку. — Сумасбродный, наглый и беспечный лис. Тебе дали при рождении красивое имя «Шин», и что ты с ним сделал? — Меня зовут Чонин! — обиженно воскликнул малец, разводя руки в стороны и чуть не роняя теплую вещицу. Он задергался, стараясь вернуть её обратно на плечи. — Меня так звали в прошлой жизни, это все, что я помню. — Это имя тебе дала наша богиня! Как ты посмел называть себя иначе? Уму не постижимо, — ворчать женщина не прекращала, а Чонин раздражался еще сильнее, по-прежнему не понимая, на кой черт его заставили перевоплотиться в человека. Жил себе спокойно на севере Хонсю, нет же, надо было прийти и начать докучать. Он ведь специально убежал ближе к горам, лишь бы не донимали. — Имя «Шин», означает «истинный», а твое «Чонин» означает невесть что, я даже знать не хочу. Мы — лисы, и то, что случилось с нами в прошлой жизни, не имеет никакого значения. — Легко говорить старушке, которой уже девятьсот лет. Конечно не имеет никакого значения, Вы ведь ничего не помните! Чонина стукнули по голове, и он схватился за нее, присаживаясь на корточки. — Тебе в этом году сто третий год, а ты все еще младенец. Самый глупый лис. — Я уже это запомнил, но зачем Вы пришли ко мне, Госпожа Фудзико? Вы же специально стараетесь не появляться в северной части острова, чтобы такого позорника в лице меня не встретить, — ворчал Чонин, продолжая поглаживать ушибленное место. Женщина скрестила руки на груди, по-прежнему осматривая юношу. Черные кудрявые волосы для белой лисицы были дурным знаком, признаком ошибки. — Лисы в деревне чем-то обеспокоены. — Мои лисята? — Чонин встал, его лицо вмиг стало серьезным, он не заметил, как накидка спала с его плеч. — Что с ними? Я внимательно за ними слежу, а если появляются недоброжелательные туристы, то я их тут же пугаю и они разбегаются. «Еще хуже», подумалось Госпоже Фудзико. В горах префектуры Мияги, где обитал молодой белый лис, находилась небольшая деревушка со святилищем. Там водилось много милых рыжих лисят, ответственность за которых нес Чонин. Он оберегал их, ловил им рыбку, засыпал с ними в святилище, обкладываясь ими с ног до головы. Чонин взаправду был беспечным, он не боялся, что его могут увидеть люди. Одно дело, когда ты в облике человека, но совсем другое, когда ты белая лиса. — Боюсь, в наших горах вновь появился Шимиморё. — Только не говорите мне, что он жрет мертвечину из моих лисят, — Чонин схватился за голову. Он боялся встречаться с любыми другими духами, поэтому его забота и охрана ограничивались лишь беззаботными прогулками со зверьками. — Ужас, ужас, меня тошнит. — Лисы обеспокоены, но я не думаю, что дело только в нем. Поэтому разберись с этим. Мне для полной радости в этой жизни не хватало повстречать очередных охотников на кицунэ, работающих вместе с другими óни. С этими словами женщина исчезла. Чонин остался стоять босыми ногами в снегу, он еще долго смотрел туда, где ранее находилась Госпожа Фудзико. За всю свою недолгую жизнь он редко встречал охотников на кицунэ, точнее, он лишь слышал о них. Но одних страшных баек от рыжих лисиц ему было предостаточно, чтобы он, поджав хвост, убежал куда подальше. Как ему разбираться с этим? Он молодой лис, «необучаемый», «дурной» и прочее. Он ни разу не главный герой блокбастера, у которого в критической ситуации открывается второе дыхание, появляется дополнительная чакра и он обретает немыслимую мощь. Потолок его сил ограничивался перевоплощением в человека, созданием смешных звуковых иллюзий и быстрым бегом по полям, потому что быстрые ноги беды не боятся. — И на кой черт меня попросили в человека превратиться? — недовольно пробурчал Чонин, стараясь удерживать свой детский глупый образ. Да вот страх, что с его маленькими подопечными может что-то приключиться, заставил его начать грызть свои длинные ногти. В отличие от своих сородичей, он ни разу не вступал в схватку с кем-либо и понятия не имел, как вести себя в подобных ситуациях. Вряд ли кто-то оценит его дипломатические навыки, ограничивающиеся предложением порыбачить хвостом в озере.

***

Сынмин предполагал, что зимние каникулы он проведет в компании своего игрового компьютера, а не в компании своих дурных друзей в другой стране. На самом деле, идею с отдыхом в Японии все обмусоливали еще со дня рождения Ли Минхо, который какое-то время там жил и учился. Ким каждый раз делал безучастный вид и представлял себе полное одиночество в пустой квартире, ведь родители жили за границей и уж точно не могли бы дергать его каждый Божий раз, в надежде заставить сына выйти куда-то. И пока Сынмин лелеял и мечтал, Минхо купил билеты, снял квартиру, собрал чемоданы и материализовался перед домом Сынмина. — Я никуда не поеду. Он повторял эту фразу на протяжении всего пути до аэропорта, и иногда, веселья ради, остальные члены компашки вторили ему. Сынмин до самого последнего момента не желал садиться в самолет и лететь в страну, языка которой он не знал. К счастью, всю дорогу рядом с ним сидел Чанбин. Он также многострадально смотрел в самоучитель по японскому и также тяжело вздыхал. «Шестеро оболтусов в стране восходящего солнца», звучало, как ночной кошмар Сынмина. Он изредка поглядывал в книжку друга, шепотом повторял какие-то базовые фразы и надеялся на то, что весь месяц туристической поездки в Токио разговаривать со всеми будет только Минхо. Уснуть в самолете за полчаса до посадки было плохой идеей, он толком не выспался, потому всю дорогу до их съемной квартиры клевал носом и смотрел на пейзажи за окном без особого энтузиазма. Ночной Токио, безусловно, прекрасен, но куда более прекрасная вещь в жизни парня это кровать. — Не зря я скидывался на это все, — заключил вердикт Сынмин, разглядывая апартаменты, в которых ему предстояло жить еще с пятью парнями. На эту поездку деньги они откладывали долго, мысль о путешествии сидела на задворках шести голов еще с момента первой попойки на студенческой вечеринке. Когда-то школьные друзья, братья по духу и товарищи по несчастью. План пошел в реализацию только после дня рождения самого яростного фаната японской культуры, отложенные деньги было жалко тратить на что-то другое, потому они все здесь. Парни начали расходиться по комнатам, занимать кровати, и каким же счастьем было для Сынмина узнать, что ему досталась отдельная спальня. — Значит так. Вскоре все собрались в гостиной, дабы поужинать и обсудить план действий. Сынмин с радостью бы провалялся в квартире весь месяц и никуда бы не вышел, да вот не с этими парнями. Организацией процесса разумеется занимался Минхо, ведь он жил здесь когда-то и хотел вновь посетить любимые достопримечательности. Начиная от похода в компьютерный клуб (как будто таковых не было в Сеуле), заканчивая различными фестивалями, заповедниками, музеями и прочим туристическим бредом. От смысловой нагрузки голова Сынмина лопалась, и он жалел, что отказался от лишней бутылки пива для себя. Она бы ему не помешала. — Завтра поедем в город Сироиси, префектура Мияги, — наконец-то начал озвучивать план завтрашнего дня Минхо. — Там неподалеку есть деревушка, Дзао-Кицунэ-Мура, лисий заповедник. — О-о-о, — радостно воскликнул Хенджин, хлопая в ладоши. — Проведем с ними денечек, можем прогуляться по городу, но он не особо большой, но может там что-нибудь и найдем. Еще в этой деревушке есть святилище. Жалею, что не взял с собой палатку, остались бы там ночевать. — Спасибо, что не взял, — хором ответили все, а Минхо закатил глаза. Спать на новом месте было непривычно, Сынмин скучал по своему ортопедическому матрасу и мягкой подушке. В какой-то момент он начал думать о том, что ему просто не повезло с кроватью, но идти посреди ночи в ближайшую комнату и выгонять кого-то было бы неприлично, хотя в случае характера Сынмина еще как уместно. Намучившись за ночь, съев на завтрак какое-то нечто, приготовленное Минхо на скорую руку, он уже сидел в скоростном поезде, борясь с желанием уснуть на плече Хенджина. Хван не переставал фотографировать всё и всех, раздражая сонного друга. — Будешь хмуриться, морщины появятся! — дал старческий совет Чан, идя рядом с Сынмином. Ребята чувствовали, что другу не шибко весело, и старались всячески его развеселить. Минхо ссылался на акклиматизацию и на то, что парню следовало бы отдохнуть. — Как мне отдохнуть, когда мы проснулись на рассвете и первым делом поехали сюда? — поинтересовался Сынмин, но его недовольные возгласы заткнули шоколадной конфетой. Ворчанию пришел конец, Ким довольствовался приятным сладким подарком. Вскоре компания добралась до заповедника, и Сынмин напрочь забыл о том, что настроение полчаса назад у него было ужасное. Десятки, а то даже и сотни маленьких лисят, беснующихся у его ножек. Туристов было опрометчиво мало, что не могло не радовать. Все внимание миленьких зверят целиком и полностью было приковано к незнакомцам из Южной Кореи. Помимо лисят в заповеднике были еще и другие животные, но Сынмин совсем не обращал на них внимания. Он гладил красивых рыжих бестий, кормил их с рук тем, что ему дали хозяева заповедника, не переставал их фотографировать и радостно пищать. Время бежало стремительно, и наступил обед, который было решено разделить в небольшом домике владельцев лисьих территорий. Одним из владельцев был мужчина средних лет, который и открыл этот заповедник в 90-е годы. За обеденным столом рядом с ним сидела милейшая старушка, плетущая красивые браслетики, которые выставляли на продажу туристам. Однако этот день был особенным, и никого кроме иностранцев в заповеднике более не было, потому их пригласили разделить трапезу. — Их так много, и вы успеваете за всеми следить, это же потрясающе! — ликовал Джисон, правда мысли выражал медленно, он неплохо знал японский, но боялся ошибиться. За столом сидели все, кроме Сынмина. Ему приглянулся один рыжий лисенок, он был самым ласковым и игривым, не отходил от него ни на шаг, пока резко не дал деру и не убежал на неприличное расстояние. Ким испугался, что зверушка могла потеряться, и проследовал за ней. Шагая по хрустящему снегу, хватаясь за деревья для опоры, он наконец-то заприметил лисенка, беззаботно качающегося на спинке. Сынмин мило улыбнулся, но после замер, испуганно таращась на неожиданно появившегося лиса. Он был крупнее лисенка, у него была белоснежная шерстка, белее снега, в котором валялся рыжий комочек. Сынмин завороженно рассматривал его, не совсем понимая, почему дышать стало труднее. Белый лис склонился над лисенком, который тут же довольно запищал, он вскочил и начал бодаться в мордочку старшему. Ким, все еще находясь под впечатлением, сделал неуклюжий шаг вперед, из-за чего споткнулся и громко упал. Он с трудом поднялся, руками упираясь в снег и вновь замирая. В нескольких сантиметрах от его лица была злобная мордочка белого лиса. Это был необычный лис, у него на лбу выделялась красная вертикальная полосочка. Взгляд животного вселял ужас, заставлял оцепенеть. Сынмин забегал глазами, боясь пошевелиться. Умереть от клыков лисицы не входило в план их туристической поездки. — Сынмин, ты чего так далеко ушел? Нас кушать зовут, — Ким чуть не закричал, когда почувствовал на своем плече ладонь Бан Чана. Он начал хватать воздух ртом и боязливо оглядываться, однако никакого белого лиса рядом не было. — Ты чего? Все нормально? Не ушибся? — Да, тут просто лис, — невнятно бормотал Сынмин, все еще чувствуя, как сердце с трудом бьется из-за шока и страха. — Ой, точно, — Бан Чан подозвал к себе жестом рыжего лисенка. — Ну все, пойдемте кушать, давай-давай. Уже стоять на ногах не можешь. Компания воссоединилась, все дружно о чем-то беседовали, слушали рассказы владельца и поддакивали, разбавляя его речь своими историями. Сынмин смотрел на полную тарелку еды и совсем не желал к ней притрагиваться, перед глазами все еще были злые темные очи и яркое пятнышко на лбу. Пугающе до трясущихся рук. — У меня вопрос, — вдруг неловко начал Сынмин, а после вспомнил, что на корейском его тут никто из местных не поймет. Владелец непонимающе посмотрел на парня, и ему стало стыдно. Минхо, сидевший рядом, быстро перевел произнесенное. Ким благодарно кивнул. — У вас водятся белые лисы? Владелец покивал головой, прикладывая пальцы к подбородку. — У нас есть лисы с серебристой шкуркой, серой, еще есть рыжие ребятки и прочие гибриды. Поэтому да, белые лисы есть, — Сынмин подождал, пока ему донесут перевод и согласно закивал. На самом деле это никак его не успокоило. Вряд ли у них водятся лисы со странной энергетикой и красным пятном на лбу. Однако сразу же замычала старушка, молчавшая все это время. Все обернулись к ней, а она же посмотрела на Сынмина. — Белые лисы, — довольно произнесла она, широко улыбаясь. Минхо продолжал работать переводчиком. — Есть у нас один белый лисенок, — она тяжело встала с места и подошла к Сынмину, чтобы тихонечко сказать только ему. — Это посланник Богини Инари. Белые лисы водятся здесь испокон веков, охраняя святилище. Он охраняет наших лисят от злых духов. Мне доводилось встретить его однажды. — Ой, мама, — возмутился мужчина. — Перестань свои бредни рассказывать и пугать молодых людей! Женщина нахмурилась и махнула на сына рукой. Она внимательно проследила за тем, чтобы Минхо донес суть её слов своему другу. — Белые лисы приносят удачу тем, кто их встретит. Ты счастливчик. Его встречала только я и больше никто, это редкость, чтобы лис попался на глаза человеку, — продолжала довольно старушка. После она засунула руку в карман своего халата и достала оттуда плетеный красно-белый браслетик с брелоком в виде монеты с непонятными надписями. Напоминало оберег, только от чего Сынмин не догадывался, и старушка на этом закончила свой рассказ, прежде чем удалиться. В доме пахло вкусной едой, на стенах висели гобелены, сушились травы и все располагало к чувству уюта и комфорта. В такой обстановке всем захотелось подремать, но резвящиеся на улице лисы заставляли делать обратное. Хотелось подольше задержаться в этом месте, ведь неизвестно, когда они вернутся сюда вновь. Так и случилось, ребята продолжали гладить лисят, беседовать между собой, пить чай из термоса, который им услужливо предоставили. Солнце постепенно пряталось среди крон высоких деревьев, и становилось холоднее. Усталость от пережитого дня хотелось укрыть теплым покрывалом и наконец-то провалиться в сон. Сынмин грезил о своей скрипучей кровати, готов был клясться ей в любви. — Давайте уже спускаться, — заповедник находился на холме, потому подъем и спуск отнимали достаточное количество времени. — Предлагаю на обратном пути взять что-нибудь сытное в киоске, я все еще голодный, — Джисон демонстративно похлопал по втянутому животу, как будто это не он несколько часов умолял о добавке. Все согласно покивали на озвученное предложение и принялись собираться. Сынмин был в числе первых и уже ждал друзей возле спуска, махал ручкой и кланялся хозяевам. Невероятное место, да вот впечатление подпортила странная встреча со страшным животным. Неприятное чувство по-прежнему не отлипало от Сынмина, ему хотелось поскорее вернуться домой. Как только все были готовы, Ким заметил, что браслет, который он повязал себе на руку, куда-то запропастился. Не будь это подарком, он бы махнул рукой и поскорее бы кубарем покатился к вокзалу, да вот только это было чем-то памятным. От такого нельзя было просто отказаться, к тому же если хозяйка найдет на территории сплетенный своими руками браслет, то явно расстроится. Сынмин не мог так огорчить старушку, поэтому, вобрав побольше воздуха в легкие, нервно заявил: — Спускайтесь без меня, я обронил где-то свой браслет, как только найду, то догоню вас, ладно? — Ты уверен? Может мне остаться с тобой? — поинтересовался Бан Чан, понимая, что оставлять друга в таком месте и в такое время суток было неправильно. — Все нормально! Идите скорее, а то билеты на поезд не успеете купить, — Ким чуть ли не силою заставил друзей двинуться в путь. Сынмин не верил, что он добровольно согласился остаться в этом месте после жуткой встречи со странным лисом ради поиска браслета. Сердце чувствовало, что это была важная вещица, от которой нельзя было просто так взять и избавиться. Владелец и старушка спрятались в домике, лисята разбежались по норкам, а Ким ходил с фонариком и приглядывался к каждой вещице в снегу: листочки, палочки, камушки. Все не то, его браслет особенный, красно-белый, с блестящей штуковиной. И он ему срочно нужен, словно дышать не сможет, если не будет чувствовать этот около-оберег на своем запястье. Уйдя далеко от заповедника, Сынмин наконец-то увидел в кучке листочков свое украшение. Видимо, какой-то лисенок принес его сюда, ибо тут явно была целая кладезь разных предметов, что-то вроде шкатулки лисы. Ким обрадовался, зашагал быстрее, да вот вновь замер, чуть не закричав. Из ниоткуда появилось то самое «страшное животное», оно осторожно подошло к браслету Сынмина и, наклонившись, взяло его в пасть. — Э, — вдруг возмутился Ким, совсем теряя страх. — Это мой браслет! Лис, не посмотрев на обладателя приметной вещицы, тут же ринулся вглубь леса, заставляя Сынмина лишиться инстинкта самосохранения и побежать следом за ним. Снег, врезающийся в ноги, и ветки, бьющие в лицо, значительно замедляли ход парня, но он продолжал упорно гнаться за лисом, пытаясь не выронить из рук телефон. В какой-то момент он понял, что ему нужен столько не браслет, а сколько понимание того, что за загадочное животное его унесло. Трясущиеся от холода и бега ноги наконец-то привели его к небольшому озеру. В воздухе парили маленькие голубые огоньки, отдаленно напоминающие светлячков. Сынмин забылся, завороженно начиная рассматривать представшую перед ним картину. В какой момент густой лес и противный снег сменились полянкой с озером и волшебными огоньками? Ким не знал, но так было даже лучше. Он не чувствовал холода, пар изо рта не шел, он словно оказался в совершенно другом месте, будто во сне. Но сказочный сон длился недолго, ведь в лицо Сынмина прилетел снежок. Парень потерял равновесие и упал, отряхивая лицо. Он не заметил, как над ним оказался молодой юноша, держащий в руках палку. Парень замахнулся, и Ким закричал, с трудом успевая повернуть голову. — Кто ты?! — завопил Сынмин, продолжая уворачиваться от нелепых попыток быть прирезанным сучком. В слабом свете синих огоньков Ким разглядел лицо незнакомца. Брови нахмурены, губы поджаты, а в глазах столько злости, как будто Сынмин лично отобрал у этого паренька брикет вкуснейшего мороженого. И плевать, что середина зимы, Ким явно совершил непростительную ошибку и распрощается с жизнью самым нелепым способом. — Это ты охотник за лисами, да?! Зачем тебе этот браслет? Привлекаешь кицунэ, чтобы убивать их?! — Я ни слова не понимаю, — жалобно прохныкал Сынмин, чувствуя, как страх заменяет легкая истерика. Еще чуть-чуть, и он начнет смеяться, пусть ситуация и требовала тотально разреветься. Чонин замер, склоняя голову в бок. Он похлопал ресницами, не совсем понимая поведение своей жертвы. Лис прежде не встречал охотников на кицунэ, но по описаниям его товарищей, они совсем не выглядели так жалко, как нечто, лежавшее под ним. — Ты охотник на кицунэ? — снова спросил Чонин, крепче сжимая палку в руках и замахиваясь. Он сам не заметил, как заговорил на языке, которого прежде не слышал. У Сынмина глаза округлились, и он уставился на парня. Чего-чего, а вот услышать корейскую речь в лесной глуши он ожидал меньше всего. Чем дольше он смотрел на Чонина, тем больше он привыкал к полумраку. Очертания становились четче, и он только сейчас понял, что парень, сидевший все это время на нем, был полностью голым. Ким выпал в осадок, в тот самый, который синоптики передавали на эти выходные. — Это что, хвост?! — завопил Сынмин, стараясь вылезти из-под сидящего на нем тела. Однако, несмотря на визуально хрупкое телосложение парня, выполнить задуманное было невозможно. Его словно намертво приковали к снегу, оставалось ждать верной смерти. — Ты кумихо?! — Эть, — Чонин замахнулся на него палкой, но снова промазал острием и ударил по снегу. — Какая кумихо?! Как ты смеешь меня так оскорблять? — Это розыгрыш, верно? Сейчас из-за дерева выйдет Бан Чан с камерой и мы все дружно посмеемся, я прав? Лис снова склонил голову в бок. Он не переставал вилять хвостом, таким образом отображая серьезный мыслительный процесс. Если он прямо сейчас пытался убить обычного смертного мальчишку, то Госпожа Фудзико оторвет ему его единственный хвост и отдаст в приют бездомных животных. Будет цирковой лисичкой. Молчание чудака напрягало все сильнее и сильнее. Сынмин уже понял, что лис, за которым он гнался, восседал на нем в человеческом обличье. Грозно держал палку в руках и громко думал, сводя с ума несчастного парня. У Сынмина в голове большими буквами «БЕЖАТЬ», но он не мог сдвинуться с места. Он был напуган и очарован. — Если ты не охотник за лисами, то почему у тебя этот браслет? — Чонин покрутил им перед лицом Сынмина, начиная тыкать медальоном в нос парню. — А? Вот откуда он у тебя? Чонин бы еще долго продолжал мучить несчастного, тем самым растягивая себе время на хорошенько подумать и понять, что делать со своей ошибкой, да вот появившийся из ниоткуда маленький злой дух напугал его до чертиков. Лис испуганно завопил, а Сынмин, воспользовавшись замешательством, тут же вылез из-под него и дал деру. Далеко убежать не получилось, на спине тут же оказался лисеныш, обхвативший его руками и ногами. «Ну все, смерть», подумалось застывшему Сынмину, «Сейчас меня сожрут, а все из-за какого-то дурацкого браслета». — Чего застыл?! — завопил Чонин, начиная трясти парня за плечи. — Беги, а то он нас убьет! Абсурдность ситуации заставляла Сынмина с каждым мгновением убеждаться в том, что это совсем не розыгрыш. Он в лесу, зимой, в ночи, его только что чуть не прирезал палкой какой-то сумасшедший парень с лисьим хвостом, за его спиной непонятная чупакабра, которую боится даже этот конченый придурок, сидящий на нем, там где-то в снегу валяется браслет, подаренный чудной бабулей, а его друзья ждут его на вокзале. Спектр событий поражал, жизнь явно копила весь этот бред, чтобы в один день разом предоставить его Сынмину. Лучше бы он остался в Корее.