***
Селим сидел в покоях на подушке за резным деревянным столом и полировал рубиновую брошь. Раздался тихий стук в дверь. — Да! — ответил рыжеволосый шехзаде. В комнате появилась Нурбану. Подойдя ближе, она поклонилась. — Доброе утро, — улыбнулась госпожа. — Здравствуй, Нурбану, — ответил Селим. Шехзаде подошел к ней и поцеловал. Нурбану положила руки ему на плечи. Внезапно ее взгляд упал на открытые сундуки, стоявшие возле стола, на дне которых лежали вещи Селима. — Ты уже начал собираться в дорогу? — спросила она. — Да. Мурад недавно уехал. Пора и нам отправляться в Конью. Нурбану невесело кивнула. Конья… А в Манисе сейчас старший сын нынешнего султана… Нурбану с тоской вспомнила густые зеленые леса, прозрачные озера и высокие своды белокаменного дворца Сарухана… Венецианка тихо вздохнула. — Все в порядке? — спросил Селим. Нурбану подняла на него глаза. В последнее время она не узнавала шехзаде. Куда исчезло его честолюбие? Страх за жизнь? Почему их сменило спокойствие, граничащее с безразличием? Нурбану заметила, что изменения начались еще во время болезни Гевхерхан. Неужто в нем проснулась совесть? Хотя слова «совесть» и «Селим» были совершенно противоположны. Но если это так, то… Тогда мысли, что вертелись в ее голове после изменения закона Фатиха, станет почти невозможно привести в действие… И все-таки Нурбану решила рискнуть. — Селим, — венецианка снова положила руки ему на плечи, — выслушай меня и не перебивай. — Что, Нурбану? — спросил шехзаде. — Мы поедем в Конью и нас с сыном будут разделять реки и горы… А если бы он оказался в Манисе, мы были бы намного ближе. — В Манисе? Но ведь это санджак главного наследника престола. — Да, — согласилась Нурбану. — А если бы… наш сын стал главным наследником? Лицо шехзаде исказилось. — Ты… — Селим, — Нурбану мягко прижала руку к его губам, не дав договорить, — закон Мехмеда Фатиха изменен, но я боюсь за твою жизнь и жизнь нашего сына… Послушай, в войске найдутся солдаты, которые поддерживают нас, и если попытаться вместе с твоими воинами… — Нурбану, ты в своем уме?! — воскликнул Селим, рывком отбросив ее руку в сторону. — Как ты посмела даже думать об этом?! — Селим, я лишь хочу, чтобы мы все жили в спокойствии… — Сейчас же замолчи! — рыжеволосый шехзаде сомкнул пальцы на тонкой шее венецианки. — Ты разве не слышала о том, что стало с Харуном-агой?! Чем он заплатил за свой поступок?! Ты смерти моей хочешь?! — Се-лим… — Я не пойду против брата! Мне еще дорога жизнь! — Се…лим… Шехзаде разжал пальцы, и Нурбану громко закашлялась, схватившись за горло. Восстановив дыхание, она испуганно взглянула на Селима… и ей стало ясно, что отныне никакая сила не заставит его прислушаться к ее словам.***
Последние вещи были уложены, и рано утром из дворца выехала карета шехзаде Джихангира. Как только повелитель проводил младшего брата, в дорогу собрался и средний. Через несколько дней шехзаде Селим вместе с дочерьми и Нурбану покинул Стамбул и отправился в Конью. Так как самым ближним к столице санджаком была Кютахья, Баязед и Фетхийе с их младшими детьми не торопились уезжать. После отъезда госпожей и шехзаде они были единственными, не считая Михримах и Айше Хюмашах, кто еще гостил во дворце Топкапы. Но настало время и им отправляться в путь. Утро в тот день выдалось теплым. Тусклое осеннее солнце мягко освещало землю и желтевшие на деревьях листочки. Попрощавшись с Баязедом, Махмудом и Мехмедом в зале приемов, повелитель спустился в сад, где его ожидали Фетхийе, Михрумах и Айше. Они стояли возле большой кареты, обитой изумрудно-зеленым бархатом. Когда повелитель подошел к ним, госпожи замерли в приветственном поклоне. — Я буду очень скучать, — произнесла Айше Султан, посмотрев на Мустафу. Он улыбнулся. — И я, повелитель, — добавила Михрумах, поцеловав его протянутую руку. — Приезжайте почаще, — сказал Мустафа. — Мы будем рады всем вам. — Мы непременно еще приедем, — ответила Михрумах. Принцессы поклонились и направились к карете. — Пришла пора прощаться, — сказала Фетхийе, когда дочери скрылись за дверью кареты. — Да. Время быстро промчалось, — согласился Мустафа. — Жаль было расставаться с шехзаде и госпожами, — произнесла Фетхийе. — Когда вся семья в сборе — это прекрасно. — Ты права, — согласился повелитель. — Но мы непременно снова соберемся вместе. Иншаллах, у нас еще будет столько славных дней впереди. — Аминь, — улыбнулась Фетхийе. На несколько мгновений воцарилось молчание. Мустафа взглянул на Фетхийе. Своевольный ветер выплел несколько локонов из ее пышной прически. — Фетхийе, я хочу сказать тебе кое-что перед отъездом. Для меня это очень важно, — произнес он. — Я слушаю, — улыбнулась госпожа. — Я долгое время храню это в глубине своего сердца… Во многом изменению закона Фатиха поспособствовала ты. — Я? — удивилась Фетхийе. — В тот день, когда я взошел на престол, в твоих глазах был страх. Страх за судьбу мужа и сыновей. Фетхийе хотела что-то сказать, но повелитель жестом остановил ее: — Ты не хотела показывать этого, но я заметил его на дне твоих бездонных очей. Когда я увидел твои глаза, то почувствовал, что никакая сила не заставит меня причинить тебе боль, ибо смотреть на твои страдания для меня во сто крат хуже, чем страдать самому. Фетхийе молчала, слушая внимательно. — Ты была рядом большую часть моей жизни. Никогда не предавала, не лгала, не отворачивалась. И я не мог… потерять твое доверие… Я не мог потерять тебя, — при последних словах его губы слегка побледнели. Фетхийе ничего не сказала. Она поняла все без слов… На несколько мгновений вновь воцарилась тишина. Помолчав, Фетхийе тихо спросила: — Но… как ты понял это? Когда? — Наверное, я чувствовал это всегда. Хранил в самом потаенном уголке своего сердца, — ответил Мустафа. Фетхийе опустила глаза. — Да будет светел твой путь, госпожа, — произнес Мустафа и, наклонившись, легко поцеловал ее в лоб. — И твой, — ответила она и поклонилась. Фетхийе развернулась и направилась к карете. Поставив ногу на ступеньку, она оглянулась и еще раз посмотрела на Мустафу. Солнце играло на его лице, заставляя жмуриться от яркого света. Фетхийе несколько мгновений смотрела неотрывно, словно пыталась запомнить мягкие черты его лица. Тряхнув головой, она помахала ему рукой. Повелитель улыбнулся. Фетхийе исчезла внутри кареты. Несколько мгновений Мустафа видел в окне ее тень и легкие складки платья. Слуги закрыли дверь за госпожой, и карета медленно двинулась в сторону Кютахьи.