*1997 год*
— Как к Вам в дом попала такая крупная партия наркотических и психотропных веществ? — беспристрастно спросил следователь. Ему было совершенно всё равно, кого допрашивать. Таких, как она, он допрашивал ежедневно в огромных количествах. Наследие Рауля Салинаса Боканегра — сумасшедшего экономиста, сумевшего несколько раз захватывать власть. Он был утранацистом, убивая любого, кто ему не нравится. И, конечно же, не обходилось без галлюциногенов. Салинас был очень умный, а потому имел массу так называемых «клонов»: людям, мало-мальски похожим на него, делали пластическую операцию. Он прикрывался «чистой экономикой», а на самом деле был просто сумасшедшим убийцей, который развязал две войны, выжег целый штат Герреро, убив там каждого жителя, а активную карьеру он начал с убийства секретаря президента и самого президента Аргентины. Его козни распространялись далеко не на одну страну. Его последователей называли салинасцами, и эта секта плодилась по миру. Досталось и семье той, что сидела перед следователем — 53-летней Алисе Мельцер, сестре покойного Оскара Делонга, печально известного (в последние годы правление) правителя ОССР. Алиса прекрасно знала, что её подставили люди Салинаса (она не знала, жив ли ещё настоящий Рауль), но при этом прекрасно понимала, что в этом виноват её второй муж, ныне покойный. Она нахмурила брови и чётко и ясно ответила следователю: — Я ничего об этом не знаю. За десять минутдо вашего прихода мне позвонили. — Кто? И Алиса принялась рассказывать…***
Женщина вернулась из магазина. Она очень устала за последнее время и ещё не до конца смогла привыкнуть к переезду в Мексику. Друзей у неё не было, а с единственной дочкой был полный разлад — она обвиняла мать в смерти своего брата, хотя на самом деле и здесь салинасцы приложили свою поганую руку. Грета, так звали дочь Алисы, жила у родителей покойного отца — они тоже переехали в Мехико. Таково было условие правителя Германии (именно там долгое время жила Алиса с семьёй). Помимо этого, в Мехико же жила и Мари Домбровска, сестра жены Делонга (жену Оскар убил в приступе ярости — в последние годы он страдал провалами в памяти и становился неуправляемым), которую Алиса называла просто Маней, и её дочь Алисия, названная в честь тёти. Мария была довольно долгое время правительницей Мексики, но потом ушла с поста (точнее, её попросили из-за частого злоупотребления алкоголем), уступив его председателю КГБ Диане Барбадильо. Но общение с Маней у Алисы не складывалось — они то и дело начинали вспоминать старые обиды, в особенности, когда Домбровска была не совсем трезва. Но, что скрывать, и Алиса в последнее время стала прикладываться к бутылке. На что же она жила? Пока Мария была у власти, Мельцер работала хирургической медсестрой в одной из больниц Мехико, но с приходом Дианы, которая считала Алису лишь угрозой, женщина лишилась этой работы и была вынуждена за жалкие гроши подрабатывать санитаркой в психиатрической клинике. Мария в то время была в очередном запое и помочь родственнице ничем не смогла. Так вот. Алиса вернулась из магазина, разложила скудные покупки и уже хотела было посмотреть телевизор, как вдруг раздался телефонный звонок. Мельцер взяла трубку. На другом конце странный голос (видимо, искажённый) произнёс: — Пи*да тебе. Алиса, очень уставшая, а от того очень злая, проматерилась в трубку (раньше бы она себе такого не позволила, но теперь вся её жизнь катилась в тартарары): — Иди на*уй! Но голос, тем не менее, продолжил: — Не надо с нами играть, Алиса Мельцер. Пора отдавать должок. — Какой ещё должок?! — рявкнула рассвирепевшая женщина, которая уже порядком утомилась от постоянной опасности, которая её подстерегала везде, только потому что она была не простой смертной. «Но разве это такой грех быть родственницей важных государственных лиц?» — всегда задавалась вопросом Алиса, но вместо ответа получала очередной удар судьбы. — Твой второй муженёк должен нам десять миллионов долларов. А то наркоту и бухло с девочками он любил, а вот платить — нет. — Я ни за что не поверю, что он набрал наркоты на десять миллионов долларов. Он бы не настолько глуп. — Отнюдь, — недобро рассмеялся голос. — Он не смотрел, что подписывал. Это его и сгубило. — Покажите мне этот документ. — Вот ещё! Десять лямов должны лежать до десяти вечера у старой часовни, которая рядом с твоим домом. Или мы можем поговорить с твоей дочкой. Она же на Улице независимости дом 6, квартире 4 живёт? Алису прошиб холодный пот. Это был настоящий адрес, но ответить она не успела. Трубку повесили. И в этот же момент раздался звонок в дверь. Алиса, вооружившись кухонным ножом, заглянула в глазок. Там стояли люди в форме. — Откройте, Мельцер! Это КГБ! — закричал один из них. — Откройте, или мы выломаем дверь! Алиса глубоко выдохнула и отперла. В комнату ворвались вооружённые люди и принялись бесцеремонно перелопачивать всё вокруг. К Алисе подошёл седовласый мужчина в чёрном костюме и, вручив ей бумагу, произнёс: — Вот ордер на обыск данного помещения. КГБшники крушили всё на своём пути: ломали мебель, разбивали зеркала и посуду, расшвыривали вещи. — Перестаньте! — закричала Алиса. — Вы же мне всё разнесёте. — По новому законодательству имеем право, — усмехнулся седовласый. — Месяц назад лично Диана Барбадильо подписала. Услышав эти имя и фамилию, Мельцер осклабилась, но промолчала, а КГБшники стали ломать полы. Вскоре из спальни вышел служащий с огромными пакетами в руках. Седовласый кивнул и обратился к Алисе: — Что Вы скажете на это? — Мне нечего сказать, поскольку это не моё, — спокойно ответила Мельцер. — Конечно же, не Ваше. Я так много раз этого слышал. Мы привезли с собой лабораторию. Сейчас она скажет, что в этих пакетиках. А чтобы Вы не думали сбежать… — после этих слов седовласый пристегнул наручниками Алису к себе. Она хотела было возмутиться, но предпочла не усугублять положение. Но внутри неё горела лютая ненависть. «Чёртов Салинас! Клянусь, я отомщу всем им! Всем, кто сломал мою жизнь! Они поплатиться!» — Кто Вас вызвал? — спросила Алиса. — Это Вас не касается. Тем более, доброжелатель предпочёл остаться анонимом. С остальным Вас ознакомят на допросе. Вскоре вернулись работники с результатами. В пакетах были наркотики и химические галлюциногены, которые стали делать именно при Салинасе. У Алисы взяли отпечатки пальцев и опять ушли в лабораторию. Ещё через пять минут результаты были получены: отпечатки пальцев на обоих пакетах принадлежали только Алисе Мельцер. — Именем закона Вы арестованы, — звеня сталью в голосе произнёс седовласый, отстегнул Алису от себя и защёлкнул ей наручники на втором запястье. — Это конец… — прошептала Мельцер, и внутри неё треснул и развалился ещё один стержень. Алиса показала, где лежат её документы, и её уже хотели было увозить, как вдруг в квартиру вбежала женщина в чёрном брючном костюме с безупречными макияжем и маникюром с кипой бумаг и в руках и, подойдя вплотную к Алисе, с нескрываемым презрением произнесла: — Я инспектор по делам несовершеннолетних. Суд постановил лишить Вас родительских прав перманентно. Алиса рассвирипела: — Какой, к чёрту, суд?! Что тут за балаган?! Почему нет понятых во время обыска?! Какого чёрта меня лишают прав у меня за спиной?! — Почитайте новые законы. А о том, какая Вы мать, мы уже проверили, навестив Вашу дочь, — сквозь зубы процедила женщина в чёрном. — Вы совсем уже?! Кто дал Вам право разговаривать с моей дочерью без моего ведома?! — продолжала кричать Алиса, за что один из КГБшников ударил её дубинкой. — Таким, как Вы, я считаю, размножаться нельзя. Наркоманка и алкоголичка, — фыркнула женщина и ушла. Алису же ударили шокером и увезли на допрос…***
— Вот так и было, — закончила рассказ Мельцер. — Да Вам нужно сказки писать, — усмехнулся следователь, но тут же вмиг посерьёзнел. — Нелогично выходит. Зачем им было Вам звонить, если за Вами уже ехали? — Мне-то откуда знать? — пожала плечами Алиса. — А я вот знаю. Вы это выдумали, пытаясь оправдаться. Скажите честно, откуда у Вас те пакеты. У Вас есть последний шанс уменьшить срок. — Я не знаю, откуда эти пакеты. Я Вам рассказала всю правду. — А вот у нас правда несколько другая, — после этих слов следователь достал несколько фотографий, на которых Алиса получает от какого-то мужчины в тёмных очках те самые пакеты. Мельцер не верила своим глазам. — Это обман! — отчаянно закричала она. — Обман! Вспомните, Салинас постоянно делал пластические операции! Это его люди меня подставили! Как подставили в своё время моего мужа в Германии! Это они! — Эти фотографии нам любезно предоставил неизвестный доброжелатель. И, посмотрите, на этих снимках Вы без перчаток, так что должны были остаться отпечатки. И они остались. Ваши. В Ваших интересах, Алиса, выдать подельника. А иначе… Вам будет грозить смертная казнь. Партия веществ очень крупная, — всё так же спокойно заключил следователь. — Это не я, — продолжала твердить Алиса. — Мы уже проверили Ваши перемещения в тот день. Алиби у Вас нет. Это фото сделано от того момента, как Вы уехали с работы, и до того, как приехали домой. Надеюсь, Вы понимаете, насколько всё серьёзно? — Я ничего не делала. И подписывать клевету не буду. Следователь вздохнул, нажал на кнопку и произнёс: — Уведите. «Упрямая какая. От горячего отпирается. Но возможность звонка надо всё-таки проверить», — подумал следователь. Он ответственно относился к своей работе и всё же хотел во всём разобраться. Алису повели в одинокую камеру СИЗО, куда её потом буквально втолкнули и с грохотом заперли дверь. Помещение было в целом неплохое. По крайней мере, чистое и достаточно светлое. Новая правительница, однако, развязывала руки судебной власти и настаивала на жёстких условиях содержания, поэтому строящиеся тюрьмы больше напоминали пыточные. Диана Барбадильо была жестокой и считала, что судебную власть можно пустить на самотёк, что она справится сама, но на деле же это приводило к коррупции и бесчинствам, а последнему способствовали в том числе новые законы самой Дианы. Алиса легла на кровать из матраса и металлического каркаса, положив под голову руки, и стала вспоминать прошлое…