***
Рукия вскочила с кровати рядом с ним и Ичиго схватил её, обняв, пока она дрожала в его руках. — Я рядом, — прошептал он, укрывая её реяцу. Он попытался сконцентрировать её вокруг неё; они уже итак нанесли коттеджу некоторые повреждения, и он был уверен, что гости в ближайших зданиях чувствовали взрыв реяцу ранее. — Я всегда, всегда буду приходить за тобой, Рукия. Она спрятала лицо на его обнажённой груди, и Ичиго сжал её ещё сильнее, проводя одной рукой по волосам, что освободились от косы, а другой прижимая её к себе. Она замерзала. — Ты… ты правда был там, — наконец сказала Рукия. — В моей памяти. — Что-то произошло со связью, — тихо предположил Ичиго. Когда её дрожь унялась, он ослабил действие своей реяцу. «Сейчас середина ночи», — подумал он; взгляд в окно показал только звезды и сверкающую белую луну, низко висящую в небе. — Я не хотел врываться без приглашения, я просто открыл глаза и оказался в том лесу с тобой. — Я знаю, — Рукия сделала глубокий, медленный вдох. — Полагаю, тогда ты знаешь о Кайене. Ичиго прижал её к себе, прижавшись губами к её макушке. Шиба Кайен, его давно умерший кузен и мужчина, который был лейтенантом тринадцатого отряда более пятидесяти лет назад. Она винила себя за его убийство — так сказало ему воспоминание. И все вокруг неё позволили ей так думать. Ему нужно осторожно подбирать слова; он не мог сказать ей, что ему всё равно, потому что он волновался, что это причиняет ей боль. Он не мог сказать, что это не имеет значения, потому что это была травма, которая сформировала её. — Да, — тихо прошептал он в её волосы. — Что я сказал там — всё ещё правда. Кайен сам бросился на твой меч, Рукия. Она не плакала, когда подняла голову, чтобы взглянуть на него; в темноте видеть друг друга им позволял только лунный свет. Её глаза были сухими. Но он мог чувствовать боль на её сердце через связь. — Но я всё же подняла свой меч, — прошептала Рукия. — Ты подняла его, и благодаря этому ты спасла Укитаке и себя, и каждого другого шинигами, который мог сразиться с пустым, если бы ты ошиблась, — он нахмурился, смотря на неё. — И я собираюсь надрать задницу любому, кто позволил тебе думать иначе. Неважно, что один из этих мужчин был мёртв. По крайней мере, он может сказать, что уже надрал задницу Бьякуе, верно? — Дурак. Это было пятьдесят лет назад, — голос Рукии стал сильнее, и выражение лица Ичиго смягчилось. Он мягко и невинно прижался губами к её губам. — Тц. Если ты продолжишь звать меня дураком в постели, я начну думать, что не нравлюсь тебе, — поддразнил он, нежно погладив обнажённую кожу её спины, чтобы смягчить свои слова. Хотя в глубине души он волновался о красной нити. Если их связь сейчас была настолько сильной, что могла втянуть его в одно из её худших воспоминаний, пока они спали, она может втянуть её в его память. И что ещё она может сделать? Что, если это произойдёт во время битвы, если один из них получит ранение? Ичиго сжал её крепче. Она была намного меньше него, но они оба потеряли равновесие, и когда Рукия толкнула его, Ичиго от неожиданности упал обратно на матрас. — Что ж, мы не может позволить такому случиться, — сказала она, и хотя её глаза всё ещё были тёмными, её губы исказила ухмылка. Они всё ещё были голыми в лучах луны, что сияла через окно. Она потянулась к нему, и Ичиго откинул голову назад, простонав её имя, когда её рука обхватила его член. Его беспокойство о связи может подождать. Прямо сейчас Рукия нуждалась во всём его внимании, и он был более чем рад предоставить его ей. Ему снова захотелось её, и он молча благословил ту ошибку или вмешательство, которые привели к этому, к тому, что Рукия сияла между его раздвинутых ног, как лунная богиня, везде, где её касался свет. Он знал, что теперь она принадлежит ему. Рукия принадлежала ему душой и телом, и во всех отношениях, которые имели значение, так же, как и он ей. В конце концов, будут подписаны бумаги и проведена церемония, доказывающая это всем остальным, но сейчас это принадлежало им. — Рукия, — простонал он, и его рука скользнула в её волосы, когда он наклонился и соединил их в глубоком поцелуе. — Больше, — прошептала она, и Ичиго усмехнулся, другая его рука скользнула вниз и обнаружила, что она уже снова стала влажной для него. — Ты снова хочешь меня? — прошептал он ей в губы, поглаживая, вырывая у неё прерывистые вздохи, которые совпадали с тем, как правильно гладила ее рука. — Скажи мне, чего ты хочешь, Рукия. Инстинкт заставил его потянуться к связи, и когда их глаза снова встретились, они задрожали, на мгновение застыв в нитях, обвивающих их и посылающих удовольствие туда и обратно. — О, — прошептала она, — мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. Но что-то снова изменилось в узах, заставив Рукию вскрикнуть, мягко и с удовольствием, хотя он едва начал. — Да, — грубо сказал он и провел пальцами по её мягким влажным складкам, обводя клитор, а затем загнул два пальца внутрь, пока большой палец оставался высоко, поглаживая мягкий бутон под ним. «Вот так — оставайся со мной вот так», — подумал он, притягивая её к себе и связывая их узами брака. Ичиго лишь кивнул в ответ, а Рукия снова прижалась к его губам и крепко обхватила его руками. К тому времени, когда она опустилась на его член, обволакивая его тугим влажным жаром, они оба дрожали от потребности, и связь была как провод под напряжением, передавая удовольствие туда и обратно, пока Ичиго не смог определить, где кончается его и начинается её. Он даже не был уверен, что они по-прежнему два человека. Рукия медленно и томно двигалась над ним, зарывшись руками в свои волосы, выгибаясь назад и наклоняя бедра, чтобы найти нужный угол. Ичиго застонал, увидев её, сидящую на нём верхом ради собственного удовольствия, с грудью, окрашенной лунным светом, и нижней губой, прикушенной зубами, когда она тихо и беззвучно стонала. Он снова потянулся к ней: одной рукой обхватил её бедра, чтобы удержать рядом, а другой нащупал грудь и стал дразнить затвердевший сосок мозолистой подушечкой большого пальца. Это заставило её вздохнуть от удовольствия и крепко сжать его; это заставило его снова выкрикнуть её имя. «Прикоснись ко мне», — подумала она, и Ичиго протянул руку ниже, наслаждаясь нежностью её кожи под его пальцами и силой, которую он чувствовал за ними. — Вот так? — спросил он, погружая пальцы, чтобы снова нащупать её клитор. Вздох Рукии и сжатие её внутренних стенок вокруг его члена были достаточным ответом. Он выдохнул её имя и задвигал бедрами навстречу. Он так нуждался в ней, хотел схватить её за бёдра и вогнать в себя, но Ичиго позволил ей самой задавать темп, медленно и нежно поглаживая, пока она не ускорилась и не потребовала большего без слов. Он хотел наблюдать за тем, как она стонет, как ищет собственного удовольствия и опускает руки вниз, чтобы пощипать свои соски. «Вот так, — пробормотал он сквозь связь. — Ласкай себя, пока я ласкаю тебя». Они содрогнулись вместе, когда связь распространилась от их общего удовольствия, и их рейрёку обвились вокруг них. — Ичи… — она даже не смогла закончить слово, так была пьяна от удовольствия. Он был не лучше. Когда Рукия снова прижалась к нему, горячая и влажная, такая тугая, что у него по позвоночнику пробежала дрожь, Ичиго застонал, схватившись рукой за её бедро так крепко, что на нём остались синяки. Рукия прижалась к нему ещё сильнее, её скользкие внутренние стенки подталкивали его все ближе и ближе к краю. Двумя пальцами он теребил её клитор в такт её толчкам, сдерживаясь как можно дольше, хотя с каждым толчком ему хотелось погрузиться в неё. Он хотел наполнить её, пока она так содрогается над ним, но сначала он хотел, чтобы она выкрикнула его имя. Их глаза встретились в темноте, и она вскрикнула, откинув голову назад от удовольствия. Её стенки плотно сомкнулись вокруг него и запульсировали, сжимая и притягивая его к себе, так что он вогнал в неё свои бедра и израсходовал себя, выкрикивая её имя. На этот раз волна, обрушившаяся на них, была настолько велика, что весь мир стал белым для них обоих, даже когда их реяцу зазвенела в окнах. Ичиго подхватил её, когда она рухнула к нему на грудь, и крепко прижал к себе — кожа была блестящей от пота, сердце колотилось о её сердце. Они проспали до полудня, и Ичиго проснулся первым, открыв глаза и убедившись, что это был не сон: Рукия лежала позади него, обняв его за грудь и прижавшись к его спине и заднице. Он медленно повернулся, стараясь не разбудить её, но это не помогло: её глаза открылись и встретились с его глазами, как только он перекинул руку через неё. — Привет, — прошептал он. Рукия сонно улыбнулась ему, её аметистовые глаза всё ещё были тяжёлыми ото сна. Она была растрёпанной: тёмные пряди её волос растрепались, на шее были укусы, и он мог видеть фиолетовые отметины на её бедре, где он держался за неё в середине ночи. — Ты тоже растрёпанный, — проворчала она, и Ичиго усмехнулся ей. — Я знаю, — после он наклонился и поцеловал её, томно и нежно. — Нам надо вставать, — наконец сказала Рукия, когда её губы распухли, как и его тоже. — Ага. Нам надо… эм… попробовать исправить всё здесь, — сказал Ичиго, его щёки слегка покраснели. Он украдкой взглянул на неё, и когда она сделала то же самое, они взорвались смехом. Чувствовалось так хорошо вот так смеяться с ней, быть так близко и не заботиться о их наготе. Они навели порядок в спальне, вернув на место раздвижные фусума, подобрав упавшую со своих мест одежду и другие вещи. Кровать оставили незаправленной, чтобы проветрить. К счастью, ничего не было сломано, даже в ванной, где с полок упали все полотенца. Они помылись вместе, сидя друг напротив друга в ванне. — Мне немного плохо, — призналась Рукия после того, как вымыла волосы и ополоснула их, а Ичиго покраснел от смущения. — Извини, — пробормотал он, но когда Рукия протянула ему руку, притянул её к себе и устроил между своих ног. Вода заплескалась вокруг них, а потом успокоилась. — Я просто сказала… — Я знаю, — он прижался губами к её щеке, а его руки собрали её волосы в хвост. — Мне тоже немного больно, мне просто необходимо прикоснуться к тебе. В этом не было ничего нового, он уже несколько месяцев использовал любую возможность взять её за руку или поцеловать, но сегодня утром ему просто необходимо было прикоснуться к ней. Сильно. Ичиго заколол её мокрые волосы одной из простых коричневых заколок, которые она принесла с собой, и его руки опустились к её плечам, сжимая и медленно массируя их прямо там, в тёплой воде. — О, это так приятно, — прошептала Рукия, закрывая глаза. Он ухмыльнулся; он должен был догадаться, что ей понравится массаж. Ичиго не торопился, поглаживая её спину и бедра. — Извини за это, — пробормотал он, проведя пальцами по фиолетовым синякам, напоминающим кончики пальцев. Его руки слабо светились исцеляющим кидо. — Не надо, — Рукия ухмыльнулась и снова прижалась к его груди. — Я не сожалею. Ичиго издал низкий, задумчивый гул и поцеловал её в плечо, а его руки опустились ниже и добрались до внутренней поверхности ее бедер. Он старался, чтобы его прикосновения успокаивали, а не возбуждали, хотя ему приходилось думать о других вещах — например, о холодном дожде и о том, сколько бумажной работы скопится на его столе, когда они вернутся, — всякий раз, когда дыхание Рукии сбивалось. Но… — Насколько тебе больно? — спросил он, наконец, немного отчаянно, когда, несмотря на свои лучшие намерения, снова оказался твёрдым. Рукия выгнулась дугой, а потом повернулась к нему лицом, и её щеки вспыхнули румянцем. — Не… слишком больно, — их глаза встретились, знающие и полные желания. Вода выплеснулась через бортик ванны, когда его рука прижалась к ней, и следующий вздох Рукии был низким стоном.***
Они наконец вышли из ванной и надели чистые юкаты после второй ванны, а затем навели порядок и в гостиной. Ичиго переставлял упавшие книги, а Рукия собирала разлетевшиеся по дивану подушки. На кухне нашлись яблоки, виноград и другие мелкие закуски, и они сделали из них обед, сидя, свернувшись калачиком на диване, и кормя друг друга. Руки Ичиго скользили по ней, снова тускло светясь от кидо. — У тебя это получается все лучше и лучше, — заметила Рукия, потягивая из высокого стакана воду. Она всё больше и больше расслаблялась, когда его прикосновения облегчали ноющие мышцы. Ичиго хмыкнул, соглашаясь, и протянул руку за своим стаканом, выпив половину за несколько глотков. Удовлетворяя потребности Рукии (и свои), он хотел пить. — Это когда-нибудь пригодится, — признал он. — И, возможно, теперь я не буду так плох в других видах кидо. Она бросила на него косой взгляд. — Надо будет снова начать тренироваться. Может быть, что-нибудь из более легких бакудо, — мысль просочилась сквозь связь, и они оба покраснели. — Н-не так! — запротестовала Рукия, но связь сказала ему иное. Ичиго положил в рот виноградину и прижался к её губам сладким поцелуем. — Как скажешь, Рукия. — Ммм. Она опустила голову и прижалась губами к покрасневшей отметине, выглядывавшей из-под его юкаты. Она оставила её там, в ванной, когда он вводил в неё три пальца и жарко шептал ей на ухо, рассказывая, как он хочет… — Если ты и дальше будешь так думать, мы снова окажемся в постели, — заметил Ичиго, дыша уже немного неровно. — Не волнуйся, я использую тебя не только из-за твоего тела, — поддразнила она. Но Рукия немного отступила, переплетя свои пальцы с его пальцами и сосредоточившись на маленькой грозди винограда, которую они перебирали. Он тихонько вздохнул и прижался поцелуем к её виску. — Хотя это немного подавляет, — тихо признал Ичиго. Даже то, что она была так близко к нему и наполовину лежала у него на коленях, было недостаточно близко; ему хотелось снова оказаться кожа к коже, несмотря на то, что они были в ванне менее часа назад. — Это так, — пробормотала она и сжала его руку. — Я тоже это чувствую. Может быть, это Зангецу и Соде но Шираюки?.. Между ними раздался негромкий смешок, который они оба услышали. «Нам тоже нужно иногда отдыхать, Королева. Это не Снежная леди и не я». — Может быть, дело в связи, — предположил Ичиго. — Может быть… через некоторое время всё уляжется? — его щёки нагрелись. — Может быть. А пока… Может, охладимся в озере? У нас на потом заказан ужин, — заметила Рукия. Её щёки всё ещё оставались розовыми, и Ичиго вздохнул с облегчением: Рукия чувствовала то же самое, и он не был извращенцем после долгого (очень долгого) перерыва. Не то чтобы ему нравилось напоминать себе, что он когда-либо… Она толкнула его, и было ясно, что она проследила за ходом его мыслей, когда она сказала: — Не надо. Как ты и сказал прошлой ночью, мы уже здесь. Ичиго прижался губами к её виску и медленно вдохнул. — Да, — согласился он. — Пойдем, спустимся к озеру. Однако, когда они вернулись в спальню, чтобы переодеться в купальники, Ичиго положил руку на пакет в шкафу и понял, что еще не подарил ей пятый подарок. Он достал пакет и тяжело сглотнул, увидев, как Рукия сбросила на кровать юкату с цветочным узором и, полностью обнаженная, влезла в нижнюю часть купальника. Ее попка слегка покачивалась при движении, и у Ичиго пересохло во рту, когда он наблюдал за ней. Это был тот самый купальник, который она носила на пляже возле Каракуры, в розово-белую полоску. Верх последовал за ней, еще больше извиваясь — она заполнила его немного больше, чем все эти годы назад. — Что такое? — спросила она, когда закончила и снова накинула на себя юкату. Ичиго медленно вдохнул и, наклонившись, поцеловал её в лоб. — Это твой пятый подарок на ухаживание. Держи, — предложил он и протянул ей пакет. Рукия взяла его и присела на край кровати. Он положил подарок в шикарный переливающийся пакет с большим количеством папиросной бумаги, и Рукия осторожно вытащила бумагу, чтобы обнаружить подарок. — О, — тихо сказала она, отрывая последний кусочек бумаги и доставая Чаппи из мешочка. — Ичиго, как ты его нашел? Это было нелегко. Пришлось дать взятку, и Ичиго не был уверен, когда это одолжение будет оказано. Но он просто пожал плечами. — Я увидел его и подумал, что тебе понравится. — Ичиго, это даже не ограниченное издание, это — практически не издание! Все они были сделаны вручную одним и тем же художником, и только десять были выпущены вместе с лавандовым праздничным платьем, — немного задыхаясь, сказала Рукия. Сквозь их широко раскрытую связь он чувствовал её волнение. Чаппи в её руках был пушистым и белым, как и большинство из них, но вместо ваты ушки кролика были выложены тонким розовым шёлком, а «мех» был особой шерстью, которую, как заверили Ичиго, собирали только с нескольких особо изнеженных овец Руконгая. Наряд тоже был шелковым: красивое лавандовое платье с вышивкой и хрустальными деталями. — Значит, тебе нравится? — спросил он, погладив её по щеке кончиками пальцев. Рукия отпрянула от его прикосновения и улыбнулась. — Мне нравится, — прошептала она и прижалась губами к его губам. — Не могу поверить, что ты решился прикоснуться к Чаппи, — поддразнила она, когда они отстранились друг от друга. — Тц. Только не жди, что я возьму это в привычку, — с притворным раздражением сказал ей Ичиго. — Дай мне переодеться, а потом мы пойдем к озеру. Рукия снова завернула драгоценное животное, а он переоделся в плавательный костюм и снова надел на себя юкату. Выбрав чистые полотенца, они вышли из гостевого домика в своих гета. На входной двери коттеджа висела записка, от которой они оба сильно покраснели, но в ней говорилось лишь о том, что ужин заказан на шесть часов, и что о них хорошо позаботятся. Ичиго отнес записку на кухню, и они рука об руку пошли к озеру. Солнце ярко светило над головой, и когда они подошли к озеру, на песчаном берегу были разбросаны другие пары и семьи, достаточно далеко друг от друга, так что до их слуха долетали лишь редкие звуки смеха. Сняв юкаты и оставив гета с вещами, они спустились к воде, погрузились в неё, но держались рядом, вместе погружаясь в прохладную прозрачную воду озера. — Спасибо, Ичиго, — прошептала Рукия, когда они зашли достаточно глубоко, чтобы плыть рядом друг с другом, изредка сталкиваясь руками. — Хм? Мимо проплыла еще одна пара, и Рукия замолчала, а Ичиго, глядя на умиротворенное выражение ее лица, подумал: «Я так рад, что мы можем быть здесь вместе. Я так рад, что мы вместе». И он протянул руку, переплетая свои пальцы с ее пальцами, когда она придвинулась ближе и улыбнулась ему. — То, о чём я думала, — тихо сказала Рукия, когда они снова остались одни. — Как ты думаешь, Ичика и Казуи хорошо ладят? — тихо спросила Рукия. Несколько дней назад произошла ещё одна ссора, менее драматичная, чем предыдущая, но всё равно обидная, и Ичиго увел Казуи для долгого разговора, пока Рукия и Ичика проводили время вместе. — Уверен, что так и есть, — сказал он и прижался к её щеке нежным поцелуем. — Уэда, Нагата и Бьякуя все держат под контролем, и если что-то случится, Бьякуя знает, что мы здесь, помнишь? Рукия покраснела от этого напоминания и тихо прошипела: — Ты хотя бы сказал ему, что забронировал коттедж с двумя отдельными кроватями? Ичиго засмеялся, проведя рукой по её спине, и зашипел, когда она его ущипнула. — Ай! Да, я сказал ему, что я соблюдаю традиционные ритуалы ухаживания и что у нас отдельные спальни. Он, конечно, закатил глаза. — Брат никогда бы не поступил так… так недостойно! — пробормотала Рукия, но тут же украдкой взглянула на него. — Думаешь, он тебе не поверил? — Ха. Я думаю, что он, скорее, не мог поверить, — признался Ичиго. — Но потом он просто согласился, что будет присматривать за детьми, пока мы не вернемся. Он что-то говорил о том, что будет учить их каллиграфии. Оставалось надеяться, что никто из них не прольет чернила на старшего шинигами. Вокруг них были и другие люди, но не так близко. Вода была ещё достаточно мелкой, чтобы можно было стоять, и Ичиго опустил ноги на песчаное дно, обхватив её за плечи. Он нежно погладил её по шее, спрятав ухмылку, когда Рукия вздрогнула и обхватила его за плечи. Рукия хмыкнула и опустила голову ему на плечо. — Тогда ладно. Надеюсь, в отряде тоже всё в порядке. — Уверен, что всё в порядке. Сентаро уже давно помогает руководить отрядом, помнишь? И у него есть Нанао в качестве подстраховки, она, наверное, могла бы управлять всеми отрядами сразу, если бы понадобилось, — Ичиго прижался к ней в прохладной воде. — Расслабься, хорошо? Я знаю, что у тебя, наверное, уже много лет не было выходных, но пусть несколько дней обо всем беспокоится кто-то другой. Когда Рукия с ворчанием прижалась к его коже, он добавил: — Если хочешь, можешь терроризировать отряд за то, что у них есть пул для ставок, когда мы вернемся. И когда Рукия откинула голову назад и засмеялась под лучами позднего полуденного солнца, с яркими глазами и блестящими волосами, как темный шелк, Ичиго молча подумал, что она так же прекрасна при солнечном свете, как и под луной. «Спасибо, Зангецу, — подумал он, обнимая её, и почувствовал, как его занпакто хмыкнул от любопытства. — Если бы ты не проснулся, её бы не было в моих объятиях». Он услышал негромкий рокот удовлетворения и гордости. Через некоторое время он обрадовался, что вода вокруг них была прохладной; она помогала охлаждать его, пока Рукия в своем маленьком купальнике прижималась к нему. Он не был таким уж откровенным, несмотря на то, что состоял из двух частей; верхняя часть была более скромной, чем многие другие купальники, которые он видел на женщинах. Но она была так близко к нему, и он уже снова хотел её. После долгих лет отсутствия, а затем месяцев сдерживания себя, возможно, он хотел наверстать упущенное. Может быть, это действительно была связь, хотя в книге из коллекции Бьякуи об этом ничего не говорилось. Рукия хмыкнула и прижалась поцелуем к его обнаженному плечу. — Ты ведь хочешь вернуться в коттедж? — догадалась она, и Ичиго не пропустил, как участилось её дыхание и как она прижалась бедрами к его бедрам под водой. — У нас заказан ужин, — заметил Ичиго. — И он довольно рано. — Мм. Мы могли бы поторопиться, — прошептала Рукия. Они обменялись горячими взглядами, но затем он прижался к ней бедрами и с наслаждением ощутил, как она пытается скрыть вздох и как розовеют её щеки. — Я не думаю, что хочу быть быстрым, — прошептал он ей на ухо, и почувствовал, как у неё перехватило дыхание. — Я думаю, что хочу провести с тобой время. Рукия прикусила нижнюю губу. — И как же, по-твоему, мы доживем до ужина, если ты будешь так разговаривать? — раздражённо прошептала она, явно помня о том, что вокруг них плавают другие. Вообще-то это был хороший вопрос. Морикава сказал, что ужин будет кайсэки; это значит, что ужин будет долгим и неторопливым. Ичиго прижался лбом к её лбу. — Полагаю, мы это узнаем, — пробормотал он. Он посмотрел вверх; солнце уже опускалось. — Мы должны пойти переодеться к ужину. Неохотно они разошлись и поплыли к берегу.