***
Хюррем Султан изучала бумаги по финансам гарема. Она прочитывала лист во второй раз, но не могла сосредоточиться. Фетхийе отказалась стать женой Селима. Что теперь делать? Как защитить его? — Матушка, — обратилась к ней сидевшая рядом Михримах, — что вас волнует? — Фетхийе, — произнесла Хюррем. — Точнее, ее отказ. Как нам теперь уберечь Селима? — Вы ведь отправили в Манису Нурбану-хатун, — сказала луноликая принцесса. — Так ли важно, чтобы Фетхийе тоже была с ним? Не в ее характере быть соглядатаем в гареме. — Не это мне от нее нужно, Михримах, — отозвалась Хюррем Султан. — Она нужна как залог поддержки ее отцом Селима, и к тому же рядом с ним должна быть умная и рассудительная жена, такая как Фетхийе. Иначе он никогда не исправится. — И Фетхийе наставит его на истинный путь? — Да, Михримах. Зная ее характер, я могу сказать, что она не сможет жить с мужем, который не будет хотя бы сколько-нибудь серьезным. Но она отказалась, а заставить ее мы не можем. — Я думаю, что лучше оставить ее, матушка. К тому же Маниса: ей наверняка будет тяжело вернуться туда… — Может, ты и права, — ответила Хюррем Султан и вновь принялась изучать бумаги.***
Прошла неделя, которая стала очень долгой для Баязеда. Лала Мустафа-паша следил почти за каждым его шагом, и шехзаде ужасно раздражало это. Однако не забота лалы была основной причиной его беспокойства: он так и не смог отправить письмо Фетхийе и сам не получал от нее известий. Баязед решил совершить безумный, как показалось бы всему его окружению поступок: тайно съездить в столицу и увидеть Фетхийе. Осуществить это было очень трудно, в особенности на глазах лалы, но Баязед решил, не скрываясь, поехать в столицу и сказать об этом наставнику. Утром лала пришел к Баязеду, чтобы сопровождать на совет дивана, но застал его перед зеркалом в дорожном плаще и головном уборе. — Шехзаде, — поклонился он, — вы куда-то направляетесь? — Я еду в столицу, лала, — отозвался он, застегивая верхнюю пуговицу на плаще. — Что-то случилось? Вас позвал повелитель? — Я еду, чтобы увидеться с Фетхийе, — невозмутимо ответил шехзаде. С этими словами он направился к дверям покоев, но лала остановил его с застывшим выражением ужаса в глазах: — Шехзаде, я не пущу вас! Я не могу подвергнуть вас такой опасности! — Лала, оставь меня! Я не маленький ребенок и понимаю, на что решился! Уйди с дороги! — Шехзаде, это немыслимо! — лала схватил Баязеда за предплечье. — Поймите, я лишь хочу уберечь вас! — Я все решил! — Баязед отнял руку у Мустафы-паши. — И если ты правда хочешь меня уберечь, то сделай так, чтобы об этой встрече никто не узнал. Сурово взглянув на лалу, шехзаде вышел из покоев. Как только он ушел, паша сразу же сел писать послание для Хюррем Султан: «Госпожа, шехзаде Баязед направляется в столицу, чтобы увидеть Фетхийе Султан. Прошу Вас остановить его, пока не поздно! Лала Мустафа-паша». Быстро свернув записку, он позвал стражника и сказал ему: — Сейчас же отправляйся в столицу и передай это послание Хюррем Султан. — Как прикажете, паша, — поклонился тот.***
Баязед шел по дороге в сторону Мраморного павильона дворца Топкапы. Его сердце бешено стучало, когда он поднимался по ступенькам на верхний этаж. «Надеюсь, Фетхийе получила мое послание», — пронеслось в голове шехзаде. Открыв тяжелую дубовую дверь, Баязед вошел внутрь полутемной комнаты. Утренний свет едва пробивался сквозь узкие окошки павильона, оставляя на полу тусклую полоску света. Шехзаде откинул капюшон плаща и огляделся. Комната была пустой. «Она не получила записку», — подумал он, но внезапно услышал за спиной легкие шаги. Баязед улыбнулся и повернулся к двери. Она распахнулась, и перед шехзаде предстала Хюррем Султан. Появления матери Баязед не ожидал. Он поклонился и с волнением посмотрел ей в глаза. — Ты Фетхийе ожидал здесь увидеть? — спросила султанша, пройдя внутрь комнаты. — Лала на меня нажаловался? — произнес Баязед. — Не нажаловался, а вовремя предупредил меня, — назидательно проговорила Хюррем Султан. — Как ты мог покинуть свой санджак?! — вскричала она. — Как же ты посмел назначать Фетхийе свидание?! Не я ли говорила тебе перестать проводить с ней время?! Слава Всевышнему, что только я узнала, а если бы повелитель?! Каким образом ты бы объяснил ему это?! — Я бы рассказал о своих чувствах, — простодушно ответил Баязед. Хюррем Султан замерла в возмущении. Выдохнув, она продолжила более спокойно: — Баязед, я понимаю, что ты хотел увидеть ее, но ты должен понять, что никаких чувств между вами быть не может. И шехзаде нельзя покидать санджак без позволения из столицы. Возвращайся в Кютахью и не выезжай оттуда, пока не разрешит повелитель. — Матушка… — Баязед! Я не стану повторять! Уезжай, пока тебя никто не увидел!***
— Госпожа! — от чтения книги Фетхийе отвлек голос Дильрубы-хатун. — Хюррем Султан хочет вас видеть. Фетхийе отложила книгу в сторону и, поцеловав в макушку сидевшую рядом Хюмашах, направилась в покои рыжеволосой султанши. — Госпожа, — поклонилась Фетхийе, как только вошла в ее покои, — вы хотели меня видеть? Хюррем подошла к невестке и спросила: — Давно ты встречаешься с Баязедом? — Я не понимаю вас, госпожа… — проговорила Фетхийе, но Хюррем жестом остановила ее. — Не вздумай отрицать! — султанша протянула ей свернутую записку. — Баязед сегодня хотел встретиться с тобой в Мраморном павильоне, — продолжала она, пока Фетхийе разворачивала записку, — но я успела отправить его обратно в санджак. Сейчас он на пути в Кютахью. — Повелитель не узнал об этом? — ледяным тоном спросила Фетхийе, взглянув на Хюррем Султан. — Нет, но опасность все же есть. И ты можешь уберечь его. — Как? — спросила она. — Ты согласишься стать женой шехзаде Селима, — ответила Хюррем. — И как же это поможет Баязеду?! — с негодованием воскликнула Фетхийе. — Повелитель никогда не узнает о том, что случилось. — А если я не соглашусь? — Ты пока не знаешь о том, что может произойти, — хладнокровно произнесла Хюррем Султан. — Тебя отошлют в Крым, а Хюмашах останется здесь. — Нет! Вы не посмеете разлучить меня с дочерью! И что будет с Баязедом, если повелитель узнает?! — гневно возразила Фетхийе. — С Баязедом ничего не случится. Повелитель никогда не сделает ему ничего дурного. — И вы пойдете на это?! Ради брака шехзаде Селима вы станете жертвовать покоем Баязеда?! — злилась Фетхийе. — Я никогда не выдам своего сына и тем более не стану использовать его чувства, — возразила Хюррем. — Повелитель рано или поздно узнает о том, что произошло, и тогда я не смогу защитить вас. В том случае, если ты выйдешь замуж за Селима, произошедшее будет выглядеть как пустой слух, и повелитель не придаст этому значение. Фетхийе молчала. Случившееся не укладывалось у нее в голове. Наконец, она спросила: — Я поняла вас, но скажите, при чем тут Хюмашах? — Ты принадлежишь к роду Гиреев, она — к роду Османов. Место Хюмашах здесь, — пояснила Хюррем Султан. — Решай, как ты хочешь: либо ты жена шехзаде и живешь вместе с дочерью, либо возвращаешься в Крым, но одна, — добавила она. Фетхийе продолжала молчать. — Мне нужно увидеться с повелителем, — проговорила она через некоторое время. Хюррем Султан нахмурилась: — Что ты решила? Не ответив, Фетхийе быстро вышла из комнаты. Дойдя до покоев султана, Фетхийе остановилась, ожидая, пока стражник доложит о ней. Через несколько мгновений он пригласил ее войти. Молодая госпожа подошла султану, который сидел за столом и работал с военными картами. — Повелитель, — поклонилась она. — Фетхийе, — улыбнулся падишах и, встав из-за стола, подошел к ней. — Повелитель, вы просили меня хорошо подумать, перед тем как дать ответ о замужестве. — Верно, все так, — согласился Сулейман. — Я… Я согласна стать женой шехзаде Селима, — выдохнула Фетхийе. — Ты же сказала, что не хочешь возвращаться в Манису, — удивился Сулейман. — Мое место там, повелитель. Возможно, в Манисе я обрету немного покоя, — произнесла Фетхийе, слегка опустив голову. — Так будет лучше для всех. — Что ж, если ты так решила, — мягко проговорил падишах, — то я отдам приказ о подготовке к свадьбе.