Тайна времени

"Тихо лужи покрывает лед, помнишь мы с тобою Целовались ночи напролет под шум прибоя Это лето не вернуть уже я знаю Но когда печаль в моей душе я вспоминаю.. (с)В. Стрыкало" Что то было не так с этим осенним лесом, он знал его изменчивый характер вдоль и поперек. Как маг земли он практически сроднился с этим местом силы, но сегодня все было по другому. Притихшее зверье, редкий молчаливый полет птицы да жалобный скрип крон. Обходя привычной тропой свой кусок участка, Пахом осматривал местами спутанные черные ветви деревьев, словно подпиравших мглисто- серый, смятый небосвод. Пустые вороньи гнезда, первая сточенная зайцами кора. Вдыхая колкий воздух, он приметил островки желтой травы, прихваченной первым морозцем, угловатый ковыль. Так и до зимы недалеко. Листва то ломалась под его мощной поступью, то предательски скользила, особенно если успела слежаться в вязкий пласт. Тогда лесник цеплялся за почву своим широким узловатым посохом из вяза. В глубине леса помимо чудесных полян, были и весьма топкие болота, да и быстрая подпитка от источника силы быстрее шла через дерево, чем напрямую через магическую оболочку мага. Опираясь на посох сейчас, широкоплечий угрюмый старик встал на развилке "на перекур". И пускай магическую трубочку он давно не выкуривал в такие моменты, привычка замедляться в смятении духа оставалась неизменной. Пахом слушал, как шумит ветер. Он не был молод, по человеческим меркам ему можно было дать лет 60. Еще не старик, но уже не полный сил мужчина. Людей в этом он не переубеждал, так целее будет. Аккуратная кучерявая шевелюра, седая борода, которые он не спеша и педантично ровнял садовым секатором. Покрытое морщинами благородное лицо, с приятными лучиками у глаз и смешными узорами глубоких морщин на лбу, плотно сжатые узкие губы. Добрый нрав, пожалуй, выдавали только его глаза землянисто-карего цвета, которые всегда излучали теплое дружелюбие и неутомимую жажду жизни. Но и их он прятал под угрюмым выражением сдвинутых, кустистых бровей, да натянутым поплотнее головным убором, которые он частенько менял по сезону и настроению. Одевался маг по-людски, имел странные привычки, но местные принимали его чудачества и не докучали лишний раз. Потому что лесничим он был хорошим, дело свое знал. Ковен магов же, после крайнего инцидента, и того реже вспоминал своего отшельника. Разве что монотонно дергали по взносам да по редким магическим разнарядкам. Как там у людей? Помер дед Максим да и шут с ним. Пахома, не любившего интриг ковена, такое отношение собратьев по ремеслу вполне устраивало. Благо учеников не навязывали, а сам завести адептов он бы и не хотел. Развилка как развилка, но с места сходить почему то не хотелось. Внутренний диалог опять перешел в осуждение. Может он правда стареет? " Что толку, что Дэгейр помогает людям? ,- рассуждал он про себя- Уважают его мало, а боятся жуть как. Еще бы, неосознанно кожей волка чувствуют даже в его смазливом человечьем обличье. А юнцу нравится их подстебывать. Утащить в ипостаси то курицу, то утку со двора, то девчат напугать, то парней приворожить к какой - нибудь нететехе проклятущей. Все хиханьки да хаханьки, а сам рыскает по домам да сараям за чернокнижными прикопанными свитками. Зачем они ему в таком количестве? Куда только смотрит Стая? Его волчица в конце концов? Хотя кого Дэгейр когда слушал. Индивидуалист - как говорили раньше. Даже Эстер наверное не образумит его, нет. Хоть век дружбы с волком-некромантом долог, но она еще сама не знает чего хочет, а Дегейр прет к своей цели как танк. Надо бы его навестить, раз он сам не появляется у него. Хотя в городе его видели, он точно знает". Пахом грустно улыбнулся мыслям, закрыл глаза. В очередном порыве ветра почувствовал отголоски не природной энергии. Он плавно сделал пас рукой, запустил поисковый импульс. Что он хотел найти сейчас? Он сам не знал. Но магия, собравшись в серый комок энергии на кончиках пальцев, повинуясь его воле, сорвалась в густой ельник. Где то неутомимо застучал дятел.

***

Она даже не могла приблизиться к его мастерской. Тугой защитный купол плотно простирался на всей территории АТП вплоть до придорожных кустов, отливая всеми цветами магии присутствующих здесь групп. Получилось скорбное фиолетовое сияние и четкие пыльно-серые границы Инквизитора. А фоном, не терпящая возражений, абсолютная глухая тишина. Уйти сразу Эстер просто не могла. На ватных ногах она поплелась к единственному укрытию - в сторону густых придорожных кустов, где она тупо стояла посреди человеческого хлама, накинув морок из дополнительных веток. Желтая листва, коричневые ветви рябили перед глазами. Попытка вдоха, резкий выдох. Прикрытие... Под ногами валялись початые чекушки, пивные банки, перевернутый строительный столик. К нему стоял прислоненный ржавый велик, с порезанной передней шиной. Блевотина, фантики из под жвачки и конфет, шприцы, початая пачка чипсов с крабом и пара смет на отделку с жирными отпечатками чьих-то ботинок. На площадке перед гаражом Дегейра - яблоку было негде упасть. Круче чем на ярмарочных выступлениях в сезон. Магические сферы - трансфигурированные в один расширенный синий седан, черный вычурный мерс вампиров, харлеи и хонды Стаи и без магического вмешательства - раздолбанные людские тачки. Все говорило о том, что ее худшие предположения оказались верны. Он мертв. "Мертв"- зачем то прошептала она в пустоту. Перед глаза вспыхнуло и исчезло воспоминание его потухшей руны. Вряд ли, защитный купол Инквизитора фонит здесь для того, чтобы линчевать среднего некроманта - оборотня. Если бы у Совета были бы крупные вопросы по контрабанде артефактов или незаконных жертвоприношений - общий сбор был бы явно не на людском пустыре. Картинка стала нечеткой. Эстер старалась проморгаться и поняла, что же ей мешает рассматривать обстановку. Предательские крупные слезы стекали по лицу. Осознание. Горло сдавило мерзким липким комом. "Что же ты натворил? Как ты мог? Почему не кинул зов? Куда ты вляпался, если твоя смерть отмечена Советом настолько сильно? Зачем же тебе понадобились архивные книги?" Вопросы, ответы на которые она точно сейчас получить не смогла бы. Эстер равнодушно смотрела как безвольные люди покидают место происшествия, как они протекают сквозь рябь барьера на вишневой девятке, которая дребезжа и чихая, заворачивает в сторону города. За ней не последовал эскорт, а это значит - решение еще не принято. Интересно, что будет написано в людских бумагах? Вряд ли истинная причина его смерти, она даже не уверена, будет ли там зафиксировано реальное состояние места преступления. Ведьма ощущала свое полное бессилие каждой клеточкой тела. Этот дурацкий взгляд на его жизнь со стороны перешел и на его смерть. Передружба - недоотношения. Она теперь совсем одна. Дегейр крупно ее подставил. Торчать здесь дальше не было смысла, могут заметить, а это сейчас ей совсем ни к чему. Никто не будет разбираться в хитросплетениях их взаимоотношений, а книги нужно вернуть в хранилище как можно скорее. Во что бы то ни стало. Попасть под следствие было никак нельзя. Защищать перед ковеном ее некому. Она не уверена ни в одном из наставников. Каждый слишком любит свое спокойствие и уютную кормушку. Мало ли таких ведьм перевидал Архив? В ее случае, со слабым магическим потенциалом. Думаю сотни. Берегут талант, а она к их числу не относилась. Правая туфля с чавканьем ушла в грунт, на левой каблук предательски сломался еще по пути сюда. АТП- глухое место, от остановки сюда она бежала более 20 минут. С учетом припаркованных у гаража средств передвижения, проще влить бытовую магию в оставленный кем то старый велосипед. Уж на это у нее точно хватит сил. Доедет до Пахома, а там... В курсе ли он, что произошло с волком? Даст ли он ей восполнить магический баланс? Сможет ли она посмотреть вещи Дегейра, которые лесник хранит у себя до прихода членов Совета? Сердце начало предательски оглушающе стучать. Вытащив из кустов советский "АИСТ", расписанный в зарубежной манере "Aist, City classic" Эстер сняла перчатки и прикоснулась к холодной стали. От ее ладони и кольца на левой руке потекло зеленое свечение. Велосипед принял облик только вышедшего с конвейера железного коня. В меру упругие шины, руль и сиденье под ее рост. За такой велик в детстве она бы, наверное, продала душу, а сейчас. Сейчас надо спешить. Но она двигалась ужасно заторможено, словно тело не слушалось ее, а разум блуждал совсем в других ощущениях. Боль, страх, ужас, обида. Магических сил почти не осталось и она решила приберечь их на случай создания поискового импульса, весточки, ведь маг мог быть сейчас в глубине своего леса. Поможет ли. Поможет? Выкатив велосипед на дорогу, она сняла библиотечные замшевые лодочки на небольшой шпильке, которые после посещения Залесских кустов напоминали геноцид для отдельно взятой пары обуви, и запихнула их в широкие карманы изумрудного пальто. Ноги в черных тонких капронках моментально покрылись мурашками, соприкоснувшись с холодной сталью педалей. Эти физические ощущения словно возвращали Эстер к мысли о том, что она еще жива, раз тело реагирует. Набрав скорость за поворотом, она втопила, что есть сил по привычному летнему маршруту. Эстер ехала молча, довольно долго. Прижимаясь сильнее к стали велосипеда она ,конечно, не могла согреться. Ветер трепал волосы, обдувал ноги, щипал за раскрытую шею. Но Эстер крутила педали все быстрее, словно пытаясь убежать от своих чувств. Уже на самой опушке, когда до дома Пахома оставалось всего ничего, ведьма резко затормозила. Она почувствовала, как в нее втекает чужая воля и ее накрывает внезапное видение. Отбросив в сторону велосипед она ощутила, как туман сгущается вокруг нее. Как он мерзко оплетает тело по рукам и ногам, окутывает , сдавливает грудь, заставляя жадно глотать сырую белую дымку. Гараж. Дегейр валяется недалеко от своей новой машины на правом боку, под потолком горит лампочка. Она мерзко раскачивается от сквозняка, с характерным мерным скрипом. Он лежит неподвижно, словно закрываясь левой рукой. Будто свет нестерпим и мешает ему. Правая рука перетянута жгутом. Недалеко валяется шприц и растекшиеся остатки вещества. Рот беззвучном оскале. Из под его любимой серой майки выбилась фурнитура, но защитного кулона на нем нет. И глаза. Его глаза распахнуты и совсем ничего выражают. В них нет даже боли, просто остекленевшая пустота. Морок рассеялся. Ведьма покачнулась и закричала. Закричала так, как ни кричала никогда в жизни. Громко, протяжно, пронзительно. Холодный воздух драл горло и легкие. Дрожь в теле стала нестерпимой, она почувствовала, что больше не может держаться. Эстер тут же повело в пустоту, мягко, словно подкосившиеся ноги больше не в силах были ее держать. Я так не успела отправить импульс Последнее, о чем она успела подумать, прежде чем упала на мокрую прелую листву.