Было ли там хоть слово неправды

— Как ты? — Стив первым не выдерживает контакта глазами, в котором как будто происходит какой-то отдельный разговор. — Нормально. Стив садится на стул рядом с кроватью и вздыхает: — А я, кажется, нет. Ужасно себя чувствую. Локи пытается понять, что он имеет в виду. Ему физически плохо? То, что он оказался под властью Асшх-Соа на какое-то время? — Давно не допускал таких тактических ошибок. Как можно было полезть на него, когда он был под перекрёстным огнем, без щита? Это всё из-за меня. Мне ужасно жаль. Ужасно себя чувствую. — Оу, — до Локи не сразу доходит, что он винит себя в том, что случилось с ним, — знаешь. Если бы я казнил себя за каждую ошибку... Колсон когда-то научил меня одному важному критерию на такой случай. — И какому же? — Ты обязательно налажаешь. Но если все живы, то всё в порядке. Все живы? — Да. — Значит, всё в порядке. Стив качает головой. — Чудом же повезло. Локи пожимает плечами: — Ну уж ты-то, святой отец, просто должен помнить, что чудо — это нормальная часть жизни. Ты не можешь сделать всё. Оставь какую-то работу для Чуда. — Неожиданно слышать это от тебя. — Почему? — Слишком смиренно для асгардского бога. Локи немного грустно улыбается. — Тысяча лет как-то немного сбивает спесь обычно. Что бы ты ни думал о себе, за тысячу лет налажаешь неоднократно. Не кори себя. Ты спас детей. Мы не знаем, как бы они там выжили без тебя. Две недели под куполом и гипнотическим воздействием — было бы странно, если бы твой мозг хорошо работал. Чудо, что ты столько продержался и справился в итоге с его эффектом. Совершать ошибки в такой ситуации — более чем нормально. — Я как-то не привык, знаешь. — Комплекс Бога, Роджерс. Узнаю своих, — Локи подмигивает. Стив усмехается, а потом становится серьёзным: — Никогда не понимал, как люди справляются с этим. Но, кажется, сейчас понял. Спасибо. Не то чтобы я тут же перестану думать о том, сколько людей могло бы погибнуть из-за меня, но... теперь мне есть, что возразить себе на это. — Вэлком, Роджерс. Я старый и мудрый, обращайся, — Локи обаятельно улыбается. — У тебя ещё хватает сил шутить. Как ты себя чувствуешь? — Серьёзно, нормально. Немного побаливает нога, но это пройдёт. Мышцы ноют... обычное похмелье после парализующих ядов. Встану в течение пары дней. Они молчат и смотрят друг на друга. Стив первый отводит глаза. — Слушай... Локи отлично понимает, о чем пойдёт речь. Это легко прочесть по взгляду, в котором явно видно некоторое смятение. — То, что ты говорил тогда, — это был способ вызвать мои эмоции, чтобы я мог отключиться от гипноза? — Конечно, — как можно легкомысленнее говорит Локи, что, впрочем, даётся ему очень просто, потому что это то, как он говорит обычно, — тысячелетний опыт решения тактических задач. Легко просчитываю такие вещи, знаешь. Нужно было что-то неожиданное, что вышибет из колеи. — Крутое умение, — Стив почти незаметно немного выдыхает, — спасибо. Вообще, это было ужасным опытом. Быть под чьим-то таким воздействием, как будто ты это не ты, но не можешь иначе. — Я знаю, — мягко говорит Локи. Он не упоминает тессеракт, но видит, что Роджерс понимает, о чём он. — Как Вирджиний? Он жив? — Я заходил к нему один раз, ему совсем тяжело, с ним работают психологи и врачи. — Понятно. Вот где чудо, что выжил. — Я... пойду наверное. Рад, что ты в порядке, — Стив протягивает руку, чтобы пожать, и берёт её двумя руками. — У тебя холодные руки. — Почему ты всегда говоришь об этом? — Не знаю. Просто замечаю. Они настолько холодные, что... иногда хочется согреть. Они смотрят друг на друга, и Локи чувствует, как Стив немного сжимает его руку, поглаживая, словно не желая отпускать. — Мистер Одинсон? Я принесла вам обед, — медсестра вначале стучит, прежде чем войти, и святой отец, словно нехотя, отпускает его руку, разрывая контакт глаз. «Чёрт бы её побрал», — устало думает Локи. Палата после ухода Стива кажется особенно пустой. Локи почти не слышит щебечущую девушку, погружаясь в странное оцепенение. Да, это всё ещё последствие яда, но всё равно неприятно. Он не понимает, почему он не сказал Стиву. Мог же ведь. Но привычно солгал. Ему даже не понадобилось прикладывать усилий, чтобы выдумать ложь. Возможно, его вопрос был специально сформулирован так, чтобы Локи осталось только подтвердить. Да, скорее всего. Святой отец не хотел слышать правду. Что ж. Не то чтобы он сильно на это рассчитывал. Он скребёт вилкой по тарелке и еда кажется почти безвкусной: рецепторы тоже ещё не восстановились до конца. Чёрт. Он даже не доедает до конца, расстроенно отставляя тарелку. Не ожидал от себя такой трусости. «Ты ведь ещё там пока остаёшься? Зайду завтра. Принести что-нибудь почитать? Или ты предпочитаешь смотреть?» «Да, ещё пару-тройку дней точно, так что давай. Что-нибудь художественное на твой вкус» Настроение повышается.

***

Только когда он уже выходит из центра ЩИТа, где в медблоке лежит асгардец, до него доходит, что он сформулировал вопрос так, что ответ на него ничего не даёт ему. Конечно, это был способ вызывать эмоции. Но было ли это правдой? Где-то внутри себя он осознаёт, что он не случайно выбрал именно эту формулировку. Узнать правду почему-то страшит. Что он будет делать, если в словах Локи тогда было что-то настоящее? «Посмотри на меня. Не шучу. Ты знаешь это сам, просто прислушайся к своему сердцу». Стив не хочет. Он помнит свои мысли и желания после поцелуя с Локи, но... но. Что «но»? Спрашивает он себя в сотый раз. Он не знает. Это то, что он думал, будучи в экстремальной ситуации. Готов ли он в реальной жизни к сексу? К роману? К признанию любви от мужчины? Он не знает. Но он точно хочет видеть его. Ему интересно с ним. И... и между ними что-то происходит. Это единственное, что ему понятно. И это волнительно. Но может быть ему всё кажется, и Локи действительно, как и сказал, использовал эти слова просто для того, чтобы встряхнуть его, вытащить из гипноза... а он тут надумывает себе лишнее. Да, он поцеловал его. Но он человек совсем других моральных устоев. Может быть для него это совершенно нормально? Поцелуй как часть магического заклятия. Или просто поцелуй как... ну, есть же такие... плейбои. Может быть Локи с такой же готовностью поцеловал бы Старка, например. Просто потому что почему бы и нет. Думать об этом немного обидно... да. Если он будет честен, он признает, что он хотел бы, чтобы Локи желал поцеловать именно его. Но всё же это всё... даже думать не хочется. Одно дело другие мужчины, но он сам? Представить, что он сам будет заниматься сексом с мужчиной? Ведь поцелуи нельзя оставить сами по себе? Ведь поцелуи ведут к сексу? И всё же после лагеря он уже не может отвернуться от знания, что его тянет к Локи. Богу обмана и хитрости, оперативному агенту ЩИТа, магу, который, возможно, совсем ничего к нему не чувствует. Для которого нормально признаться в любви просто для того, чтобы выбить человека из колеи, и поцеловать, просто потому что есть возможность поцеловать. Для которого он, вероятно, исключительно святой отец, пастор церкви. Да, возможно, Локи ищет спасения в церкви, а он... «Господи, что я делаю?» — риторически вопрошает он, набирая в телефоне: «Ты ведь ещё там пока остаёшься? Зайду завтра. Принести что-нибудь почитать? Или ты предпочитаешь смотреть?» «Да, ещё пару-тройку дней точно, так что давай. Что-нибудь художественное на твой вкус» «Что-нибудь из еды?» «Суши. Они тут их не пропускают, так что придётся пронести под полой, святой отец». Стив качает головой. Ну вот, он уже втянут в какую-то аферу с обманом. И всё же он почему-то не может не улыбаться, уже вспоминая, где он последний раз ел суши, и думая, как он их будет проносить. «Замётано». Настроение повышается. И ему уже проще возвращаться в церковь, где, прямо скажем, довольно сложная и гнетущая атмосфера после возвращения детей. ЩИТ ведёт себя отлично: они организуют пострадавшим группу поддержки и присылают психологов. Стив никого из них не знает, но Колсон говорит, что отдел работы с последствиями инцидентов появился у них уже достаточно давно, и он вполне может им доверять. Ему самому приходится собираться с духом и проводить проповедь и встречу для прихожан, которым нужно высказаться. Много исповедей, где люди говорят о сложном. Тяжёлый день. Собственно все три дня после того, как их всех вывезли из лагеря, тяжёлые. Он обнимает людей, утешает, напоминает, что Господь позаботился о них, они организуют стол к вечеру для всех — людям важно побыть вместе. Они жгут свечи, молятся вместе, поют госпел и это очень объединяет. И вроде бы расстаются все уже почти умиротворённые и успокоенные, только вот к вечеру он остаётся сам с собой, ужинает, чистит зубы, идёт в душ, укладывается в приятно прохладную постель и не может уснуть, не может успокоиться и перестать думать о том, что случилось. Весь день он утешал людей и он знал, что сказать им, но его ситуация отличается от всего того, с чем столкнулись они. Да, он никого не пытался завербовать, никого не убил, но само ощущение, что он не принадлежит себе и вся его сила может быть использована для того, чтобы вредить людям... он думает о Баки, о Вирджинии, о Локи, которые сталкивались с тем же самым, и чувствует себя практически невыносимо. Как жить, зная, что есть вещи, с которыми он может не справиться? Что в любой момент здесь может появиться кто-то, у кого достаточно сил, чтобы сделать его своим сообщником, не взирая на его желания. Ему нужно что-то, что отвлечёт его. Что его сейчас может отвлечь? Он перебирает варианты, и снова пишет Локи: «Как ты справился после тессеракта?» «Просто признал, что это случилось. Теперь это часть тебя, Роджерс, ничего не поделаешь. Убежать от этого не получится». «Ужасно думать, что я мог навредить людям». «Не навредил же. Оставь часть работы для Чуда. Оно встречается чаще, чем ты думаешь». Пока он смотрит на сообщение, приходит ещё одно, и оно словно удар под дых: «А иногда оно не приходит в тот момент, когда оно нужно больше всего. И с этим ты тоже ничего не сможешь сделать». Стив слишком хорошо знает, о чём говорит Локи. Ту сцену, в которой Баки летит вниз с моста, — он до сих пор помнит её в мелочах. Иногда чудо не происходит именно тогда, когда оно нужно больше всего. Так бывает. Бог обмана безжалостно честен. Это больно. Но... почему-то это ощущается как то, что ему нужно было услышать. Он закрывает глаза, чтобы помолиться. Через пять минут мессенджер снова сигнализирует о сообщении. Голосовое от Локи. Он включает его очень настороженно, и первые строчки песни на незнакомом языке чуть ли не кидают его в жар. Локи поёт что-то очень тихое и нежное бархатным мягким голосом, и думать о том, что он делал это для него... это очень волнующе. Он завороженно слушает эту песню на повторе, по кругу на несколько раз, положив телефон рядом на подушку. Иногда у Локи прерывается дыхание, слышно, как шуршит одежда, и это ощущается как что-то интимное. Стив помимо своей воли представляет его губы у микрофона. «Спасибо». «Это колыбельная моей мамы. Она пела мне в детстве почти каждый вечер». «О чём она?» «О том, как рыбак в своей маленькой лодочке, полной рыбы, плывёт на остров. И мы не знаем, доплывет он или нет. В одной из версий песни он доплывает, а в другой нет». «Очень красивая. Спокойной ночи, Локи». «Доброй ночи, Стив». Стив Роджерс засыпает, держа в руке телефон, под тихий, непривычный уху асгардский напев.