Цена спасения

Гермиона Джин Грейнджер — героиня войны и золотая девочка, решила вернуться в Хогвартс вместе со своими друзьями и закончить обучение как ни в чем не бывало. «Чёртова Скитер» — девушка мысленно выругалась и перевернула газету. Мельком пробежав глазами по строкам, шатенка убрала пророк и устремила свой взор на сидящего перед ней парня. Это был Рон. Точно, её Рон. Но девушка никак не могла разглядеть в этом унылом и серьезном парне своего старого Рональда, беззаботного и веселого Рональда, который постоянно улыбался и шутил. Это был не тот Рон, которого она знала с первого курса. Перед ней сидел угрюмый и молчаливый юноша с сероватого оттенка лицом и усталыми глазами. Рон очень похудел за последнее время, и это добавляло его виду болезненности и угнетенности. Она вспомнила былые дни, когда золотое трио, яро обсуждая прошедший урок у Снейпа, шли по длинному коридору в сторону большого Зала, а затем сидели за родным столом Гриффиндора, уплетая жареную курицу и запивая тыквенным соком. А вместе с воспоминаниями в голове тут же возник образ Рона, который так и светился от счастья, глядя на своих друзей. Сейчас, сопоставляя эти два образа, возможно, вы даже не будете уверены, что это один и тот же человек. Война подкосила всех без остатка, и Гермиона — не исключение. Причина, по которой она сейчас находится в вагоне Хогвартс-экспресса — это ее моральное состояние. Единственное, что всегда спасало девушку — это учеба. Проводя время за домашним заданием, вечно с книгами в руках и параллельно помогая с учебой другим, Гермиона не могла больше думать ни о чем другом, кроме учебы. И вот, теперь гриффиндорка надеялась, что учебники спасут ее снова. В период войны у девушки появились проблемы с психическим состоянием и ужасная истощенность организма. Она была словно призраком прошлой себя. Но война еще не закончилась. Гермиона подозревала, что все только начинается и самое плохое ещё впереди. — Малфоев освободили, — тихо проговорила она, обращаясь к Рону, всматриваясь в его бледное лицо. Парень тяжело выдохнул. В его лице отсутствовали какие-либо эмоции, и это очень пугало и настораживало гриффиндорку. Он опустил пустые глаза в пол и подал голос. — Когда? — Газета вчерашняя, значит примерно три дня назад, — задумчиво отозвалась шатенка, кидая взгляд на дату газеты, дабы подтвердить своё предположение. — Значит, Малфой продолжит учиться в Хогвартсе как ни в чем не бывало? Вот она. Злость. Гермиона наконец смогла уловить эмоции друга, которых так не хватало. Его голос был стальным, а в глазах читалась нотка безумия. — Есть такая вероятность, — Гермиона изо всех сил старалась держаться, чтобы ее голос не дрогнул. Рон продолжил сверлить стену взглядом где-то правее ее глаз. Казалось, на топ месте через несколько секунд появится дырка, и они смогут поздороваться с учениками из соседнего купе. Грейнджер первый раз едет в Хогвартс вот так, без Гарри. Её успокаивала мысль о том, что через две недели он вернется, и они вместе смогут придумать, как помочь Рональду и восстановить прошлую дружбу и беззаботные дни. Сейчас же её мысли были полностью погружены в догадки о новом учительском составе и вообще состояние школы после. После последней битвы представить Хогвартс в былом величие было трудно. Грейнджер словно очнулась и поняла, что находится в большом Зале за большим столом Гриффиндора. Рядом сидел Рон, так и не притронувшийся к еде и выглядевший угрюмее обычного. Напротив с грустной улыбкой на лице располагалась Джинни. Она выглядела лучше брата, видно, старалась перебороть себя и оставаться в форме, несмотря на потери и страшные события войны. К слову, это у нее почти получалось. Единственное, что выдавало рыжую — синяки под глазами и все тот же исхудавший вид, что и у Рона. Но в отличие от брата, она старалась улыбаться и активно разговаривать с гриффиндорцами, проявляя хоть какие-то эмоции. Она боролась со своими воспоминаниями, заложниками которых стали многие представители мира магии. Шатенка грустно осмотрела зал. Столы были полупустые, особенно по сравнению с прошлыми годами. Меньше всего людей сидело за столом Хаффлпаффа, ведь многие так и не успели окончить Хогвартс. Первокурсников также было очень мало. Репутация Хогвартса была подорвана, родители попросту не желали отпускать своих детей в место, что только недавно было в огне и Которе восстанавливалось «на трупах», как теперь уже отзывались о школе. Девушка больше не слышала радостных возгласов и задорного смеха за столами Даже слизеринцы не пытались как-то задеть гриффиндорцев своими шутками, как это было раньше. Война поменяла всех. Война коснулась жизни абсолютно каждого в этом зале. Директорский стул стоял пустой. Не было никакого присутствия даже и призрака бывшего директора, будто он не хотел больше появляться в этом месте. По левую сторону от него сидела декан Гриффиндора — Минерва МакГонагалл, а по правую — Северус Снегг, который так и остался деканом Слизерина. Грейнджер была уверена, что директором назначат МакГонагалл, но директорский стул был пуст. Девушка не заметила, как прошло распределение первокурсников, а вот директора всё еще не было. Появилось гнетущее ощущение того, вот-вот что-то случится, и это что-то будет явно не самым приятным. –Джин, а что происходит? — с замиранием сердца наклонилась к подруге и прошептала Гермиона, следя глазами за всеми присутствующими в зале. — Сама пытаюсь понять, — лицо Джинни было явно настороженно. — Мисс Грейнджер, — раздался позади громкий голос. Шатенка резко повернулась и столкнулась взглядом с обеспокоенными глазами Минервы МакГонагалл. –Здравствуйте, профессор, а кто.? — девушка не успела закончить фразу, как ее тут же перебили. Чего, к слову, Гермиона ненавидела больше всего. Сначала дайте закончить, а потом уже говорите. — Мисс Грейнджер, пройдемте со мной. Гермиона в недоумении перевела взгляд на друзей, которые ответил ей тем же, и, тяжело вздохнув, она поднялась из-за стола. Девушка развернулась и пошла вслед за профессором МакГонагалл к выходу из зала, ощущая каждой частичкой своей спины, как сотни пары глаз удивленно провожают ее и уже задают тысячи немых вопросов, на которые она бы не смогла ответить. Только двери за ними закрылись, как Минерва вдруг остановилась и с болью в глазах посмотрела на Гермиона. Она несколько секунд молча держала ее за плечи, смотря вроде как на шатенку, но в тоже время взгляд ее был таким пустым, что казалось, она ничего вокруг ни видела. Наконец, профессор тихо проговорила дрогнувшим голосом, от которого вдруг стало страшно. Что могло такого произойти? — Гермиона…мне очень жаль. Девушка не понимала о чем идёт речь и в момент паузы аккуратно спросила. Хотя бы попыталась. — В чем дело? Минерва лишь взяла её за руку и по коже пробежала волна мурашек. То ли от холода, исходящего от каменных стен и гуляющего по коридорам, словно он тут хозяин, то ли от страха, пронизывающего каждую частичку тела. — Извини, за то что не смогла вас защитить… — голос МакГонагалл эхом пробежался по пустым коридорам, а затем будто вернулся обратно к ней. Гермиона в первый раз видела своего декана в таком угнетенном состоянии, ничего не понимая, она лишь продолжала смотреть на женщину и ждать, а та лишь, видимо сумела собраться, и слегка кивнула — Иди за мной. Они шли в полной тишине. Гермиона накидывала варианты развития событий у себя в голове, но ничего не получалось сложить в единую картину. Наконец, МакГонагалл остановилась около большой дубовой двери и повернулась к Гермионе. — Что бы там не произошло, обещай мне, что будешь сильной и ни за что не сдашься, — голос женщины эхом раздавался у нее в голове, от чего виски неприятно пульсировали, а темная туча страха, следовавшая за ними по пятам, теперь с большей силой давила и нависала над гриффиндоркой Гермиона никогда не находилась в таком недоумении, и это её пугало. Что может быть хуже неизвестности? Только сама неизвестность. — Обещаю, — тихо, но уверено ответила шатенка после нескольких минут гробового молчания. Недоумение сменилось страхом, когда женщина кивнула и удалилась. Грейнджер осталась одна у кабинета и, посчитав про себя до десяти, сделала шаг к двери. Шаг в неизвестность. Дубовые двери распахнулись перед девушкой. Её взору открылся просторный кабинет с большим количеством окон. Прямо перед ней стоял учительский стол, а около него высокий и статный человек. Мужчина стоял спиной к ней, но по фигуре (насколько это было возможно) можно было предположить, что ему не больше сорока пяти. Гермиона насторожилась и остановилась в дверях, не желая делать первый шаг в кабинет. — Мисс. Грейнджер, полагаю, — низким голосом проговорил он, все еще стоя спиной к гриффиндорке, показывая тем самым свою власть и оставляя при этом некоторое напряжение между ними. Стоило Гермионе услышать одну фразу, как ее тут же охватило странное чувство, будто она уже где-то то слышала этот голос. –Да, сэр, — осторожно подтвердила шатенка, все также оставаясь в дверях и молча сверля взглядом спину нарушителя ее вечерней трапезы. — Мисс Грейнджер, вы умеете хранить секреты? Девушка напряглась каждой своей мышцей тела, в животе скопился клубок нервов, руки слегка дрожали. Ей было страшно. Страшно, от того что она тут совсем одна. Страшно, от того что голос показался ей до боли знакомым. Страшно, от нагнетающей атмосферы и недоброго предчувствия, что не позволяли ей сделать ни шагу вперёд навстречу силуэту, который оставался при всем совершенно спокойным. — Сначала назовите свое имя, — наконец взяв себя в руки, твёрдо ответила Грейнджер. Гермиона услышала тихий смешок, от которого тело непроизвольно вздрогнуло. Что-то в этом звуке было резким, разрешающим эту гробовую тишину, нарушающим покой замка. Мужчина медленно повернулся, блеснув глазами и устремив свой взор прямо на шатенку. От увиденного Грейнджер охватил панический страх. Ноги гриффиндорки тут же подкосились, от чего она буквально чуть не упала на пола, в ушах противно зазвенело. Её взгляд был направлен прямо на лицо таинственного мужчины. Она хотела убежать туда, где он не смог бы ее найти, провалиться под землю или в конце концов убить себя. Главное — не видеть его лица, не слышать вновь его голоса. Но она не могла пошевелить конечностями от полностью завладевшего ею страха. Перед ней стоял её ночной кошмар, являющийся точно по расписанию пять дней в неделю. Сам темный лорд. Тот-кого-нельзя-называть. — Я полагаю, вы удивлены, мисс Грейнджер, — его тон был настольно спокойным, что так и хотелось кинуть в него смертельное заклинание. — Но уверяю, я не хочу причинять вам зла. Последняя фраза звучала из его уст так смешно, что любой бы не удержался и рассмеялся. Но Гермиона всё еще не могла поверить в реальность происходящего. Она стояла перед самим темным лордом, убийцей ее родных и знакомых, убийцей ее счастливого будущего и похитителем ее спокойным снов и ночей. Вот они, один на один. — Меня зовут Том. А вас? Девушка сделала глубокий вдох, стараясь успокоить себя, и переминулась с одной ноги на другую. Она словно и не поняла сути вопроса, остававшись молча стоять на пороге. В её голове крутилась карусель вопросов: «Знала ли МакГонагал, когда отправляла её сюда?», «Как он снова принял человеческий вид?», «И наконец, что он тут вообще забыл?». С каждой секундой вопросов становилось все больше и больше, намереваясь в конце конце разорвать голову гриффиндорки на несколько мелких крупинок. Хотя, беря во внимание нынешние обстоятельства, может, не все так и плохо будет? — Желаете чаю, Мисс Грейнджер? — мужчина продолжил стоять на месте, смотря на нее каким-то странным взглядом, похожим на взгляд хищника, который нашёл и теперь разглядывает свою добычу. — Нет, спасибо, — подняла на него свои глаза Гермиона, отказываясь от чая. О каком чае вообще может идти речь? — Присядьте, нас ждет долгий диалог. И вот тогда девушка поняла, что её скорее всего никто не услышит.