V. 28 Мая, 2012 — Понедельник
Шого может успешно уничтожил вчерашнее фиаско из разума, но с запозданием он понимает — когда он с неприязнью смотрит на новичка, несущегося к нему с дурацкой широкой улыбкой на лице — что это не значит, что Рёта забыл. По-видимому. — Хайзакичи~! — Рёта самодовольно приветствует его, и Шого чувствует мурашки по коже. — Не зови меня так, — шипит он, кидая убийственные взгляды на другого. Рёта смеётся, совсем не напуганный. — Но оно тебе подходит, — знающе говорит он, и Шого пытается напомнить себе, что драка в школе всё разрушит. Слушать голос разума — удивительно сложно. — Что ты здесь делаешь? — ворчит он, недружелюбно смотря на другого мальчика, когда он садится рядом с Шого, как будто они делают так каждый день. Он намеренно отодвигается подальше, чтобы создать между ними пространство. Рёта растерянно вскидывает бровь. — Разве не очевидно? Шого прищуривает глаза, его терпение на пределе, он близок к тому, чтобы сорваться. Возможно, чувствуя это, Рёта наконец объясняет: — Ну, я последовал твоему совету и попытался записаться в баскетбольный клуб этим утром, но… — Здесь он капризно хмурится, прежде чем продолжить. — Они не принимают новых членов до конца года. Так что! — Он улыбается Шого, слегка наклоняясь вперёд. — Ты должен взять на себя ответственность! Шого давится соком, который пьёт. Вытерев рот, он рычит: — Не говори так, придурок! И я ничего тебе не должен. Я не виноват, что ты не можешь присоединиться. — Внутренне он чувствует облегчение (потому что его место в безопасности, по крайней мере сейчас) и разочарование (потому что он втайне с нетерпением ждал возможности сыграть с ним.) Голосом немного большим, чем хныканье, Рёта дуется: — Ты обещал сыграть со мной, Хайзакичи! Он на грани того, чтобы сказать другому мальчику отъебаться, когда в его голове внезапно формируется идея. — В команде есть парень, который лучше меня, и который, вероятно, захочет с тобой сыграть, — он небрежно раскрывает, запихивая в рот остатки своего магазинного хлеба. Он может практически видеть собачьи уши, поднимающиеся вверх на голове идиота. — Правда? — Ага. Аомине Дайки. Он тоже первогодка. Если ты поспрашиваешь, найдёшь его. Его сложно пропустить. Он всегда ходит с этой розововолосой цыпочкой, Момои Сацуки, — слегка быстро говорит Шого. Рёта улыбается, явно взволнованный, и начинает есть собственный обед. Шого мгновенье смотрит на него краем глаза, не веря, что всё может быть так просто, но в конце концов пожимает плечами и не сомневается в своей удаче.VI. 28 Мая, 2012 — Понедельник
— Что ты делаешь, — без раздражения требует Шого. Тренировка сегодня была особенно суровой, и у него ещё нет энергии на злость. Он подозревает, что она не появится до конца этой встречи. Рёта встаёт оттуда, где он стоял, прислонившись к стене зала, снова улыбаясь ему. — Жду тебя, Хайзакичи, — его бессмысленный ответ. Шого проходит мимо него, не в настроении снова справляться с этим. Рёта почему-то идёт с ним в ногу, и они выходят из школы в удивительно дружелюбной тишине. Какого хрена. Он смотрит на Рёту краем глаза, внутренне споря. Со вздохом он спрашивает: — Я думал, ты собирался доставать Аомине? — Требует усилий не использовать его имя, хотя он едва обменялся одним словом с парнем с тех пор, как попал сюда. Это просто привычка, плохая, но он не собирается формально общаться с ублюдками после всего, через что он прошёл из-за них. Это слишком личное. Рёта неразборчиво хмыкает, и прежде чем Шого может сделать что-нибудь, о чём он может пожалеть (например, посмотреть, хорош ли ещё его правый хук), другой мальчик говорит: — Ты другой во время тренировки. Моргнув на нелогичное высказывание, Шого обдумывает его и то, что из него следует. — Ты прокрался, чтобы посмотреть на меня во время тренировки? — неуверенно спрашивает он. — Я хотел увидеть Аомине-куна тоже, — признаётся он, и Шого может принять этот ответ. Что-нибудь ещё было бы слишком странным. — И ты другой с ними. Когда я увидел тебя в тот день, ты был потрясащим! Ты выглядел таким счастливым, что это сделало счастливым и меня. Я хотел сделать всё возможное, чтобы чувствовать себя так же по отношению к чему-то. Шого не может сдержать ни румянец, который распространяется по его щекам при этих словах, ни чувство удивления из-за которого его глаза расширяются. Он никогда не учитывал, что у Чудес тоже были проблемы, или скорее, не хотел. Было легко считать, что их талант вбил клин между ними и остальным обществом к тому времени, когда они полностью раскрыли свои способности, и хотя некоторые из них восприняли это лучше, чем другие, все они были так или иначе запятнаны этим. Потребовалось, чтобы Тецуя сверг всех их с тронов, чтобы они вернулись на землю, так сказать. Однако их проблемы возникли не на пустом месте, и Шого полагает, что сейчас он видит зачатки этого конфликта. Всё же, это не его дело. Возможно, если бы кто-то из них застрял в двенадцатилетнем теле и в прошлом, он бы отчаянно пытался спасти дерьмовые отношения, которые у них были в средней школе, но он не один из них. Хайзаки Шого всегда был эгоистичным ублюдком, и он никогда особо не беспокоился из-за этого факта. Конечно, Силы, которые отправили его задницу сюда, по крайней мере, знали об этом. Что его беспокоит — этот тупица увидел его, когда он утратил бдительность, и это уже второй человек за последние несколько дней. Что, ладно, блять, дерьмо и так достаточно позорно. Этот ублюдок не должен об этом вспоминать. Он решительно смотрит вперёд, не обращая внимания на своё горящее лицо. — Ты расстроен, — задумчиво замечает Рёта. — Нихрена, — хмыкает Шого, не собираясь отрицать это, когда всё так очевидно. Наступает напряжённая тишина, в которой Шого готовится к спору. Он не просто так «счастлив» или как там Рёта назвал его во время тренировки, и, чёрт побери, он не позволит этому идиоту рядом с собой в этом разобраться, особенно когда большая часть этого его — или будет его — вина. Он знал, что этот странный мир между ними рано или поздно нарушится, и ему не грустно видеть, как он уходит. А потом, совершенно обманывая его ожидания, Рёта меняет тему. — А, чёрт. Они нашли меня, — жалобно говорит он. — Что? — Шого оглядывается назад, куда Рёта не так тонко указывает, и сразу же замечает проблему. — Чёрт, — ругается он, смотря на стремительно приближающуюся группу девчонок с немалым количеством страха. Он поворачивается на пятках, но прежде чем он успевает сделать шаг, вокруг его запястья обвивается рука и тянет его назад. — Хайзакичи, — Рёта говорит с наигранной улыбкой, усиливая хватку, когда Шого пытается освободиться. — Ты же не оставишь меня? Шого практически может видеть момент, когда девочки замечают руку Рёты на нём, и потеет под объединённой силой их ревнующих взглядов. Он снова ругается, хватает Рёту за руку и бежит. Другой мальчик легко поспевает за ним, и они убегают от грёбанной толпы за ними, даже с неловкими хватками друг на друге. Шого стряхивает его и рычит: — Они за тобой! Я тут ни при чём! — Правда, — Рёта признает после долгого молчания, и Шого всерьёз думает подставить засранцу подножку и убежать самому. — Но я действительно не хочу знать, что они сделают с любым из нас теперь, когда мы убегаем от них. И, блять, это страшное зрелище. Он уверен, что смог бы справиться, даже если он немного закостенелый и их больше, но женщины чертовски страшные. Они, вероятно, доберутся до него другими способами, например, выгонят его из команды или исключат из школы. Это тот самый вид мелкого дерьма, который он хотел бы сделать, а они, скорее всего, достаточно безжалостны и способны, чтобы довести дело до конца. Он не хочет в этом участвовать. Он в отчаянии оглядывается по сторонам, и его взгляд останавливается на знакомом переулке. Он даже не подозревал, что они ушли так далеко, но, чёрт возьми, он собирается получить из этого преимущество. — Этим путем, быстрее! — Он тянет Рёту за пиджак и мальчик слушается, так же как и он, опасаясь, что его поймают. Они добегают до конца, который отгорожен забором — как раз то, на что он надеялся. Шого, не теряя времени, взбирается на него, и он уже на полпути к вершине, когда Рёта, наконец, собирается с силами и начинает следовать за ним. Как только он преодолевает вершину, он спускается ещё немного вниз, а затем перепрыгивает оставшуюся часть пути. Рёта вскоре присоединяется к нему на земле, и они отползают в сторону, скрываясь из виду, пока девушки заглядывают в пустой переулок. Шого с облегчением вздыхает, когда они в конце концов уходят, прислоняясь спиной к грязной кирпичной стене и запыхаясь. — Не могу поверить, что я перепрыгнул через забор, — восклицает Рёта, немного задыхаясь. — Или что мы выбрались живыми. — Он наклоняется на здание напротив Шого, коварно усмехаясь. Шого хмыкает. — Вот что ты получаешь, общаясь с правонарушителями, — говорит он не без горечи. Он игнорирует странное выражение на лице Рёты и начинает идти. — Пошли. Мы можем вернуться на улицу через лазейку в зданиях. Как только появляются дома, в поле зрения нет ни одной разъярённой фанатки, Шого указывает направо: — Этот путь ведёт к школе. Я уверен, дальше ты сможешь сам найти дорогу домой. Его добрый поступок на сегодня — на всю жизнь, возможно — сделан, так что он направляется в противоположном направлении. В двух кварталах отсюда находится старая аркада, соединённая с дерьмовым рестораном, и они, вероятно, должны были быть снесены много лет назад. Но там работает довольно крутой старик, и Шого не помешала бы компания, которая не напрягает его и без того слабый самоконтроль. — Подожди! — Рёта зовет его, и он останавливается, но не разворачивается, сдерживая стон, когда блондин подскакивает к нему. — Ты уронил. Знакомый синий предмет суётся ему в лицо, и он раздражённо выхватывает его. — Спасибо, — ворчит он, засовывая свой телефон в задний карман. Он смотрит на широко улыбающегося Рёту. — Всегда пожалуйста! — Он хлопает Шого по плечу, как будто он чёртова собака и весело улыбается. — Увидимся позже, Хайзакичи! — Затем он уходит, слишком самодовольный по мнению Шого. — Блять, не зови меня так! — запоздало кричит он. — Хорошо, хорошо, — ублюдок бесспечно машет через плечо. Шого рычит и уходит. К черту дружбу с этими мудаками. Он собирается убить их нахрен.VII. 29 Мая, 2012 — Вторник
Он просыпается от резкого звонка своего телефона и с трудом нащупывает его на комоде, придвинутом к кровати. Найдя его, он открывает его и раздраженно кричит: — Что?! — Боже, нехорошо так злиться таким ранним утром, — отвечает бодрый голос, слишком бодрый для проклятого времени суток. — Ты не должен есть перед сном, если это так на тебя влияет, Хайзакичи~! Садясь посреди спутанных пледа и простыней, Шого щипает себя за кончик носа и пытается понять, чем он заслужил такое. — Как ты получил мой номер, — удаётся ему сказать. — Хммм? — хмыкает лёгкий голос. Он собирается, блять, ударить его в глупое, идеальное лицо, когда увидит в следующий раз. Или в пах. Может даже пнуть его, пока он лежит. Не подозревая о его невероятно жестоких мыслях, Рёта беззаботно объясняет: — Я мог вчера добавить мой номер в твой телефон и отправить сообщение на мой телефон. А затем я мог сохранить твою контактную информацию под «Хайзакичи» с хмурым смайликом. Шого стискивает зубы, вспоминая специфичное воспоминание. — И, возможно, ты вытащил мой телефон из моего кармана, а затем притворился, что я выронил его? — Потому что был странный момент вчера, когда Рёта удивил его объятием, и он может поклясться, что почувствовал, как что-то тронуло его за задницу. Что-то вроде руки, тянущейся к его телефону. После всех событий он забыл об этом, но он уверен, что такое было. Рёта фыркает. — Не могу поверить, что ты настолько низкого обо мне мнения, Хайзакичи. — Прекрати использовать это чёртово прозвище, — ворчит он и игнорирует смех, следующий за этим. Он поворачивает голову, чтобы посмотреть время на будильнике, и ругается из-за светящихся цифр, которые находит там. — Иди нахуй. — По крайней мере, сначала пригласи меня на свидание, — дразнит Рёта. — Иди к чёрту, — кричит Шого, краснея до кончиков ушей. Он резко вскидывает руку, и как-то умудряется не бросить телефон в стену в приступе ярости, вызванной смущением. Он не какой-то чёртов невинный цветочек, и он может отпускать глупые шутки про хуй с лучшими из них. Но почему-то намёки всегда смущают его, и к чёрту, прелюдии, честно. Ему не нужны грязные разговоры для выполнения работы, и почему он думает об этом прямо сейчас, чёрт побери. Чёртовы Чудеса — заноза в заднице, даже до того, как они стали Чудесами. Раздаётся трель, предупреждающая его о сообщении, и он с опаской смотрит на телефон. И сразу же морщится, потому что Рёта сохранил своё имя с подмигивающим смайлом и несколькими сердечками. Угх. В любом случае он открывает сообщение и каким-то образом содержание даже хуже. [Не опаздывай в школу~! Я принесу на обед сюрприз, так что тебе лучше прийти. Если ты не придёшь, я буду очень грустить!] Шого уверен, что просьба могла быть сформулирована лучше. Он также уверен, что Рёта отправил её таким способом специально. Он отправляет угрозу задушить Рёту собственными кишками, а затем, как запоздалую мысль, предупреждает его остановиться с этими чёртовыми смайлами, а засранец принимает это, как подтверждение. Блять, это может быть. Ниджимура и его мама дышат ему в затылок по поводу пропуска занятий, а поскольку он старается оставаться у них обоих в выгодном положении, он не может больше устраивать жалкие вечеринки жалости. Эта мысль отрезвляет его. Он снова смотрит на время и понимает, что он встаёт через час или вроде того, так что он неохотно решает встать и принять душ. Когда он расслабляется под столь необходимой горячей водой, мысли, которые он игнорировал, наконец, выходят на передний план его сознания. Он вёдёт себя по-детски. Ирония в том, что в настоящее время он физически является ребенком, не потеряна для него, но неважно. Это правда. Ему двадцать два, и хотя он понимает, что даже в этом возрасте от него вряд ли можно ожидать вершины зрелости, суть остаётся неизменной. Он не собирается позволять своим эмоциям и дальше брать вверх над ним, как это было в тринадцать лет. Разве не это было частью проблемы? У тринадцатилетнего Шого было слишком много гордости, чтобы признать, что Рёта лучше его (или что у него есть потенциал стать таким), и он был слишком вспыльчив и завистлив, чтобы искать компанию других Чудес. В довершение всего, один из них предложил ему дружбу, и что он сделал? Плюнул ему в лицо. У Тецуи действительно доброе сердце. Он прислоняется лбом к стене, его лицо омрачает хмурость. У него заняло некоторое время — годы — чтобы признать это, но он был враждебным и жестоким до хреного шоу, которым была средняя школа. Если честно, если бы не его мама, он бы пошёл дальше по тёмной тропе. Он охотно ранил других людей без угрызений совести, включая сокомандников и бывших друзей, и он не может винить кого-то за настороженность и изоляцию. Чёрт, он бы сам не хотел тусоваться с самим собой. Но он стал лучше. Он стал лучше, так что… Он вспоминает Ниджимуру, который никогда не убегал от него, и Рёту, который по неизвестным причинам прицепился к Шого, и он удивляется. Может быть, в этот раз всё может быть по-другому. Боже, он такой чёртов болван. Он поворачивает кран и выходит, искренне огорчённый собственными грёбаными мыслями. — Шого, ты там? Поторопись! Я сейчас описаюсь! — недовольный голос его старшего брата кричит за запертой дверью. Он надевает боксеры, которые взял ранее, и начинает вытирать волосы полотенцем, открывая дверь. — Всё твоё, — ворчит он. Шион пробегает мимо него, бормоча быстрое «Спасибо.» Он почти забывает закрыть дверь в спешке и Шого фыркает. — Придурок. Шион не пропускает оскорбление даже через закрытую дверь. — Клоун! Он трясёт головой и возвращается в свою комнату, чтобы подготовиться к тому, что он подозревает будет долгим днём. Но он не понимает, почему он немного взволнован этим.