tease

Когда все началось, Минхо просто спал, не замечая ничего вокруг. Дыхание Джисона стало тяжелее, когда он слепо вцепился в простыни рядом со своей головой. Его бедра отчаянно раскачивались над подушкой, пока он всеми силами пытался достичь оргазма. Джисон чувствовал себя грязным – заниматься подобным, пока его хён находился в комнате, было отвратительно и обещало закончиться просто ужасно, но он просто не мог совладать с собой. Сейчас он был таким нуждающимся и отчаявшимся едва ли не до боли. Последние несколько недель выдались беспокойными. У группы был забитый график, а вот свободного времени практически совсем не оставалось. Их камбеки всегда делали парней ужасно занятыми, но по какой-то неизвестной причине именно этот решил вывести их изнеможение на новый уровень. Постоянные съемки и выступления сказывались на теле Джисона, и не только в одном очевидном смысле; да, бесспорно, он был ужасно измотан, но в то же время он постоянно был неудовлетворен. Из-за того, насколько он был занят, любое личное время отводилось для сна, а это означало, что уже как три недели он не мог избавиться от своего неудовлетворения. Уже целых три чертовы недели. Гормоны Джисона словно сошли с ума, и в какой-то момент он обнаружил, что возбуждается от простейших жестов – Минхо достаточно было лишь дышать чуть тяжелее обычного, и Джисон уже чувствовал, как в его штанах становится тесно, и, да, это было просто кошмарно. Сама эта ситуация ужасно смущала его, и положение определенно не спасал тот факт, что парень Джисона обожал дразнить его, кажется, больше всего на свете. Руки, ползущие слишком далеко вверх по чужим бедрам под столом, стали чересчур распространенным явлением, а прямой физический контакт был доведен до максимума. Это сводило Джисона с ума, и Минхо определенно знал это. На самом деле, Минхо был тем еще засранцем. Ему всегда нравилось доводить своего парня до искр перед глазами – вот и сейчас он нашел для себя какое-то отчасти нездоровое развлечение в том, чтобы наблюдать, как Джисон разваливается на части от малейшего его прикосновения. Младший уже вроде как привык к такому поведению хёна, однако от этого его мучения не стали меньше. Эти поддразнивания зашли слишком далеко – и именно поэтому Джисон сейчас лежал здесь. Слезы текли из его глаз, когда он слишком отчаянно пытался найти свое освобождение, вжимаясь в подушку. Это было отвратительно, и он знал это, но не мог сдерживаться больше ни секунды. Бедра Джисона резко дернулись вперед, когда он наконец нашел позу, которая доставила ему самую малость удовольствия. Вскоре ему удалось выровнять свой темп, и всего через пару минут из его рта уже вырвался тихий выдох, когда наслаждение начало постепенно овладевать измотанным телом. Губы Джисона болели, когда он безжалостно прикусывал их, пытаясь сдержать любые стоны и всхлипы. Он знал, что если он будет слишком громким, то Минхо непременно проснется и застанет его в таком позорном положении, и определенно не хотел этого. Джисон знал, что сейчас выглядит до ужаса потрепанным, так же как и знал, что будет вознагражден бесконечным количеством новых поддразниваний, если Минхо увидит его сейчас. Не то чтобы Минхо не нравилось видеть своего парня таким – извивающимся и отчаянно нуждающимся в его прикосновениях. О нет – конечно, ему нравилось это, но еще больше ему нравилось доводить Джисона до такого состояния, когда ему приходилось буквально умолять о большем, умолять о том, чтобы его трахнули, как грязную шлюху, которой он и являлся. Это нравилось Минхо больше всего. Джисон не мог больше ничего с собой поделать – одна только мысль о том, что Минхо называет его такими вульгарными словами, заставила его член дернуться. Джи неохотно опустил свою руку, чтобы толкнуться в нее, полностью забыв о своем обещании вести себя тихо, когда сдавленный стон все же сорвался с его покрасневших, истерзанных губ, стоило только парню прикоснуться к себе. В тот момент, когда кровать напротив него заскрипела от движения тела на ней, Джисон понял, что облажался. Он лишь тихо застонал, услышав, как чужой сиплый голос зовет его по имени. – Сони? – тихо позвал Минхо. Его голос был глубже, чем обычно, и звучал хрипло и даже слегка надломленно из-за того, что он только что проснулся. И это звучало так чертовски горячо, что Джисон едва не кончил в ту же самую секунду. Но вместо этого Хан просто прекратил всякие движения и тяжело сглотнул. – Да, хён? – удалось выдавить ему. Минхо, должно быть, заметил возбуждение, звучащее в его голосе, поскольку в тот же миг он шумно выпрямился в своей постели. Сейчас он чувствовал себя куда более бодрым, чем когда-либо, несмотря на то, что, вообще-то, только что проснулся. – Чем ты занимаешься, детка? – спросил Минхо, и теперь его голос звучал еще ниже, чем раньше. Джисон вздрогнул. Несдержанный хриплый стон сорвался с его губ. Минхо усмехнулся, поворачиваясь всем корпусом, чтобы устремить взгляд на своего парня в их темной комнате. Какого-либо света было недостаточно, чтобы Ли смог ясно разглядеть хоть что-нибудь, но его взору в любом случае представились фигура его парня над одеялами и слезы, катящиеся из его глаз, когда он умоляюще посмотрел на Минхо. Старший улыбнулся ему. Он знал, что Джисон ласкал себя под одеялом. Так же, как и знал, что Джисону не было позволено делать это. – Ты не смог дождаться меня, хах? – прошептал Минхо, поднимаясь с кровати и направляясь к своему парню. Мгновение он наблюдал за Ханом, подмечая, как побелели костяшки его пальцев от того, насколько сильно он сжимал простыни. Минхо уже собирался сказать, как красиво это выглядит, когда вдруг его младший подал голос. – Нет, ты так нужен мне прямо сейчас, пожалуйста, хён. Из слов Хана не вышло ничего, кроме хныканья, а его тон был насквозь пропитан отчаянием, когда его глаза распахнулись, чтобы перехватить взгляд Минхо. Они были полуприкрыты и покрылись поволокой от похоти и того, насколько Хан нуждался в нем, и это заставило что-то внутри танцора пошатнуться. «Ну и как я могу отказать кому-то настолько симпатичному?» – размышлял про себя Минхо. Он забрался на кровать рядом с Ханом и стянул с него одеяло, обнажив голые ноги, гладкая кожа которых поблескивала в темной комнате. Минхо не мог удержаться, чтобы не провести ладонями по бедрам своего парня – они определенно были тем, что Ли больше всего любил в нем (помимо его улыбки и личности, конечно). Мышцы Джисона были ужасно напряжены, и поэтому Минхо в успокаивающем жесте погладил их. Ли слегка похлопал по внутренней стороне бедра младшего, и Хан с готовностью раздвинул ноги, позволяя хёну расположиться между ними. Джисону даже удалось сесть, слегка поскуливая, когда Минхо притянул его ближе и их губы наконец слились в поцелуе. Это был торопливый поцелуй, слишком беспорядочный и слишком влажный, но им обоим было все равно. Они просто хотели друг друга, просто желали быть как можно ближе. Минхо улыбнулся в поцелуй, когда Джисон наклонил голову в попытке углубить его. Однако ответа не последовало – Минхо отстранился, теперь ведя дорожку поцелуев вдоль линии подбородка и вниз по шее. Теперь Джисон был в еще большем беспорядке – его дыхание ужасно сбилось, а слезы текли по его щекам не останавливаясь. Он просто хотел, чтобы Минхо уже прикоснулся ему, так какого дьявола его парню обязательно нужно было становиться таким засранцем? Эта игра, которую они затеяли, перестала быть смешной. Джисон больше не находил происходящее горячим, теперь это было слишком неприятно. Нечто напоминающее рык сорвалось с его губ, когда он резко оттолкнул Минхо от себя, заставив его упасть на матрас. Он собирался заставить его почувствовать, каково это. Заставить его плакать от отчаяния. Джисон абсолютно забыл о своей собственной «проблеме», вместо этого сосредоточившись на том, чтобы абсолютно уничтожить своего парня прямо сейчас. – Ты гребаный мудак, – рычит он, поднимая руки своего парня над его головой и седлая его талию. – Иногда я так сильно тебя ненавижу. Джисон чувствует, как Минхо под ним вздрагивает, и дьявольская улыбка появляется на его губах. Он наклоняется вперед, касаясь губами чувствительной кожи, и шепчет в самое ухо: – С меня довольно, Ли Минхо. Джисон никогда не знал пощады, когда дело доходило до мести. Вот и теперь он слегка смещается назад, так, чтобы его задница оказалась прямо напротив уже совсем твердого члена старшего. Это неудобно, но Хан знает, насколько сильно Минхо ненавидит, когда он так делает. Он не прерывает зрительного контакта, пока легко потирается задом, раз за разом отталкивая руки хёна, пытающиеся остановить его. Это была расплата. Глаза Минхо были широко раскрыты от шока. Он и подумать не мог, что Джисон, его невинный и всегда такой покорный парень, когда-нибудь так сорвется. Теперь Ли беспокоился, насколько далеко сможет зайти Хан, ведь именно он лучше многих знал, насколько беспощадным он может быть. Джисон начинает свою пытку медленно, стараясь сделать ее как можно более продолжительной. Он ухмыляется, когда его руки блуждают по груди старшего, проскальзывая под его тонкую футболку и играя с его напряженными сосками. Он слышит, как Минхо слегка поскуливает, и это распаляет его еще сильнее. Возможно, теперь Джисон понимает, почему его так часто дразнят. Это действительно очень весело. Его руки продолжают скользить под футболкой Ли, опускаясь ниже и пробегаясь по рельефному прессу танцора, останавливаясь лишь перед резинкой его спортивных штанов. Минхо ничего не носит под ними, никогда, и Джисону довелось усвоить это на собственном горьком опыте. Он снова подмахивает задницей, следя за тем, чтобы она слегка приподнималась, когда он сжимает Минхо ногами. С губ старшего срывается стон, и это означает, что Хану удалось достигнуть своей цели. Он лишь хихикает – и это звучит как само воплощение невинности. Если бы не положение, в котором они теперь находились, это определенно был бы самый очаровательный звук на свете. Джисон наклоняется, чтобы запечатлеть долгий, но в то же время легкий, как перышко, поцелуй на губах своего хёна, отстраняясь в тот же миг, когда Минхо пытается поцеловать его в ответ. На этот раз именно Джисон покрывает поцелуями чужую шею, останавливаясь лишь, чтобы уделить особенное внимание самой чувствительной области на теле старшего. Хану удается оставить в этом месте достаточно заметный засос – конечно, он знает, что потом ему непременно влетит за это, но сейчас ему, откровенно говоря, просто наплевать. И хотя ему безмерно нравится дразнить своего хёна, тихое шипение и стоны, вырывающиеся из его рта, только усиливают напряжение внизу. Хан бы с большим удовольствием продолжил, но сейчас он больше не в состоянии – в эту самую секунду он находился в таком же отчаянии, что и Минхо. Старший чувствует, что Хан сдается, когда в очередной раз пытается поцеловать его, и на этот раз Джисон без всякого сопротивления позволяет ему перехватить инициативу. Руки Минхо взлетают вверх и тянут младшего за волосы, вызывая у него сдавленный стон. Минхо знает, что Джисону это нравится. Он лучше всех знает, как Джисон хочет, чтобы с ним обращались в постели. – Ты был таким храбрым, детка. Но ты действительно думал, что все это просто сойдет тебе с рук? – усмехается Минхо, хватая своего парня за подбородок и приближая его лицо к своему, когда поцелуй оказывается разорван. – Пожалуйста, хён, – хнычет Джисон, несильно ударяя кулаками по груди Минхо. – Пожалуйста, прости меня. Не дразни меня больше, я умоляю тебя. – Кто сказал хоть слово о поддразниваниях? – ухмыляется Минхо, заставляя Джисона выдохнуть с облегчением. Однако продлилось оно лишь до тех пор, пока Хан не почувствовал, как чужая рука звучно опустилась на его задницу. От удара стало безумно больно, но в то же время чертовски приятно. Голова Джисона взметнулась вверх, он вскрикивал с каждым новым шлепком, а стоны и тысячи проклятий безостановочно срывались с его губ. Он не думал, что ему это понравится, он не думал, что Минхо это настолько понравится. Оставив еще несколько шлепков, Минхо с нежностью огладил покрасневшую задницу Джисона, второй рукой поднимая его лицо вверх, чтобы встретиться с парнем взглядами. Их глаза устремились друг на друга, и на губах Минхо вновь появилась улыбка. Джисон выглядел абсолютно измученным. Ли улыбается ему совершенно по-особенному, вытирая слезы с чужих щек, прежде чем наклониться для поцелуя. На этот раз он целовал куда медленнее и осмысленнее, как бы извиняясь за то, каким придурком он был совсем недавно. Джисон, не сдерживая радости, поспешил ответить на поцелуй. Теперь он знал, что эта сладкая пытка наконец-то закончилась, и он все же получит в награду то, чего жаждал все это время. Минхо быстро сел в постели, стянув свои спортивные штаны и попросив Джисона сделать то же самое. Их члены были твердыми, словно камень, и ужасно натягивали ткань, так что парни испытали облегчение, освободив их от тесной одежды. Ли снова мягко похлопал Джисона по бедрам, и тот охотно раздвинул их, позволяя Минхо устроить свою голову между чужих ног. Старший даже не стал утруждать себя ненужной прелюдией, вместо этого резко опускаясь, принимая Джисона на всю длину. Он чуть не подавился, когда почувствовал, как головка мазнула по задней стенке горла, однако стоны, которыми без стеснения разбрасывался младший, были достаточной мотивацией для того, чтобы продолжить движение. Минхо хотел, чтобы его парень кончил как можно скорее (ради бедного Джисона), и поэтому он, не теряя времени даром, быстро нашел нужный темп, принимаясь размеренно качать головой. Джисон резко вцепился в чужие волосы, прерывистый стон сорвался с его губ, когда он почувствовал, как язык Минхо несколько раз прошелся по его головке. Из-за того, что его стояк так долго игнорировали, теперь ему не нужно было много времени, чтобы кончить. Хан посчитал нужным уведомить об этом, протяжно заскулив и потянув Минхо за волосы. Обычно после этого старший останавливался и отстранялся, чтобы Джисон не кончил ему в рот. Он никогда не глотал, утверждая, что на вкус это ощущается просто отвратительно. Однако, кажется, сегодняшний вечер собирался стать первым… – Хён, я собираюсь кончить тебе в рот, если ты не… Вибраций вокруг его члена было достаточно, чтобы подтолкнуть его к краю. Джисон даже не пытался сдерживаться, кончая в рот старшему. Минхо проглотил столько, сколько смог, но часть жидкости все равно попала на его щеки и такие красивые губы. Джисон улыбнулся. Его парень сейчас выглядел так восхитительно. – Ты такой очаровательный, хён, – выдохнул Хан, проводя рукой по чужим влажным волосам, прежде чем снова встретиться с губами Ли. Теперь Минхо казался ему еще слаще, чем обычно, однако и примешанная к этому вкусу соленость не осталась незамеченной. Джисон помнил о том, что Минхо все еще тяжело, и чувствовал, что должен помочь ему освободиться. Он обхватил ладонью член старшего, принимаясь снова и снова поглаживать его вверх от самого основания. Джисон услышал, как тяжело задышал Ли, и ускорил темп, пораженно наблюдая, как Минхо откидывает голову назад от переполняющего его удовольствия. Он тоже был совсем близко, так что ему потребовалось всего пару толчков, чтобы кончить, обильно изливаясь прямо на футболку Джисона. Ли слабо улыбнулся, притягивая Джисона к себе для последнего поцелуя – нежного и полного восхищения. Когда они отстранились друг от друга, то не чувствовали ничего, кроме удовлетворения и благодарности. – Твою ж кошку за ножку. Я люблю тебя, Минхо, но, черт возьми, как же ты меня с ума сводишь, – выдохнул Джисон, сбрасывая свою перепачканную спермой футболку, прежде чем свалиться на грудь своего хёна. Парень под ним устало рассмеялся. – Я тоже люблю тебя, – Джисон еще глубже зарылся лицом в чужую грудь. – И, черт возьми, ты такой потрясающе горячий, особенно, когда становишься таким дерзким. Это было действительно горячо. На этот раз настала очередь Джисона рассмеяться. – Ты заслужил это. – Да, так и есть. А теперь спи, детка. Люблю тебя. Минхо вздохнул, проводя рукой по волосам своего парня, чувствуя, что начинает проваливаться в сон. – Спокойной ночи, детка. Я тоже люблю тебя, – пробормотал в ответ Джисон, прежде чем окончательно заснуть.