Вдали от дома

... и о странных родственных связях Эдвард радостно обернулся. – О, принцесса! Давно не виделись! – он с размаху налетел на младшего брата, чмокнул его в щёку под смешки Рассела и Флетчера и озадаченно наклонил голову. – Ты чего как пришибленный? Тебя обидел кто-то? Ты только скажи, я ему сразу накостыляю! – Да что у тебя чуть что, так сразу накостыляю, братик! – Ал со смехом покачал головой, обнимая старшего в ответ. – Не обижал меня никто, ну! У меня просто когнитивный диссонанс случился, вот и всё! – Ну и на какой же почве, позволь полюбопытствовать? – Флетчер, улыбаясь, протянул Альфонсу половину булочки с творогом. – На, я тебе половину оставил! – Святой ты человек, Флетчер, я обязательно когда-нибудь напишу в честь тебя панегирик или хвалебную оду, – младший Элрик благодарно кивнул ему и, взяв булочку свободной рукой, откусил её с выражением абсолютного блаженства на лице. – Творо-о-ог… Рассел и Эд одновременно брезгливо фыркнули: ну не любили они молочное; то есть, Рассел просто к нему не испытывал никаких чувств, зато Эд признавал только очень выборочно – большую часть такой продукции он всеми фибрами души ненавидел и терпел присутствие видов молока в своей жизни только ради Ала. Флетчер смущённо хмыкнул: – Ой да брось ты, ещё хвалебной оды мне не хватало – я разве мог таким не поделиться с лучшим другом? – Ну вот я пфо эфо и напифу! – безапелляционно заявил Ал. – Не болтай с набитым ртом, подавишься! – буркнул Эд, деланно отворачиваясь, – но не отходя от Альфонса. – Пф… – Не пфы… – Сова! – договорить Эду не дал Флетчер. Ал отреагировал незамедлительно, как только проглотил кусок булочки. – Слон! – Медики одобряют! – Дипломаты согласны! Они одновременно покатились со смеху, пока их старшие братья круглыми глазами наблюдали за начавшейся вакханалией. – Братец, какая сова и какие медики? – в недоумении спросил Рассел, усаживая истерично хихикающего Флетчера на скамейку. – Вы что без нас курили? – И какой ещё слон и откуда взялись профессора, Ал? – Эдвард придерживал Ала за талию, пока тот смахивал выступившие на глазах слёзы рукавом пальто. – Почему это я об этом ничего не знаю? – Да… это долгая история, мы вам как-нибудь потом расскажем! – Флетчер махнул рукой. – Да-а, это надо дома, за чаем… не курили мы ничего, это как история с топорщицей, Эд! – А-а, ну если только с топорщицей, тогда поверю, – тот хмыкнул, впрочем, всё ещё подозрительно косясь на брата. – Какая ещё топорщица? – хором поинтересовались Трингамы. – У-у, ну это точно надолго… Действительно, давайте-ка оставим истории про наши перлы на вечер, хорошо? Уверен, вам тоже найдётся, что рассказать… – Да, например, про сикакадама, да, Флетчер? – ухмыльнулся Рассел, переглядываясь с младшим. – Эй, да только попробуй! – А что, смешно же было! – Заинтриговали, всё, вечером обсуждаем сов, топорщицы, сикакадамов и других удивительных зверей, – весело хохотнул Ал. – Но… – Не обсуждается! Когда споры на эту тему подутихли, Эд, по-прежнему не выпуская Ала из объятий, всё же повторил, нахмурившись: – А всё-таки, братец, чего ты такой никакой был? Из-за чего когнитивный диссонанс? – А, ты про то… – Ал, только что доевший булочку, легко пожал плечами и опустил вторую ладонь на плечо старшему. – Да я по пути с английского в коридоре Мэтта встретил и… – И что? Он тебе что-то не то сказал? – Эдвард моментально сердито сощурился. Его ревность Ала к Мэтту уже стала постоянным поводом для шуток. Даже Флетчер не ворчал, разве что иногда многозначительно толкал Альфонса локтем в бок, после чего Ал, закатив глаза, выдавал именно что целый горячий панегирик «о моей к тебе горячей дружбе, придурок». На Эда не действовало даже это, и каждый раз случалась мини-война. То есть, на самом деле он вполне уже успокоился, но слишком вжился в роль и иногда переигрывал. Впрочем, он сам же над этим потом и шутил, рассыпаясь в извинениях и перед Алом, и перед Мэттом. – Если только… – Да ну что ты сразу начинаешь, круассан ты мой вредный? – Альфонс закатил глаза. – Ничего он мне не того не говорил. Мы вообще с чего-то заговорились про еду. Он вон, как и я, тоже до выпечки ненормальный и до гадости всякой… – Кроме меня… – проворчал Эд, снова утыкаясь носом куда-то в плечо Алу. – Да, братец, ты моё главное вкусовое извращение, не спорю, ты у меня единственный и неповторимый croissant tres doux! – Я имел в виду, что я та ещё гадость! – А мне всё равно, что ты там имел в виду! – Ну короче, Склифософский, мы поняли, потом поворкуете! – Рассел хмыкнул. – А диссонанс-то там из-за чего был? Эдвард бросил на него до того выразительный взгляд, что старший Трингам инстинктивно отодвинулся куда подальше от него. – Да хватит, дырку прожжёшь, Удивительный! – А ты не начинай! – А если короче, – Ал улыбнулся, слегка поворачиваясь, чтобы Эд действительно не прожёг Рассела взглядом. – Я ему про наши вкусовые извращения рассказал, он долго смеялся… – Ну да, это очень интересная тема, – Флетчер кивнул. – А диссонанс-то с чего? – Да дайте вы мне договорить… Потом речь зашла про то, что мы не любим или не едим. И вот тут я впал в ступор с того, что… нет, ну вы можете себе представить – он в жизни не пробовал суши, роллы и окрошку и даже не знал, что роллы бывают горячими… А борщ – зелёным! При этом это вообще-то он драхмиец, а я аместриец, а не наоборот! У меня полный разрыв всех шаблонов! В повисшей тишине Трингамы озадаченно переглянулись, и Рассел открыл было рот, чтобы спросить что-то, но не успел. – А Я ТЕБЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ОН ИЗВРАЩЕНЕЦ! – Эдвард схватил Альфонса за плечи и не то испуганно, не то сердито уставился ему прямо в глаза. – О ЧЁМ ТЫ ВООБЩЕ ДУМАЕШЬ??? ДА ОН ЖЕ СЕКТАНТ, УВЕДЁТ ТЕБЯ В СВОЙ КУЛЬТ – И ПОМИНАЙ КАК ЗВАЛИ, ПРОЩАЙ, ДОРОГОЙ БРАТЕЦ, С КЕМ МНЕ БОРЩ И ОКРОШКУ ТОГДА ЕСТЬ??? – Эд, господи, не ори, на нас декан смотрит… – Альфонс трясся от беззвучного истерического смеха. – Я вовсе не собирался переставать есть окрошку и зелёный борщ, ты же знаешь, за последнее я вообще душу готов продать – если она после тебя ещё останется, разумеется… – НО ЭТО ЖЕ НЕНОРМАЛЬНО!!! КАК МОЖНО НЕ ЕСТЬ ЗЕЛЁНЫЙ БОРЩ И ОКРОШКУ, ЛАДНО ЕЩЁ РОЛЛЫ?.. ЭТО ВЕРХ ИЗВРАЩЕНИЯ! С ТАКИМИ ЛЮДЬМИ НИ МЕНЯ, НИ ТЕБЯ НЕ МОЖЕТ НИЧЕГО СВЯЗЫВАТЬ! – Я, конечно, дико извиняюсь… – Рассел как-то довольно робко вклинился в разговор. – ЧЕГО ТЕБЕ? – Эд свирепо уставился на него, по-прежнему вцепившись в плечи младшего брата (из-за чего Ал стоял, изогнувшись знаком Фламеля, и, отвернувшись, беззвучно хохотал, прикрыв глаза ладонью). – Ну… тут такое дело… – Рассел нервно запустил пальцы в волосы на затылке. – Видать, я не могу быть твоим лучшим другом, а Алу нельзя общаться с Флетчером… Это было до того неожиданное заявление, что Эд замер с открытым ртом, разжав пальцы, а Ал изумлённо обернулся. – Это почему же? – Альфонс перевёл взгляд со старшего Трингама на младшего (Флетчер смущённо опустил глаза и чертил что-то палкой на песке под ногами) и обратно. – Вы же не хотите сказать… – Хотим, – Рассел скрестил руки за спиной и виновато кашлянул. – Дело в том, что лично я… – Мы. – Хорошо, мы только что от вас узнали, что борщ бывает зелёным. Вот. Не бейте, пожалуйста. Ну, то есть, бейте, только не сильно. Только меня, а не Флетчера, он не виноват. – Спасибо, братец, добрая ты душа… Элрики зависли. Потом переглянулись круглыми глазами, часто моргая. Рассел на всякий случай шагнул назад, поближе к Флетчеру, и теперь исподлобья несмело посматривал на Эда и Ала. Флетчер вжал голову в плечи, растерянно выглядывая на друзей из-за спины брата. Пауза затягивалась. Рассел мысленно уже прощался с жизнью, как вдруг Эдвард присвистнул, качая головой: – Мда, ну и дела… а крапива-то нынче растёт? – Какая ещё крапива?.. – Флетчер аж побелел. Рассел инстинктивно отвёл руку, как бы прикрывая его. – Да нет, рановато для неё, – деловито поджал губы Альфонс, выпрямляясь во весь рост. – А вот щавель продаётся, я видел. – А стипуха у нас когда, сегодня или завтра? – Вообще-то вчера была… – Да ты что?! – Ну да, это мне сегодня бухгалтер такая: «Ой, мальчики, что ж вы не пришли? Стипендия залежалась уже!» А у них какой-то перерасчёт по праздникам был… – Так это ж отлично! – Эд победно вскинул кулак к небу. – Тогда бежим за стипухой, и после последней пары – в магазин!.. – Извините, конечно, но я вот совсем перестал понимать, что происходит, – старший Трингам в недоумении покачал головой. – Я тоже, – поддержал его младший, подняв брови. – Какой щавель? Зачем в магазин? Что вы делать собрались? Эдвард и Альфонс одновременно повернулись к ним – Эд с укоризной во взгляде, Ал – с усталостью. – Ну чего вы так смотрите-то?.. – Флетчер замахал на них руками. – Что мы опять… – Что да что, – недовольно поморщился Альфонс, – зачем да зачем – чтобы борщ зелёный сварить, зачем же ещё! – Надо же вас, наконец, им накормить, несчастные вы создания, – тяжело вздохнул Эдвард. – Ал, и Мэтта зови. – А ты его не убьёшь по пути? – Я подумаю. Но, наверное, нет. Но это неточно.

***

– Как тут у вас чисто и уютно! – восхитился Мэтт, озираясь по сторонам. – Это всё брат! – в один голос провозгласили Эд и Ал, шурша пакетами на кухне. – Что? Нет, ты! – Нет, ты! – Ты! – А я говорю ты! – Ну это надолго… – Рассел закатил глаза и вальяжно закинул ногу на ногу, лёжа на кровати Эда. – Эй, товарищи, давайте о чём-нибудь более весёлом поговорим! – Ну например? – фыркнул Ал, заглядывая в комнату. – Мэтт, да не стой ты как бедный родственник, сядь уже куда-нибудь, вся комната в твоём распоряжении, только вещи Эда не трогай – убьёт! – Это потому что я – Мэтт? – тот тяжело вздохнул, присаживаясь на краешек стула Ала. – Нет, это потому, что он – Эд, – назидательно сообщил Альфонс, снова возвращаясь на кухню. Вся компания, включая Эдварда, подавилась смешком. – Ал, да ты сегодня стихами говоришь… – Это не я, братец, оно само так получилось. Примерно как кирпич. – Ваш кирпич мне, между прочим, на весь день настроение сделал, – улыбнулся Мэтт. – У нас потом в группе такие вариации на него появились… – Да? А зачитай нам какие-нибудь! – Флетчер, усевшийся по-турецки на кровать Ала, ободряюще подмигнул второкурснику. – У нас это сложилось совершенно случайно, но было жутко смешно, так что я бы не отказался от ещё чего-нибудь в этом духе. – Вы хотите? – Мэтт смущённо наклонил голову. – Серьёзно? – Ага-а, – заинтересованно протянул Эд, облокотившись на дверной косяк, чтобы послушать. Свидетельством его искреннего любопытства было отсутствие ревнивых прожигающих взглядов. – Ал, иди сюда, послушаем, успеешь ещё картошку начистить! – Да я и так слышу… – Ал! – Да хорошо, хорошо, – обречённо вздохнул тот, оказываясь рядом со старшим. – Ну что, доволен? – Вот теперь – да, – Эд довольно ухмыльнулся и кивнул Мэтту. – Ну давай, валяй! Тот откашлялся и, заглянув в только что вынутую из сумки тетрадку, прочитал: – Кто стучится в дверь ко мне? Видишь, дома нет никто, Приходи ко мне вчера, Чай попьем, когда уйдешь… Четверо друзей покатились со смеху. – А что, отлично, очень живенько! – хихикнул Ал, покачав головой. – А главное – гостеприимно! – Ну прям в твоём духе, Удивительный политик… – Заткнись, Блистательный товарищ, пока я в тебя чем-нибудь не запустил! – Мэтт, а ещё что-нибудь есть? – не обращая внимания на перебранку старших, весело сощурился Флетчер. – Мне понравилось! – На самом деле есть, – парень, польщённо улыбаясь, перелистнул страницу. – Вот это смешное, мы полпары ржали с него… – Ну-ну-ну, давай! – нетерпеливо замахал руками Эд, чуть не заехав Алу по носу. – Ой, братец, прости… – Да ничего страшного… Мэтт, что там? Тот набрал в лёгкие побольше воздуха и торжественно процитировал: – По стене ползет паук, А за ним еще паук. Ну и пусть себе ползет - Может, он его жена! – Паук… – Мэтт! – Эд! – Ал! Дальнейшая картина плохо поддаётся описанию – уж больно стремительно происходили потрясающие по своей драматичности действия. В итоге через пару минут Альфонс сидел на своей кровати, крепко держа бледного как сама смерть Эдварда, и сердито выговаривал едва ли не более бледному и перепуганному Мэтту: – Никогда, слышишь, никогда не упоминай пауков при моём брате! Флетчер, прекрати ржать, где, в конце концов, вода? Рассел, это совсем не смешно! – Вообще-то… на самом деле… смешно… – выдавил из себя младший Трингам, вручая Алу стакан с водой и склоняясь над Эдом, чтобы проверить его пульс. – Просто он же не знал… что Эд у нас… пауков боится… – Я не боюсь! – взбрыкнул Эдвард, чуть было не выбив стакан из рук Альфонса – но, впрочем, тут же уронил голову обратно на плечо младшему. – Они просто противные, и я почему-то посмотрел в этот момент на потолок, а там как раз были два больших тёмных пятнышка, мой мозг решил, что это пауки, и вдруг они упадут мне на голову?.. Бр-р, кошмар! – Молчи уже, балбес, – проворчал Ал, помогая старшему сесть ровнее и придерживая стакан. – Тоже мне… гениальный, блин, алхимик, а каких-то невинных маленьких созданий боится! – У них слишком много ног! – И что, ты им поэтому завидуешь? – невинно поинтересовался Рассел, опираясь на спинку стула. – Рассел, блядь! – Эд, отхлебнувший было воды из стакана, подавился ей и закашлялся вперемежку со смехом. – Я вас точно всех поубиваю, – меланхолично подытожил Ал, хлопая брата по спине. – Я… честное слово, я не хотел! – Мэтт выглядел так, словно сам сейчас упадёт в обморок. Ну, или как минимум расплачется. – Эд, прости, я больше не буду! – Да знаю я, что ты не хотел, – вздохнул Альфонс, в то время как Эдвард размахивал руками, пытаясь жестами показать Мэтту, что он на него не сердится. – Просто имей в виду. Но на самом деле… – он поднял голову и взглянул товарищу прямо в глаза. Мэтт растерянно мысленно отметил, что уголки губ Ала странно подрагивают, и хотел было спросить, что именно, на самом деле, но младший Элрик сам закончил фразу, уже откровенно хихикая: – Но на самом деле это был просто шедевр – особенно «Может, он его жена!» – И даже я с этим соглашусь! – многозначительно поднял указательный палец Эдвард, тоже истерично посмеиваясь.

***

– Нет, всё равно у вас очень чисто! – упрямо тряхнул головой Мэтт. – А у тебя что, грязно разве? – хмыкнул с кухни Ал, дорезая щавель. – Это ты просто наш с братом кавардак в Централе не видел, – Рассел мечтательно прикрыл глаза. – Какой хаос-то живописный был… – Да, пока мы с Алом там порядок не навели, – подтвердил Эдвард, с деловитым видом закидывая мясо в кастрюлю. – Я до сих пор помню эти клочки пыли, которые я достал из-за двери! – Они мне были как дети, изверг! – старший Трингам трагически воздел руки к потолку. – А ты их – в мусорку! – А что мне было с ними делать, в рамочку на стену повесить? – Да, и имена подписать! – коротко рассмеялся Флетчер. – Ну вот ещё, у нас столько рамочек нету… – На самом деле, – Мэтт, давясь смехом, развёл руками, – у меня, конечно, не грязно, но в этом моей заслуги мало. Я та ещё фигова домохозяйка. – Замечательное прозвище, мне нравится, – фыркнул Эд, отбирая у хихикающего Ала овощи. – Да ну, как-то сильно самокритично, чего ты так? – сам Ал повернул голову и через плечо подмигнул Мэтту. – Не думаю, что всё так плохо! – По сравнению с вами – очень, – тот откинулся на спинку стула. – Что может сделать фигова домохозяйка: покормить кота, побегать за котом, убрать за котом, открыть окно, открыть балкон, включить или выключить свет, сделать бутерброды и, мо-ожет быть, еще что-то по мелочи (но, возможно, квартире после этого придет конец, так что мы не рискуем)… – Вот спасибо, я из-за тебя яблоком подавился от смеха! – хохотнул Альфонс, действительно даже закашлявшийся несчастным яблоком, которое взял за отсутствием потребности делать что-то ещё – рядом с плитой возился Эдвард. – Пожалуйста, если на такое можно говорить пожалуйста… Эдвард, не убивайте, пожалуйста, я не хочу умирать, мне ещё кота кормить! – Ну ладно, раз ты не хочешь, пока не буду, – хмыкнул тот, помогая младшему откашляться. – Но имей в виду – если с Алом что-то из-за тебя случится, я тебе… не буду говорить, что сделаю! – Бра-атец, ну хватит… – Да я даже не сказал, что, я воплощённая культурность! – Культурные угрозы жизни и здоровью всё ещё остаются угрозами жизни и здоровью! – Да?.. вот незадача… – По-моему, ты, Мэтт, всё же как-то преуменьшил, – Рассел широко повёл рукой. – Я? Да ничуть, – Мэтью пожал плечами. – А ещё фигова домохозяйка может учиться, делать уроки, есть, спать и рисовать – и всё это тихо-о-о-онько так, нехозя-я-яйственно… – Знаешь, фигова домохозяйка, я в каком-то смысле даже завидую тебе, – Эдвард, убедившись, что Альфонс в порядке, со вздохом вернулся к кастрюле. – Я бы с удовольствием после работы или учёбы просто повалялся на кровати, втыкая в потолок, но вместо этого я вижу случайную пылинку на столе – и прихожу в себя через полчаса, домывая плинтус в коридоре… – И это чистейшая правда, – кивнул Флетчер недоверчиво сощурившемуся Мэтту. – Собственно, это было… да вот в эту субботу! – Кошмар, и откуда у вас силы только берутся на это! – искренне восхитился парень. – Да они не берутся – мы делаем это сквозь кровавые слёзы… – Да-да, мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус – это про нас, – Ал прислонился спиной к столешнице, дожидаясь, пока Эд освободится. – Перфекционисты-мазохисты вы, вот кто! – В точку, – со смешком согласился с этим утверждением Эдвард, переглянувшись через плечо с друзьями. – Да ты ведь сам тот ещё перфекционист! – возразил Альфонс Мэтту. – Ну да, только я – перфекционист-пофигист! – Ну раз так, то мы с Расселом тогда какие перфекционисты? – подал голос заинтересовавшийся Флетчер. – Вы? – Ал заглянул в комнату. – Да очень просто! Ты, Флетчер, мнительный перфекционист, а Рассел – агрессивный! – Это ещё как? – полюбопытствовал Мэтт, с интересом переводя взгляд с одного посмеивающегося Трингама на другого. – А так! Мнительный перфекционист: «да, я, конечно, гений в этой области, мне все об этом твердят, но ведь в этом совсем нет моей заслуги, стою ли я вообще хоть чего-то?..» – Но ведь это правда! – запротестовал, слегка краснея, Флетчер. – О чём я и говорю… придурок, блин, мнительный, – Ал закатил глаза. – Но… – А агрессивный? – перебил своего младшего брата Рассел. – О, это ещё проще, – Эд подошёл к Алу, вытирая руки полотенцем. – Агрессивный – это когда: «если это не будет сделано идеально, я тут всех разъебу, включая в первую очередь себя!» – Эд, за языком следи! – Но ведь я прав! – Да, но за языком следить надо! – Ах да, простите, я забыл, что при детях нельзя… – Да не поэтому! И вообще, кого ты ребёнком считаешь? – Как кого? Мэтта, конечно! – Минутку, но ведь мне есть 18! – возмутился тот. – Это не имеет значения – раз ты самый младший, ты дитё! А раз дитё, то и не лезь, когда взрослые разговаривают! – Фу, Эд, как некультурно! Тоже мне взрослый нашёлся! – Я тут, между прочим, самый старший, так что относительно меня вы все в каком-то смысле дети! – Ой-ой, вы на него поглядите, старик нашёлся… Деда Эдвард, а вы динозавров видели? – Видел, внучек, а как же… – А мы, значит, с Мэттом вообще по такой ранжировке только из пелёнок выбрались, – ехидно вставил слово Флетчер. – А я только ползать начал, – подхватил мысль Рассел. – А я в школу пошёл! – хмыкнул Ал. – А что, разве не так? – Эд пожал плечами. – Ну, дети мои, садитесь за столы! – Да, отец мой… то есть тьфу, брат мой… Эд, кто ты мне теперь? – А чёрт его знает…