***
Затеряться в порту было проще простого. Они оставили арендованный седан на парковке в Исландии и сели на корабль, который домчит их до берегов Германии. Оттуда Лиза и Джеймс пересекут границу с Чехией, заскочат в Словакию, Венгрию, Румынию и, наконец, окажутся в Болгарии. Что будет дальше, Лиза не знала. Джеймс сказал, что у него все под контролем, и она не стала заморачиваться на этот счет. До этого времени Джеймс ни разу ее не подводил, зачем ему начинать? — Ты ведь не хочешь меня угробить, да? Кажется, каждое утро начиналось с этого вопроса, и Джеймс неизменно поворачивал голову к девушке и отвечал: — Хотел бы убить, сделал бы это, когда ты спала. Вот тут она была не согласна. У нее чуткий сон, а из-за кошмаров она зачастую недосыпала и просто дремала, улавливая мельчайшие звуки и изменения в своем окружении. Или, если спать уж совсем не получалось, девушка просто лежала с закрытыми глазами и слушала размеренное сердцебиение Джеймса. Как делала это сейчас, лежа в маленькой двухместной каюте корабля. Джеймс заснул, как только корабль отчалил от берега. Сам виноват, она предлагала сесть за руль, но он отказался. Раз отказался, может быть, из нее и правда был никудышный водитель? Джеймс, как Лиза заметила, не особо прихотлив и к подобной жизни на колесах, когда за тобой гонится целая армия ищеек, привыкший. Еще он отлично владеет оружием: пистолеты, ножи, автоматы. Каждая его пуля достигает намеченной цели. Острие каждого запущенного им ножа обязательно пачкается кровью, забирая с собой жизнь человека. Лиза не знала, кто он. Однако Джеймс точно не обычный человек, и девушка не уверена, человек ли он вовсе. Человек не бегает так быстро, как бегал Джеймс, когда они бежали из острова. Человек не так силен, чтобы одной правой приподнять машину, заменяя домкрат. Кровать еле слышно скрипит, прогибаясь под весом лежащего на нем тела. Джеймс перекатывается со спины на правый бок, лицом к Лизе. Она лежит на спине. С закрытыми глазами лежать скучно. В принципе, лежать без дела скучно, изматывает и сводит с ума, если лежать так несколько дней. Слава богу, Лиза не собиралась лежать так долго. Повернув голову к Джеймсу, она рассматривает его. Обычный, ничем не примечательный мужчина. Русые волосы, отросшие до основания шеи. Помнится, когда они только бежали с острова, волосы его было затруднительно собрать. Теперь же Джеймс ходит с маленьким хвостиком. Лиза видела много мужчин с длинными волосами, которые они собирали в хвост. Не всем это подходило. Однако, к счастью, наверное, Лизиному, — потому что ее приводит в гнев, когда она видит мужчин с ужасными хвостиками, Джеймс в этот список не входит. На нем это смотрится очень даже приемлемо. По пяти бальной шкале Лиза бы смело поставила ему три с половиной. Ну, ладно, четыре с половиной. Дополнительный балл за ее побег из острова. Его ресницы слегка подрагивают, он морщит лоб. Наверное, снится что-то не очень приятное. Посмотрев на ресницы, девушка вспоминает про его глаза. Они у него голубые. Не такие обычные голубые, как у всех. У Джеймса глаза цвета такого насыщенно-нежного. Не то, что у нее самой. Раньше Лиза считала свои глаза единственным достоинством своего тела. Теперь же она считала, что никто в мире не сможет побороть Джеймса в вопросе голубизны глаз. И за это она злилась на него. Злилась за то, что отнял у нее единственное ее достоинство — глаза. Лиза бы, наверное, даже предъявила бы ему эту нелепую претензию. Однако Джеймс даровал ей взамен нечто большее, что-то, что она не могла даже представить в самых своих смелых мечтах. Он даровал свободу, и за это она готова простить ему все.***
— Ты пялилась на меня, — сказал Джеймс, когда они ужинали в своей каюте через пять часов после отплытия. — Что? Лучше притвориться, что она не понимает, о чем он тут толкует, и задуматься, как он через сомкнутые веки смог заметить, как она смотрит на него. — Когда я спал, когда я думал, что ты тоже спала. Ты пялилась на меня. — Я не пялилась. Не придумывай. — А ты не отвиливай, — он крутит своей ложкой перед ее лицом, указывая на девичьи глаза. — Я чувствовал на себе твой вездесущий взгляд. — Вездесущий? — Ну да, — он возвращает ложку к себе в тарелку, зачерпывает ею рис и засовывает в рот. — Не думай, что я не заметил, как ты постоянно смотришь на меня. — Расслабься, ты не пуп земли, — не оставив на тарелке ни одной рисинки, Лиза отставляет тарелку подальше и берет в руки стакан с чаем. — И не ври, не смотрю я на тебя постоянно. — Ага, — подлавливает девушку Джеймс, усмехаясь. — Ты признала, что смотришь на меня. — А мне не смотреть? Должна же я знать, когда ты соберешься напасть на меня. В этот раз он не отвечает, что не станет нападать на нее или не тронет ее, как отвечал всегда. Знак номер один. Мужчина ставит ложку на свою тарелку, тоже уже освобожденную от еды. Отодвигает ее. Берет стакан с чаем и размеренными глотками выпивает все, не оставив и капли. Знак номер два. Свой стакан, тоже уже свободный от чая, Лиза ставит на стол рядом с тарелкой одновременно с Джеймсом. Девушка мигом напрягается и сидит уже в ожидании нападения. С виду Джеймс не выглядит, будто хочет наброситься на нее и убить, совершенно нет. Но его взгляд всегда говорит сам за себя. Это Лиза успела уяснить за их недолго общение. Взглядом своих безбожно прекрасных голубых глаз он будто сдирает с тебя кожу и потрошит до ужаса медленно, да так, что ты в первые секунды готова умолять, лишь бы он убил тебя быстро и безболезненно. Его глаза. Знак номер три. Лиза ждет, когда же он начнет, но ничего не происходит. На удивление, он быстро расслабляется, как в самом начале их разговора. В его взгляде больше нет желания смерти. Он просто шарит по Лизе взглядом. Девушка слегка прищуриваю глаза. И это все? Ничего не будет? — Ты прекрасно знаешь, когда я соберусь напасть на тебя, Лиза, — девушка была готова поклясться, что уголки его губ чуть-чуть приподнялись, а в голубых глазах заплясали смешинки. Черт, это была проверка, а Лиза, как дура, повелась. Джеймс не собирался на нее нападать. У него и в мыслях не было убивать ее. Господи, человек буквально нелегально пересек границу пару раз и собирается сделать то же самое еще пару раз, пересек целую страну за рулем, защищал, зачищал за ней хвост, отдал злосчастный пультик. А она что? Лиза просыпается с мыслью, что сегодня Джеймс убьет ее или предаст, засыпает, ожидая, что во сне он попытается сделать то же самое. Разве так выглядит человеческая благодарность? Устремив взгляд в пол, Лиза быстро собирает посуду и выскакивает из каюты, стараясь не встречаться с мужчиной взглядом. Да, у нее много причин не доверять этому парню, который, можно сказать, буквально ворвался в ее жестокую жизнь и перевернул все с ног на голову. Однако, кажется, он уже достаточно доказал, что не собирается вредить ей всеми известными девушке способами. И продолжает доказывать это по сей день. Да, у Лизы много причин не доверять Джеймсу. Но она доверилась ему, еще тогда на автостоянке мотеля, окруженная трупами солдат. И пока он не дал ей ни единого повода пожалеть об этом. Все, решает девушка, с этого момента она будет относиться к нему чуточку лучше. По крайней мере, она постарается.***
Отнеся грязную посуду, Лиза гуляла по кораблю, высматривая в лицах пассажиров знакомые черты. Таких не оказывается не только среди них, но и среди обслуживающего персонала. Однако это не значит, что Его шпионов здесь может не быть. Девушка не могла знать всех его людей в лицо. Обойдя корабль два раза, в основном стараясь держаться в тени, медленным шагом девушка возвращается к их с Джеймсом общей каюте. Наверное, Джеймс уже решил, что ее сбросили за борт на съедение рыбам. До каюты оставалось всего-навсего пятьсот метров, когда ее чувствительный слух уловил тихое, не заметное человеческим ушам слабый писк. Поглядев по сторонам и убедившись, что это не чей-то розыгрыш или, еще хуже, ловушка, Лиза пошла по направлению к писку. В самой дальней каюте, где, похоже, никого не разместили, лежал малюсенький белый комочек шерсти. Кот. Точнее, котенок. Такой маленький, что едва ли помещался у нее в ладони. Дыхание бедного было ничтожно слабым, а лапки были почти как льдинки. Осторожно положив его на ладони, Лиза прижала его к груди, предварительно отстегнув куртку. Решив, что ее температура тела согреет его, девушка оплошала. До нее только через пару секунд дошло, что температура собственного тела не выше температуры в этой каюте. — И как мне тебе помочь, кроха? — посмотрела на него Лиза, будто ожидала, что он сможет ей ответить. Маленькое сердечко с каждым ударом билось все слабее, и Лиза начинала паниковать. Куда бежать? У кого просить помощи? Он же такой маленький, такой миленький. Он не может умереть. — Я так хочу тебе помочь. Очень хочу, но я не знаю, как. Котенок больше не пищал, он вовсе перестал издавать звуки. Девичьи ладони, на которых он лежал, испуская свои последние вздохи, задрожали. Живот ее свернуло, а в легких начало жечь. Внезапно для самой Лизы из глаз побежали слезы. Как можно так переживать за животное, которого ты нашла буквально минуту назад? Девушка сильнее прижала котенка к груди и дала волю слезам. Они катились так, будто только и ждали, когда же она, наконец, даст слабину. Нижняя губа задрожала, и Лиза зарыдала. Сквозь пелену слез она не сразу заметила свечение. Поначалу оно было ничтожное, но с каждым ее всхлипом все усиливалось и усиливалось, пока не осветило крохотное животное. От этой картины даже слезы внезапно остановились и рыдания сошли на нет. Белый свет, исходящий из девичьих ладоней, укутывал котенка, словно одеялом. И, когда котенок полностью оказался окутанный светом, ладони защипало, будто их ударяли током. Не таким болезненным, как в «Круге огня», а щекочащим. После тока нахлынул огонь, и ладони начали отдавать такой жар, что Лизе пришлось чуть отодвинуть их от себя. Иначе девушке казалось, что языки несуществующего пламени взметнутся из ладоней и опалят ей лицо. Если огонь явится, то первым пострадает котенок. Но отчего-то Лиза была уверена, что под этим одеялом из белого света он в гораздо большей безопасности, чем вне его. К счастью, никакого огня из ладоней не полилось, и белое свечение вскоре померкло, оставив после себя лишь тепло, которое распространялось по телу Лизы так быстро, будто его влили ей прямо в кровь. Притянув ближе к лицу котенка, Лиза увидела, что он стал чуть больше. Дышал он уже гораздо лучше, и был таким теплым, что девушке захотелось прижать его к себе, но уже не чтобы поделиться своим теплом, а, чтобы он поделился капелькой своего тепла с ней. — Кроха? — прошептала девушка. Вдруг он спит, и она его нечаянно разбудит? Будто услышав ее, котенок не спеша открывает сначала правый глаз, а потом левый. Устремляет свой взгляд прямо Лизе в глаза, и, она могла поклясться, что почувствовала, будто между ними образовалась некая связь, которую Лиза не ощущала прежде до этих пор. И это чувство испугало ее. Нечто новое и неизвестное всегда нагоняет страху на человека, и она, разумеется, не исключение. Но вместо того, чтобы убежать, спрятаться и забыть, Лиза решает подружиться с этим чувством и разогнать сковывающий ее страх. Необычайно странное решение, думает Лиза, неся котенка в каюту. Однако решение уже было принято, и отступать она не хотела. Решительно открыв дверь, Лиза влетает в каюту с самым глупым выражением лица, которое у нее было за всю ее жизнь. Широкая улыбка до ушей, почти страшная, судя по выражению лица Джеймса, увидевший ее и вскочивший со своей койки. — Лиза, что с тобой случилось? — спрашивает он, в два шага преодолевая расстояние между ними. Выглядел он встревоженным. — Я нашла котенка. Лицо Джеймса вытягивается до невозможности комично, когда девушка вытаскивает из-под куртки белый комочек. Котенок сразу начинает изучать новое лицо, и, судя по тому, что он тут же тянет к Джеймсу свою лапку, спутник ее новой хозяйки приходится ему по вкусу. — Разве он не милый? Обойдя застывшего Джеймса, Лиза осторожно опускает котенка на свою койку и снимает куртку, оставаясь в коричневой толстовке и черных спортивных брюках. Котенок встает на лапки и начинает изучение местности. Неуклюже перебирается с одной стороны кровати в другую. Лиза присаживается перед койкой на корточки и наблюдает за ним, не отрывая взгляда. Джеймс вскоре присаживается рядом с ней по левую руку и смотрит сначала на котенка, потом на девушку. Потом опять на котенка, затем снова на нее. — Ты плакала, потому что нашла котенка? — спрашивает он, медленно и размеренно подбирая нужные слова. — Или тут есть что-то еще? Лиза и забыла, что плакала. Наверняка, ее глаза красные, опухшие, как и лицо. Девушка быстро вытирает лицо краем толстовки. — Я тебя обидел? — продолжает Джеймс таким голосом, будто этим же голосом ходит по тонкому льду. — Лиза, — не дождавшись от девушки ответа, он слегка повышает голос. Всего на пол тоны. — Не обидел, — тут же отвечает она и поворачивается к нему, наконец отрывая взгляд от котенка. Ни разу еще с момента побега его лицо не было так близко от ее лица. Лиза замирает. Своими голубыми глазами Джеймс будто пытается заглянуть ей в голову и выудить оттуда правдивый ответ на его вопрос. Отодвигаясь от него, девушка говорит: — Я нашла его в дальней каюте. Он был таким слабеньким, почти умирал, представляешь? Мне стало его так жалко, хотела помочь ему выжить, но не знала как. Я не врач и, тем более, не животный врач. Когда поняла, что он умрет, да и к тому же у меня на руках, я заплакала. Нет, зарыдала. У меня сердце болело. Я могу убить любого человека на этом корабле или даже всех их и у меня даже слезинки не будет. Но увидев, как умирает он, я заплакала так сильно, что, кажется, голова заболела. А потом… Лиза запнулась, неуверенная, стоит ли рассказывать о случившемся Джеймсу, и подняла на него взгляд. Все это время он смотрел на нее. Смотрел, но уже не так удивленно, как когда она только зашла в каюту. Его взгляд изменился. Он был такой… Он был чем-то вроде смеси удивления, неверия, раздражения и обожания. Так Лиза смотрит на шоколадные батончики или йогурты со вкусом клубники. Она их обожает. — А потом мои руки начали светиться, и котик выжил, — закончила девушка, не вдаваясь в подробности. Она ведь решила, что будет вести с ним по лучше, и вот ее первый шаг. Ему же можно доверить секрет, раз она как-то доверяет ему свою жизнь? — Что? Светиться? — Джеймс, наконец, вышел из оцепенения и взгляд его тут же сменился на обычный, которым он смотрит буквально на всё и всех. — Не понял. — Ну, я так думаю, я вылечила его, — буркнула Лиза себе под нос, по инерции вжимая голову в плечи. — Вылечила, ага, понял, — до Джеймса, кажется, все еще не дошло или дошло, и он просто не понимает, что именно до него дошло. — Магия? — произносит она неуверенно. Джеймс кивает, соглашаясь с ее догадкой. Девушка облегченно выдыхает. Ну, ей хоть не пришлось объяснять на пальцах, что… — Ты ведьма? — Джеймс сшибает ее с ног, даже не касаясь Лизы. Вот до чего он додумался? «Ведьма» для Лизы всегда было нечто отвратительным, чем-то неестественным, отклонением от нормы. И потому она даже не хотела, чтобы Джеймс — или кто-то еще, называл ее ведьмой. А вдруг она правда ведьма? Что тогда? Тогда это будет такая ирония. Это будет настолько высокая степень иронии, что будет даже выше озонового слоя. Лиза окажется той, кто ей всегда не нравился. — Фу, не называй меня так. Я не ведьма. — Но это же была магия? — Видимо. — Видимо? Ты не знала, что способна на такое? — Я, если ты забыл, только месяц назад из плена выбралась. Я даже имени своего настоящего не знаю, если оно у меня когда-то было. А ты тут про магию говоришь. — Прости. — Прости, — передразнила его девушка. — Нет, не извиняйся, не за что. Просто не называй меня ведьмой. Мне это не нравится. — Ладно, как скажешь. Джеймс, если все еще был удивлен, то отлично это скрывал. Даже протянул руку и погладил котенка. Котенок кувыркался, нежился на мягком одеяле, утыкался в их ладони. Тепло, которое он излучал, было таким приятным, что девушке не хотелось отрываться от него. Джеймс, видимо, разделял е мнение, и не отдалял руку. Ту, что состояла из плоти и крови. Наигравшись, котенок задремал. Лиза и Джеймс оставались сидеть перед ним и гладили его еще некоторое время. Котик был крохотным, и две их ладони не умещались на нем. Их пальцы постоянно натыкались друг на друга. — Кошка, — говорит Джеймс и встает с места. Лиза недоуменно поднимает взгляд на него. — Она кошка. Не кот.