Секта. Оковы.

Месса закончилась тем, что вокруг Лэша курили какие-то благовония, а толпа рассеивалась. Ангел и жрецы испарились. Лешего развязали очень нескоро, уже тогда, когда почти все разошлись. Хамелеон исчез, Бес ждал Лешего, стоя на коленях на холодном каменном полу и повесив голову. Выглядел он каким-то подавленным. - Вставай, малыш, видишь, всё хорошо, я же говорил, что всё будет в порядке, - проговорил Лэш, поднимая свою одежду с пола и морщась от боли. Бес поднял на него глаза, и Лэш на секунду остановился, засмотрелся – у Беса в глазах застыли слёзы, а на лице был такой букет эмоций, который трудно было так сразу осознать и назвать. - Кот, давай-ка ты здесь не расклеивайся! Древние сегодня благословили нас, правильно? Радоваться надо. Так, где наш Артём? Но Хамелеона нигде не было видно. Лэш оделся и взял Беса за руку, вынул из кармана телефон и облегчённо выдохнул, когда увидел сообщение. - А, всё в порядке, Артём вышел прогуляться. Позже нас догонит. Давай-ка мы с тобой поедем пока домой, мне критически нужно в душ и что-то очень хочется прилечь. *** Лэшу снился совершенно тупой, бессмысленный и тяжёлый сон. В котором на песке резвились какие-то животные, то ли тюлени, то ли морские котики. Возможно, и те, и другие. Но потом пошёл дождь, и они стали метаться под каплями, как будто с неба падал град из расплавленного металла. Животные корчились и умирали. «Нет, пожалуйста, какого хуя, оставьте тварей в покое», - хрипел во сне Лэш. С неба на оставшихся в живых тюленей вдруг стали нападать хищные птицы. Вороны, совы, ястребы... Лэш старался отогнать птиц от стонущих на песке млекопитающих, но двигаться было трудно, песок засасывал каждый шаг. Лэш отгонял птиц, и один наглый ворон бил крыльями Лэша по голове и плечам, пытался добраться до животных возле его ног. - Иди на хер! – закричал Лэш и достал пистолет. И стал задыхаться. Не мог вдохнуть ни глоточка воздуха. Схватил себя за горло, поднял пистолет... и выстрелил куда-то в сторону птиц, не глядя. Когда увидел, в кого именно попал, застонал от боли – это был Артём, самый что ни на есть настоящий. Арт пошатнулся, схватился за грудь и упал на песок, некрасиво раскинул колени. Влага окрасила песок в кирпичный цвет, бордовое пятно расползалось в верхней части груди парня. - Я люблю тебя, - произнёс Артём, когда Леший подбежал, увязая в песке. На губах художника вздулась розовая пена. - Чёрт! - закричал Лэш и проснулся. *** Он лежал на кровати и чувствовал холодный пот на лбу. В ушах всё ещё звучал эхом голос Артёма, поэтому Лэш сделал пару медленных вдохов, возвращая себя в реальность. Услышал дыхание рядом и повернул голову. Встретился с прямым взглядом цвета молочного шоколада. Лэш слегка улыбнулся: - Бес... Ты не спишь? Переволновался на мессе? – произнёс спросонья севшим голосом. Кот молча сверлил Лешего глазами. На часах – начало шестого, Хамелеон всё еще не вернулся после мессы. Зато прислал ещё одно сообщение, что он в порядке и придет утром. Лэш перевернулся на живот, обнял подушку и закрыл глаза. Изнасилованное тело ныло, а спать хотелось так, будто он месяц не отдыхал – самочувствие смело можно было назвать говённым. А потому прямо сейчас лучше поспать, больше толку. Лэш зарылся лицом в одеяло и закрыл глаза. - Светлым светом твоей обители, - прозвучало тихо у него над ухом, и Леший дёрнулся, открыл глаза. - Что... ты только что сказал? – просипел Лэш. - Добрым утром... и тихой пристанью, - медленно проговорил Бес. Лешему понадобилось пару секунд, чтобы осознать, что он уже не спит. Но полной уверенности всё же не было: Бес разговаривал. Правда, нёс какой-то бред, но всё же. - Господи, малыш, ты заговорил, - приподнялся Лэш и попробовал потянуться к Бесу. И понял, что тело его не слушается. Руки были слишком тяжёлыми, веки слипались. Ноги будто смотаны пищевой плёнкой. - Ч-что, бля, со мной такое? – проговорил удивлённо Лэш и упал обратно на подушку. Бес погладил мужчину по голове. Лэш в ответ смог только медленно моргнуть. Открыл и закрыл рот. Бес поднялся. Он всё еще был одет, как и во время мессы: в ошейнике и кэжуал одежде. «Кот» обошёл кровать и перевернул двумя руками Лэша на спину. Уселся возле него на постель и погладил нежно лицо. Лэш с усилием пошевелил ватным языком, чтобы медленно произнести: - Не делай глупостей, малыш, я знаю, кто ты. Я смогу... Но он не смог даже продолжить. Язык онемел и не слушался. Леший так старался заговорить, что от напряжения в носу лопнул капилляр, из ноздри показалась капля крови. Бес дотронулся пальцем до капли, потом погладил губы Лешего, окрашивая их алым, опустился поглаживанием до подбородка, шеи, задержался на отметинах, которые оставила удавка ночью. Протанцевал пальцами в дырке на тунике, расположенной чуть выше сердца. - И сводящим с ума желанием, - произнёс он и задрал тунику на Лэше, погладил кожу торса, легко прикоснулся к синяку на боку от укуса во время мессы. Лэш слабо качнул головой, по его телу прошла судорога. В уголках глаз блеснули кристаллы слёз. Бес потянулся к тумбочке, за которой Лэш прятал пистолет, и вынул его. Встал возле кровати в полный рост и снял пистолет с предохранителя. - Я хочу быть... контрольным выстрелом, - произнёс медленно и поднял пистолет. *** Хамелеон в капюшоне в облике беззубого жреца вышел на улицу за пределы развратной базилики, зашёл в густую тень вдалеке от входа в собор. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул – что-то же нужно было делать с образом распятого напарника в голове и с возбуждением, которое не давало сосредоточиться. Достал из кармана мини-шприц с короткой иглой, зажал между пальцами. Когда к нему подошёл выманенный участник секты, Хамелеон с размаху хлопнул его по плечу, вогнал иглу с препаратом. Тот дёрнулся, но не пикнул. - На колени, брат, помолимся, - и стал морозить какую-то ересь. Поток сознания лился из уст Хамелеона рекой, он поминал всех святых и грешников, рассказывал о райских золотых обручах, связывающих жизни, о метателе молний и о птицах, приносящих будущее. В общем, путал сознание подопытного дебила классическим способом – наслаиванием хаотичных идей, за каждую из которых мозг цеплялся, чтобы, спотыкаясь, встречать новую чушь и зависать в неспособности обработать информацию. Препарат, который он ввёл сектанту, амобарбитал, использовался психиатрами и агентами для увеличения контактности и разговорчивости «клиентов». Действовал, по сути, схоже с алкоголем, ослаблял барьеры. «Амиталовое интервью» как способ «разоткровенничать» собеседника давал далеко не стопроцентный эффект. И действовал не на всех. И всё же был хорош. Вопреки расхожему мнению (которое с таким рвением распускали спецслужбы), настоящей «сыворотки правды» в природе не существовало. «А ведь как было бы здорово, уколол и допрашиваешь подозреваемых, успевай только «чистосердечные» записывать», - подумал Хамелеон, взял за подбородок сектанта и посмотрел в его мутные глаза. Дурак счастливо улыбнулся в ответ: - Древние избрали меня... Наконец-то, - он потянулся, чтобы задрать чёрный плащ стоящего перед ним в полный рост Хамелеона, облизнулся. - Да, брат, тут ты прав, избрали. Только пока не для того, о чём ты подумал. Поэтому опусти мой плащ, пока я тебе зубы не выбил, чтоб ты на меня, красивого, стал похож.... Да, молодец. А теперь скажи мне, братишка, что требует от тебя Круг? Что ты должен выполнять, хочу проверить, как ты помнишь свои обязанности перед Древними. Дебил заговорил с такой готовностью, как будто сдавал выпускной экзамен в школе. Хамелеон задавал новые и новые вопросы, слушал, кивал, иногда поглаживал по голове брата на коленях перед ним. И поглядывал на вход в базилику, откуда стали выходить «прихожане», потом достал телефон и быстро набрал краткое сообщение Лэшу. Через время Хамелеон снова погладил неестественно расслабленное улыбчивое лицо «брата» на коленях. Пальцами коснулся его мокрых губ – сектант всё время облизывался, амиталовое интервью давало свои «побочки» в виде ощущения сушняка. - Ты был хорошим мальчиком, Древние довольны тобой. Можешь теперь сделать то, что собирался, - Хамелеон распахнул плащ и расстегнул штаны. Сектант с полоумной улыбкой подполз поближе. Хамелеон взялся за волосы мужика, притянул его к себе, а сам стал внимательно следить за выходом из базилики, из которой расходились в разные стороны люди. И проговорил, прижмуриваясь от удовольствия: - Да, Клим, возьми его, хочу почувствовать твой рот. *** Уже было около пяти часов, когда из базилики наконец-то появился Белый плащ. Вернее, это его так Хамелеон про себя назвал, а одет был мужчина с белыми волосами в обычную чёрную куртку. Хамелеон поднялся и потянулся, разминая подмёрзшие мышцы – для комфорта он сидел на тёплом боку спящего прямо на земле сектанта. У сектанта были расстёгнуты штаны, а одна рука заблудилась в раскрытой ширинке – мужик выключился прежде, чем успел порадовать себя ярким финалом. Хамелеон равнодушно переступил лежащего на земле человека, пригнулся, надвигая ниже капюшон, и тенью метнулся к припаркованным автомобилям. Когда автомобиль Белого отъезжал, Хамелеон стоял в тени огромных деревьев с фэнтезийно покрученными ветвями, сканировал местность глазами. Присел, накрыл свет от телефона плащом и проверил, что на карте отображается маячок GPS навигатора, приклеенного за секунду под бампер автомобиля Белого. - А куда это делись лысые черти без зубов, а, почему не выходили? – пробормотал и потёрся о дерево, почесал спину о кору. – Хотя, понятно, куда – надели парики и вставили челюсти, и всё, затерялись в толпе. Уважаю, мои методы. А я проворонил козлов. Ну ты, Клим, умеешь задачами закидать, фанатик своего дела. Где ты там, кстати, и как твоя жопа? Он набрал телефон Лешего, но гудки шли, а ответа не было. «Хм, спит, что ли. Командир, мля, что дальше делать? Что, если я сам в гости к Белой маске загляну, поговорю с ним по душам? Как говорится, если есть порция амобарбитала и ножи – значит, вечеринка ещё в разгаре». Но он понимал, что без согласия с Лешим Белого лучше не трогать. Хамелеон протёр краем плаща зубы от краски и завязал концы ткани на талии, чтоб не волочились. Пора пробежаться – и согреться, и размяться, и узнать побыстрее, как там Лэш. *** Хамелеон пронёсся по улицам тёмной тенью – легкий и бесшумный. Остановился за двести метров от дома, на траве, чтобы отдышаться и остыть. Привычки, приобретённые еще в бытность Хамелеона бездомным вором, вросли в сознание навсегда: не оставлять следов, не дышать громко, не дать почувствовать врагу запах пота. На подъездной дорожке стоял автомобиль Лэша, Хамелеон проверил капот – двигатель уже был холодный. «А не трахаются ли мальчики?» - проверил, замерев тенью возле окна спальни. Тишина. Хамелеон вошёл в дом. И уже с порога скользнул бесшумной тенью, свет не включал. Подумал, что Артём вряд ли бы крался так, но что-то заставило выйти из роли. Замер, прислушался к своим ощущениям – понимал, что интуиция неспроста заставила напрячься. Что насторожило? Хамелеон мягко проскользнул в полутёмную гостиную. «Вот оно, что – запах пороха. Это плохо». Он приоткрыл дверь спальни и увидел Лэша, который в утреннем полумраке выглядел, как кукла – лежал, раскинув руки и недвижимо глядя в потолок застывшими глазами. Хамелеона флешбекнуло так, что желудок свело судорогой: точно в такой же позе Хамелеон оставил семь лет назад мёртвого «ром баро», своего ненавистного мучителя. Хамелеон быстрым взглядом окинул комнату. Глаза у него сузились, рот растянулся то ли в спазме боли, то ли в улыбке маньяка. Он напрягся и сгорбился, обретая осанку хищника на охоте, почувствовал в руках рукояти кинжалов, будто они обладали волей и пришли на зов. Метнулся по дому, осмотрел все помещения, прокрался к другой спальне. - Кис-кис, где ты, иди, малыш, я дам тебе сосиску... Это ты убил командира? Не бойся, кот, ты недолго будешь волочить по полу свои внутренности, - он произнёс это шёпотом, использовал «романы чиб», диалект цыганского языка. Открыл дверь с лёгкой улыбкой - с таким видом он всегда убивал. И чем дольше враги умирали, тем шире становилась улыбка. Но в комнате было пусто. И вдруг за стеной послышался сдавленный хриплый стон. Хамелеон бросился обратно в комнату к Лешему, кинжалы исчезли в ножнах. - А я смотрю на тебя и думаю, что ты такой молчаливый с утра, Клим, - проговорил, прижимая пальцы к шее Лешего и ощущая пульс. Наклонился близко, прислушался к дыханию напарника. «Он живой и тёплый, благословенная Сара Кали! Его кровь пульсирует, а шея пахнет хвоей и ветром, а не смертью... Благодарю, чёрная Сара», - подумал он с таким облегчением, что с обледеневшиего куска вместо сердца скапнула подтаявшая глазурь. Хамелеон осторожно стал осматривать Лешего и ощупывать его на наличие травм. Повреждений не нашёл. Стал снимать с Лешего одежду. - Давай-ка, Клим, пришёл добрый доктор, нужно раздеться, показать, где болит, - он с усилием приподнял торс недвижимого Лешего над постелью, чтобы стянуть с него одежду. – Ну какого ж чёрта ты разлёгся, командир? Хочешь, чтоб я всем сказал, что ты бревно в постели? Порядок, ран не было. Клим находился в химическом параличе - сжатые в камень отдельные мышцы, застывшие глаза. Хамелеон достал из своего рюкзака чемоданчик на кодовом замке – трёхуровневую аптечку – и первым делом закапал Лешему увлажняющими каплями глаза, подвигал осторожно его веками. Потом уколол ему в живот препарат и начал мягко массировать забитые четырёхглавые мышцы бёдер. Когда кожа Лешего под его руками порозовела, Хамелеон сходил в ванную и помыл руки. Достал тюбик и смазал все следы зубов тварей, которые покусали его во время мессы. С облегчением увидел, как Леший медленно моргает. - Сейчас мы слегка флешбекнем тебя в мессу, напарник, подставляй жопу, - Хамелеон перевернул мужчину, оттянул ему трусы и быстро и профессионально смазал, где нужно, заживляющей мазью. Натянул трусы обратно, проверил мышцы спины, сильно прижал несколько точек, где ощущался мышечный спазм. Перевернул Лэша снова на спину и укрыл одеялом. – Видишь, и испугаться не успел, да? Как сказал мне как-то проктолог, «не бойся дядю, всё будет, как дома». Хамелеон ещё раз осмотрел внимательно глаза Лэша, взял его за руку и почувствовал лёгкую дрожь, намёк на усилие. Растёр кожу Лешего, не покрытую синяками, согревающей травяной мазью, чтобы улучшить кровоток. - Молодец, Клим, тебя не так просто убить. Полежи-ка тут, никуда не уходи, я пойду что-нибудь сожру и заодно сделаю тебе чаю. Хамелеон сделал себе огромный сэндвич из трети батона, ветчины, жареных яиц и сыра. Вернулся и уселся с добычей на кровать на одеяло. Жевал и ронял крошки, любовался беспомощным напарником, который постепенно начинал двигать пальцами, а потом и плечами, мышцами лица. - Кхайа мэ, - прогудел Хамелеон, запихиваясь бутербродом. Потом прожевал и повторил, – Чая нет, говорю. Это какая-то недо-кухня! Лэш легонько улыбнулся одной стороной рта и с трудом разлепил склеившиеся губы: - Англичане... А я вот не люблю... чай, - выдохнул он, и Хамелеон широко улыбнулся, сжимая в зубах кусок булки. - Понаехали... Могу предложить тебе другой напиток, высокопротеиновый, хочешь? - Пока откажусь от соблазна, – прошептал Лэш, сжал руками одеяло и поморщился от судороги, пронзившей предплечье. Подвижность возвращалась рывками, выкручивала отдельные мышцы болью. Хамелеон отряхнул руки после бутерброда прямо на кровать и принёс воду. Поднял Лешего, обнимая за плечи, напоил, терпеливо ожидая, когда тот откашляется и протолкнёт в себя немного жидкости. - Красава, ты теперь почти не овощ, Клим, так что уже можешь мне и сказать, что здесь произошло. Лэш помолчал ещё немного, потом медленно, кряхтя, сел и спустил ноги на пол. - Ну, что произошло... Котёнок расстроился сегодня на мессе, потом мне в любви признался, потом украл мой пистолет и ушёл на «стрелу», видать. - Ух, какое утро у вас насыщенное. А парализовал тебя кто? - Он и парализовал. Вколол мне что-то, пока я спал, чтоб я не дёргался. - Подожди, кот-то? Я нихт не понял. Давай по порядку: из-за чего Бес на мессе расстроился? Думаешь, приревновал? - Неа. Расстроился он из-за того, что придурки не выполнили его приказ. Малыш опечалился, потому что сегодня понял, что потерял контроль. - Клим, о чём ты вообще вещаешь? – Хамелеон обошёл кровать и уселся у ног Лешего прямо на пол, заглядывая ему заинтересованно в лицо. Лэш с горем пополам надел тунику, коряво выворачивая руки. Покосился на джинсы и вздохнул. Хамелеон состроил гримасу и взялся одевать Лешего в штаны, ворча («То раздевай его, то одевай... Я будто крайней плотью дрочу»). Лэш в ответ мягко улыбнулся: - Спасибо, Хамелеон. Ты мой спаситель. Пожалуйста, дай мне ноут, срочно нужно кое-что найти, а потом всё расскажу. Он порылся минут десять в компьютере, просиял: - Смотри, кого нашёл. Хамелеон заглянул – с фотографии смотрели большие серьезные глаза Беса. - Опаньки! А кто это у нас тут такой рыжий? - А ему идет быть рыжим, правда? В общем, познакомься, Хамелеон, это создатель секты, сладкий Бес. Он же мистер Ойль Хартманн, гражданин Германии, который привлекался по подозрению в торговле психотропными веществами вместе с одногруппниками, но был отпущен из-за отсутствия доказательств. Он же – вундеркинд, сирота, оратор и полиглот, владеющий более чем шестью языками, организовавший в университете молодёжную партию, но нынче предпочитающий молча отыгрывать кота. - Его имя – Ойль?... Сова? - А, да? Я не дружу с немецким. Значит, совы на монетах – в честь нашего нежного извращенца и идейного лидера. Как мило. - И как давно ты о нём знаешь? - Давай, я тебе в машине по дороге всё буду рассказывать. Ты ж, думаю, выследил Белую маску? Поедем к нему, время сейчас не терпит, - Лэш со вздохом поднялся. – Бля, так вот как чувствуют себя старые люди, у которых всё болит. Да ну его нахер, лучше умереть молодым. - Клим, захлопни варежку, так нельзя говорить. К тому же, у старых людей не болит анус из-за того, что их трахал ангел с пидорским макияжем, так что не прибедняйся. Хамелеон забросил на заднее сидение рюкзак и помог Лешему разместиться на пассажирском сиденьи, а сам уселся за руль и открыл навигатор: -Ну-ну, вещай давай, о вундеркинде. Как ты его вычислил, Клим? - Я заподозрил, что малыш совсем не прост, когда разговаривал по телефону с Артёмом на русском, а у Беса даже уши шевелились, так он вслушивался. Никто не будет вслушиваться в разговор, который не способен понять. А ему нужно было понять достаточно, чтоб судить о близости моих отношений с Артёмом и угрожать потом мне расправой над ним. Ну и, конечно, я снял пароль со своего ноутбука, чтоб полюбопытствовать, с кем захочет поболтать «котик». Анка поставила мне программу для отслеживания любых действий в системе, поэтому я видел, что парень рылся у меня в ноуте в поисках информации, а также серфил в интернете, читал статьи по химии, хоть и в режиме инкогнито. При этом читал он на нескольких языках и ни разу не включал переводчик. А сегодня он мне цитировал песню на русском, но с явным немецким акцентом. Поэтому сейчас в наших базах данных я искал химика, полиглота, стройного белого мужчину до двадцати пяти лет, по происхождению, скорее всего, немца. С хорошими организаторскими способностями и, возможно, актёрским опытом. И нашёл его. Сила – не в ньютонах, а в базах данных, брат. - Бля... Бес знает, что ты из спецслужбы? - Не думаю, что знает. Подозревает, да, возможно. Хотя, думаю, кто-то в секте точно о нас знает, иначе был бы я уже труп. - А с чего ты взял, что пацан в секте главный? Очень хорошо играет роль покорного пассива, уважаю. Лэш неопределённо пожал плечами: - Такое у него прикрытие, ну и нравилась ему, наверное, роль серого кардинала. Пацан отправлял закодированные сообщения подчинённым, иногда указывал время и день месс, иногда людей, которых предлагал в секс-жертвы или уточнял «имена» для новых членов. Сообщения он отправлял комментариями к каким-то популярным постам в интернете, хитрый жук, поэтому невозможно отследить, кто получатель. Если б не Анкина программа, хрен бы я его вычислил. Код Анна смогла расшифровать. - А во-вторых? - Ну а во-вторых, боюсь, он только думал, что он главный, Хамелеон. Наш Бес изначально, думаю, строил систему секты, открывал филиалы в других городах, подыскивал «кадры», раздавал указания, кого как ебать на мессах, плюс придумал круговую поруку с жертвами, для угроз, да тем и был счастлив. Но за своей увлечённостью наукой и религией и за текущим амплуа «невидимого правителя» парень и не понял, что секта переросла его идейную чушь и стала очень земной криминальной организацией. Я поговорил с другом из Управления ООН по наркотикам и преступности – трафик синтетической наркоты в Шотландии и за пределы Великобритании значительно увеличился за последний год. И многие ниточки ведут сюда. - Ты хочешь сказать, что секта прикрывает наркоторговлю? - Похоже на то. Мы с тобой смотрели статистику по убийствам за последнее время, но не глянули статистику по пропавшим без вести, еще не признанным мёртвыми, так? А вот эта статистика выросла – сорок четыре случая за последний год. Я уверен, что когда пороемся, найдём, что пропавшие люди – это те самые наречённые жертвы. - Так пацан – убийца? А ты его так ласкал? - Нет, не он, Хамелеон. Во-первых, такое амплуа совсем не подходит под его психологический профиль, во-вторых, за две недели, что я здесь, были поданы заявления об исчезновении нескольких людей, в Ирландии и Шотландии, но Бес распоряжений об этих людях не писал. - Или же он давал распоряжения другим способом. Если не он, то кто? - Не знаю. Я пока не понял, кто рулит на самом деле. Я-то был уверен, что это Белая маска, а он после мессы сказал, что мне угрожает опасность. Вряд ли, чтоб он. А кто тогда? Хамелеон посматривал то на дорогу, то в зеркала заднего вида. Потом скосил глаза и глянул на Лэша: - А как это Бес тебе в любви признался? Что ещё за чушь? - Да это я так выразился. Не знаю, он просто зачитал мне стих, потом выстрелил в стену и скрылся в утреннем тумане. Коты - такие коты, знаешь. - И не говори, ёбнуться, какие нервные животные пошли. Выстрелил в стену... А он точно в здравом уме? Приехали, Клим, потом продолжим разговор. Ты сам из машины выйти сможешь? - Да, уже смогу. Ты ж меня всего зельем здоровья обтёр, даже в труднодоступных местах, так что я теперь заряжен на сто процентов HP, - Лэш выбрался из машины, покряхтывая. – Ты со стволом? Да, я помню, что ты предпочитаешь холодное оружие, не смотри на меня так. Ну, идём, мой ты клинок, рассекающий демонов. Они позвонили в дверной звонок несколько раз, но без ответа. Шторы на окнах и дверях опущены, ни движения, ни звука. - Надо глянуть, - кратко прокомментировал Лэш, и Хамелеон поколдовал отмычкой у входной двери. Они вошли в тёмный холл дома – добротного, с дубовой лестницей на второй этаж и пушистым ковром. - Ваше ангельское величество, вы дома? Разговор есть, срочный, - проговорил в пустоту Лэш, пока Хамелеон пробежался по комнатам первого этажа, осматриваясь. Лэш глянул на Хамелеона и добавил тихо: - Знал бы ты, партнёр, какая у тебя сейчас улыбка на лице, обделаться можно. Давай поднимемся на второй этаж, ты иди вперёд, а то у меня волосы на голове шевелятся, если ты у меня за спиной с таким вот лицом. - С удовольствием, - выдохнул Хамелеон и в три прыжка пересёк лестницу. И замер на входе в первую комнату. – Иди сюда, Лэш, полюбуйся на падшего ангела. Лэш с трудом поднялся по лестнице. На полу спальни, отделанной в чёрно-серебристых тонах, сидел Ангел, закинув голову на матрас огромной кинг-сайз кровати. Он был обнажён, руки раскинуты в стороны и прибиты к полу длинными гвоздями – ковёр впитал кровь. На бездвижном лице – кровавые царапины. - Кто-то повеселился здесь раньше нас, - пробормотал Хамелеон, приседая и осторожно осматривая ковёр. - Вот она... бля, моментальная карма, - протянул Лэш, одной рукой доставая телефон, а второй щупая пульс мужчины на полу.