***
Когда до начала испытания оставалось меньше десяти минут, а в Большом зале отгремела очередная церемония открытия первого этапа соревнований не только для учеников, но и многочисленных уважаемых волшебников, прибывших, в основном, из Министерства магии Великобритании, Нейтан, наконец, встретился и с Юдзуру, и Скорпиусом. ― Где ты шлялся? Я тебя ищу повсюду, придурок! ― тут же набросился он на Юдзуру, всплеснув руками. Тот даже ошарашенно похлопал ресницами, прежде чем принять привычный воинственный вид и ткнуть его в ответ: ― А я, по-твоему, должен был сидеть и ждать, пока ты со своей девушкой обсудишь все вопросы и только потом… ― Она не моя девушка, ― рыкнул Нейтан, мельком взглянув на Скорпиуса. Тот лишь закатил глаза и молча отошел в сторону. Не то чтобы они, конечно, планировали выяснять отношения, которых отродясь не было. Внезапно дверь распахнулась и в кабинет вошли главы всех трех школ ― Нейтану пришлось заткнуться и лишь проследить, как Юдзуру кланяется своей и перестает обращать на него внимание. Да и пожалуйста. Не больно-то и хотелось. Он отвернулся. Светившийся, как начищенный пятак, Агильберт сиял улыбкой сразу за всех и даже подбадривающе потрепал его по макушке. Нейтан возмущенно засопел себе под нос: никто и никогда не должен был трогать его за волосы, но разве скажешь об этом директору Ильверморни, которому наверняка глубоко безразличны личные загоны одного конкретно взятого ученика? ― Главное, не бояться. Ничего страшного там точно нет, ― уверил его Агильберт и показал на часы. ― Помни, у тебя будет всего час, Нейт. Да, они уже тысячу раз слышали от Макгонагалл об отведенном времени, о распределении мест, о том, как подать сигнал, если что-то пойдет не так, ведь нельзя же, как нормальному волшебнику, трансгрессировать в безопасное место, но это уже Нейтан добавил от себя. Идея запрета трансгрессии в стенах школы ему тоже не нравилась. Зато отсутствие зрителей в самом подземелье, где никакого кабинета Зельеварения или гостиной Слизерина при ближайшем рассмотрении не наблюдалось, немного успокаивало. Не хватало еще рисковать своей жизнью под веселые улюлюканья всей школы. Оказавшись внутри, он прислушался. Стояла гробовая тишина. Как будто там, наверху, не было никакого грандиозного празднества, никакой поддержки, никаких наблюдателей. В полутьме невозможно было различить, есть ли здесь кто-то еще, но чем дольше он здесь находился, тем быстрее зрение привыкало к освещению. У тебя есть час. Довольно много и одновременно ничтожно мало, когда понятия не имеешь, что там за очередным поворотом и что тебе вообще нужно сделать, чтобы найти «свой» артефакт. О последнем им сообщила Макгонагалл, собрав всех в кружок, и многозначительно оглядела каждого, видимо, даже не догадываясь, что одному из них явно таких объяснений недостаточно. Какой, к черту, артефакт? Что он из себя представляет? И почему нужно было делать такой акцент на «своем»? Нейтан вытер лоб длинным рукавом форменной толстовки и огляделся. А если он не успеет подать сигнал? Как эти прохвосты с Хогвартса поймут, что надо вмешаться? Не без труда избавившись от неприятных мыслей, Нейтан пошел вперед, освещая себе путь палочкой. Под ногами скрипел песок и мелкие камни, и это был единственный звук, разрезающий тишину вокруг. Никаких монстров, поджидающих за углом, никаких ловушек и загадочных кровавых надписей на стенах, которыми многие волшебники не чурались пользоваться. Однажды у них на втором году его обучения тоже нашелся один умник, решивший разыграть своих друзей и заодно ставший посмешищем всей школы. Нейтан даже слегка улыбнулся, вспомнив, как пристально за ними потом следили, а всю школу патрулировали старосты вплоть до отбоя. Обычно у них с этим дело обстояло неважно в отличие от того же Хогвартса. С каждым шагом становилось легче и спокойнее, он расправил плечи и даже напевал себе под нос: «Всадники скачут от Нок-на-Рей, мчат над могилою Клот-на-Бар...», что ж, начало вполне простое. Осталось только понять, где искать, пока его время не истекло. Но было бы забавно, конечно. Повернув налево и попав в помещение, куда просторнее коридора, с несколькими колоннами в ряд, он вдруг уловил жуткий запах тухлой рыбы. ― Твою мать, ― раздосадованно выдохнул Нейтан, едва не выронив палочку. Он еще ничего не видел, но осознание того, кто перед ним может быть, током било по телу, а в голове назойливо крутились совсем не те заклинания, которые были нужны. Хоть бы это был Огненный краб. Или Клешнепод. Да кто угодно, лишь бы не… Соплохвост. Каких-то гигантских размеров особь. Он едва успел увернуться от жала, которым тот попытался напасть. Вопросом, какого хрена их все еще выращивают, он задастся явно позже, ― соплохвост ловко перебирал своими щупальцами, норовя его достать. Забежав за одну из колонн, он, скорее, почувствовал, чем увидел, как тот принялся поливать огнем все вокруг ― его вряд ли вообще заботило наличие в помещении кого бы то ни было. Эти существа всегда были крайне агрессивными как с немагами, так и с волшебниками. ― Абсолютно нечего бояться, не правда ли, ― язвительно спародировал он директора. ― Даклифорс! Он взмахнул палочкой, нацелившись на соплохвоста, но промахнулся. Вопреки всему пламя не гасло на каменной кладке, а расползалось все дальше и дальше, и он мысленно воздал должное Винсенту, который вместе с Мэрайей притащил Огнезащитное зелье и всучил ему незадолго до начала. Но все равно было не по себе. Он доверял тем, кто утверждал, что это зелье полностью обезопасит использовавшего его от магического огня, однако попробовать ступить прямо в полыхающее кругом пламя не решался. Соплохвост двигался к нему с поражающей скоростью, издавая мерзкий звук своими толстыми щупальцами. Нейтан дернулся в сторону и действительно особо даже не почувствовал жара огня. Воодушевленный этим, он заозирался в поисках артефакта, но заметил только еще один небольшой проход прямо позади соплохвоста. ― Да чтоб тебя! Он выкрикнул еще несколько заклинаний, но без толку, панцирь у этой особи не пропускал ни одно из них. Снова выругавшись себе под нос, Нейтан попробовал Оглушающие чары, заранее догадываясь, что и это вряд ли сработает, а уже через секунду ощутил режущую, острую боль под ребрами. Жало прошло по касательной, но дышать все равно стало гораздо тяжелее. Слишком близко он его к себе подпустил. ― Аква Эрукто, ― предпринял еще одну попытку погасить огонь и хотя бы утопить эту мерзость с жалом и многочисленными щупальцами, прижимая руку к груди. Пока соплохвост был застигнут врасплох слишком большой струей воды, Нейтан откашлялся, согнувшись. Под ребрами закололо еще сильнее. Хотелось просто осесть на пол, сжаться в комок и провалиться в забытье, но это был единственный шанс, которым надо было воспользоваться. Едва не поскользнувшись, он бросился в сторону того небольшого коридора. У него не было уверенности, что там он точно найдет то, что ищет, но попытаться стоило. Совсем рядом раздался грохот падающих камней ― еще бы немного и это жало точно прошило бы его насквозь. Нейтан, чертыхнувшись, снова попробовал дурацкое «Даклифорс», которое ни хрена не работало. Если он найдет гребаный артефакт, он всенепременно задаст соответствующие вопросы их профессору Трансфигурации. Или этой сумасшедшей старушенции. Поворот направо, еще один и… Смахнув со лба прядь, он вгляделся в каменную стену перед собой. Если это была шутка дня, то он ее охренеть как не одобрял. Потому что это был чертов тупик! Нейтан мысленно обматерил каждого, кто был причастен к созданию этого гребаного Турнира. Пламя, которым соплохвост поливал все на своем пути, уже отражалось в стенах коридора позади него. Оставалось совсем немного, прежде чем до него доберутся. Спустя секунду Нейтан вдруг понял, что не может сдвинуться с места. Ноги опутывали веревки, уже добравшись до щиколоток и поднимаясь все выше, и сжимали с каждым разом все туже и сильнее. Он дернулся снова, и еще раз, еще, слыша движение позади. Наклонился ниже и, только высветив, наконец, палочкой, что именно опутывает его тело, сообразил: никакие это не веревки, это долбаные дьявольские силки. Так что между перспективой быть убитым соплохвостом и задушенным силками, Нейтан выбрал второе и постарался расслабиться. Возможно, еще удастся выбраться отсюда целым и невредимым. Правда, без артефакта, но как будто его это волновало. Уж точно не в эту самую секунду. Когда захват силков ослаб, он, как и предполагал, провалился куда-то вниз, оказавшись в месте, где не было ничего, кроме небольшого постамента. А вот на нем уже мерцал бледно-голубым какой-то камень. Нейтан подошел ближе и присмотрелся. Слова Макгонагалл о «своем» артефакте только в этот момент обретали смысл: перед ним лежал алмаз, похожий на тот, что был во лбу Рогатого речного змея, ― символ его факультета.***
Наспех перебинтованный Нейтан сидел на импровизированных трибунах и все чаще поглядывал на часы. Юдзуру не было уже пятьдесят три гребаных минуты. Стоявшая чуть поодаль Аракава холодной молчаливой тенью застыла возле стены, вперив отсутствующий взгляд в центр зала. Кажется, ее даже не волновал шум вокруг, мельтешащие ученики и вполголоса переговаривающиеся преподаватели. Особо любопытные даже подходили к Макгонагалл, которая только коротко качала головой и лишь изредка пожимала плечами, что-то бормоча в ответ. Боже, эти дамочки вообще проявляют хоть каплю человеческих эмоций? Нейтан нетерпеливо постукивал пальцами по коленям и то и дело проверял время. Все нормально. Юдзуру не настолько беспомощен против тех же соплохвостов или что там у него будет в качестве противника. В конце концов, Нейтан узнал, что тот являлся студентом факультета Рэцуюгора, выпускники которого славились незаурядной смелостью и смекалкой, так что ничего страшного произойти не могло. Не могло же? И только когда сам Гарри Поттер, присутствовавший здесь вместе со всеми, встал, что-то прошептал на ухо сидевшей на ряд ниже Гермионе, после чего скрылся в одном из коридоров, на ходу вытаскивая палочку, Нейтан по-настоящему заволновался. ― Что происходит? ― раздался совсем рядом встревоженный голос Скорпиуса. Его отец также исчез в направлении Поттера, никому ничего не объяснив. Сам он отделался только ушибами и легким испугом, справившись с заданием на три минуты позже самого Нейта. И судя по тому, что Юдзуру не было до сих пор, Нейтану присуждалось первое место, но положительных эмоций это совсем не вызывало. ― Что-то пошло не так, очевидно, ― мрачно прокомментировал он. Не успел он договорить, как вышедшие в центр зала Макгонагалл и Бруствер объявили о завершении испытания и спешно удалились в ее кабинет под недовольный гул учеников. Нейтан посмотрел в сторону учеников Махотокоро: они также выглядели растерянными, тихо переговариваясь между собой. Какого черта с тобой приключилось, Юзу? Он задавался этим вопросом битый час после, пропустив ужин, хотел выведать у Агильберта подробности, но тот удалился под благовидным предлогом, оставляя его мучиться в неизвестности. Как, впрочем, и всех остальных, потому что никто из учеников не знал подробностей случившегося. Нейтан не мог отделаться от навязчивых мыслей, что во всем виновата его чертова магия. Но кому как не самому Юдзуру знать, как она себя поведет во всяких разных ситуациях? Глупо, наверное, предполагать, что она вдруг обернулась против него в такой неподходящий момент. Нейтан бесцельно бродил по территории Больничного крыла уже второй час и максимально делал вид, что его здесь нет и вообще, мадам Помфри, отвернитесь, хватит таращиться на меня с видом «твоя рана не такая уж серьезная, мистер, чтобы торчать здесь так долго». В его голове эта фраза даже произнесена была ее голосом и тоном. Тяжело вздохнув, он, наконец, увидел выходящих из лазарета Макгонагалл, Аракаву и ― что? Гермиону Грейнджер? ― после чего подошел к вернувшейся в свой кабинет Помфри и откашлялся. ― К нему можно пройти? Этот оценивающий, пробирающий до самых костей взгляд он, наверное, запомнит на всю жизнь. Он даже слегка приосанился. ― К кому конкретно ты хочешь пройти, юноша? ― У вас там несколько пострадавших? ― искренне удивился Нейтан. Мадам Помфри коротко ухмыльнулась, после чего махнула рукой в сторону. Видимо, этот жест стоило принимать за молчаливое одобрение. Жаль, что у него будет не так уж много времени до того, как здесь появятся остальные. Юдзуру не спал и даже смотрел вполне осознанным взглядом, но что-то в его облике все равно было не таким. Как будто то, что ему пришлось пережить, оставило незримый, неизгладимый отпечаток. Он медленно моргнул, когда Нейтан подошел поближе. ― Ну… по крайней мере, ты жив. Ничего другого на ум не приходило, да и сам Юдзуру не выглядел сильно пострадавшим, на его лице вообще не было ни царапины. Нейтан уже, было, облегченно вздохнул, но потом обратил внимание на руки. Перебинтованные от кончиков пальцев почти до верхней трети предплечья. ― Это что? Юдзуру медленно спрятал их под одеяло и молча отвел взгляд. Он как будто все еще там был, в подземелье, наедине с соплохвостом или кем бы то ни было. Нейтан снова глубоко вздохнул, пожевал губу и, наконец, присел на краешек постели, глядя куда угодно, только не на него. Хоть его и пожирало любопытство, что же там произошло, он не настаивал на ответах. Несколько минут прошли в тишине, пока Юдзуру кряхтя не повернулся на бок, спиной к нему, определенно не желая ни видеть его, ни разговаривать. Нейтан осторожно поправил одеяло и встал. Еще раз напоследок оглядев его, он вдруг нахмурился. Посмотрев вокруг, даже заглянув в прикроватную тумбочку, он уставился на притворившегося спящим (или заснувшим на самом деле) Юдзуру и невольно задержал дыхание. Ну и кретин! Ему срочно нужно было найти эту директрису с каменным лицом, пока она тоже не смылась куда-нибудь. Пока он шел к Большой лестничной башне, в голове закономерно всплывали очевидные вопросы: для чего он все это делает и почему не оставит человека в покое, занявшись исключительно собой и своими проблемами? И ответ ему не нравился: потому что Юдзуру вызывал у него эмоции и чувства, в которых он, казалось, погряз так глубоко, что и разбираться в них не планировал. Именно это ему и не нравилось: невозможность как-то этими чувствами управлять и их контролировать. ― Постойте! ― Он увидел ее почти сразу, как вошел. Аракава поднималась по лестнице в своей устрашающей темной мантии, струящейся по тонкой фигуре, как вторая кожа. ― Да погодите же вы! Она остановилась неожиданно резко, развернувшись на каблуках и вперив пристальный взгляд в запыхавшегося Нейтана. Под ребрами снова нещадно кололо, и рана разнылась так не вовремя, но это могло подождать. ― Я понятия не имею, какие у вас там приняты традиции и все такое, так что давайте сделаем вид, что мы это всё учли и перешли сразу к делу, ― сходу начал он. Едва уловимый проблеск удивления на ее лице был хорошим знаком. Наверное. ― Вы ведь в курсе, что там сегодня произошло, верно? Я не собираюсь выспрашивать подробности, просто хотел узнать: это вы забрали его браслеты? Он не мог их снять перед испытанием, это же… ну невозможно. Аргументами в стиле «нельзя, потому что нельзя и точка» Нейтан мог сыпать бесконечно долго, но ему казалось, она все же понимает, о чем он говорит. Хотя и претензий в духе «почему вас вообще это интересует» он тоже ожидал. ― На нем не было никаких браслетов, когда мистер Поттер его оттуда вытащил, ― спокойно ответила она. ― И я собираюсь немедленно заняться этим вопросом, если позволите. А вас поздравляю с успешным завершением первого этапа, Нейтан. Коротко кивнув, она сразу пресекла все возможные вопросы, уходя прочь. По крайней мере, некоторые вещи прояснились. Выбежав обратно и на ходу застегивая куртку, он вдруг услышал: ― Нейт! Шома, стоящий поодаль в тонкой ветровке и шмыгающий носом, помахал ему рукой, подзывая к себе. ― Ты к Юзу идешь? Не поздно? К нему пускают вообще посетителей, ты не в курсе? Хотя сейчас уже ночь, туда же только с утра можно? ― обрушив на него шквал вопросов, он захлопал глазами, напоминая невинного ребенка, в ожидании ответов. Нейтан даже растерялся слегка, но всего на долю секунды. ― Пока не пускают, я узнавал. Да, он эгоистичен до мозга костей и что дальше? Засунув подальше угрызения совести, он растянул губы в короткой улыбке. Шома недоверчиво нахмурился. ― А зачем ты туда идешь тогда? ― Ну, эй, я вообще-то тоже не так легко отделался, ― шутливо упрекнул он. ― Сказали, вот это ужаленное место еще долго не будет заживать. Здорово, правда? Хорошо, что они рассчитали время до второго испытания, чтоб все наши увечья успели зажить к тому моменту. ― Да перестань, все будет нормально, ― рассмеялся Шома на его ворчание. ― Тогда я скажу нашим, чтобы не совались туда пока что. Просто мы думали… Ну ладно, забудь, спасибо, что предупредил. И, кстати, поздравляю. Фыркнув себе под нос, Нейтан быстро пробормотал благодарности и поспешил обратно. Юдзуру по-прежнему встретил его молчанием, только на этот раз выглядел куда более отдохнувшим. Даже отворачиваться не стал. Нейтан придвинул стул к кровати поближе. ― Твоя директриса сказала, что займется твоими браслетами. Хотя, может, приукрасила, а сама пошла чай пить с нашей главной старушкой. Я не уточнял. Вместо того, чтобы броситься защищать «своих», Юдзуру слабо улыбнулся. ― Не думал, что ты заметишь, ― наконец, проскрипел он, ерзая в постели и принимая сидячее положение. Взъерошенные волосы на затылке забавно торчали вверх, и Нейтан упорно старался на них не смотреть. Иначе его улыбку трудно будет объяснить. ― У меня есть аж целых два объяснения, но только одно из них настоящее, ― уклончиво ответил он. Видя, как глаза Юдзуру заинтересованно заблестели, он пояснил: ― Первое: с недавних пор я хотел с тебя снять не только браслеты, так что трудно было не заметить их отсутствие. И второе: ты все еще опасаешься повторения ситуации с этим шрамом, ― он махнул рукой, ― поэтому спрятал руки, когда я все это увидел. ― Я, правда, не хотел и не хочу, чтобы это снова повторилось, ― тихо подтвердил Юдзуру, пошевелив перебинтованными пальцами. ― А я, правда, хотел с тебя их снять. Рад, что мы это выяснили. Юдзуру смущенно хмыкнул. ― Господи, как неловко. И жутко странно слышать это от тебя. ― Да это от любого будет странно услышать, ― усмехнулся Нейтан. ― Ты вообще слышал, как между собой общаются некоторые парочки? Или как многие парни подкатывают к девчонкам? ― Но мы с тобой не «парочка», а я не девчонка, ― тут же возразил Юдзуру, пряча смущенную улыбку. Как будто расползающийся неровными пятнами по лицу и шее румянец мог скрыть хоть что-то. Нейтан перечить не стал. А еще ему дышать больно, что само по себе звучало как правдоподобное объяснение, почему он невольно задержал дыхание, когда это увидел. ― Не парочка, знаю. Поэтому, наверное, мне стоит спросить, прежде чем… ― Он замялся, было действительно неловко, особенно после всего, что между ними произошло и что было сказано. Юдзуру терпеливо ждал, хоть и видно было, что он тоже нервничал. ― Я могу тебя поцеловать? ― И даже не станешь искать «кого-то получше»? ― насмешливо уточнил тот. Нейтан едва не зарычал от раздражения. Он уже тысячу раз пожалел, что выразился именно так, потому что, ну, он вообще не это имел в виду. Или, может, как раз это, учитывая то, как сильно ему хотелось тогда Адама придушить и выволочь из туалетной комнаты, чтоб не смел даже появляться рядом и отпускать эти свои сальные шуточки в его сторону. ― Но я даже удивлен, что хоть кто-то из вас осмелился, наконец, у меня спросить разрешения! Нейтан дернул губы в усмешке раньше, чем до конца осознал услышанное. Внутри росло уже не просто раздражение, а самая настоящая злость и желание отправиться прямиком к Адаму и теперь уже его прикончить. Без вариантов. ― Что с тобой? ― Юдзуру приподнялся и придвинулся чуть ближе. ― Ты как будто Берти Боттс со вкусом рвоты проглотил. ― Покрасочнее сравнения не нашел? ― огрызнулся Нейтан. ― Он не говорил, что вы действительно целовались. Забавно, ведь он о своих похождениях треплется больше девчонок всегда. Юдзуру выглядел глубоко оскорбленным от таких слов. И снова эта застывшая обида в глазах, которую он точно не заслужил. Нейтан поджал губы, с трудом заставив себя не качать нервно ногой и вообще не двигаться. ― Видимо, не о чем было рассказывать, ― сухо ответил Юдзуру, опустив глаза на свои руки поверх одеяла. Нейтан мысленно вновь пожелал Адаму провалиться к чертовой матери, с ним он разберется намного позже и все-таки пересел на кровать. ― Прости меня, ― наконец, устало выдохнул он. Его отросшая вьющаяся челка так удачно лезла прямо в глаза, скрывая виноватый взгляд. ― Я просто не могу отделаться от мыслей, что он хотел сделать, ну или предложить, если бы я не вмешался. Он раздосадованно сжал кулак, чувствуя, как по всему телу бежит дрожь. С каждой секундой все очевиднее становилась его ревность, и воображаемые образы того, как эти двое могли… Ему стало дурно от одних только мыслей. ― Нейт. ― Юдзуру внезапно дотронулся до него, обхватив за подбородок и вынудив повернуться. ― Только не кусайся, хорошо? И так медленно прижался к его губам, словно давал время на то, чтобы передумать. Совсем рехнулся. Нейтан уже дрожал от одного только вида этих самых губ, не говоря о том, чтобы их целовать. Не как в прошлый раз, когда их бесцеремонно прервали, и тем более не как в первый, когда злости и обиды было больше, чем искреннего желания. Нейтан шумно выдохнул, когда его плавно оттолкнули и, перекинув ногу через него, жестко проехались по бедрам и паху, усевшись сверху. ― Юзу, ты… стой, погоди. ― Он слегка отстранился и нехотя признался: ― Мне сейчас немного… неудобно дышать. Я имею в виду… Ну вот. Он задрал футболку, показывая бинтовую повязку и пластырь. Мадам Помфри, конечно, сделала все от себя зависящее, раздобыв где-то одно жутко пахнущее пожухлой травой снадобье, которое пришлось еще и пить, а не только обрабатывать пораженное место. Юдзуру прикусил нижнюю губу и принялся с любопытством разглядывать повязку, пока Нейтан не опустил подол футболки. Это точно не повод для гордости. Черт бы подрал этого соплохвоста. ― Его вряд ли удастся спасти, ― внезапно произнес Юдзуру, посмотрев в окно на горящие бледно-желтым фонари. Уже давно наступила ночь ― Нейтан благополучно пропустил отбой и вряд ли сможет вернуться без проблем к себе в комнату. Но сейчас интересовало другое: ― Ты говоришь о?.. ― Соплохвост. Я вообще не хотел, чтобы вот так все сложилось. ― Юдзуру весь сгорбился, закрыл лицо руками и что-то невнятно промычал. ― Моя палочка, она перестала меня слушаться, когда я… Когда все это, ― он потряс руками в воздухе, ― начало вырываться наружу. Он снова вздохнул, а потом как будто решил, что слишком разоткровенничался, поэтому принялся слезать с него со словами: ― Прости, возвращайся к себе. Не его вина, что единственным способом остановить Юдзуру было расположить руки на его бедрах, пригвождая обратно. Извиняться Нейтан не собирался. ― Ты прошел испытание? ― Да, но я не знал, как это остановить. Вернее, ― он снова запнулся и замолчал. Посмотрел на него сверху вниз испытующим взглядом, словно прикидывал можно ли ему доверять, а потом продолжил: ― Все было нормально, пока этот огонь, я не смог ничего поделать, оно само. Я как хренов дементор на минималках. С губ слетел нервный смешок. ― Стало так холодно, и везде этот гребаный лед, Нейт. И, ну… ― Ты его убил? Нейтан не уверен, что хотел услышать ответ, но они вроде как с этого начали, так что… Юдзуру снова на него посмотрел. ― Я не знаю. Если его удастся разморозить… Боже, откуда мне знать, я сам едва рук не лишился после этого! ― внезапно вспылил Юдзуру и принялся вырываться с удвоенной силой. ― Отпусти меня, черт возьми! Проигнорировав эти жалкие попытки и острую, кольнувшую где-то под ребрами вспышку боли, Нейтан прижал его к себе, вжался носом туда, где быстро билась жилка на шее, и зажмурился. Человек переживал из-за несчастного случая в гостиной, когда случайно причинил вред совершенно незнакомому парню, а тут такое. Если эта скелетоподобная директриса не раздобудет средство для контроля такой магии, Нейтан, похоже, лично этим займется. Ну потому что не-вы-но-си-мо смотреть, как этот придурок травит себя чувством вины, как дрожат эти перебинтованные руки, вызывая невзрачную ассоциацию с кандалами. Уже не спрашивая разрешения, он почти невесомо провел губами по тонкой коже, выше, по линии челюсти и с удовлетворением заметил, что Юдзуру не только перестал дергаться, но и охотно подставлялся под легкие поцелуи, выгибаясь и прижимаясь к нему теснее. А еще задышал так часто, слабо надавил ладонями на плечи и потянул к себе. И так хотелось опрокинуть его на спину, разложить прямо на этой больничной койке и срывать с губ хриплые стоны, но только не сегодня. У Нейтана даже голова закружилась, стоило лишь представить, как он мог бы его заласкать, не будь они оба в лазарете под бдительным надзором школьной целительницы. В паху потяжелело и болезненно тянуло ― всякий раз, когда Юдзуру неосторожным движением задевал его член, Нейтан с шипением втягивал воздух сквозь зубы и едва ли не вслух приказывал себе перестать уже реагировать так остро, как чертов девственник. ― Нейт, ― тихо позвал его Юдзуру через пару секунд. ― Тебе, правда, пора возвращаться. Нейтан разочарованно простонал, но покорно опустил руки, позволяя ему пересесть обратно к подушкам. А после негромко засмеялся. ― Меня добьют не шрамы и прочие ранения, и даже не этот ужасный тыквенный сок. ― Он скорчил гримасу отвращения на лице. ― Я, скорее, загнусь от перманентного стояка. Не смотри так, в этом твоя вина. Юдзуру натянул одеяло почти до глаз и прыснул: ― Ну ты всегда можешь помочь себе сам. ― Получив в ответ выразительный взгляд, он только пожал плечами. ― Поправляйся, Юзу. Я завтра зайду. Ну или нет. Потому что как только он вышел во двор, то сразу же наткнулся на стоявшую неподалеку Мэрайю, и вид у нее был крайне недоброжелательный. Очевидно, она видела абсолютно всё.