Сердце льва. Противостояние

      Фетхийе отошла от шатра подальше, чтобы немного перевести дух. Султан не поверил… Неужели и правда не поверил в невиновность Мустафы? Значит, путь, который она проделала, задержка гонца, риск Айсун во дворце Михримах — все было зря… Неужели она вновь переживет смерть близкого человека? А повелитель… Он хладнокровно отдаст приказ о казни сына?..       Эти мысли распирали голову Фетхийе. Ей так хотелось снова вбежать в шатер падишаха и рассказать ему всю правду о Хюррем Султан, Михримах и Рустеме. Но она понимала, что в лучшем случае повелитель отправит ее в столицу, а в худшем… Фетхийе знала, что он не захочет поверить в виновность Хюррем Султан, а тем более Михримах, даже если у него будут доказательства. Это лишь все усугубит.       Госпожа накинула капюшон на голову и посмотрела вперед. Осеннее солнце возвышалось над горизонтом, освещая военный лагерь неяркими лучами. Под ногами хрустела обледеневшая, но еще зеленая трава. Фетхийе вдохнула холодный воздух и еще раз взглянула на шатер повелителя. Он велел ей возвращаться в столицу, но она не могла уехать прежде, чем увидит шехзаде Мустафу. Хотя бы издалека. Возможно, в последний раз…       На другом конце лагеря, почти у самого леса, Фетхийе заметила Атмаджу. Он сидел на коне, напряженно смотря вперед, будто поджидал кого-то. Фетхийе показалось странным, что он приехал сюда раньше Мустафы. Она подошла к нему, решив спросить, что он здесь делает, и скоро ли приедет шехзаде.       — Атмаджа! — окликнула его Фетхийе.       Тугрул-бей повернулся в сторону голоса и от удивления покачнулся в седле.       — Госпожа… — растерянно проговорил он. — Как вы здесь оказались? Что вы тут делаете?       — Я приехала поговорить с повелителем. А ты почему здесь? Шехзаде еще нет в лагере…       Ноздри Атмаджи раздулись от напряжения. Нельзя было допустить, чтобы вмешательство Фетхийе разрушило план, который они с Ташлыджалы так тщательно готовили, и который было очень трудно и опасно привести в действие. Яхья-бей уже ждал его в лесу с воинами. Каждая минута промедления могла стоить потери.       Почувствовав неладное, Фетхийе крепко ухватила коня за поводья, не давая ему сдвинуться с места.       — Госпожа, отдайте поводья, — произнес Атмаджа, дернув их из рук Фетхийе. — Я должен…       — Вы хотите устроить бунт?! — не своим голосом воскликнула она. — Я умоляла повелителя поверить в то, что Мустафа не готовил восстания! Выходит, я ошибалась!       — Отпустите, госпожа, — настаивал Атмаджа, выдергивая поводья из рук Фетхийе. — Шехзаде не знает ни о чем. Он и вправду не готовил восстания и никогда не хотел, но сейчас это единственный способ спасти его…       — Нет! Не единственный! Повелитель…       — Вы все еще верите, что он милосерден? Что он не поверит клевете, не казнит своего сына? Вы ошибаетесь, госпожа. Прошу вас, отдайте поводья! Не вынуждайте меня применять силу!       — Каким образом вы устроите бунт?       — Я не обязан отвечать на эти вопросы!       — Обязан! Как?!       Атмаджа мельком посмотрел в сторону леса и сильнее дернул поводья, почти вырвав их из рук Фетхийе.       — О Всевышний! Вы безумны! Вы все погубите шехзаде! — с негодованием воскликнула она, проследив за его взглядом.       — Безумны? Нет, это вы лишились рассудка, раз не даете мне уехать! Не мы, а вы погубите шехзаде, если не дадите мне завершить начатое! Медлить больше нельзя! Уйдите с дороги, госпожа!       Если бы Атмаджа сказал это в другой момент, Фетхийе ни за что бы не смирилась с его словами, но сейчас она не обращала на них внимания. Ее мысли занимало лишь то, как остановить Атмаджу, не дать ему толкнуть Мустафу в пропасть, пусть и с благими намерениями.       — Ты никуда не поедешь!       — Вы не…       Их спор прервал громкий голос глашатого:       — Дорогу! Шехзаде Мустафа Хазретлери!       От неожиданности Фетхийе расслабила руки, а Атмаджа, не успев ухватить поводья, оказался сброшенным на землю. Конь встал на дыбы, рванулся вперед и исчез в лесу, за деревьями.       Фетхийе бросилась вперед и примкнула к ряду янычар, которые, увидев Мустафу, стали громко приветствовать его:       — Да здравствует шехзаде Мустафа! Да коснется твоя сабля небес! Да здравствует шехзаде Мустафа! Да коснется твоя сабля небес!       Мустафа спешился и направился к шатру султана, не обращая внимания на громкие приветствия воинов. Фетхийе смотрела ему вслед и чувствовала, как по телу пробегает холодок, а глаза наполняются слезами. Только бы повелитель поверил в невиновность шехзаде! О большей радости она не мечтала…       Мустафа подошел к шатру султана. В ту же минуту из него вышел Зал Махмуд-ага.       — Шехзаде, — поклонился он, — повелитель ждет вас, но прошу прежде сдать оружие.       Мустафа отстегнул саблю, висевшую на поясе, и протянул ее Зал Махмуду. Затем он снял со спины кинжал в красных ножнах, усыпанный драгоценными камнями. Спустив белый плащ, отороченный соболем, и, сняв головной убор, украшенный золотой застежкой с темным пером, он оказался в кристально-белом кафтане. Взглянув на лагерь еще раз, Мустафа вошел в шатер повелителя…