Hold me tight

      — Ты уверен, что рассказал мне все, что произошло после того, как я ушел? — поскольку обогреватель Рендж Ровера работал на полную мощность, зубы Чимина постукивали не от холода, а от избытка адреналина.       — Уверен. Всё, что запомнил. Чимин до сих пор не мог осознать тот факт, что в данный момент Хосок и Джэксон Ван заняты процессом составления новых условий контракта на стадион. Чимин думал о своем отце и испытывал незнакомое чувство — умиротворение. Омега вдруг понял, что доказал кое-что сейчас не ему, а только себе.       Ровер подскочил на выбоине, и Чимин неожиданно заметил, что они проехали коттедж Хёнджуна.       — Я думал, ты везешь меня домой.       — Так и есть. В мой дом.       — Зачем? Джун посмотрел на него.       — Мне показалось, что ты и я нуждаемся в уединении, поскольку нам надо обсудить некоторые вопросы.       Чимин задумался, но не вспомнил ничего, о чем им надо переговорить и что не могло бы подождать до завтрашнего утра. После того, что произошло в тренажерном зале, он считал себя не в состоянии быть снова отверженным и понимал, что ему не стоит нагнетать ситуацию, оставаясь с Намджуном наедине.       Но они уже подъезжали к дому Кима, и было несколько поздновато просить его повернуть назад.       — Сначала мы поговорим, — сказал Джун, — затем мы сожжем твой наряд. Альфа говорил отрывисто и сердито, поэтому было сомнительно, что его замечание имело сексуальный подтекст, но, Чимин почувствовал, что ладони его взмокли.       — Это от Brioni.       — Не понял.       — Мой комбинезон от Brioni.       — Что с твоим голосом? Он какой-то смешной.       — У меня зубы стучат.       — Я включил обогреватель. Здесь тепло.       — Мне не холодно. Подозреваю, что это запоздалая реакция. Я слегка перенервничал сегодня вечером.       — Ты прекрасно держался, Чимин. За всю мою жизнь я никогда не видел ничего подобного тому, что ты вытворял сегодня. Я слегка разочаровался в Чон Хосоке из-за того, что он не посвятил меня в ваши планы, особенно учитывая, что это он пригласил меня.       — Хоби не знал, что именно я задумал.       — Ты хочешь сказать, что он подстроился по ходу дела?       — Не совсем. Я сообщил ему, каким должно быть его поведение, но не ввел его в детали того, что я задумал. У него сердечная аритмия. Ему становится плохо, когда он нервничает, и я боялся, что он выдаст меня. Но он прекрасный импровизатор, поэтому я не очень-то волновался.       — Мое уважение к моему маленькому шефу Чону растет день ото дня.       Они остановились перед домом. Намджун перевел взгляд на Чимина.       — Я думал, что все кончено, когда Ван позвонил твоему близкому личному дружку Дже Ёну.       — У Ёна превосходное чувство юмора. Мне не пришлось прилагать много усилий, чтобы убедить его поддержать мою маленькую аферу.       Чимин подождал, когда альфа обойдет вокруг машины и откроет ему дверцу. Намджун протянул руку, чтобы помочь ему выбраться. Когда пальцы альфы сомкнулись на его запястье, Чимин попытался подавить дрожь, вызванную возбуждением.       Под его ногами зашуршали листья, когда он и Намджун поднимались на крыльцо. Альфа отпер дверь и держал ее открытой, пока Чимин не вошел. Омега прошел вслед за Джуном в гостиную, где тот зажег несколько ламп, и комната заполнилась приятным светом.        И вновь Чимин был поражен, насколько уютным был дом Намджуна. Небрежно брошенная голубая спортивная рубашка валялась поперек бежевого пледа на кушетке. Пахло корицей и лаймом.       — Здесь так уютно, — задумчиво сказал Чимин. Альфа проследил за его взглядом, обращенным на корзину у камина, доверху наполненную сосновыми шишками.       — Люблю, чтобы вокруг меня пахло природой.       Намджун сбросил пиджак своего смокинга и, пока шел по ковру к камину, развязал галстук. Концы галстука болтались, когда он наклонился, чтобы развести огонь. Когда поленья разгорелись, альфа поставил перед камином экран и выпрямился.       — Ты собираешься снять свое пальто?       В последнее время Чимин носил простую и закрытую одежду, возможно, поэтому он не хотел вновь показываться перед Намджуном в этом вульгарном наряде, который он надел лишь для того, чтобы «разоружить» Джэксона Вана.       — Мне все еще немного холодновато. Если мужчина и понял, что омега врет, то не подал вида.       — Я собираюсь выпить виски. Хочешь чего-нибудь горячего? Кофе? Чай?       — Нет, благодарю.       Когда альфа ушел на кухню, Чимин скинул пальто и схватил его свитер, валявшийся на диване. Он хранил слабый запах стирального порошка, который смешался с ароматом лайма, и весь этот букет принадлежал только ему — Ким Намджуну. Чимин натянул его на себя и присел на край дивана как раз в тот момент, когда Намджун вошел в комнату с бутылкой Johnnie Walker в руках. Альфа сел на другом конце дивана, оперся о деревянный подлокотник и положил ногу на ногу.       — Ты и Хосок преуспеваете в жульнических играх. Но сегодняшняя — намного лучше, чем та, что вы проделали со мной. Между прочим, у меня хватает мужества признать, что ты был прав в отношении нашего менеджера, а я ошибался.       — Благодарю.       — Я даже допускаю, что ты частично был прав в отношении перенапряжения команды в начале сезона.       — Только частично прав?       — Ну, в основном прав, — уступил Джун. — Но это не означает, что весь остаток жизни я хочу выслушивать речи о голых футболистах, — он передернул плечами. — Могли бы вы с Хосоком посвящать меня заранее в ваши аферы? Я весь вечер находился на грани и мог бы прибить тебя, впрочем, не знаю, кого первым: тебя или Джексона.       — Джексона, вероятно. При всей твоей несдержанности, я не могу представить тебя бьющим омегу.       — Ты забываешь об Ину.       — Тебе следовало бы познакомить его с Джэксоном. Они прекрасно подошли бы друг другу.       — Как ты можешь быть так уверен?       — Инстинктивно. Этот альфа будет наслаждаться любой причудливой игрой, порожденной воспаленным воображением.       — Не знаю. Некоторые из его игр…       — Не хочу знать. Меня может стошнить. У меня слабый желудок. — Чимин знал, что Намджун больше не встречается с Ину, но мысль об их близости изводила его. Голос его прозвучал гораздо язвительнее, чем он того хотел:       — Уверен, что другие омеги кажутся тебе банальными после твоего длительного общения с твоим волевым и изобретательным бывшим. Джун вздохнул:       — Ты собираешься опять воевать со мной, не так ли?       — Только не сейчас, дай мне восстановить силы.       — Я сейчас тоже не в боевом настроении, — Намджун вытянул ноги и поставил бутылку с виски на стол. — Настроен я лишь на то, чтобы попробовать вытянуть тебя из этого комбинезона.       У Чимина перехватило дыхание, и по всему его телу побежали мурашки.       — Джун, не шути так со мной.       — Я не шучу, — выражение лица альфы было таким уверенным, что это почти напугало Чимина. — Поверь мне, я пытался держаться подальше от тебя. Но у меня больше нет сил.       — Это и есть твое «сейчас»?       — Разве я произнес слово «сейчас»?       — Нет.       — Значит, это не «сейчас». Это просто то, что я сказал. Чимин провел языком по пересохшим губам.       — Для начала я хотел бы, чтобы ты снял мой свитер. Я развел хороший огонь, и здесь достаточно тепло.       — Я бы предпочел в нем остаться.       — Ты хочешь сказать, что не намерен заниматься любовью?       — Нет, — Чимин пожалел, что так быстро запротестовал, и попытался внести ясность:       — Как только ты опять увидишь этот комбинезон, ты снова начнешь кричать.       — Чимин, малыш, любой омега, у которого мозгов вполовину меньше, чем у тебя, мог бы понять, что истерики по этому поводу волнуют меня меньше всего в данную минуту.       — Ты так говоришь сейчас, но твое настроение непредсказуемо. Разве ты не видишь, что я нахожусь в том же состоянии, в котором тебе хотелось бы видеть свою команду перед каждой игрой?       — Ты снова об этом?       — Я использую свое тело для пользы дела. Разве не в этом смысл футбола?       — Ты начинаешь выводить меня из себя. И ты это знаешь, не так ли?       Чимин не мог сопротивляться ему, особенно когда в его глазах плясали эти завораживающие соблазнительные искорки.       — На воротнике сзади есть небольшой крючок.       — Подвинься сюда и покажи мне.       Чимин сделал так, как он сказал, и Джун легонько надавил на его плечо, давая понять, что хотел бы, чтобы омега лег лицом вниз. Чимин положил щеку на его колено, его грудь касалась бедра альфы. Намджун нежно провел рукой по мягким волосам омеги.       — Знаешь, о чем я думаю? Мы начнем с этого дивана и будем продолжать, переходя из комнаты в комнату.       — Это похоже на приглашение к генеральной уборке.        Намджун стянул с омеги свой свитер и бросил его на пол. Пальцы альфы ласкали его позвонки через сетчатую ткань комбинезона.       — Знаешь, существуют разные варианты. Я знаю несколько интересных штучек, которые можно проделать с помощью мыла и воды.       — Судя по твоему прошлому, ты вообще знаешь массу интересных вещей.       Чимин затаил дыхание, так как альфа коснулся чувствительной точки на его шее. Намджун издал короткий смешок.       — Ты уверен, что тебе не хочется, чтобы тебя отшлепали? Чимин улыбнулся, уткнувшись носом в его бедро.       — Уверен.       — Это еще одно, что мне в тебе нравится. Джун гладил его через тонкий шелк, осторожно водя пальцами по соскам. Чимину стало трудно дышать. Он повернул голову и через ткань прижался губами к твердому возбуждению Намджуна. Альфа приподнял его за плечи и подтянул к себе. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Чимин испугался, что тот оттолкнет его, как это уже бывало раньше, но вместо этого альфа притянул его к себе. Их губы встретились. Чимин обвил руками шею Джуна и потянул на себя, укладывая их на диван.       Намджун изменил положение, пытаясь стянуть с него комбинезон, пока Чимин лихорадочными движениями расстегивал его рубашку, но диван, не рассчитанный на такую тяжесть, покачнулся, и они упали на пол. Они рассмеялись.             Намджун перекатился на спину, чтобы не придавить омегу своим весом. Лежа на полу, они продолжали целоваться как сумасшедшие. Когда Чимин наконец открыл глаза, чтобы взглянуть на Джуна, он улыбался.       — Тебе было так же приятно, как и мне?       — Еще больше, — Чимин не смог удержаться и вкусно чмокнул его в подбородок.       — Чимини, малыш, я должен достать тебя из этого костюма, даже если мне придется использовать для этого плоскогубцы.       — Не суетись, — шепнул Чимин.       — Моё терпение на пределе…       — У меня под ним ничего нет.       Джун недоуменно моргнул.       — Ничего? Чимин покачал головой.       — Никакого нижнего белья. Для этого комбинезон слишком узкий.       — Но … Намджун вывернулся из-под него и сел.       — Пак Чимин, ты утверждаешь, что ты пошел на встречу с Ваном без трусов?       — Да.       Ким рывком вскочил на ноги, потянув омегу за собой.       — Мы сейчас же отправляемся прямо в спальню, малыш. Сердце мое вот-вот разорвется. Я хочу умереть в своей постели. Его добродушное подшучивание подбодрило Чимина. Едва сдерживая себя, они поднялись по лестнице и очутились в просторной спальне.       Джун поставил Чимина в центре комнаты и стал вертеть из стороны в сторону, как большую куклу, отыскивая крючки. Наконец лента, стягивавшая грудь Чимина, ослабла, и он вздохнул с облегчением, ощутив, как топ из сетчатой ткани сползает к талии.       — Больно?       — Немного. Джун подошел к нему сзади и большими пальцами стал массировать красные рубцы.       — Чимин, обещай мне, что ты больше никому не покажешься в таком виде.       Омега повернулся и поцеловал его. Он не собирался давать никаких обещаний, пока не получит хоть что-то взамен. Чимин просто стоял, ощущая, как пальцы Джуна бегут по его спине — от позвонка к позвонку. Намджуну хотелось целовать его бесконечно. Ему было мало его губ, его кожи, его нежного клубничного запаха. Но он не для того ждал так долго, чтобы спешить, нет, он будет медлителен и расчетлив… Насколько это возможно.       Чимин издал стон разочарования, когда альфа отступил назад. Намджуну понравилось, что он не хотел отпускать его. Сделав пару шагов в сторону, он упал в кресло и залюбовался Чимином. Рыболовная сетка черными кольцами облегала его талию, белоснежная кожа омеги светилась в полумраке спальни. Кажется, он собирался жениться на Джине? Когда это было? Да и было ли вообще? Сердце Намджуна знало правду задолго до того, как он воспринял ее разумом.       Ким вгляделся в лицо Чимина и был потрясен отражавшейся в нем неуверенностью. Ему стало страшно. Тело Чимина настаивало на том, что он агрессивен и опытен. Но потемневшие испуганные глаза говорили совсем другое. Джун улыбнулся, чтобы разрядить растущее между ними напряжение.       — Ты мог бы добавить немного искры в нашу игру, если бы медленно стащил с себя этот комбинезон, и доказал, что под ним правда ничего нет.       Глаза Чимина округлились, будто он никогда в своей жизни не раздевался перед альфой. Он сделал странный жест рукой, словно не понял, о чем это Джун говорит.       Альфа склонил голову набок и мягко спросил:       — Ты ведь не хочешь изображать из себя девственника сегодня?       — Девственника? О нет. Нет, я… Чимин ухватился за жгутики лент и принялся послушно развязывать их.       — Только не так быстро. Послушай, Чимин, не мог бы ты как-то притвориться… не воспринимай это не правильно, я не имею в виду ничего оскорбительного… но не мог бы ты представить, что я собираюсь оставить пару сотен долларов на туалетном столике и рассчитываю за свои деньги полюбоваться хорошим стриптизом?       В уголках губ Чимина шевельнулась улыбка:       — То, что находится под этим комбинезоном, определенно стоит дороже сотни долларов.       — Раз уж тебе удалось подцепить обладателя черной карты, можешь называть свою цену.       Чимин поиграл пальчиками на уровне талии. Потом запустил ладони под ткань и обнажил пупок. На этом он решил остановиться и обратился к Джуну:       — Я думал, ты изменился. Ты сам, говорил, что не желаешь никаких извращений.       — Это было до того, как я увидел тебя в этом проклятом комбинезоне.       — Не мог бы ты для начала снять свою рубашку? Мне нравится твой торс.       — Неужели? Чимин был не первым омегой, восхищавшимся его телосложением, но все равно это было необъяснимо приятно Джуну. Он швырнул галстук на подушку и, не отрывая от Чимина глаз, медленно снял рубашку.       — Твоя очередь, — сказал альфа. Чимин спустил комбинезон немного ниже талии и бросил на него озорной взгляд:       — Как велик ваш кредит, господин Ким?       — Прекрати волноваться о кредитных лимитах и начинай беспокоиться о медицинской страховке, ибо тебе не поздоровится, когда я доберусь до тебя!       — Я весь дрожу, мистер Монстр.       Чимин провел языком по нижней губе, затем потащил вниз липкую, как паутина, ткань, обнажаясь полностью. Дело запахло близким взрывом, которого Джун совсем не хотел. Ожидаемое удовольствие оборачивалось дополнительной головной болью. Альфа скрестил вытянутые вперед ноги и замер в кресле. Чимин переступил через бесформенный комок ткани, не понимая, почему он молчит.       Чимин был ослепительно хорош. Тонкая талия, округлые аппетитные бедра, аккуратный член, прижатый к упругому животу. У Джуна рот наполнился слюной, а собственный стояк напомнил о себе, болезненно упираясь в ширинку. Ксиобо не зря выбрал Чимина моделью для своих работ. Единственное, чего он не сумел (или не хотел?) передать в них, — это его почти осязаемой, брызжущей во все стороны чувственности. Эти брызги огненными каплями прожигали грудь Джуна, горячими струйками стекали по телу, вызывая приступы резкой и сладкой боли.       Секунды шли одна за другой. Нервозность Чимина возвращалась к нему. Почему он молчит? Чем дольше Джун смотрел на него, тем больше ему начинало казаться, что он находит в нем что-то отталкивающее. Вспышка его игривой самоуверенности погасла, и Чимин подумал, что он слишком отличается от тех худощавых и стройных омег, которые крутились возле Джуна. Омега устыдился собственной наготы и присел, чтобы поднять комбинезон.       Джун мгновенно вскочил с кресла, тревожно посмотрев на Чимина.       — Чимин, малыш, это просто шутка. Ты ведь понимаешь это, не так ли? — он осторожно потянул ткань из рук омеги.       Огненная волна пробежала по телу Чимина, когда его соски коснулись груди Джуна. Он прижался щекой к плечу альфы. Разум кричал: уходи, опасность! Но сердце шептало: здесь твой дом!       — Что случилось, скажи мне, Чимин? Ты же знаешь, я не хотел оскорбить тебя. Чимин мог бы как-нибудь отшутиться, но ему было уже не до шуток.       — Я смущаюсь, когда ты так смотришь на меня.       — Как я смотрю?       — Я знаю, что мне надо бы похудеть, но я не могу соблюдать диету, а ты привык к другим омегам… типа Ину.       — Какое отношение к этому имеет Ину?       — Он худенький, а я немного… полноват.       — Господи Боже ты мой! Послушай меня внимательно, — Джун положил горячую ладонь ему на бедро. — Я знаю, это бывает с омегами. Комплексы, неуверенность в себе и прочее такое, но поверь, тебе не о чем беспокоиться. Послушай меня, Чимин, когда ты начинаешь сомневаться в собственной сексуальности, это выглядит так, как если бы какой-нибудь миллиардер переживал из-за того, что его карта слишком черная.       — Ты так разглядывал меня.       — На тебя невозможно смотреть по-иному, но я понял свою ошибку. Начиная с этого момента я собираюсь держать свои глаза закрытыми.       Джун крепко зажмурился и стал, как котенок, тыкаться ему лицом в грудь. Чимин рассмеялся и крепко обхватил руками его голову.       Он не понял, как они очутились в постели, он лишь осознал вдруг, что Джун укладывает его на мягкое одеяло и уходит. Чимин встрепенулся, но альфа сделал ему успокаивающий жест рукой. Омега лежал на животе, ощущая прохладу одеяла, и наблюдал, как Джун раздевается. Быстро раздевшись, он вернулся к Чимину. Уложив омегу на спину, Джун провел теплыми ладонями по внутренней стороне бедер Чимина.       — Разведи их пошире. Пожалуйста. Чимин сделал, как он сказал.       — Шире, — настаивал Джун. — Подтяни колени. Чимин сделал и это.       — Ты опять смотришь.       — Ты такой красивый, на тебя нельзя не смотреть.       Чимин задохнулся, когда альфа провел большим пальцем по сжавшемуся колечку мышц, и совсем замер, почувствовав там его губы. Чувство неловкости от неудобной позы сменилось жгучим стыдом, потом накатила волна наслаждения. Опираясь на локти, бесстыдно приподнимая таз, Чимин подавался навстречу его дразнящим ласкам.       Движения Джуна становились все более смелыми, он проникал в него пальцами, делая медленные круговые движения, одновременно доставляя удовольствие языком. Чимин лежал с открытым ртом, хватая воздух короткими быстрыми глотками. Все его ощущения сконцентрировались где-то между разведенных в стороны ягодиц, где он чувствовал губы Джуна, его влажный шершавый язык, а потом ощутил в себе уже не один, а два его пальца. Жадных. Бесцеремонных. Чимин знал, что он наблюдает за ним. Слышал, как он подстегивает его страсть.       — Все хорошо, малыш. Все просто замечательно. Не сдерживай себя. Давай добавим еще.       — Нет, — задыхаясь, Чимин едва сумел это сказать. — Нет. Я хочу тебя. Пальцы Джуна ушли глубже.       — Хочешь, малыш? Хочешь?       — Да!              Глаза Чимина широко распахнулись. Эти пальцы! Они проникали повсюду. Стыд был неведом ему. Джун засмеялся каким-то дьявольским смехом:       — Расслабься, маленький. Расслабься и дай мне почувствовать тебя.       Чимин заскулил и позволил ему делать все. Не прошло и минуты, как омега с громким стоном кончил себе на живот.       — Я не смог дождаться тебя, — прошептал Чимин, смущенно глядя на Джуна.       — Я знаю, — Джун подтянулся и навис над Чимином, приставляя головку члена к тугому входу омеги.       Медленно, на пробу, он толкнулся внутрь. Чимин был скользким и влажным, но ему все еще было трудно принять его. Чувствуя приятное давление, омега подался бедрами навстречу, чтобы получить больше, и вскрикнул, когда получил. Джун замер, войдя наполовину.       — Я сделал тебе больно?       — Нет, — задыхаясь, хрипло ответил Чимин. — Это очень приятно.       — Продолжим?       — Не останавливайся, пожалуйста, — простонал Чимин, захлебываясь в ощущениях.       — Ты снова играешь с огнём, малыш, — прорычал Джун, забросив ноги Чимина себе на плечи и резким движением заполнил его полностью.       Чимин застонал и впился ногтями в плечи альфы, ощущая невероятную наполненность и давление внутри. Джун, не давая ему прийти в себя, сразу начал размеренно толкаться, выходя на половину длины и тут же входя обратно. Голова Джуна кружилась от узости и жара омеги. Ему хотелось прижимать Чимина все крепче и больше никогда и никому не разрешать смотреть на его омегу. Запереть навсегда, самому наслаждаться им, видеть искры яркого наслаждения в его глазах.       Чимин, вскрикивая от удовольствия, уже не владел собственным телом, сходя с ума и оставляя ногтями на спине альфы красные полосы. Джун упивался стонами Чимина, вылизывая и покусывая его шею, возвращаясь к его губам, смешивая их дыхание.       Альфа стал двигаться быстрее, наращивая темп. Чимин выгибался и стонал ему в самое ухо, прижимаясь сильнее. Джун словно сорвался с цепи. Он упивался податливым телом под собой, вгоняя член до упора, трахая его с оттяжкой. Ничто больше не могло его удержать.        Чимин почувствовал, что больше не сможет сдерживать себя. Зажмурившись и уткнувшись лицом в плечо альфы, он с громким стоном кончил, крепко сжимая член Джуна внутри. Альфа нашел его искусанные губы своими, продолжая двигаться внутри, не контролируя себя. Толкнувшись еще пару раз, Намджун с хриплым рычанием кончил внутрь Чимина.

❤️‍🩹

      Обнаженный Джун расхаживал по спальне, держа в руке бокал с виски. Чимин лежал в постели, глядя, как двигаются рубцы шрамов, покрывающие его тело. Ему редко случалось видеть Джуна таким серьезным, и неприятное воспоминание о том, что произошло в номере отеля в Дэгу, мгновенно вернулось к омеге.       Джун подошел к кровати, сел на край, глядя на него сверху.       — Боюсь, что мы оба забылись сегодня. Я ничего не использовал. Чимин непонимающе посмотрел на него.       — Я не знаю, как это произошло. Я никогда не был так неосторожен, даже во времена безумной юности.       Поняв, что он имеет в виду, Чимин испытал чувство легкого раздражения, смешанного с разочарованием. Ким боится, что он может забеременеть.       — Тебе не стоит волноваться. Я пью таблетки.       Джун никогда не узнает, что Чимин стал принимать их сразу после той ночи в самолете в ожидании его «сейчас».       — Я беспокоюсь кое о чем другом. Последнее время я был близок только с Ину, и мой контракт с «Дьяволами» предусматривает регулярные осмотры. Я знаю, что я здоров, — Джун посмотрел ему прямо в глаза, — но я не знаю того же о тебе. Чимин пристально посмотрел на него.       — Ты ведешь бурный образ жизни, — спокойно объяснил Джун. — Я не осуждаю, я просто хочу знать, насколько ты был осторожен и сколько прошло времени с тех пор, как ты сдавал анализы.       До Чимина наконец дошел истинный смысл его волнений. Приподнявшись, он оперся на локоть.       — Ты умеешь придать уверенности.       — Это не шутка.       — Да, ты прав.       Чимин спустил ноги с кровати, встал и подошел к креслу, на котором валялась рубашка Джуна. Чимин не хотел снова натягивать свой комбинезон, но и говорить с Джуном голым тоже не мог.       — Я абсолютно здоров.       — Откуда ты знаешь? Чимин продел руки в рукава рубашки.       — Знаю, и все.       — Боюсь, что этого недостаточно.       — Тебе не о чем волноваться. Просто поверь мне.       — Ты даже не смотришь на меня. Ты что-то скрываешь?       — Нет, — солгал Чимин.       — Тогда сядь, чтобы мы могли поговорить начистоту.       — Мне больше нечего сказать. Может быть, ты лучше отвезешь меня домой? Джун встал.       — Нет, пока мы всего не выясним. Ты пугаешь меня.              Судя по его голосу, он не был напуган. В его голосе слышался гнев. Чимин обнял себя руками.       — Мой последний осмотр показал, что я абсолютно здоров.       — Когда это было?       — Весной.       — Сколько альф было у тебя с тех пор?       Вопрос был справедливым, но в Чимине зашевелилась обида.       — Много! Всем известно, что я сплю с каждым, кто попросит!       В два прыжка Джун оказался рядом с ним.       — Проклятие, прекрати! Сколько?       — Тебе нужны имена и адреса? — Чимин сжал губы, стараясь выглядеть сильным и жестким.       — Сначала назови мне количество. Чимин ощутил жжение в глазах.       — Тебе все же придется поверить мне. Я сказал, что у тебя нет причин для беспокойства. Интимная сторона моей жизни тебя не касается.       — В данный момент очень даже касается. Джун схватил его за руку — не больно, но давая понять, что он не сможет вырваться.       — Сколько?       — Не смей так со мной обращаться!       — Сколько?       — Никого не было! Только ты.       — Та-ак, — протянул Джун. Его скептицизм переполнил чашу терпения Чимина, и слезы обиды потекли по его щекам.       — Можешь не верить, если не хочешь! — Чимин рванулся к двери. Джун перехватил его и повернул так, что он, оказался прижатым к его груди.       — Не плачь. Пожалуйста, не плачь. Не стоит из-за таких пустяков. Просто скажи мне правду.       — Никого у меня не было в течение долгого времени, — устало произнес Чимин. — Очень долгого времени.       Джун отстранился, чтобы взглянуть на него, и Чимин увидел, что гнев в его глазах уступил место замешательству.       — Ты говоришь мне правду, Чимин? Правду и ничего, кроме правды? Чимин кивнул. Джун взъерошил свои волосы и помотал головой:       — Я отказываюсь понимать тебя.       — Я знаю, — прошептал омега. Джун упал в кресло и потянул его к себе. Омега уступил, опустившись ему на колени.       — Что нам с этим теперь делать? Ты выворачиваешь меня наизнанку с первого дня нашей встречи, — Джун прижал его голову к своей груди. — Ты сказал, что это было давно, значит, мы говорим об отрезке времени большем, чем, скажем, год? Чимин кивнул.       — Большем, чем два года? Он снова кивнул.       — Гораздо большем? Опять кивок.       — У меня, похоже, в глазах темнеет, — Джун погладил его по волосам. — Ты действительно очень любил Ксиобо, верно?       — Больше, чем кого-либо. «До последнего времени», — прибавил Чимин про себя.       — И ты пытаешься сказать мне, что с тех пор в твоей жизни никого не было? Чимин, он, должно быть, умер шесть или семь лет назад?       Чимин решил, что ему придется сделать это. У них не будет никакой надежды на совместное будущее, если он не найдет в себе мужества рассказать Джуну всю правду и дать ему увидеть его таким, какой он есть на самом деле, со всеми его заморочками и прочим. Но такая степень откровенности до смерти пугала Чимина.       Джун не сделал попытки удержать его, когда он поднялся с его колен и подошел к кровати. Чимин сел так, чтобы видеть его и чтобы Джун мог видеть его лицо, колени омеги были сведены, а руки вцепились в полы рубашки.       — Ксиобо предпочитал альф в постели, Джун. Он не был моим любовником. Во всех отношениях он был мне отцом. Чимин никогда еще не видел его таким ошеломленным.       — Тогда я вообще ничего не понимаю.       После долгих лет жизни в защитной скорлупе открыться другому человеку было невероятно трудно, и Чимин никогда бы не сделал этого, но он любил Намджуна и не мог больше жить в мрачных тенях прошлого. Собрав всю свою смелость, в бессвязных выражениях Чимин рассказал ему об изнасиловании и продолжал говорить до тех пор, пока не увидел огоньки сочувствия в глазах Джуна и вспышки ярости на его лице. Когда он осознал, что альфа ему поверил, говорить стало легче. Чимин рассказал ему об ужасных месяцах жизни в Китае и о том, как он переспал со множеством альф, но Джун не выразил осуждения — лишь выражение сострадания разгладило суровые черты его лица, и это вызывало в душе Чимина страстное желание броситься ему в объятия. Но он остался на месте, почти заикаясь, он пытался описать, какое оцепенение чувствовал все эти годы и как невозможно для него было иметь интимные отношения с кем бы то ни было.       Когда Чимин закончил, воцарилось молчание, и он в страхе ждал, как Джун свыкнется с мыслью, что является тем единственным альфой, которого он выбрал, чтобы положить конец многолетнему воздержанию. Джун не связан с ним никакими обязательствами, тогда как Чимин откровенно давал ему понять, что Джун значит для него. Никогда еще он так не рисковал.       Чимин, подобравшись, сидел на краешке кровати и смотрел, как Намджун поднимается с кресла. Когда он подошел к нему, омега почувствовал в нем неостывшую ярость, проявлявшуюся в нервном подергивании щеки, но в то же время глаза его были полны сострадания, и Чимин понял, что его гнев направлен не на него. Джун обнял его, и, пока говорил, голос его прерывался спазмами:       — Прости, Чимин. Я очень, очень сожалею.       Наклонившись, он принялся целовать омегу, прикосновение губ несло ему исцеляющее тепло.       Было почти три часа утра, когда Намджун отвез его домой. Чимин вновь надел свой комбинезон, натянул его свитер и закутался от декабрьского холода в пальто. После недавней эмоциональной встряски он чувствовал в себе полное умиротворение, и Джун тоже, похоже, расслабился.       — Ты завтра будешь усталым, — произнес Чимин, прижавшись к его руке.       — Я не нуждаюсь в длительном сне. Даже когда я был маленьким, я вылезал по ночам из кровати и бегал по дому.       — Ты был непослушным ребенком, — улыбнулся Чимин.       — Я был упрямым малым. Папа лупил меня ремнем всякий раз, когда находил мою кровать пустой, но сколько бы он меня не бил, я все равно продолжал в том же духе. Тон Джуна был спокоен, но омега приподнял голову.       — Твой папа бил тебя? Мускул на щеке альфы дрогнул.       — Мои родители не придерживались современной методики воспитания детей. Они были выходцами из глухой деревни, фактически подростками, рано вступившими в брак. И оба не испытывали особого счастья от бремени родительства.       — Прости.       — Не переживай, Чимин. Все это уже в далеком прошлом. Когда я подрос, стало получше. Мой отец очень заважничал, когда я начал играть в футбол.              Что может ребенок испытывать к отцу, которому требуются награды и достижения для дозировки родительской любви?       — А твой папа?       — Он был алкоголиком. В моменты просветления он гордился мной тоже. Оба они погибли в автокатастрофе в первый год моего обучения в институте.       Чимин понимал, чего ему стоила эта откровенность, и молчал, чтобы не мешать Джуну выговориться.       — Если хочешь знать правду, у меня было такое чувство, словно я потерял их задолго до этого. Голос Джуна стал хриплым:       — Вот почему… Это трудно объяснить, но семья для меня — очень важна. Настоящая семья — с любящими детьми и заботливыми родителями.       — Почему же в таком случае твой брак распался?       — Ину никогда не хотел иметь детей. Я не виню его, что все так кончилось, понимаешь? Это была скорее моя вина, чем его. Мне надо было сразу рассказать о моих жизненных целях, до того, как я женился на нем. Ину всегда утверждал, что я неудачник и завидую его блестящей карьере, но это совсем не так. Он предан своей работе, и это одна из черт, которые восхищают меня в нем. Правда, я хотел, чтобы он в равной степени уделял внимание и семье, но этого не случилось. Расставшись с Ину, я больше не могу позволить себе подобной ошибки. Я не хочу, чтобы мои дети росли с таким папой, который был у меня. Я не хочу быть таким отцом, который заставляет ребенка чувствовать себя так, словно ему необходимо забить гол для того, чтобы заслужить родительское расположение.       Джун умолк, свернув на подъездную дорожку, а Чимин пытался понять, что крылось за его искренним признанием. То ли он поделился своим прошлым с ним потому, что Чимин рассказал ему о своем, или за его словами стояло еще что-то? Близость между ними была еще слишком хрупкой, чтобы Чимин мог напрямую спросить его об этом.              Джун обошел вокруг машины, чтобы помочь ему выйти. Когда они подошли к коттеджу, он поцеловал омегу в висок, затем — в губы. Прошли минуты, прежде чем они оторвались друг от друга.       — Я буду скучать по тебе.       — Мы видимся каждый день.       — Знаю, но это не то же самое, — Джун убрал с его лба светлую прядку. — Я буду очень занят остаток недели подготовкой к игре с «Сувон», поэтому ничего себе не выдумывай, если мы будем редко видеться. Чимин улыбнулся:       — Не буду.       — Держи свой нос кверху всю неделю, слышишь? — Джун погладил его по волосам и посмотрел на него с такой нежностью, что по всему телу Чимина пробежал сладкий трепет.       — Малыш, я понимаю, как много надежд связано для тебя с этой субботой. Мы постараемся сделать все, на что способны.       — Я знаю.       На какой-то миг Чимин подумал, что он собирается сказать ему еще что-то. Но Джун только сжал его руку, опять крепко поцеловал и подошел к машине.       — Джун? Когда альфа вернулся, Чимин понизил голос до ласкового шепота:       — Врежь как следует за меня по какой-нибудь сувонской заднице, обещаешь?       — Обещаю, хозяин.