Сердце льва. Дочь крымского хана

      Весь следующий день Фетхийе провела в ожидании ночи. Часы тянулись медленно, словно годы. Минуты составляли вечность. Несмотря на то, что двери в покои Фетхийе почти не закрывались из-за постоянной суеты служанок и портних, подбегавших к ней и измерявших то голову, то обхват талии, она сильно нервничала. Скорее бы наступил вечер, а за ним и ночь. Но любой, даже самый длинный день, когда-нибудь кончается. Закончился и этот.       Медленно сгущались сумерки. Фетхийе стояла у открытого окна, одетая в синий кафтан, черные штаны и перекинутый через плечо темный плащ.       — Когда станем действовать? — осторожно спросила подошедшая сзади Гюльсюм.       — Скоро. Очень скоро, — не оборачиваясь, ответила Фетхийе.       В этот вечер она крепче обычного обняла братьев и отца. Она по-прежнему не хотела замуж, но сбегать от родных ей было стыдно… Однако оставаться, значило всю жизнь мучиться со старым пашой вдали от дома. Поэтому, как бы тяжело это ни было, Фетхийе намерена бежать.       Огни во дворце потухли. Покои, зал приемов, гарем — все погружалось в сон.       Вдохнув полной грудью ночной воздух, Фетхийе повернулась к служанке и взяла веревку.       — Я привяжу ее к оконной раме, а ты держи крепче, — сказала принцесса. — Когда спущусь, я дерну веревку, и тогда пойдешь ты.       — Хорошо, госпожа, — ответила Гюльсюм.       Когда концы веревки были крепко привязаны, один к раме, а другой к талии, Фетхийе начала спускаться. Медленно, шаг за шагом, она продвигалась вниз. И, наконец, земля.       Принцесса дернула веревку, и в тот же момент наверху показалась кудрявая голова служанки. Она вылезла из окна и стала медленно спускаться.       Смотря на фигурку Гюльсюм, медленно ползущую вниз, Фетхийе заметила на ее спине что-то увесистое.       Когда служанка спустилась, Фетхийе строго спросила:       — Что это, Гюльсюм? Я ведь говорила не брать с собой много вещей.       — Это корзинка с едой, госпожа. Путь до Семендире неблизкий.       Хотя стоять здесь, посреди ночи, было небезопасно, Фетхийе не могла не порадоваться сообразительности и расторопности служанки:       — Ты молодец, — похвалила она Гюльсюм. — А теперь идем скорее.       В зарослях недалеко от ворот их ждал Искендер-ага. Фетхийе и Гюльсюм, кивнув ему, направились к воротам, но евнух жестом остановил их.       — Стража уже заняла пост, — сообщил он.       — Что теперь делать? — спросила Гюльсюм.       — Мы стоим недалеко от стены, к которой приставлены ворота, — сказал Искендер. — Можно перелезть через нее, и тогда мы окажемся на дороге.       — Значит, идем так, — кивнула Фетхийе.       Искендер подвел их к стене. Она была не очень высокой: можно было перебраться, держась за выступающие камни.       — Искендер, — обратилась к нему Фетхийе, — можешь не идти с нами. Ты выполнил все, что от тебя требовалось. Ты свободен.       — Что вы, госпожа, как же я вас оставлю? Если позволите, я бы хотел сопровождать вас до самого Семендире.       Фетхийе улыбнулась:       — Спасибо, Искендер. Ты можешь ехать с нами.       Ага повернулся к стене.       — Гюльсюм, давай корзину, — обратился он к служанке.       Девушка подала ее.       Перекинув поклажу через плечо, Искендер повернулся к Фетхийе:       — Госпожа, когда я спрыгну, поднимайтесь следом.       Принцесса кивнула в знак согласия. Евнух подпрыгнул и, цепляясь руками за выступающие камни, начал подниматься. Молодость и крепкое телосложение позволили ему быстро оказаться на вершине стены.       Спрыгнув на землю, Искендер поставил корзину и посмотрел наверх. Спустя пару минут над стеной показалась кудрявая голова принцессы, а затем и каштановые локоны служанки. Искендер-ага осторожно помог им спуститься.       Когда они оказались внизу, Фетхийе сказала евнуху:       — Искендер, веди нас скорее в порт.       Дорога до него тянулась почти через весь город. Только к рассвету они достигли пристани. В порту стояло много кораблей, и Фетхийе вновь обратилась к Искендеру, попросив его узнать, какой из них идет в сторону Семендире.       — Сегодня туда не идет ни один корабль, — вернувшись, сообщил евнух. — Но тот, крайний, идет в Стамбул, а из него добраться до Семендире нам уже не составит труда.       — Стало быть, придется ехать через столицу… — задумчиво проговорила принцесса. — Что ж, если это единственный путь, тогда идем скорее.       Поднявшись на корабль и пройдя в каюту, Гюльсюм принялась выгружать корзину на стол и раскладывать вещи. Искендер сел в угол и стал точить кинжал.       Фетхийе поднялась на палубу. По ней сновали матросы, поднимая якорь и затягивая канаты.       Рассвет почти погас. Апельсиновое солнце уже встало, залив лучами море, которое сверкало в его блеске, как драгоценный камень.       Дворец был хорошо виден даже отсюда. Сердце Фетхийе болезненно сжалось, когда корабль, дернувшись, медленно поплыл в сторону столицы Османской империи, унося молодую госпожу все дальше от родного берега. Тогда она не могла и предположить, что уже не вернется в Крым…