Секта. Оковы.

День они провели в отеле вместе с Анной, читали полицейские отчеты последних лет и общались с «батей». Леший осторожно закинул информацию, что попытался «разговорить» кота во время ночного общения. - Твоей же маме здоровья, Алексей, - прогудел в ответ телефон, - я на тебя «зелёных» натравлю. Пусть пацан и без шерсти, а всё же ведёт себя, а значит и ощущает, как кот. А ты ему под хвост дал? Ну что ты за развратная тварь. Хотя, конечно, я от тебя другого и не ожидал, чего прикидываться. Но всё равно, останешься без премии. - Сэр, я тут, вообще-то, пытки терпел! Раскалённым металлом. А вы меня премии лишить собрались? Вы книжки по мотивации персонала читать не пробовали? - Пробовал. Книжки с фотографиями сотрудников, «личные дела» называются. И раз уж читал, то знаю, что нет для тебя лучшей мотивации, чем вот такие миссии, и плевать тебе на деньги. А кофты в дырках я тебе и бесплатно дам, в Красном кресте закажу вагон обносок всяких, так что не переживай, будешь и дальше стильный и модный. - Вы, как обычно, сама доброта, сэр... – вяло протянул Лэш и нахмурился в ответ на издевательский взгляд Хамелеона. - Ладно, теперь к делу, смотритель зоопарка. Насколько, по-твоему, опасна секта? - Сэр, мы попытались выяснить, сколько ритуальных убийств провела секта за последние годы, но, к сожалению, пока не выяснили ничего конкретного. Шотландия и раньше-то считалась самым криминальным регионом в развитом мире, более ста убийств в год, а в последние годы эта цифра еще возросла. Но связать статистику напрямую с сектой невозможно. Причины смертей самые разные. - И нет такого, что среди убитых стало больше ЛГБТ? - Нет, сэр. Более того, значительно реже стали проявляться и так нечастые случаи насилия и моббинга по отношению к «радужной» комьюнити. Шотландия давно одна из передовых в толерантности. - Ладно, я понял, никаких пока зацепок. И ты считаешь, что теория об убийствах не пустая, потому что иначе Алан бы в петлю не полез, правильно? Он не был под препаратами в день смерти? - Не был, вскрытие не показало. И да, Алан – выходец из наркоторговли, а это всё же бизнес не для мягкотелых. То, что он принял решение самостоятельно умереть, очень красноречивый аргумент. Будь любой другой выход, крыса б воспользовалась. Батя помолчал немного, слышно было, как он медленно выдыхает сигаретный дым. - Знаешь, Клим, вчера мне птицы на хвосте принесли, что в Брайтоне, возможно, тоже открылся филиал этой твоей секты развратных богов. Одному из наших агентов вручили монету с совой и пригласили на встречу. Мне не нравится, что эта зараза расползается по стране. Давайте там, ускорьтесь в расследовании. - Сэр, у меня два вопроса. Первый, с чего вы взяли, что центр управления всей секты именно в этом городе? И второй, что нам прикажете делать с главой банды? - Несколько независимых информаторов из разных городов указывали, где находится лидер всея изврата... Если не будет этого главного фанатика-идеолога, то рассыплется секта. Я ж тебе не так просто Хамелеона отправил. - Сэр, у Хамелеона методы до примитивного простые. Или вы мне сейчас даёте приказ убить Белую маску? - Клим, ты знаешь моё мнение: к убийствам у нас более серьезный подход, чем к потрахушкам. Это крайняя мера, и только тогда, когда необходимо и обоснованно. Ошибёшься – переведу на службу в тюрягу, будешь там смены коротать, слушая нытьё зэков. Ты должен принять решение, насколько опасен главный извращенец, и отдать соответствующий приказ. Я не Хамелеона, а тебя, как ты понимаешь, наказывать буду, если налажаете - ты отвечаешь за эту миссию. Хамелеон, развалившийся на диване, на этих словах демонстративно обвёл языком верхнюю губу, закатил глаза и приподнял таз, сделал несколько недвузначных толчков бёдрами, показывая, как именно Лешему предстоит расплачиваться. Лэш поднял ему «фак»: - Сэр, Хамелеон сейчас вас слышит и делает вид, что он олигофрен. А, подождите, это он не притворяется, это его нормальное состояние. - Ну дети и дети. Не зря говорят, что первые сорок лет детства мужчины самые сложные. Хорошо, что я уже вышел из этого сладкого возраста. Хватит балагурить, Алексей, расследуй дело, убедись, что Секта неопасна. Или наоборот, что опасна, и тогда последовательно уничтожь её идеологическую верхушку. - А посадить главу этой банды что, будет мало? – не выдержала Анка, встряла всё-таки в разговор, правда, не повернула головы от монитора ноутбука. - Привет, Анна, - ответил добродушно сэр Томас и из того, как смягчился его голос, стало понятно, кто на самом деле мог считаться любимчиком «бати». – Проблема идеологических структур в том, что пока жив вдохновитель, жива и идея. Неважно, заперт ли он в дурке или в тюрьме. Наоборот, закрытый идол вызывает больше пиетета. Но здесь нужно понимать также, что, если секта слабовата, то управлять такой структурой Службе безопасности выгоднее, чем её ликвидировать. Природа не терпит пустоты, и на место этому сборищу придут другие. - То есть нам или подписать главного шута на службу, или убить? Ну и создадим мученика, и что толку? Извращенцы агрессивно пойдут против системы со знаменами, на которых будет красоваться Белая маска. - Долго не походят – тогда будет достаточно пары-тройки арестов для острастки, и движение затихнет, если не появится новый сильный вожак. А лидеры - это не такой мусор, который на каждом углу валяется. Сейчас будет клише, агенты: рыба не только гниёт с головы, но и начинается, коты б её пожрали, тоже с головы. *** К вечеру они привезли домой суши из ресторана, чтобы поужинать втроём. - Ну какого хера! – воскликнул «Артём», снова подходя к столу, на который только что из кухни принёс два больших блюда с суши. - Что случилось? – вошёл следом за ним Лэш, неся бутылку белого вина и салатницу. За столом с видом невинного ангела сидел Бес. - Животное всю рыбу с суши слизало, пока я отвернулся на две минуты! Ну как бля с таким жить. Иди, жопу бить тебе буду, демоническое ты отродье! Как в тебя столько лосося поместилось, тварь ты худосочная, - Хамелеон надвинулся на Беса. Тот облизнулся демонстративно, потом наклонил голову, посмотрел исподлобья и зашипел. - Тихо-тихо, спокойно. Артёмка, здесь вот ещё «драконы» есть, в них внутри рыба и икра, не расстраивайся, на, ешь. Я съем рис с огурцом и филадельфией, который после кота остался. Я люблю овощи, правда. - Ну ты лошара, Леший, ну как так можно, в конце-то концов! Ты пацану травму вседозволенности нанесёшь! - О, вот мы уже и ссоримся по поводу воспитания? - Да, черт побери, как бы извращённо это ни звучало после того, что ты с ним делал ночью. - Это потому, что он мне не сын. Он взрослый парень, а я всего лет на шесть старше, Тёма. Ты какие-то свои фантазии, я смотрю, реализуешь. У тебя что, привстаёт на инцестик-то? - Да в пень иди, Лишай. Жри теперь пустой рис. А ты что пялишься на меня, кошара нестриженый? Может, не наелся рыбой, а? Ну так отсоси, добавь белка в организм! - Артём, - Лэш проговорил это спокойным тоном, но на Артёма подействовало: дальше он ворчал уже тихо. Они разожгли огонь в камине. Пили вино: Лэш почесывал Бесу спинку, Артём слушал музыку в наушниках, демонстративно отвернувшись к окну и закинув ноги на стол. После этого Лэш мягко сопроводил Беса в свободную спальню: - Бесик, дорогой, сегодня ты спишь в своей комнате. У меня гость. Когда Лэш захлопнул за собой и Хамелеоном дверь в спальню, на лице у него заиграла дьявольская улыбка. Правда, уже через пять секунд за дверью стал скрестись «кот», но Леший только шикнул на него. Хамелеон забросил рюкзак в угол комнаты и придирчиво осмотрел смятую постель. - Я не буду спать на твоей и того животного сперме, Лишай. Доставай чистую постель, развратный ты, мерзкий, сексуально озабоченный... - Меня по-другому зовут, Тёма. И я думал, ты уже на меня не сердишься. - Если ты чем и думал, то это был не мозг, а хрен. Я как увидел ваш траходром, так мне плохо стало. Лэш заменил постель, ухмыляясь. Забросил снятое бельё кучей в угол: не хотелось выходить в гостиную и снова видеть огромные печальные глаза Беса, который сидел под дверью и молчаливо осуждал выбор спутника на ночь. - И как же мне просить у тебя прощение, любовь моя? – оскалился Лэш, улёгся на постель. Он похлопал по простыне рядом с собой. – Иди, буду вымаливать твою милость, талантливый мой художник. Хамелеон засунул руки в карманы худи, снял кроссовки и встал на кровати ногами в полный рост, переступил Лешего, вызвысился над лежащим мужчиной, упираясь ногами с обеих сторон его бедер и глядя с высоты роста с кривой улыбкой. И стал целовать себе тыльную сторону ладони, натурально издавая звуки страстного причмокивая. Лэш смотрел на него снизу вверх с легкой улыбкой. Хамелеон закусил губу и издал тихий сдавленный стон. И стал медленно ритмично пружинить на ногах, покачиваясь и заставляя матрас слегка поскрипывать. Одну руку продолжал целовать, вторую не вынимал из кармана. - Ох, Лэш, так сразу?... Подожди, куда ты так спешишь? – сладко выдохнул он и заставил кровать скрипнуть чуть громче. Выдохнул со сладким стоном. – Оооох, Лёшка, я и забыл, какой ты дикий... Стоп, давай придержи коней, я вообще-то устал с дороги. И продолжил медленно ритмично вдавливать матрас ногами. При этом на лице Хамелеона отражалось дьявольское веселье палача. Леший смотрел снизу вверх на это представление, потом вздохнул и попытался сделать рукой подсечку наглому вруну. Но тот вынул руки из карманов и легко переместил упор на другую ногу. - Подожди, подожди, Лэш, я смазку достану, а то ты себе так все белые ручки в мозоли сотрёшь. Ооой, а что это у тебя в тумбочке? Это помпа для увеличения члена? Жаль, развели тебя китайцы, не сработало, да? – Хамелеон перестал скрипеть диваном, дерзко подмигнул Лешему. - Сука... – пробормотал Лэш и дёрнул клоуна за ногу, лишая его равновесия. И через секунду выдохнул восхищенно – Хамелеон мягко встал на руки на край кровати, сделал гибкое грациозное сальто и оказался за пределами досягаемости, стоял уже на полу по другую сторону кровати. - Ну ты чё творишь? – ухмыльнулся он злобно в ответ на удивленную физиономию Лэша. - Сдерживайся хоть чуток, а. Или ты так соскучился, что теперь решил всю комнату развалить? Успокойся, дикий фавн, а то кот твой подумает, что мы тут делаем что-то такое, чего он никогда не пробовал, и расстроится. - Артёмка, помолчи уже, мой сладкий. Что ты так разошёлся, - Лэш уселся на постели «по-турецки» и сузил глаза. Он чувствовал, как в нём разгорается злость, интерес и азарт. Хамелеон ощущался, как ртуть – неуловимый и опасный. Хотелось скомкать его в кулаках и заставить замолчать – любыми способами. - Конечно, сладкий, как скажешь. Да и как я смогу сейчас разговаривать, когда ты мне запихнёшь эту штуку в рот. Ладно, китайская помпа, может, и не совсем бесполезной была. Уверенности хоть придала, да? Мммм-мммггмм-мммгм! – Хамелеон засунул себе кулак в рот и издавал возмущённые мычащие звуки, пока снова залезал на кровать, уже коленями. Потом вынул пальцы изо рта с чмокающим звуком. – Ох ты, черт, ты мне в желудок-то уж если суёшь, так хоть путь выбирай южнее, а то блевану. Лэш кинулся к нему, сгрёб и перекинул через бедро на кровать позади себя. Физически он был сильнее, но Хамелеон явно ловчее. Потому Лэш не мог отделаться от ощущения, что ему просто позволено было схватить кретина. Лэш навис над парнем, который лежал, улыбался во все отбеленные зубы. Лэш сжимал правую руку Хамелеона – отводил от себя лезвие ножа. Но когда он наклонился ближе, в другой бок ему тоже уткнулось короткое остриё. И всё же он не остановился, прижался к лезвию максимально, чтоб не повредить кожу, приблизился к уху Хамелеона и тихо проговорил: - Хватит представлений, твою мать, а то я сейчас всё реализую, что ты мне тут назаказывал. Хамелеон повернул голову, блеснул наглыми глазами и прошептал в ответ очень тихо, рот-в-рот: - Не рекомендую. Неудобно трахаться, когда внутренности выпадают. Так мне говорили те, кто еще говорить мог. От этого интимного обмена угрозами у Лэша конкретно так затвердел член. Леший поднял руку и отвернул от себя наглое лицо, которое соблазняло улыбкой и едва заметной ямочкой на щеке, и выдохнул в самое ухо стервецу: - Ты ж рассказывал, что в роли выполняешь всё, абсолютно всё, а потом отдаёшь долги вдвойне, - он попытался переместиться, чтобы прижать бедро к паху Хамелеона, но лезвие кольнуло ощутимее. Хамелеон зарылся лицом в буйные волосы Лэша и прошептал: - Это, если необходимость. А сейчас нет нужды быть очень правдоподобным. Котяра за дверью, ему достаточно и звуков. Ты, Приап, привык, что тебя все хотят, а? Обойдёшься. И да, не суйся к моему члену, - после этого Хамелеон больно укусил парня за ухо. Лэш сдержался, чтобы не застонать. Только сжал руку на наглой шее. Разговор вплотную становился слишком горячим. Боль раззадоривала. - Почему это? Боишься, узнаю, что у тебя стоит? Ну, так я это и так слышу по ритму твоего дыхания. - Ты узнаешь наверняка, что у меня стоит, только тогда, когда это будет стоять в твоём подреберье. Или в твоей жопе, Клим. - Мммм, хочешь мне присунуть, сладкий? - Я б сказал, вогнать по рукоять. На этом Лэш отстранился, поднялся сначала на руках, потом, нехотя, на колени, и забрал подушку на другую сторону кровати: - Такие возбуждающие разговорчики, пиздец. Но нам и правда нужно отдохнуть. Спи, Артём, доброй ночи. *** За неделю они выследили некоторых участников секты и определили, что все они очень хорошо живут. Большие роскошные дома и дорогие автомобили. «Окей, в секту берут по финансовому признаку. Учтём», - размышлял Лэш. Но ни ведьмаков, ни Белую Маску найти не удалось. В следующее воскресенье парни поехали на мессу втроём. Артём и Бес должны были оба отыгрывать животных, чтобы их пропустили. И оба они таки прекрасно, по мнению Лешего, смотрелись в ошейниках. А также свободных свитшотах и джинсах, которые, казалось, вот-вот упадут с бёдер. Пока они одевались, Лэш случайно обнаружил, что у Хамелеона проколот левый сосок, и облизнулся. План сработал, в базилику они прошли без проблем. - Да благословят нас Древние! – раскатисто пронеслось под куполом, когда беззубый жрец вышел в центр круга, образованного людьми. Он снял капюшон и раскинул руки. – Сегодня славим Езуса, братья! «Вешать кого-то будут? Интересно, как они это с сексом совместят», - подумал Лэш, перебирая пальцами волосы Беса. Хамелеон подпирал колонну неподалёку, скрестив руки на груди, и осматривался с видом интровертной озлобленности. Ведьмак поднял лицо вверх и замер, повернул разведённые руки ладонями вверх. Зазвучал орган. Белая маска в кресле со скучающим видом поставил подбородок на кулак. «Почему мне всё время кажется, что его маска смотрит на меня?» - задался вопросом Лэш. - Сегодня в службе будут участвовать не только священные животные, но и человек, которого выбрал сам Пресвятой. Иди сюда, брат Арт. Хамелеон не изменил позу, даже глаз не поднял. Но Лэш видел, как его тело напряглось, в секунду стало собранным и острым, как клинок. Люди освобождали проход. - Не волнуйся, художник, они не по твою душу, а по мою, - грустно подмигнул Хамелеону Леший и сделал шаг вперёд. Очевидно, сегодня список долгов, которые можно предъявить «бате», снова вырастет. «Если, конечно, к концу ночи я не увижу огни Вальхаллы, бля». Лэш ощутил холодок, который побежал по спине, когда следом за ним в круг вышел здоровенный мужик в килте. Его борода была заплетена в косички, а в руках он держал веревку, скрученную в лассо. Лэш мельком глянул в сторону Хамелеона – того уже не было возле колонны. Посмотрел на Беса. Тот поднялся во весь рост и тоже двинулся к кругу. Но не посмел пройти в круг за Лешим. Только вцепился взглядом, сжал губы. - Всё будет хорошо, малыш, - проговорил Лэш Бесу одними губами, медленно выдохнул и снял сначала пальто, потом тунику. - Всё снимай, брат, сегодня боги будут дарить тебе свою любовь, - прошепелявил жрец. - И за что ж мне такая честь? – скривился Лэш, пока наклонялся разуться. «А ведь я дебил, - произнёс про себя. – Не спросил у бати, какую он рассказал обо мне историю в секте, чтоб меня приняли. А теперь вот происходит не пойми какая хуйня, и я с какой-то трынды главный экспонат». Он скомкал штаны вместе с нижним бельём кучей у ног и выровнялся, по привычке напряг поочерёдно мышцы, как перед дракой. Попробовал усилием воли расслабиться – но не тут-то было, ведь ситуация была совсем не та, когда любимое «мой контроль, мои правила». Нет, совсем, бля, абсолютно, не та. «Мне очень не по себе, - признался, - я принимал участие не менее чем в двадцати секс-шоу в Лондоне, но ни разу, бля, мне не было так страшно». Лэш отыскал глазами Хамелеона. Он сидел на корточках в первых рядах круга, опираясь руками на пол. Когда верёвка упала на шею Лешему, он интуитивно схватил её, не давая затянуться. Но к нему подступили двое мужчин в килтах и растянули его руки. Откуда-то из толпы появились ещё верёвки. Теперь Лэш опирался на слегка разведённые ноги, руки его были растянуты горизонтально в стороны натянутыми тросами. И чёрт, удавка на шее, очевидно за что-то зацепленная, начала подниматься, вытягивая его шею. «Сука, неужели гейм овер? Меня убивают?» - Лэш сглотнул и поймал себя на том, что мысли стали метаться, как грешники на дьявольской сковородке. Он кинул быстрый взгляд на Хамелеона, который всё так же замер на краю круга, пригнулся, как для прыжка, но не шевелился, сканировал взглядом зал. Лэш напряг шею и судорожно сглотнул, закрывая глаза. Усиление натяжения остановилось. Опасно, на грани удушения – верёвка над головой была натянута струной и давила в подбородок. Нормальный ход кислорода был нарушен, но угрозы для жизни пока не было, и Лэш приоткрыл рот, зажмурился, вдыхая очень медленно и пытаясь сознательно понизить реакцию тела на страх. Он мысленно послал большой привет военруку в Сандхерсте, который заставлял кадетов два часа подряд дышать через соломинку, чтобы они научились контролировать дыхание и частоту сердцебиения. По щелчку из толпы вышли несколько обнажённых парней, возможно «животных», двое, нет, больше – Лэш почувствовал присутствие также позади себя. Парни обмакивали руки в кубок, стоящий у ног Белой маски и подходили к Лэшу. Стали размазывать жидкость по его телу. «Скользкая хрень... Какое-то масло?», - подумал Лэш, чувствуя, как по спине маршируют мурашки. Он снова сглотнул. Малейшее движение затягивало верёвку на шее, и Лэш слегка приподнялся на цыпочки, снижая давление и давая себе полноценно вдохнуть. Пацаны елозили по нему руками, обмазывая маслом. «Ладно, сука, меня пока не убивают, а только маринуют. Надеюсь, меня не будут фаршировать яблоками... Бля, меня мама не для того рожала, мужики, честно». Лэш снова закрыл глаза, прислушиваясь к своему сердцебиению, которое снова стало ускоряться. Блядские шесть или восемь рук пацанов скользили по нему, как клубок голодных змей. Руки плясали развратный танец, то царапая, то мягко нажимая на его кожу, вжимались в мышцы, заползали между разведенных бёдер, трогали и сжимали яйца, танцевали по груди и животу. Лэш отчётливо увидел перед глазами картину Микеланджело с грешником, которого обвивают руки демонов, и невесело хмыкнул. «И почему ты, бро, выглядел тогда таким испуганным и отчаявшимся, ведь у тебя даже удавки на шее не было», - мысленно поприветствовал Лэш побратима по несчастью и снова поднялся на цыпочки, чтоб нормально вдохнуть. Один из парней полил из кубка с маслом всё тело Лешего, и руки снова ласкали, массировали и царапали всё тело. Какая-то наглая рука залезла между полужопками, пошевелилась там слегка, заставляя Лэша напрячься, и снова пустилась в путешествие по телу. «Хорошо хоть, маслом шею не полили, иначе мне пиздец». Лэш закрыл глаза, ощущая всё большее возбуждение: член не особо спрашивал, нужно ли его участие в данном шоу – поднялся, готовый к радостным встречам с намасленными руками. Лэш сглотнул - «животные» вокруг теперь не только гладили его, но стали ещё и облизывать. Когда его укусили за ягодицу, Лэш издал краткий хриплый вздох. «Суки». Его вылизывали, царапали и гладили четыре пацана. И кусали, злобные твари – болезненно, до синяков. Но член у него не только не опускался, наоборот, наливался так, что хоть купол базилики им подпирай. Лэш вдруг увидел краем глаза движение белого плаща. Скосил глаза, судорожно сглатывая, и понял, что к нему приближается Белая маска. *** Хамелеон слушал тяжёлое дыхание людей вокруг. Рядом с его головой, буквально в футе, какой-то обрезанный мужик дрочил, грубо ускоряя темп. Он был такой темпераментный в толпе далеко не один. Вокруг раздавались вздохи. Хамелеон внимательно осматривал присутствующих. На Лэша посреди круга он глянул вскользь и снова сосредоточился на людях вокруг. И хотя вид возбуждённого Лешего, растянутого между верёвками и облитого искрящимся маслом, заслуживал внимания, Хамелеон изучал лица присутствующих, запоминал их и фиксировал в памяти мимику. Бес стоял рядом с ним и судорожно сжимал руки в кулаки, захватывая одежду. Костяшки пальцев у него белели. «Нервничаешь, поедатель лосося? Хорошо, тебе полезно», - злорадно подумал Хамелеон и медленно переместился между людьми, не поднимаясь на уровень человеческого роста. И сузил глаза, когда посмотрел на "кота" – на лице Беса вместо ожидаемого испуга или злости отражалось возбуждение. Он сжал губы, а глаза у него были отчаянно голодные. «А ты, сука, тут точно такой же, как и все. Твоего хозяина грызут и душат, а у тебя член стоит, ну ты и гондольеро. Хотя вы друг друга стоите. Лэш вон тоже аж соком исходит, так ему всё это «не нравится». Прав был батя, миссия как раз для него». Лэш постанывал, когда в него очередная тварь запускала зубы. Когда к нему сделал шаг Белый плащ, Хамелеон был максимально близко, и ему в руку из рукава скользнула рукоять ножа. «Давай же, уебан белый, сделай что-то такое, чтоб я имел основания с тобой красиво станцевать». Белый скинул плащ на пол и остался совершенно голый. «А, бля, это не то, что я имел в виду», - поморщился Хамелеон и со злорадством отметил, что лицо Беса исказил гнев. Белый снял маску. Теперь всё, чем он отличался от остальных животных на «сцене», это яркий серебряный макияж и заметный кулон с совой. Люди впереди толпы склонили перед ним головы. Хамелеон отметил про себя, что ни поза, ни выражение лица Белого не транслируют ни агрессию, ни угрозу. "Ангел" подошёл к Лешему сзади («животные» так быстро съебались оттуда, аж взвизгнули) и прижался к распятому Лэшу всем телом. «Нет, убивать тебя сегодня никто не планирует, тебя собираются сочно оттрахать, напарник», - сделал вывод Хамелеон, когда ещё раз изучил лица людей. В тесте на распознавание эмоций в академии он набирал абсолютный максимум баллов. Сегодня толпа здесь фонтанировала похотью и благоговением, но не было видно голодного безумия людей, которые собрались убивать. Хамелеон посмотрел, как мужик с серебряным макияжем подаёт знак ослабить верёвку на шее Лешего и наклоняет его, возбуждая себя рукой, и хмыкнул. «Окей, пока тебя ебут, командир, я могу заняться чем-нибудь полезным и разузнать информацию, правильно? Скажешь спасибо потом, когда жопу подлатаешь». Хамелеон медленно отдалился от «сцены», поглядывая на людей вокруг. Он вынул из кармана мини-карандаш и зачернил себе передние зубы, кроме клыков. Потом поднялся на ноги и, воспользовавшись прикрытием из колонны, размотал с поясницы плотно намотанную на торс чёрную ткань. Выровнялся в полный рост, встряхнул и накинул на себя плащ, надел капюшон, запахнулся. Вышел из-за колонны уверенным шагом и схватил за ошейник первого попавшегося участника мессы. Оскалился на него, и «брат» упал на колени с молитвенно сжатыми руками. - Ты идёшь со мной прямо сейчас, брат, во имя Древних, - проговорил новый "беззубый жрец" и зашагал к выходу из базилики. Мужик бегом ринулся за ним. *** Когда верёвку отпустили, и больше не нужно было вытягивать тело струной, чтоб не задохнуться, у Лэша от облегчения вырвался протяжный стон. Его больше не облизывали и не кусали. Но продолжали гладить, щупать и сдавливать член и мошонку. Лэш повернул голову: главный изврат, который только что тёрся о его спину, теперь дрочил, придерживаясь за плечо Лешего рукой. Довёл себя до состояния отменного стояка и приблизился, нагнул Лешего за плечо. «А ты человек дела, блядская Белая маска, особо не тратишь время на прелюдии и пошлые разговорчики. А как же «поговорить», - Лэш подавил гнев и страх, попытался глубоко дышать, чтобы расслабиться. – Сейчас будет больно, вот бля, знал бы, сука, где упаду, соломки подстелил бы и анус разработал, а не кота натягивал». Когда Ангел, не церемонясь, вставил намасленный член до половины, Лэш зажмурился и скрипнул зубами, привстал на цыпочки. - Презерватив, мать твою растак, ты во имя Езуса не забыл? – прошипел Лэш, напряг мышцы рук так, что верёвки, держащие его, скрипнули. Ангел в ответ вогнал член полностью. Лэш подавил вскрик и низко опустил голову, скукожился. Руки, шарящие по нему, ускорились. Его схватили за член и надрачивали ему в две руки. - Знаешь, за что тебя наказывают, брат Арт? – подошёл к Лешему шепелявый беззубый ведьмак. - Нет, не знаю, ахррр, сука, ты можешь не так резко входить, тварь? – прорычал Лэш на русском. Ему нужно было что-то говорить, иначе, он боялся, будет стонать, а то чего доброго и заплачет. Ведьмак взял Лэша за лицо, наклонился к нему, рассматривая гримасу боли. - Ты оскорбил Пресвятого, грешник. - Наоборот, уважил, кровь свою ему в руках принёс, а он не оценил... бля! – Ангел двигался рывками, бесцеремонно насаживая на себя Лэша, редко, но метко. Лешему казалось, что смазкой Главному изврату уже служит кровь, а не масло. И тем не менее, оргазм, сука, непрошено, но неумолимо приближался. Когда Белая маска ускорился, вбиваясь, как поршень в цилиндре набирающего обороты двигателя, Лэш слегка потерял контроль над дыханием и звуками, которые издавал. Он задышал быстро и кратко, с хриплыми стонами. Увидел несколько красивых фейерверков под веками и излился на опутывающие его тело руки. Через несколько минут палач из него выскользнул. Не издавая звуков, но глубоко дыша, Ангел тоже кончил, обрызгал ягодицы Лешего горячими каплями. - Я там не дымлюсь, твоё, блядь, Святейшество? – прорычал Лэш, выравниваясь и ощущая, как пульсирует воспалённый анус. Животные отползли и додрачивали. Толпа ликовала, беззубый жрец вынул мешок для подаяний. Леший почувствовал на шее дыхание, увидел вблизи подведенные серебром глаза, и в ухо ему прошептали: - Уезжай отсюда, красивый мальчик, пока не стало поздно. Уезжай один, и так далеко, как только можешь. Умоляю, просто уезжай из этого ада, и никогда не оборачивайся. Никто здесь больше не в силах тебя защитить.