Hold me tight

      Пак Чимин возмутил всех, притащив собаку породы мальтипу и альфу японца на похороны собственного отца. Он восседал на отпевании словно кинозвезда — в темных очках с золотой оправой. Светлые волосы Чимина с мелированными яркими разноцветными прядями волной спадали на лоб. Его пухлые, чуть подкрашенные блеском губы привлекали к себе взгляды присутствующих альф. Костюм небесно-голубого цвета и белая блуза с вызывающе глубоким вырезом — больше соответствовали ночным гулянкам в клубах.       Присутствующим трудно было решить, кто тут более неуместен: то ли породистая собачка с розовыми бантиками на ушах, то ли красавец японец, то ли сам Пак Чимин. Это было его первое возвращение в Сеул с тех пор, как он в восемнадцать лет сбежал из дома. Поэтому немногие из присутствующих знали омегу лично. И никого бы не удивило, что почивший Пак полностью лишил Чимина наследства. Ни один «добропорядочный» отец не оставил бы свое состояние сыну омеге, который путался с альфой старше его на тридцать лет, пусть этим альфой даже был знаменитый китайский художник. На всех своих картинах он изображал голых омег, и на многих из них был Чимин собственной персоной.       Парень был невысокого роста, но с красивой тонкой талией, стройными ногами и упругими бедрами. Окружающие судили его по внешности, но модельная фигура и красивое лицо скрывали ясный и острый ум.       В течение всей заупокойной службы Чимин оставался невозмутим и наблюдал за происходящим словно издалека. К счастью, скоро все должно было закончиться. Гроб с телом его отца располагался напротив уставленного стульями помоста, где между своим семнадцатилетним сводным братом омегой Тэхеном и кузеном альфой Дживоном сидел Чимин. На полированной крышке гроба стоял букет из белых роз, украшенный золотыми и красными лентами, цветами команды КФЛ «Красные дьяволы», которую отец купил около десяти лет назад.       Когда церемония закончилась, Чимин подхватил своего мальтипу и встал. Дживон с печальным лицом шагнул вперед, чтобы положить на гроб цветок, Тэхен последовал за ним. Кузен изо всех сил пытался изобразить неподдельное горе, хотя ни для кого не было секретом, что именно он унаследует команду умершего дядюшки. Чимин тоже положил на крышку свой цветок, пытаясь подавить вспыхнувшее в сердце чувство застарелой обиды. Хотя какой теперь смысл? Он не смог завоевать любовь отца при его жизни и… Бог ему судья, прошлого не вернуть.       Чимин потянулся к младшему брату, но Тэхен резко отпрянул в сторону, как делал всегда, когда Чимин хотел приблизиться к нему. Дживон вернулся и встал рядом, и Чимин инстинктивно отшатнулся. Несмотря на всю напускную доброжелательность, которую сейчас демонстрировал кузен, он не мог забыть, каким уродом тот был в детстве. Чимин отвернулся от него и низким, хрипловатым голосом обратился к присутствующим:       — Спасибо всем, кто пришел почтить своим присутствием похороны отца. Особенно учитывая эту ужасную жару. Таро, ты не мог бы подержать Бони?       Он протянул собаку японцу, сводящему с ума всех присутствующих на церемонии омег своей необыкновенной красотой. Таро принял собачку.       — Конечно, малыш, — с легким акцентом произнес альфа.       Отец Чимина был известен тем, что женился исключительно на танцорах из ночных клубов Сеула. Первый из них — папа Чимина — умер много лет назад, пытаясь разродиться сыном альфой, которого страстно желал отец. Его третий муж — папа Тэхена — погиб в авиакатастрофе на пути во Францию, где собирался отметить свой развод. И только второй его муж все еще был жив, но он не перешел бы улицу, чтобы попрощаться с мужем, не то чтобы прилететь из Китая.       Чон Донхван, тренер — координатор «Красных дьяволов», отойдя от Дживона, двинулся к Чимину.       — Мне очень жаль, Чимин-щи, ужасное событие, — прочистив горло, он продолжил. — Даже не верится, что я вижу вас в первый раз. Мы с вашим отцом прошли долгий путь, и мне его будет не хватать. Конечно, мы не всегда находили общий язык, но несмотря на это долго работали вместе.       Этот альфа, выглядевший древним стариком, долгие годы со знанием дела тренировал профессиональную футбольную команду, и те, кто видел его за работой, никогда не сказали бы, что он получает свои деньги зря. Он любил поговорить, но Чимин перебил его.       — Это очень мило с вашей стороны, мистер Донхван. Вы просто конфетка.       Донхван в своей жизни получал много прозвищ, но так его назвали впервые. И это обращение лишило его на время дара речи, что было на руку Чимину.       Омега обернулся и увидел перед собой целую очередь альф, выстроившихся для выражения персональных соболезнований. Высокие, с рельефными мышцами — все как на подбор, пришли отдать дань уважения человеку, который совсем недавно владел ими. Один из них выступил вперед.       — Меня зовут Ким Миндже, я центральный защитник «Красных дьяволов». Приношу искренние соболезнования по поводу смерти мистера Пака.       Чимин принял его соболезнования, слегка кивнув. Альфа облегченно вздохнул и двинулся дальше, бросив косой взгляд на Таро. Мужчина стоял с непроницаемым выражением лица, в расслабленной позе, держа в руках собачку Чимина. Многие омеги тайно поглядывали на красавчика-японца, мечтая провести с ним ночь. А Таро тайно оценивал находящихся в зале альф, тоже мечтая провести приятную ночь в объятиях одного из них. К сожалению, «один из них» сейчас не отводил взгляд от Чимина.       — Мистер Пак. Я — Ким Намджун, главный тренер «Дьяволов».       — Очень приятно, мистер Ким.       В голосе Чимина добавилось хриплых нот, и Таро отлично понял, что это значит. Чимин был его лучшим другом, и в этот момент ему захотелось подать ему какой-нибудь тайный знак, чтобы отвести неприятности. Чимин, кажется, не понимал, что играет с огнем, затевая флирт с подошедшим к нему альфой. Чимин мог ничего не знать о Ким Намджуне, но Таро был в курсе событий, происходящих на футбольных полях. Намджуна считали одним из наиболее грозных и взрывоопасных игроков КФЛ, пока он не перешел на тренерскую работу. Прошлой осенью, в середине сезона отец Чимина неожиданно для всех уволил главного тренера «Дьяволов» и взял на его место Ким Намджуна.       Ким — высокий и темноволосый, с властными манерами никогда не сомневающегося в себе альфы — был физически более развит, чем большинство профессиональных игроков. Его лицо хоть и не выражало сейчас никаких эмоций, но привлекало к себе внимание. Красиво очерченные скулы, прямой нос, едва заметные ямочки на щеках и темные мерцающие глаза. Сейчас эти глаза сверлили Чимина так неистово, что казалось, на омеге вот-вот задымится кожа.       — Я очень сожалею о вашей утрате, — медленно произнес Намджун. — Нам действительно будет не хватать господина Пака.       — Очень мило с вашей стороны, я искренне благодарен.       Едва заметные томные нотки появились в хрипловатом голосе Чимина, и Таро, похолодев, понял, что омега сейчас искусно использует свой сексуальный арсенал обольщения. Едва заметное дрожание руки Чимина сказало Таро, что он неподдельно взволнован. Омега никогда не позволял заметить окружающим свое волнение, всегда сохраняя свою репутацию ослепительной и холодной секс-бомбы.       Внимание Таро снова переключилось на главного тренера «Красных дьяволов». Игроки команды тайно называли его «Монстром» за невероятное хладнокровие и жестокость в игре.       — Ваш отец по-настоящему любил футбол, — продолжал Намджун, — с ним приятно было работать.       — Уверен, так и было.       Таро понял, как взволнован Чимин, когда обернувшись, омега протянул к нему руки. Догадавшись, что Чимин хочет взять у него Бони, японец шагнул вперед, но в тот самый момент раздался громкий резкий звук. На территорию кладбища въехал ремонтный грузовик, и звук его выхлопной трубы сильно напугал собачку. Бони залаял и вырвался из рук Чимина. Он пробежал вокруг присутствующих с громким лаем.       — Бони! — вскрикнул Чимин, рванув за ним, но неожиданно мальтипу налетел на металлические распорки садовой треноги, внутри которой стояли гладиолусы. Массивная тренога покачнулась и упала на огромный букет георгинов.       Сработал эффект домино: стоящие рядом корзины с цветами стали падать одна на другую. Так продолжалось до тех пор, пока все цветы около гроба не превратились в большую свалку. Чимин сорвал с лица очки, его глаза гневно расширились.       — Стой, Бони! Твою…! Таро!       Таро тем временем уже бежал к противоположной стороне, пытаясь перехватить обезумевшего мальтипу, но нечаянно задел несколько стульев, которые с грохотом въехали в шеренгу пышных гирлянд, вызвав отдельную цепную реакцию. Чимин сбил с ног двух защитников «Дьяволов», быстро направляясь в сторону собаки.       — Бони, стой! Ко мне, Бони!       Тэхен, шокированный представлением, которое устроил его брат, отступил в толпу. Чимин на бегу увернулся от падающих стульев, но подскользнувшись на охапке мокрых лилий, оказался на земле. Бони подумал, что хозяин зовет его поиграть и громко взвизгнул. Он рванул к хозяину, но неожиданно натолкнулся на Таро, который подскочил к собаке с другой стороны. Бони обожал играть с Таро и завизжал в предвкушении.       Вдруг песик резко встряхнулся, заметив, что стоит в луже воды. Он никогда не любил гулять с мокрыми лапками и его тельце передернулось в брезгливой судороге. Обиженный Бони прыгнул на один из складных стульев, а когда он закачался под ним, он взвизгнул и прыгнул на соседний, а оттуда на крышку гроба.       Толпа замерла в изумлении. Белые розы разлетелись в стороны, разноцветные ленты взлетели вверх. Чимин, которому удалось подняться на ноги, оцепенел. Таро тихо выругался по-японски. Бони очень чувствительный к окружающей обстановке, склонил голову набок, пытаясь понять почему все смотрят на него.       Чувствуя, что натворил что-то нехорошее, он начал дрожать. Чимин задержал дыхание, быстро шагнув вперед.       — Бони, нет! Нельзя! Фу!       Но он опоздал. Дрожащий песик уже приседал. С извиняющимся выражением на маленькой мордочке он принялся обильно поливать крышку гроба.       Роскошный двухэтажный особняк Пак Хёнджуна располагался в дорогом районе, в пригороде Сеула. В детстве Чимину не приходилось подолгу жить в этом доме, Хёнджун постоянно отправлял сына в частную дорогую школу закрытого типа, а на лето отсылал в оздоровительный лагерь для омег. Во время своих нечастых визитов домой Чимин считал родительский дом темным и гнетущим. И сейчас, поднимаясь по лестнице на второй этаж, он пришел к выводу, что за много лет здесь ничего не поменялось.       Красивый и дорогой костюм Чимина был весь в пятнах, волосы в беспорядке торчали в разные стороны. Неожиданно перед ним возник образ главного тренера «Красных дьяволов». Это именно он за шкирку стащил Бони с крышки гроба. Это его темные глаза насмешливо прищурились, когда он передавал Чимину дрожащую собачку.       Чимин вздохнул. Свалка во время похорон затянула еще на пару оборотов одну из вечно закручивающихся гаек, которыми была полна вся его жизнь. Он просто хотел показать всем этим людям, что ему абсолютно наплевать, что отец лишил его наследства, но как обычно, зашел слишком далеко, и все закончилось скандалом. Чимин ненадолго задержался на верхней площадке лестницы, раздумывая, могла ли его жизнь сложится иначе, если бы был жив его папа. Он нечасто думал о нем, даже плохо помнил, как тот выглядел, но ребенком иногда рисовал в воображении образ нежного и доброго омеги, который дарил ему море любви, в чем отказывал отец.       А любил ли Хёнджун кого-нибудь вообще? Он, похоже, мало нуждался в чьем-нибудь обществе, и всегда игнорировал толстого, неуклюжего маленького омежку, который и сам-то был о себе невысокого мнения. Сколько Чимин себя помнил, отец постоянно говорил ему о его никчемности, и теперь омега подозревал, что тот был не так уж неправ.        Уставший морально и физически, Чимин подумал, что пора что-то менять в своей безалаберной жизни. Он подошел к двери комнаты Тэхена и постучал.       — Тэ, это Чимин. Могу я войти? Прошло несколько минут, и он услышал очень тихое:       — Входи.       Внутри Чимина что-то дрогнуло, он повернул ручку двери и переступил порог. Когда-то эта комната принадлежала ему. Он жил здесь каждый год по несколько недель. В эти дни в комнате воцарялся восхитительный бардак, включавший в себя груды растрепанных книг, горы яблочных огрызков и залежи дисков знаменитых к-поп групп. Теперь здесь было стерильно, как в монашеской келье.       Тэхен сидел у окна, в бесформенном черном костюме, который был на нем во время похорон. В отличие от Чимина, в подростковые годы склонного к полноте, Тэ был тонкий как тростинка, его густые темные волосы явно нуждались в уходе. Этот маленький омежка был красив, с тонкими чертами лица, но похоже, ему было совершенно плевать на свой внешний вид.       — Как ты себя чувствуешь, Тэ?       — Замечательно, — он не оторвал взгляд от телефона в руках.       Чимин вздохнул. Тэхен никогда не скрывал своей ненависти к старшему брату, но они в жизни мало общались. Чимин и сейчас не мог понять, в чем причина этой ненависти. В прошлом, несколько раз бывая проездом в Сеуле, он навещал Тэхена в школе, но тот трудно шел на контакт, и его посещения прекратились. Чимин продолжал присылать брату подарки на день рождения и Рождество, но все его звонки и сообщения оставались без ответа. Его отец отлично пошутил, умирая, взвалив на плечи Чимина своего младшего сына.       — Может, ты хочешь перекусить? Принести тебе что-нибудь?       Тэхен покачал головой, и в комнате снова воцарилась гнетущая тишина.       — Это все ужасно, я понимаю. Мне искренне жаль. Но, Тэхен, нам нужно поговорить, и нам обоим будет легче, если при этом ты будешь смотреть на меня.       Тэхен поднял голову от телефона и посмотрел на брата. У Чимина возникло неприятное ощущение, словно он вдруг превратился в подростка и его собираются отчитать.       — Тебе известно, что я твой официальный опекун?       — Адвокат отца сказал мне об этом.       — Нам нужно обсудить это, поговорить о твоём будущем.       — Тут не о чем говорить. Чимин убрал с глаз мешающую челку.       — Тэхен, тебе не обязательно возвращаться в лагерь, если ты этого не хочешь. Ты мог бы полететь со мной в Японию и побыть там до конца лета. Я арендую большую и красивую квартиру у своего друга, уверен, тебе бы там понравилось.       — Я хочу вернуться.       Наблюдая за бледным лицом Тэхена, Чимин убедился, что брату лагерь нравится больше, чем когда-то нравился ему самому.       — Если хочешь, можешь вернуться в лагерь. Но я прекрасно знаю, как это — чувствовать, что у тебя нет дома. Отец и меня постоянно отправлял подальше, но я просто ненавидел свою школу и лагерь. В Японии так хорошо летом, Тэхен. Мы отлично проведем время и познакомимся поближе.       — Я хочу уехать в лагерь, — упрямо повторил Тэхен.       — Ты уверен?       — Уверен.       — Как знаешь, — Чимин решил сменить тактику. — А как твои дела в школе?       — Все отлично, у меня самый высокий балл из всех учеников.       Выражение лица Тэхена не изменилось.Чимин вспомнил одиночество своих школьных дней. Это так тяжело выделяться среди своих сверстников. Грустно глядя на этого маленького идеалиста омегу, Чимин все же не осуждал его. Рано или поздно всем сыновьям Пак Хёнджуна придется пробивать собственную дорогу в жизни. Он и сам в детстве не раз уходил в себя, когда тощие, как селедки, друзья дразнили его толстяком. Чтобы стать выше в их глазах, Чимин стал возмутителем школьного спокойствия.        Вот и Тэхен сейчас тоже прятался в свою скорлупу.       — Извини, Чимин, но я сейчас занят и хотел бы остатся один.       Чимин вынужден был принять свое поражение. Стоя в дверях, он со вздохом сказал:       — Надеюсь, ты сообщишь мне, если тебе что-то будет нужно?       Тэхен кивнул, и Чимин не поверил ему. Мальчишка скорее примет яд, чем обратится за помощью к старшему брату.       Спускаясь по лестнице, он попытался стряхнуть с себя подавленность. Услышав, как в гостиной Таро болтает по телефону со своим менеджером, и не желая сейчас никого видеть, он проскользнул в кабинет отца. Там, в кресле, стоявшем возле застекленного шкафа с коллекцией оружия, свернулся калачиком Бони.       Лохматая головка мальтипу резко вскинулась. Он спрыгнул с кресла, и радостно помахивая хвостом, бросился к своему хозяину. Чимин опустился на колени и притянул собачку к себе:       — Эй, дружище, ну и натворил ты сегодня дел…       Словно извиняясь, Бони лизнул его в нос. Чимин принялся было завязывать бантики на ушах собачки, но пальцы у него вдруг задрожали, и он оставил это занятие. Бони все равно растреплет их. Этот песик живет вопреки своей родословной. Он ненавидит всяческие бантики и инкрустированные ошейники, отказывается спать в своей собачьей кроватке и совершенно неразборчив в еде. Он не терпит, когда его стригут, вычесывают или купают. Надо сказать, что и сторож он никудышный. Когда в прошлом году Чимина ограбили среди бела дня в Японии, Бони ластился к ногам грабителей, умоляя, чтобы его погладили.Чимин потерся щекой о мягкий мех собачки.       — При всей своей замечательной родословной ты не более чем дворняжка, не правда ли, Бони?       Внезапно Чимин понял, что проиграл битву, которую вел весь день, и всхлипнул совершенно по-детски. Дворняжка. Это то, чем являлся он сам.       Таро нашел его в библиотеке, но сделал вид, что не замечает его слез.       — Чимин, милый, — ласково сказал он, — пришел поверенный твоего отца.       — Я не хочу никого видеть, — фыркнул омега, оглядываясь по сторонам.       — Рано или поздно тебе придется поговорить с ним.       — Я уже сделал это. Он звонил мне по поводу опекунства через день после смерти отца.       — Возможно, речь пойдет о недвижимости Хёнджуна.       — Меня это не касается, — Чимин искренне полагал, что ему плевать на ущемление своих прав, и хотел лишь избежать оскорбительных формальностей.       — Он очень настойчив.       Таро вынул расческу и привел в порядок его волосы. После подошла очередь блеска и карандаша для глаз. Помогая Чимину восстанавливать макияж, Таро невольно залюбовался омегой. Затем, заботливо поправив костюм и блузу Чимина, он проводил его до двери.       — Я не хочу ни с кем встречаться, Таро.       — Ты ведь не собираешься отступать?        Красивые глаза Чимина вспыхнули темным огнем:       — Я не могу больше выносить этот дурдом.       — Чимини, милый, — он провел большим пальцем по щеке омеги, — люди не всегда такие плохие, как ты о них думаешь.       — Мне ненавистна мысль, что кто-то станет жалеть меня.       — Ты бы предпочел, чтобы тебя никто не любил?       Чимин изобразил на лице самоуверенную улыбку и взялся за дверную ручку.       — Я чувствую себя комфортно лишь в атмосфере всеобщего презрения.       — Чимини. Малыш, когда ты перестанешь ломать себя? — Таро покачал головой.       — Когда добьюсь совершенства, — фыркнув, ответил он.