Через тернии к звезде

— Ты, чего такой счастливый последнее время? — Кристина собирала игрушки по кабинету и периодически поглядывала на брата. Армандо крутил в руках ручку, сидя в своём кресле и его распирало от улыбки. Он на самом деле последние два месяца светился звездой. — Дракону двадцать пять в этом году. Он уже большой мальчик. Помнится, я хотел вас поженить. Кристина выпрямилась в спине и пристально посмотрела на брата. Она застыла с куклой в руке и хлопая ресницами, задала давно гнетущий вопрос: — Дракон не хотел на мне жениться? Ведь так? — ледяным голосом. Армандо понял, что прокололся и закусив губу, забегал глазами, в поиске помощи у предметов. Они молча стояли на своих местах, а вот Кристина начала приближаться. — Что ты молчишь? Я задала вопрос, Армандо? — сестра подходила ближе и ловила бегающий взгляд. — Я же вижу, что ты растерян. Просто, скажи, как есть. Сандорасу больше нечем крыть. Он выдохнул и согласился сказать правду: — Он согласился на свадьбу взамен на полную свободу Стоуна. — Что? — сестра задыхалась от негодования, глядя на брата. Армандо было неприятно за Кристину, ведь он понимал, что она по-настоящему любила парня, а он её нет. Чон не мог полюбить девушку, просто потому, что она девушка. Это Сандорас осознал потом, когда готовил к отправке коробку с лубрикантами. Он принял это, стоит принять и сестре. — Может, ты ещё скажешь, что он был со мной потому, что ты его заставил? — раздувала ноздри. — Я поставил ему условие, либо ты, либо смерть. — решил выложить всё, чтобы больше не возвращаться к этому разговору. — Он разумно выбрал тебя. Но не злись ни на него, ни на меня. Я люблю тебя и потому хотел сделать тебя счастливой. Дракон тоже тебя любил, но не так, как ты думаешь. Он не мог. — осёкся. Армандо подумал, что сказал уже достаточно много шокирующего и выкладывать до конца он не хочет. — Почему он не мог? — сразу зацепилась. — Ну, же, хватит молчать. Я ращу его детей, я имею право знать. — настаивала, топнула ногой, от переизбытка чувств. — Дракону не нравятся девушки. — тихо выдал брат и скользнув взглядом по изумленными лицу сестры, опустил глаза на свои ботинки. — Как? — упавшим голосом. Кристина чуть было сознание не потеряла. Перед глазами всё поплыло, но она оперлась о спинку кресла. Глупо хлопая глазами и немощно тряся рукой, тыкала пальцем в брата. — Ты, хотел… О чем ты думал, когда заставлял гея на мне жениться? — голос начинал грубеть. — В то время, я не знал об этом. Он не признался, может и сам не знал. — оправдывался Армандо. — И когда он рассказал тебе? — растерянность перерастает в обиду. — Мне рассказал Мартин. Дракон отвоевал в тюрьме себе паренька. Так он убил первых двоих, потом парня обидели и он убил ещё двоих. Потом… — Армандо страшно и горько произносить это вслух, он пережил страшный период времени вместе с Драконом, только сестра ничего этого не знала. — Что потом? — Кристина хотела знать, хоть и слышать это ей было мерзко. — Потом… — вздохнул. — Паренька убили. Настало молчание. Обида улетучилась и в горле стал собираться ком. — Когда это случилось? — голос Кристины дрогнул. — Когда ты была беременная. Я не смел такое рассказать. Дракон сильно страдал. Он жестоко расправился с убийцей и прошлой осенью, когда попал в больницу, перед этим, он убил зачинщика. Слезы ручьями потекли из глаз Кристины. Она закрыла рот рукой и всхлипывая, мотала головой, не веря. — Как же тяжело ему там. С ума сойти. Через что он прошёл. — причитала девушка. Армандо привычно хлопнул по бедру и Кристина приземлилась у него на коленях. Ничего никогда не изменится. — Детка, не плачь. Всё уже в прошлом. Дракону выпала не сладкая доля, но у него есть мы, ты, ваши дети. — погладил по голове. Кристина растирала слезы по лицу и успокаивалась. Ей есть теперь над чем подумать. — Мартин приготовил Дракону шикарный подарок. Через три дня состоится суд. По ходатайству начальника тюрьмы, нашего мальца отпустят за примерное поведение на свободу. — счастливо улыбается. — Что? — не поняла. — Его освободят раньше на три года. Он вернётся к нам, детка. Теперь ты понимаешь? — подкинул сестру на коленях. — Нет. — мотает спешно головой. — Нет. Я не готова. Меня и детей у него нет. Не сейчас. Ты столько всего мне про него открыл и хочешь, чтобы я кинулась ему на шею? Он никогда не любил меня. Он спал со мной по принуждению. — возмущалась Кристина. — Он может вообще не хочет детей, а я их на него повешу? — прошептала с ужасом. Кристина спрыгнула с колен брата и спешно подхватывая игрушки, засобиралась. — Мы уедем. Сегодня же. Передай ему привет и скажи, что я за границей, если он, вообще, вспомнит про меня. Не смей пикнуть про детей, убью, понял? — зыркнула взглядом и ткнув, на расстоянии, в брата пальцем, вышла из кабинета. Армандо остался раскручиваться на кресле и усмехаясь, качал головой. ⚽⚽⚽ В очередной раз четверо мужчин смотрят в небо с предвкушением и интересом. Они с нетерпением ждут залпов и огромной фигуры, что похожа на Чона, как две капли воды. Сам именинник не испытывает воодушевления. Он, пятый, понуро смотрит в небо и ждёт. Это его седьмой день рождения. Седьмой раз он будет смотреть на свою копию и считать огоньки в тёмном небе. Это уже не радует. Сегодня он вообще не хотел выходить на улицу. Мелкий дождь не поднимает настроения и Чонгук просто хотел лечь спать, но друзья потащили смотреть шоу в его честь. — Как ты можешь? Это же твой день рождения! — вопил Стэн, пока тянул за руку. — Ну, и, что? Что, я маленький, что ли? — бурчал Чон, но отпирался слабо, позволяя себе тащить. — Маленький, не маленький, а из нас четверых, ты самый мелкий. — усмехнулся Майкл. — Зато самый опасный. — подметил Чон. — Только вы меня и не боитесь. Это была чистая правда. Заключённые не связывались с Красным Драконом. Главари местных банд пытались уломать его вступить в ту или иную, но Чон смог отстоять свою независимость кулаками и остаться одиночкой. После убийства Мэтью Брауна, появились несогласные. Гуку тогда перекрыли путь в столовую и намечалось избиение, но добрая половина тюрьмы вступилась, считая, что с Драконом лучше держать нейтралитет и, вообще, у Брауна были не все дома и ему давно пора было спуститься в ад. Так, Чонгук устоял на пьедестале самых загадочных, скрытных и тихих убийц, а то, что сел он в своё время за распространение наркотиков, уже никто и не вспоминал. — Ооо, мы гордо носим званием друзей Красного Дракона. Мы, вроде как, избранные. — усмехался Арон. Этот мужчина столько времени держал дистанцию, опасаясь преступника, но потом притерся так, что стал родным. Чон для него не опаснее гусиного пуха, хотя это относится ко всем членам компании. Небо разрезал луч света и снова выросла огромная фигура Чона. Казалось, что она уходит ввысь на полкилометра, просто огромная. Чон ахнул. Он привык каждый год видеть одно и тоже, но сегодня… Сегодня фигура больше и салют интереснее. Вместо привычных слов «с днём рождения» в небе пестрят «мы ждём тебя домой». Чон обернулся к друзьям, что всегда стояли чуть поодаль. — Что это за новшества? — удивлённо поднял брови. — Это твой последний день рождения, в стенах Райкерс, Дракон. — Мартин подошёл ближе и утянул в объятия. — Три дня назад суд постановил освободить тебя на условно-досрочное. Через несколько дней ты будешь на воле, сынок. — обнял ещё раз, хлопая по спине. — Что? — Чон не понимает, это шутка такая? Как такого бешеного убийцу да ещё и досрочно. Пусть, конечно, прошёл год с последнего убийства и за это время Чон и пальцем никого не тронул, но кровавый список-то никуда не делся. — Ещё несколько дней — Майкл подлетает к Чону. — и мы откроем для тебя двери туда, — указывает в сторону Нью-Йорка. — в большой мир. — Ты начнёшь новую жизнь. — подошёл Арон. — Только про нас не забывай. — вставил Стэн. — Я уйду отсюда? Навсегда? — Чон ошарашенно смотрит на всех по очереди. — Да. — кивает Мартин, не пряча доброй и счастливой улыбки. — Нет. — Чон разворачивается и собирается уйти в корпус, где его камера. — Что?! — все четверо. — Почему нет, Дракон? Ты не понял? — взволновался Миллер. — Нет. Это вы не поняли. Я не могу отсюда уйти. Мне некуда идти. У меня там ничего нет. Я за семь лет отстал от той жизни. — кивает в сторону светящегося горизонта. Чонгук разворачивается и начинает быстро перебирать ногами, набирая скорость, начинает бег в сторону спасительной камеры, что давно не запирается. Четверо мужчин молча стоят в тишине, нарушаемой лаем собак у «Дома Боли». Они планировали, что сведут Дракона с ума от счастья, но вон оно как получается. Парень оказывается здесь добровольно. Ему, что понравилось, прижился? — Я поговорю с ним, завтра. Он просто в шоке. Давайте не будем трогать его сейчас. Пусть переспит с этой новостью. — Мартин отошёл от потрясения первым и разводя руки, подталкивал надзирателей вперёд. — Торт сам себя не съест! — бодро воскликнул и все оживились. ⚽⚽⚽ Армандо рассказал друзьям о радостной вести только после суда. Когда позвонил Мартин и сказал, что документы готовятся к освобождению, Дракона выпустят в течение этой недели. Джимми плакал и смеялся одновременно. Он висел на шее не менее счастливого Диего и постоянно целуя его колючую щеку, не переставал шептать, как он счастлив. Сантос же вытирал его мокрые щеки, что тут же снова сырели и ласково улыбаясь, говорил, что теперь всё будет хорошо. — Армандо, а где Кристина? — опомнился Джимми. Ребята сидели в гостиной ангара. Стоун покрутил головой по сторонам и не заметив ни одной вещи, что вечно разбросаны детьми, погрустнел. — Она, что, уехала? — повесил нос. Армандо вздохнул и закивал. — Мне пришлось немного познакомить её с личностью Дракона. Каким он стал человеком. Она испугалась. — посмотрел на друзей и увидел укор во взглядах. — Не думайте о ней плохо. — торопится оправдать сестру. — Она мать, она переживает за детей. — Дракон, он что — Багул? — выдал Джимми, прижимаясь плотнее к боку Диего. — Нет. — напряжённо выдохнул Армандо. Он не знал, о ком идёт речь и что это за Багул такой, но сразу решил отмести все эти страшилки. — Кристина не готова знакомить детей с отцом. И я её поддерживаю. — подумав над поведением сестры, брат принял решение, что Кристина поступает правильно. — Он только выйдет, ему нужно время привыкнуть, освоиться, а тут сразу дети, двое. Пусть сперва надышится воздухом свободы. Поразмыслив с минуту Сантос и Стоун закивали. Это разумно. Парень столько лет в изоляции. О детях он ни сном не духом, а тут такое счастье. — Когда мы за ним поедем? — с замиранием сердца. Джимми не терпелось поскорее стащить с друга ненавистную робу и надеть приличную одежду. — Как только отзвонится Миллер. На днях. — отозвался Армандо. — Надо навести порядок в квартире его родителей. Туда столько лет никто не ходил. Там пыли, наверное, по колено. — опомнился Джимми и засуетился. — Поехали, Диего, у нас мало времени. — вскочил с дивана и тянул за рукав. — Ладно, езжайте. — смеётся Сандорас. Его всегда забавляет смотреть на этих двоих. Джимми, как моторчик, вечно в движении и постоянно тянет малоподвижного Диего за рукав. Они постоянно куда-то спешат, только с разной скоростью, потому, Джимми приходится нарезать круги, пока до Диего дойдёт, что пора пошевеливаться. ⚽⚽⚽ — Дракон, ты не спишь? В камеру входит Мартин. Он не ступает на территорию заключённых, не входит в тюрьмы, но не сегодня. Сейчас он преступил свои принципы и снизошёл до посещения этого корпуса. Ему очень хочется поговорить, объяснить, доказать. Миллер был счастлив, когда суд принял прошение начальника тюрьмы и постановил освободить заключённого. Это просто удача, что с первого раза удалось добиться амнистии. Сейчас его нерешительные шаги отдаются эхом в ушах Чона, что лежит на койке, лицом к стене. Он так и не уснул этой ночью. Снова поднялись все бушующие эмоции. Не злость, нет. Тоска, печаль, грусть, чувство одиночества и преданности этому месту. Это его дом. Он обрёл здесь семью и не готов её потерять. — Дракон. — Мартин присел на край койки и коснулся ноги. — Повернись, давай поговорим. Чон лениво развернулся. Вся эта картина напоминала разговор заботливого отца и расстроенного сына. — Почему ты не рад освобождению? — тихий голос затекал Чону в уши и расслаблял, успокаивал, но стоило тому подумать об ответе на этот вопрос, как в нём поднимался вихрь эмоций. Гук сел на кровати и заглядывая в печальные глаза заместителя начальника, с болью произнёс: — Ты, хочешь, выгнать меня? Это мой дом. Ты, Майкл, Арон, Стэнли — вы моя семья. Дэвид… Если я уйду отсюда, то больше никогда его не увижу. Он исчезнет из моей жизни, как я буду жить без него? — сжимает робу в кулаке на груди и слезы начинают душить. — Дракон. — устало выдыхает Мартин, кладя руку на его плечо. — Дэвида нет уже шесть лет. Ты не видел его уже шесть лет. Он давно исчез из этого мира и жив только в твоей голове, пойми. Не имеет значения, где ты будешь находиться, он останется с тобой до тех пор, пока ты помнишь его. — поджимает губы и опускает голову. — Нет смысла цепляться за могилу и хоронить себя заживо. Его ты не вернешь, но можешь осчастливить другого. — Кого? — измученным голосом. — Того, кто полюбит тебя. — Мартин по-отечески гладил плечо и смотрел с нескрываемой тоской и сожалением. — С моим-то прошлым. — горькая усмешка. — Мне не найти человека, что примет меня таким уродом. — качает головой и опускает её. — Если ты примешь решение жить по человеческим нормам и морали, то прошлое — это всего лишь прошлое, а настоящее ты строишь сам, сейчас. Отпусти Дэвида на покой, он устал. Мы… мы никуда не денемся и сможем продолжать встречаться вместе, собираться своей «семьёй». А ты, найди достойного, я уверен, что где-то, он тебя ждёт. Чонгук и рад бы согласиться, но не может. На нём бремя ответственности. — Я не могу вот так просто бросить могилу Дэвида. Я не хочу, чтобы она была неухоженной и со временем от неё не осталось и следа. Миллер понимающе закивал головой. — Я включу в список основных работ уход за могилой. За ней будут присматривать только самые адекватные осуждённые. Они продолжат выращивать цветы. Если хочешь, мы посадим там дерево, что бы наверняка увековечить память о Митчелле. — подбадривал Мартин. — Даже, если ты не уйдёшь сейчас, ты будешь обязан покинуть это место через три года. Твой срок всё равно когда-то закончится. Воспользуйся возможностью и иди с миром, в новую жизнь. У тебя есть друзья на свободе, они ждут тебя. Миллер похлопал по плечу на прощание и вышел из камеры. Он понимал, что Дракону предстоит о многом подумать. Это не просто, взять и поменять привычные устои, но это необходимо. Чонгук остался размышлять в камере о своём будущем. Слова Мартина возымели эффект и где-то в глубине души забрезжил свет надежды. А вдруг, ещё не всё потеряно? Может эти семь лет и прошли мимо, но не прошли даром. Парень многому научился и, может, пора попробовать эти навыки в новом мире? Последующие два дня Чон ходил мрачнее тучи. Он часами сидел на западе, не обращая внимание на погоду. Прощался с Дэвидом. Плакал, просил прощения, что покидает его место сна, но не оставит мысленно. Чон клялся, что всю жизнь будет помнить милого мальчика, что научил его любить и страдать. В кабинете Миллера собралась вся их компания. Майкл, как ребёнок, бегал от одного к другому и натягивал глупые цветные колпачки с помпончиками из мишуры, на головы надзирателей. Этому сумасшедшему почти сорок, а он счастливо напевая, бросился обнимать Чона и стирал скупую слезу. — Дракон, я доработаю до сорока и уйду на пенсию, ты будешь меня навещать? — куксился, но больше играючи. — А говорил, что сразу, вместе со мной. — ахнул Чон, хватаясь за сердце. — Ты слишком быстро собрался, я так не могу. И вроде бы всё хорошо и весело, но повисла пауза. В головы и души стал проникать холодок и боль расставания. За эти годы они сроднились. Надзиратели хорошо ладили между собой и с Мартином, но Чон объединил их настолько, что они готовы жить вместе, лишь бы не потерять этой душевной теплоты. А они теряли. Душой их компании был Чон и оттого становилось грустнее, что они могут потерять крепость дружбы. — Мы будем встречаться. Не здесь. Сюда я больше не вернусь, надеюсь. Мы встретимся в Нью-Йорке. Я назначаю вам встречу на Бруклинском мосту. Какое сегодня число? — Чон накрыла волна воодушевления. — Пятое сентября. — подал голос Арон. — Запомните этот день. Через год, пятого сентября, мы встречаемся на Бруклинском мосту. Прямо посередине. Запомнили? — Чон осмотрел немые глупые физиономии, что тут же стали расползаться в улыбках. Чонгук дал жизнь их дружбе. Он не просто сказал, что они когда-нибудь встретятся, а обозначил дату. Значит теперь каждый из них будет ждать, зная какой цели стоит достичь. — В какое время? — спохватился Стэнли. — В полдень. — не раздумывая установил Гук. Все одобряюще закивали. В кабинет зашёл Миллер. Он робко улыбнулся Чону и смутился, когда увидел сияющие лица остальных. Все стояли в нелепых детских колпачках и слепили улыбками и счастьем, что плескалось в глазах. — Что с вами? — Мартин не понимает, как реагировать. — Дракон, назначил нам свидание. — смеётся Стэн, гордо задрав голову. — Через год на Бруклинском мосту. — подхватил Арон. — Посередине, в полдень и не опаздывать. — закончил Майкл. — Я буду ждать вас всех. — прошептал Чон, смотря в изумленное лицо старшего друга. В сердце затаилась тоска и больно колола. Мартин раскинул руки и принял Чонгука, что кинулся обнимать в ответ. — Я приду, обязательно. — шептал на ухо, крепко обнимая парня. Все накинулись на пару и громко смеялись, чтобы скрыть рвущиеся наружу рыдания. Нет ничего хуже прощаний. — Долгие проводы, лишние слезы. Дракон! — Мартин, на правах начальства, начал напутственную речь. — Отныне и навсегда, ты, свободный человек. Живи по закону и по совести. Строй своё счастье и не забывай нас. Тебе пора уходить. Все молча кивали и стаскивая с голов смешные колпачки, оставили их на столе, а сами вышли провожать друга. У корпуса стояли трое, нервно переступая ногами. Джимми нервничал больше всех и не переставал теребить рукав Диего. Армандо смотрел с радостью. Он впервые видит Дракона, за эти семь лет. Стоило Чону выйти из здания, как с визгами на него накинулся Джимми. Парень повис на друге и брызгая слезами, рыдал в голос. Он так перенервничал, что нервы сдали. Гук обнимал крепко. Он уже переоделся в жёлто-чëрную одежду, что ему передал Миллер, и теперь был полностью готов шагнуть в новую неизвестность. Да когда же эти качели остановятся? Оторвав Стоуна от Чонгука, Диего обнял парня, похлопал по спине и высказал свою радость. Последним обнимать бывшего заключённого подошёл Армандо. Он не сильно изменился, в отличии от Чона. Его волосы по-прежнему черны, глаз остёр, а улыбка безупречна. Чон же выглядит как пошарпанный стул с драной обивкой и расшатанными ножками. Но ничего, подлатают, подкрутят и будет, как новенький. — Рад тебя видеть, Дракон. Ты стал настоящим мужчиной, вырос, возмужал. Я горжусь тобой. — Армандо не жалел добрых слов. На самом деле внутри Сандораса верещал мальчишка и стучал ногами. Лидер был так счастлив, что готов расплакаться, как Джимми, но не позволял ни единому мускулу дрогнуть. Он не смел падать лицом и шатать свой авторитет. С годами Армандо, чувствовал, что становится сентиментальной тряпкой и списывал это на детей, что они его размягчили. Может и так, но знать об этом никто не должен. Чонгука уводили под руки. Он отдалялся от своей «семьи» и обернулся лишь на стоянке, у машины. Окинув взглядом друзей и всю территорию, с грустью попрощался ещё раз, с Дэвидом. Лица коснулась волна тёплого ветра, она словно прикосновение, дыхание, поцелуй. Словно, Дэвид отпустил Чона, простившись в ответ. ⚽⚽⚽ Всю дорогу до ангара Джимми не переставал жаться к другу. Они сидели на заднем сиденье вдвоём и забравшись под руку Чона, парень что-то мурлыкал ему на ухо. Диего не переставал бросать недовольный взгляд в зеркало заднего вида, а Армандо и смотреть не нужно. Он понял, что Джимми выводит Сантоса на ревность своей дружеской любовью и привязанностью к Чону. Просто он не знает, что раньше любовь была не дружеская, а вот Диего известно. Он очень переживает, что Стоун бросит его ради молодого друга. Осознание, что он намного старше Джимми, расстраивает и начинает казаться, что парнишке это может приесться. Джимми же не замечает ничего. Он нашептывает Чону, куда хочет с ним сходить, что посмотреть и что показать. Чон лишь скупо улыбается, не реагируя на то, как губы Джимми едва касаются его шеи и дыхание щекочет ухо. Он прижимает друга и без посторонних мыслей, целует в лоб. Диего видит этот момент и резко давит на тормоза. Все дергаются по энерции с места и возмущённо бубнят. Чон поймал злой взгляд Сантоса и усмехнулся. Для парня это всё смешно, забавно, а мужчина терзается ревностью. — Диего отправит нас на тот свет, если ты не отодвинешься. — тихо шепчет Чон другу на ухо. Стоун бросает взгляд в зеркало, где его испепеляют карие глаза с оранжевыми вкраплениями. Парень задорно улыбается и оттолкнувшись от Чона, обхватывает шею Диего через спинку сиденья. Мужчина облегченно выдыхает, стараясь сделать это максимально незаметно, но Стоун чувствует горячий воздух, что касается голой руки. — Не пыхти. — тихо. — Я люблю только тебя. — достаточно громко, чтобы услышали все, а ревность Диего улеглась и не мучала подозрениями. Мужчина едва улыбнулся и поднёс к губам чужую кисть. — Давайте без этого, ладно. — закатил глаза Армандо. — Дракон, меня свели с ума эти двое, сделай что-нибудь. — кривлялся лидер, вызывая общий смех. Дорога прошла незаметно. Растянутые разговоры быстро сократили её до «вот, мы и приехали». Чон неверяще осматривался. Ему сразу сообщили, куда везут, но осознание пришло только, когда воочию увидел это место. Он пробыл здесь совсем ничего, а воспоминаний столько, словно жил здесь годами. — Армандо, Кристина… — Чон не договорил, осёкся. Сандорас хотел было улыбнуться и порадоваться, что парень, наконец-то, вспомнил его сестру, но не стал. Он лишь покачал головой. — Её здесь нет. Она давно живёт в другом месте. И у неё… — прикусил язык. Чон скользнул по лицу Армандо и зацепился за предмет, что выделялся в траве, на кромке плит. Парень подошёл и поднял детский пластмассовый пистолет. — Ты перевооружаешь своих ребят? — криво усмехнулся Чон, глядя, как расширяются глаза Сандораса. — Что же вы? Так весь арсенал растеряете. — подошёл к лидеру и вложил игрушку в его руку. Армандо застыл, не зная, что сказать. Диего и Джимми виновато опустили головы. Они чувствовали себя предателями. Столько раз приезжали к нему и не сказали, даже не намекнули, что Кристина завела семью. Чон не расстроен и даже не опечален. Он предполагал, что не просто так девушка исчезла с горизонта. Он и не планировал, что она будет ждать его столько лет, да и зачем? Они всё равно не смогли бы создать семью. — А что вы притихли сразу? Я всё понимаю, она молодая красивая, ей было нужно жить дальше. Всё нормально. — парень развёл руками и невесело усмехнулся. Невесело от того, что начал осознавать, сколько же всего он упустил. Джимми больше шести лет живёт с Диего. Он закончил школу и колледж. Работает. Кристина вышла замуж и у неё растёт ребёнок. А у него, у Чона… ничего. Семь лет тюрьмы. Не тот багаж, каким стоит хвастаться. О таком люди предпочитают молчать. — Пойдёмте, сейчас будем устраивать пир. — спохватился Армандо. Стоило зайти в ангар, как все вокруг оживились. Из ниоткуда посыпали люди в черно-желтых футболках и кофтах, в глазах зарябило. Чонгук крутил головой во все стороны, его так приветствовали со всех сторон, что он растерялся. — Дракон, мы семь лет пили за твоё здоровье! Напьёмся и сейчас! — прокричал голос из толпы и все зашевелились ещё сильнее. Оказалось, что всё уже было подготовлено. Только не выставлено на улицу. Вмиг выстроились столы и на них появлялась еда, много, разной. Чон давно столько не видел. Гремели тарелки и ящики с алкоголем. Гук ни разу не пил спиртного, самое время попробовать. Настроение повышалось и ещё, не до конца понимая происходящее, Чон начинал впитывать в себя вкус свободы. ⚽⚽⚽ — Если ты раньше не пил, то лучше не мешай, голова будет болеть утром. — шепнул Диего. — В тюрьме не наливали. — усмехнулся Чон, но мешать не стал, послушал совета. Гук вообще не хотел напиваться. Он заимел две стопки и Диего заботливо подливал ему воду, что бы парень мог пропускать. Джимми же пил много. На радостях алкоголь его не брал и не считая выпитого, парень продолжал вливать в себя. Чонгук подметив Диего, чтобы тот присмотрел за Стоуном, вышел из-за стола и отправился ностальгировать. Он вошёл в ангар и по памяти направился по коридору, туда, где когда-то прятался от этих морд, что заливисто смеясь, напиваются теперь в его честь. Комната пустовала. Кровать Кристины. Чон блаженно упал на неё и пялясь в потолок, вспоминал, вспоминал. Мягкая перина быстро убаюкивала. Тело отвыкло от такой кровати и завтра явно начнёт болеть, но это завтра. А сейчас глаза блаженно закрываются и парень погружается в сладкий сон. Сон его был недолог. Посреди ночи парня разбудили жаркие поцелуи. Кто-то требовательно стаскивал с тела штаны и задирал футболку. Чон был доволен такому пробуждению, пока не коснулся чужого тела. То, что это парень, Чон не расстроился, а вот, что это за парень? В комнате едва можно различать очертания. Гук коснулся рукой лица и в слепую определил. — Джимми, какого чёрта? — глухой голос в темноте. Парень замер на десять секунд, а потом резко отпрянул. Стойкий запах спиртного ударил Чону в нос. — Джимми, ты перепутал комнаты? — тихо спросил Чон, ища кнопочку ночника, что стоит на тумбе. — Угу. Похоже… — говорить Джимми не мог. Парень так напился, что речевой аппарат напрочь отказал, зато другой включился на полную. Движения Стоуна были такими чёткими и отточенными, что если бы не Диего, то Чон ни за что не остановил бы друга. — Где комната Диего? — продолжил тихо спрашивать, слезая с кровати. Чон смог включить свет и увидел парня, что сидит на его кровати на коленях, упираясь руками в матрас, для равновесия. Его голова безжизненно повисла. Гук опасался, что ревнивый Сантос может неправильно понять ситуацию и стал расталкивать друга. — Пошли, Джимми, тебе не стоит здесь оставаться. Стащив Стоуна с кровати и подведя его к двери, та вмиг открылась. На пороге стоял взбешённый Диего. Он пристально окинул взглядом пьяного Джимми, что еле стоял и Чона, что невозмутимо смотрел в ответ. Оба одеты. — Я же просил приглядывать за ним. — Чон пошёл в наступление. Диего опешил. — Я отошёл всего на минутку. — оправдывался. Сантос и сам был не сильно трезв, потому прижимался к косяку, чтобы не качаться. — У тебя где-то здесь комната? — Чон надеялся, что прав в подозрениях. — Да, вот. — указал на дверь за спиной. Чон с облегчением вздохнул. — Не ругай его утром. Джимми с детства путает право и лево. А в таком состоянии — это не удивительно. Чон стал передавать тело из рук в руки. Диего закинул парня на плечо, как мешок. — Что он успел сделать? — по мутному взгляду настороженных глаз видно, что мужчину волнует этот вопрос. — Ничего. Он просто упал рядом на кровать, я проснулся. Если будешь позволять ему столько пить и будешь плохо смотреть, то кто-то может что-то сделать с ним. — кивнул на ту часть тела, что была на плече. Диего хоть и был пьян, но соображал хорошо, быстро кивнув, развернулся и открыл дверь напротив. Джимми висел на его плече, болтая руками. Чон с облегчением закрыл свою дверь и вернулся в кровать, пытаясь снова уснуть. ⚽⚽⚽ Уже неделю Чон дышит воздухом свободы. Об инциденте недельной давности, никто не вспоминал. Чон жил у Диего и Джимми, уже пять дней. Стоун прибрался в квартире семьи Чон, но Гук не спешил туда. Он побывал на кладбище у отца и съездил в клинику к маме. Пообщался с врачом. Тот лишь качал головой. Вылечить женщину уже невозможно. Она необратимо потеряла связь с этим миром, живя в своём личном. Доктор не советовал подходить к женщине, утверждая, что знакомые, кого мозг узнаёт, но не признаёт, вызывают в ней чувство паники и её приходится обкалывать успокоительным. Встреча с сыном может сделать только хуже. Чон не стал настаивать. Он посмотрел на неё из окна, что располагалось в двери. Мать была чужая. Она жутковато покачивалась, сидя на стуле, замирала и перебирая пальцы, снова начинала покачиваться. Парень не смог признать в ней свою, родную. Помешательство так сильно изменило её, что тянуться к ней не хотелось. Тяжело вздохнув, Чон вернулся в кабинет доктора и оставил свои контакты, попросив сообщить, когда она умрёт. Больше приходить сюда Гук не видел смысла. Сегодня Чонгук отважился навестить свою квартиру. Он долго шёл к этому. Боялся, что та изменилась, как мать. Страшась, повернул ключ в замке. В квартире была гнетущая атмосфера. Словно все вымерли. Не было пыли и это спасало положение, но затхлый запах никуда не делся. Джимми проветривал квартиру при уборке, но спертый воздух пропитал все шторы и мебель, так просто от него не избавишься, пока не начнёшь жить в таких стенах. Обойдя квартиру вдоль и поперёк, парня накрывал ужас, как такая счастливая семья, могла так бесследно раствориться? Фотографии на стенах и плакаты в комнате. Всё осталось таким, каким помнил Чон, когда в очередной раз ушёл к другу в больницу и не вернулся. Страшно подумать, что человек может вот так, поучив уроки, пойти навестить друга, а вернуться домой, только через семь с лишним лет и уже из тюрьмы. У Чона до сих пор нет паспорта. Из мест лишения он вышел со справкой и в течение двух недель ему нужно подать заявление на получение документов. Джимми всё узнал, Чону необходимо свидетельство о рождении. Парень помнил где хранились подобные документы и собрав нужный пакет, просмотрел попутно все тшкафы и ящики. Родительские документы, одежда, обувь. Вот он добрался до шкафа в своей комнате. Там полно одежды, но она вся крохотная. Чон не смог влезть ни в одну кофту или футболку. Джинсы тоже все малы. Парень и не подозревал, что так вырос или этому поспособствовали ночные вылазки в зал? В любом случае, носить это он уже не станет. Всё нужно выкинуть, но не сейчас. Больше находиться здесь он не может, а потому запихнув, как попало вещи в шкаф, захлопнул дверцу и поспешил удалиться. Вечером сидя за ужином на кухне, Диего, тыкая вилкой в Чона, заваливал его вопросами. — Я сегодня был в своей квартире, забрал документы и подал заявление на оформление паспорта. Сказали послезавтра будет готов. — осмотрел счастливые лица друзей. — Ещё я нашёл вот это. Чон встал из-за стола и принёс из своей комнаты, что ему любезно выделили, документ на непонятном языке. — Это что? — удивляется Диего, крутя листок в руках. — Что это за иероглифы? — Это хангыль. — смеётся Джимми. — Что? — удивляется Сантос. — Корейская письменность. — сжалился Чон. — Это моё свидетельство о рождении выданное посольством Южной Кореи. Джимми перестал жевать и уставился на друга. — Свидетельство о рождении выдают только гражданам страны, хочешь сказать, что ты имеешь гражданство? — поднимает брови Джимми. Оказывается он ещё многого не знал о друге. Чон же спокойно смотрит на друзей. — Я подал дистанционное заявление в посольство и через пару недель мне должны выдать паспорт Южной Кореи. — ровный голос Чона, будоражил друзей. — И что потом? — спросил Сантос. — Я намерен посетить эту страну. Когда-то там жили бабушки и дедушки, на сколько мне известно, я их единственный внук. — Чон доел и забрав документ из рук Диего, унёс его в комнату. — Дракон! — Джимми недовольно позвал друга. — Что? — отозвался из спальни. — Ты не убрал тарелку! — возмущается Стоун. Чон никогда не отличался любовью к порядку, а про уборку за собой, вообще, забыл. Он вернулся и продемонстрировав недовольное лицо, взял тарелку и вымыл её. — Смотри-ка, ты быстро учишься. — хихикнул Сантос. Чон промолчал. Мысленно он уже направляется в аэропорт и садится на самолёт до неизвестной ему страны. Вся его жизнь, сплошная неизвестность и новизна, парень решил, что бояться ему уже нечего и стоит попробовать начать жить заново, хотя бы там. Джимми эта идея не очень понравилась. Поужинав и перемыв посуду, парень скребется в дверь Чона. — Можно к тебе? — приоткрывает дверь. — Конечно. — Чон сидит в ноутбуке. Парень сразу по возвращению получил телефон и ноутбук в подарок от Армандо. Денежного довольствия, что ему выдали, как подъемные, после освобождения, ему хватило всего на четыре дня и теперь он без зазрения совести сидит на шее друзей. — Я хотел поговорить на счёт твоей поездки в Корею. Ты уверен, что стоит туда отправляться? Это так далеко. Ты будешь там совсем один. Стоун присаживается на край кровати, на которой лежит друг и пристально смотрит щенячьими глазами. Джимми не хочет, чтобы Чон уезжал. Они так мало времени провели вместе, а Дракон намерен опять скрыться. — Ты переживаешь? — откладывает ноутбук в сторону и садится, притягивая друга к себе. — Не переживай. Мне нечего здесь делать. Судимость висит клеймом, образования у меня нет. Меня не возьмут на хорошую работу, что мне здесь делать? Я могу только-что мусорщиком устроиться, но тогда меня прибьёт Армандо. — гладит спину и голову друга. — Почему? — удивляется Джимми. — Он предлагал мне занять место Диего, но я отказался. Тогда он разозлился, что я не хочу принадлежать клану и велел устроиться работать куда-нибудь в офис. Если я стану работать в обслуге, он меня пристрелит. «Короли» не могут заниматься такой деятельностью. — грустно усмехнулся Чон. Он так и не отошёл от тюрьмы, не отмер, не оживился. Редкая сухая улыбка, больше похожая на дежурную и вынужденную, его единственная позитивная эмоция. Джимми первые дни крутился юлой, чтобы развеселить, но потом сдался, поняв, что всё впустую. — Я снова тебя потеряю. Ты не представляешь, каково это… — прикусил язык. Джимми ляпнул не подумав. Он, кроме Чона, больше никого в жизни не терял и не ему рассуждать о потерях. Чон устало посмотрел в замерший испуг на лице и едва растянув губы, погладил по голове. — Всё нормально, Джимми, не переживай. Я не пропаду насовсем, мне просто нужно сменить обстановку. Я нашёл адреса, где жили бабушка с дедушкой в Сеуле и ещё в Осане. Посмотрю, может мне там понравится. Джимми внимательно слушал каждое слово, в груди щемило от предстоящей разлуки, но он понимал, что другу необходимо двигаться дальше, что он не может привязать его к себе и держать возле ноги. Свою-то жизнь Стоун наладил, надо поддержать теперь Чона. — Я буду очень скучать. — прижался плотнее к тёплому телу. — Теперь разлука не будет такой суровой. У меня есть телефон и ноутбук, мы сможем общаться. — ласково улыбнулся Чон и прижав голову друга, поставил на неё подбородок. — Я не могу опомниться. Я словно не жил всё это время и сейчас не живу. Словно я выкинут из общего потока и могу наблюдать со стороны, а участвовать нет. Хочу найти свою струю. Понимаешь? — перебирает волосы на затылке. — Не очень. — честно признался Джимми. — Но, я приму любое твоё решение. Даже побег на другой конец света, лишь бы ты был счастлив. ⚽⚽⚽ Две недели проходили незаметно. Большую часть этого времени Чон проводил в квартире. Пока друзья отдавали долг труду, Гук вспоминал корейский язык. Он повторял правила правописания и старался больше читать. Для поддержания разговорных навыков ему приходилось вернуться в район, где располагалась его квартира, где он вырос. Эти кварталы заселены корейскими эмигрантами и все кафе, магазинчики и прочие вывески исключительно на этом загадочном языке. В одну из таких вылазок Чон познакомился с парнем. Как потом выяснилось, Чон Хосок приехал навестить дальних родственников, которые не сильно ему рады. Оно и понятно, кому хочется тянуть за уши нищих приблуд, что тоже хотят устроиться на тёплое место. Чонгук же приятно порадовался встретить однофамильца. Ему порой казалось, что во всём штате Чон только он один. Хотя представился он, как Дракон. Парни просто подошли к одному столику в уличном кафе, смотря в свои телефоны. Поняв, что столик один, а их двое, уступили друг другу место, но по итогу сели оба. Молчать было неудобно, смотреть в телефон не комфортно, пришлось заговорить. Хосок так лихо орудовал корейским, что Чон замер, вытаращив глаза и ничего не понимал. Заметив смятение на лице компаньона, смутился. — Ты не знаешь корейского? — с лёгкой грустью спросил Хосок на отвратительном английском. — Знаю, немного. — тихо ответил Гук, подбирая слова на чужом языке. С этого всё и началось. Хмурый и нелюдимый Чонгук стал каждый день встречаться с шумным и общительным Хосоком. Парни помогали друг другу со знанием языков и просто гуляли, осматривая достопримечательности Манхэттена. — Я улетаю через четыре дня. — Хосок грустно начал разговор при встрече в один из дней. — Куда? — спокойно, казалось безразлично, но Чон огорчился. — В Сеул. Мне пора домой, отпуск подходит к концу. — Хосоку стало ещё грустнее. — Мне завтра нужно в посольство Кореи. Я получу паспорт и тоже хочу лететь туда. Я могу отправиться с тобой? — Чон с надеждой смотрит, как озаряется чужое лицо. — Конечно. — взвизгнул Хосок. Парни были очень довольны. Одному будет приятно привезти приятеля на свою территорию и показать ему свой город, а другому просто необходима компания, чтобы не трусить перед чужой страной. Чонгук просмотрел первые правила поведения туриста в Корее, но это мало что дало. Он не турист, ему там жить, а значит надо разбираться глубже. — Ты хочешь навестить Родину? — Хосок решил расспросить подробнее. Парни познакомились совсем поверхностно, считая, что нет нужды рассказать всю подноготную, но раз они решили продолжить общение, то стоит немного приоткрыть занавес и рассказать о себе. — Я сын эмигрантов. У меня есть гражданство Южной Кореи, но я там был всего несколько раз и то в детстве. Язык знаю плохо. Культуру вообще не понимаю. Всё так сложно. — Чон устало повесил нос. — Не переживай. Я помогу тебе. — Хосок одобряюще похлопал по плечу и оставил на нём руку. — Вот сколько тебе лет? — Двадцать пять. — не понимает, какое это имеет значение. — Мне двадцать шесть. Я старше, значит ты должен звать меня хёном. — рассуждает Хосок. — Кем? — изумлённо хлопает глазами. Хосок с улыбкой и наигранной обреченностью, вздыхает и начинает подробно объяснять как, почему и зачем. Он устно объясняет, что и когда применяется и какие несёт последствия и успокаивает, когда видит страх перед неизвестностью в больших чёрных глазах. — Да не переживай ты так. На месте будем, сразу станет всё понятно. Ты освоишься. — не уставал успокаивать. Очень Хосоку хотелось привезти с собой нового друга. Он переживал, что парень испугается непонятных правил и норм поведения и откажется ехать, но он ошибался, Красный Дракон не отступит перед такими трудностями, он не такое видал. ⚽⚽⚽ — Ты уверен, что этому Хосоку можно доверять? Ты совсем его не знаешь, зачем едешь с ним? — сложив руки на груди и прислонившись спиной к стене, стоял недовольный Джимми. Парень наблюдал, как друг собирает саквояж. Брать Чону с собой нечего. Только предметы личной гигиены и пара вещей на смену, что были куплены перед вылетом. По городу, по приказу Армандо, Чон ходил исключительно в черно-желтой одежде, какой снабдил его лидер. Так положено, член группировки не может выходить в люди не продемонстрировав всем свою принадлежность. Чонгук хоть и не относил себя к клану, но смирился и подчинился. Армандо одобрил переезд, но напомнил, что по первому же зову, Дракон обязан прибыть в Нью-Йорк и явиться в ангар на общее собрание. Чон кивал и надеялся, что это случится не скоро. — Джимми, я не маленький мальчик. Я могу постоять за себя, не переживай так. К тому же он просто составляет компанию. Поможет освоиться и разобраться, как принято себя там вести, чтобы не бросаться в глаза. Чон не переживал. Его вылет назначен на половину первого ночи, а значит, сейчас ребята поужинают и отправятся в аэропорт имени Джона Кеннеди, где Гук договорился с Хосоком о встрече. — Не приставай, Джимми. — в комнату вошёл Диего. — Дракон смышлёный парень, он справится. Сантос полностью поддерживал Чона, в его намерении начать всё с нуля. Он считал, что судьба должна, наконец, улыбнуться и парень обретёт счастье. Не важно, в чем оно будет заключаться: в человеке, работе, хобби или животном, главное, чтобы Дракон снова начал искренне улыбаться. После ужина все сели в Ford mustang, который Диего ни за что не поменяет на другую машину, хоть Джимми уже начинал просить об этом. Этот автомобиль особенный, он часть жизни Сантоса. Он вечное напоминание о Драконе, о потере зубов, о самом Джимми, в конце концов. Диего первый раз признался и поцеловал парня именно в этой машине, как он может променять её на что-то другое? В аэропорт ехали молча. Стоун всю дорогу громко вздыхал, привлекая внимание, а Чон занервничал. Он столько раз уже менял свою жизнь, приспосабливался к новым условиям, а всё никак не привыкнет. В зале ожидание нашёлся Хосок. Чонгук сухо представил парня друзьям. Они обменялись рукопожатиями и больше друг на друга не смотрели. Хосок делал вид, что невозмутимо смотрит ленту в соцсети, но на самом деле наблюдал, как эта странная троица прощается. Джимми висел на шее Чона и пускал слезы. Диего стоял рядом и пытался оторвать Стоуна от Гука и увести. Дракон сам не хотел долгих проводов. Он останется с Хосоком, а ребятам надо домой, завтра утром на работу. — Дракон, ты только не пропадай. Когда ты будешь на месте? — Джимми хватал за руку и сжимал чужую кисть. — Через пятнадцать часов. Где-то к четырём часам дня по нашему времени. В Корее будет на тот момент около пяти утра. — прикинул в уме Чон. — Так что высчитывай время лучше. Тринадцать часов, понял? — как с ребёнком. Джимми удрученно покивал головой и ещё раз повиснув на шее и целуя в щеку, позволил себя оторвать. Диего махнул рукой на прощание и потянул Стоуна на выход. Чон прощально помахал рукой в ответ и с тяжёлым вздохом присел рядом с Хосоком. — У меня море вопросов. — не выдержал парень. Хосок отложил телефон сразу, как только Чон сел рядом. Он сжирал Гука глазами и всем видом показывал, что пока его любопытство не удовлетворят, он не отстанет. — Начинай. — смиренно. — Почему Дракон? Ты, когда первый раз представился, я не заострял внимание, кличка и кличка. Но это же были твои друзья? Они тоже тебя так называют. Это что, реально, имя? — хлопал глазами, повернувшись всем корпусом. — Нет. Родители дали мне другое, но живу я с этим. — коротко и чётко. — То есть, ты не скажешь настоящее? — наклонил голову и заглянул в лицо. — Потом, как-нибудь. — отмахнулся Чон. — Ладно. — протянул Хосок. — Тогда почему вы с тем парнем были в одинаковых куртках? Зачем ты её отдал и надел другую? Почему вы одеты в одном стиле и цвете? — не унимался и даже коснулся плеча, чтобы добиться ответа. — Я… Мы… — как тяжело такое объяснить. Чон чешет затылок и тянет время, придумывая ответ. — Ну… Мы члены… — поднимает глаза к потолку. — Секты? — помог Хосок. — Нет. — неуверенно. — Скорее, сообщества. — начинает теребить ручку сумки, что стоит рядом. — Какого сообщества? — с усмешкой. Хосока забавляет вся эта ситуация. Чонгук выглядит несмышлёным подростком, пытаясь выкрутиться. — Ну… — Чон устал оправдываться, он вообще не умеет врать и не может придумывать на ходу. — Вы оба, члены преступной группировки «Latin Kings». Потому, ты и носишь такое странное имя. Я прав? — Хосок прекращает пытки Чона и сам отвечает на свой вопрос. Пока парни прощались, Хосок приметив сходство в одежде, смекнул, что что-то неладно и вбил в поисковик вопрос. Остальное дело техники. Чонгук нахмурился. Вся его детская неуверенность вмиг слетела и теперь на парня смотрел другой человек. Свирепым взглядом Чон прожигал дыру в Хосоке, как бы заранее предупреждая, что лучше не связываться. — И что? — голос отдавал холодом металла. — Можешь отсесть от меня, я не обижусь. — фыркнул Чон. Хосок поежился. Он столько времени наблюдал за милым пареньком, что очаровательно округлял глаза, а теперь эти глаза вселяли ужас. Парень сглотнул и уже сам нерешительно заговорил: — Я не хочу пересаживаться. Мы же можем общаться, ведь так? — смотрит с надеждой. Лицо Чона стало добреть. Брови разгладили складку на лбу, а на губах появилась тень улыбки. Вся фигура Дракона расслабилась и он удобно откинулся на спинку кресла. — Конечно. Я не кусаюсь, пока меня не тронут. — тихо произнёс Чон. Хосок пытался выудить ещё ответы, но Чонгук не боялся теперь уклоняться от неудобных вопросов и в итоге почти ничего о себе не рассказал. Зато время пролетело незаметно и пройдя регистрацию, ребята отправились на посадку. Билеты покупались совместно, потому в салоне оба Чона сидели рядом, продолжая тихий разговор, пока сон не сморил и они уснули. ⚽⚽⚽ — Кристина, можешь возвращаться. Как только утром Диего отзвонился, что отвёз Дракона ночью в аэропорт, Армандо перезвонил сестре. Девушка не появлялась в ангаре, пока Чон маячил на горизонте. Брат ранее подробно рассказал, как забирали Гука из тюрьмы, как он нашёл игрушку и быстро смекнул, что у Кристины появилась семья. Она слушала с замиранием сердца и кусала губу, поняв, что не сильно Чонгук и расстроился. — Дракон куда-то уехал? — взволнованно. Армандо не рассказывал сестре о планах Чона, не хотел бередить её душу и терзать сомнениями. О том, что парень покинул страну, он решил сообщить только сейчас. — Сегодня ночью он улетел в Южную Корею. Потянуло на историческую Родину. — усмехнулся. Смех был вымученным. Обстановка не отпускала. Вроде парень вышел, дышит свободой, а покоя нет. Раньше Армандо думал, что как только этот мелкий засранец переступит порог казённого дома, то небо засияет алмазами и наступит всеобщий мир, в котором все будут счастливы. Ничего не произошло. Даже половина, толика надежд не сбылась. Волнение и тревога никуда не исчезли. Лидер по-прежнему носит тяжесть на сердце. Когда уже его отпустит? Кристина чувствовала это напряжение в голосе и уме брата. Она видела, как собираются морщины на лбу, когда он задумчиво смотрит в окно или покачивается в своём кресле. Её жизнь давно налажена, а вот брат терзается. — Ты отпустил его? — глухо, с горчинкой. — А что я мог? Я предложил ему место Диего. Он отказался. Парень хочет пожить как все. Я не посмел… — И правильно сделал. Не нужно его держать. Мы и так сломали его жизнь. — Кристине стыдно за свой порыв, присвоить мальчишку, но тогда она спасла его жизнь. — Я не согласен, что мы сломали ему жизнь. Никто не просил его воровать наш товар. Он мог нарваться на других и тогда его вообще бы уже не было. Это судьба. — отстаивал себя Армандо. — Может и так. — грустно выдохнула. — Ладно, мы собираемся и приедем. После отлета Чона на душе скребли кошки. Он хоть из ангара уже давно уехал, ещё в первую неделю воли, но осознание, что он рядом, успокаивало. Теперь Армандо с нетерпением ждал сестру и племянников, что совсем не давали скучать. ⚽⚽⚽ Джимми третий раз набирает номер телефона. Абонент недоступен. Отвратительная писклявая мелодия режет уши и раздражает. Стоун в гневе бросает телефон на диван и седлает бёдра Диего. — Уже восемь вечера. Дракон сказал, что прилетит около пяти. Я что-то не так понял или что? — злится, хватая своего мужчину за ворот домашней рубашки. — Успокойся. Дракон не ребёнок. Не будь так настойчив. Твоя опека ему ни к чему. Обрати внимание на меня. — мурлычет Сантос. Руки начинают вольничать и пробираться под кофту. Джимми вспыхивает и отпускает мысли о друге. Диего сильный и напористый, всегда сводил с ума одними прикосновениями. Когда не покидая гостиной, Сантос самозабвенно любил Джимми, у того зазвонил телефон. — Ответь. — протянул руку Диего. Джимми не мог разговаривать. Его колотило от удовольствия и приливы счастья топили в сладком сиропе, но Диего хотел, чтобы он ответил, значит он ответит. — Да. — голос выдавал сразу. — Будь тише. — шептал Диего, склоняясь к свободному уху. Он намеренно поменял угол проникновения и Джимми лихорадочно задышал. — Джимми, что с тобой? Тебе плохо? — настороженный голос прорезался, сквозь туман, в голову. — Хорошо… — еле произнёс Стоун и разнежено простонал, не сдержался. — Понятно. Перезвони потом. Чонгук смекнул, что происходит с другом и решил не отвлекать. Они с Хосоком прилетели в Инчхон, как и предполагалось, около четырёх, из аэропорта вышли около пяти. Взяли такси и направились в Сеул. Ехать недолго, на машине двадцать-тридцать минут, по городу до квартиры добирались дольше. Хосок предложил остановиться у него. Дракон с радостью согласился. Что с его родственниками, он не знал, а потому сразу направляться по сеульскому адресу было, как-то нехорошо. — Здесь живут мои бабушка и дедушка. Я много лет их не видел и не знаю, живы ли они. — грустно пояснил Чон, когда поделился планами на будущее. — Я наведаюсь к ним позже. — Это правильное решение. Можешь сходить в душ. У меня маленькая квартира, но мы можем лечь спать вместе. Наступила пауза. Чон не сводил глаз с хозяина квартиры. Хосок молча смотрел на приятеля и перебирал всё, что сказал, в поисках неправильного слова. — Я что-то не то сказал? — настороженно выдал Хосок. Он запереживал. То, что его друг, человек сложный и скрытный, он уже понял. Он не отталкивает молчанием, а разжигает больший интерес, но надо быть осторожнее в словах, кто знает, что у этого Дракона на уме. — Ты предлагаешь нам лечь спать вместе? — недоверчиво переспросил Чон, не сводя пристального взгляда с растерянного лица. — Ну, да. — неуверенно. Вот и встретились первые трудности в понимании чужой культуры. То, что для Хосока полнейшая обыденность, для Чонгука открытие. — Ты… гей? — вопрос Чону дался не просто, но он решил сразу прояснить ситуацию. — Оу! — смутился Хосок. — Ты не правильно понял. — торопился пояснить, отходя на пару шагов назад. — У нас не приветствуются однополые отношения, но друзья одного пола могут касаться друг друга и спать в одной постели, если, конечно, имеют на это обоюдное согласие. — То есть, отношения порицаются, а секс — нет? — удивлённо поднял брови. Хосок краснел от смущения. В Америке он чувствовал себя более раскрепощенно, а теперь, все эти разговоры стесняли до жути. — Нет, ты не понял. Спать в одной постели — значит, просто спать, без секса. — Хосок подтверждал слова руками, перекрещивая их. — А, понятно. — погрустнел Чон. Секса у парня не было с тех пор, как с горизонта слился Стив Харрис. Это сколько лет прошло? Два-три года? Давненько. — Ты что так расстроился? — хихикнул Хосок и столкнувшись с чёрным взглядом, сглотнул. — Ты… — Да. — решил признаться сразу. Чон не стеснялся своей ориентации, свыкся, смирился и не считал, что это из ряда вон плохо. Кто-то любит женщин, кто-то мужчин. Некоторым, вообще, БДСМ нравится и ничего, живут же люди. Хосок нервно хихикнул и сделав ещё пару шагов назад, поднял взволнованный взгляд. — Скажи, что я не в твоём вкусе, пожалуйста. — пискнул парень. — У меня так давно никого не было, что я согласился бы даже на девушку. — хмыкнул Чон. — Но, можешь не переживать, силой не трону. Обойдя замершего на месте парня, Чон щелкнул пальцами перед лицом. — Где взять полотенце? Хосок вздрогнул и торопливо закрутил головой, растерявшись. — В ванной, в шкафчике. Чон хмыкнул и зашёл в единственную дверь в квартире, прихватив свою сумку. Хозяин квартиры понемногу приходил в себя. — «Ну, и что, что он гей. Что я, геев не видел, что ли? Блин, не видел ведь. А по нему и не скажешь, даже намека никакого, а я думал они отличаются.» Хосок разбирал кровать и крутил в голове мысли, что ориентация не влияет на внешние признаки, а он думал, что заметно. А, что, если приятель передумает и пристанет? А, что если не пристанет? Чон вышел из душа и развеял все мысли. Он был в одном белье. — Я могу воспользоваться стиральной машиной? — делал вид, что не замечает, как исказилось испугом лицо Хосока. — Да, ты загружай, я запущу. — с трудом отозвался Хосок. Чон вернулся в ванную, а Хосок краснел сильнее. Он не раз делил кровать с друзьями, но в этот раз как-то волнительно, что ли. Чонгук без стеснения вернулся в комнату и забрался под одеяло. Хосок похлопал глазами и ушёл в душ. Парень приготовил приятелю пижаму, но Гук проигнорировал, отложил в сторону. Сам Хосок свою надел и застегнул все пуговки до единой. Тихо пробираясь в комнату, откинул одеяло и в свете ночника увидел широкую спину. На карамельной коже от плеч до поясницы расположился огромный красный дракон с узорчатой витиеватой чешуёй. Отвести глаз парень уже не смог. Он аккуратно лёг в кровать и оставляя спину соседа голой, смотрел на неё. Рука сама протянулась, едва касаясь подушечкой пальца рисунка. Хосок думал, что Дракон спит, а он не меняя позы, тихо заговорил: — Если ты не ляжешь спать, то я заберу свои слова о том, что не возьму тебя силой. Хосок нервно хихикнул, отодвинулся на свой край, накрыл спину с драконом одеялом, но сам спиной не повернулся. Парень всего две недели знает этого человека, а судя по вылезшим подробностями, он совсем его не знает. ⚽⚽⚽ Проспав всё утро, Чон сладко потягиваясь, нежился в мягкой постели. Он уже привык, к хорошему быстро привыкаешь. Хосока рядом не было. Он сидел за столом в зоне кухни и попивая из кружки кофе, понятно по аромату, изучал что-то в телефоне. — Доброе утро. — буркнул Чонгук и стал подниматься с постели. — Доброе. Вставай скорее. Мне нужно уйти, дела. Пойдёшь со мной? — радостно улыбался Хосок. — Да. — выудил одежду из сумки и принялся одеваться. Умывшись и позавтракав, парни двинулись в путь. Хосок много говорил, постоянно указывая руками в разные стороны, привлекая не только внимание Чона, но и окружающих. Он словно не замечал, что моментально становился центром автобуса, в который они сели, потом центром вагона метро, в который затолкались гурьбой. Хосока было очень много и за два часа путешествия, Чон очень от него устал. — Куда мы едем? — остановив непрерывный поток слов, Чон обратил на себя внимание. Окружающие странно косились на корейца, что совсем неважно владел родным языком. Чонгук же решил пробовать себя в роли говорящего, ему нужна практика. — Мы едем к моему другу, в студию. Он работает фотографом. — пояснил Хосок. Парень обрадовался, что приятель перешёл, хоть и на ломаную, но родную речь. Смысл сказанного понять легче, чем, когда Чон общался на английском. — Зачем? — без интереса. — Я же рассказывал, что работаю в модном журнале. Намждун делал снимки для нашей редакции, надо забрать. Имена эти сводили Чона с ума. Он и сам носил странное имя, но ему привычнее были американские. Даже живя в корейском квартале, парень не имел ни одного знакомого, своей национальности. — Сейчас зайдем за тот поворот и мы на месте. — пояснял Хосок. Парень и не заметил, что друг отстал и перешёл дорогу без него. Чон встал на светофоре и рассматривал баннер. Красивый парень, лет двадцати, в костюме Puma. — Эй! Ну, ты, чего? — Хосоку пришлось вновь перейти дорогу, чтобы оторвать прикованный взгляд друга. — Ты сейчас на парня смотришь или тебе костюм приглянулся? — хихикнул. — Что? — захлопал глазами Гук, возвращаясь в реальность. — Аай! Пошли. — махнул рукой Хоби и потянул за рукав. Дорогу они всё-таки перешли и завернув за угол здания, вошли в неприметную дверь. Внутри было достаточно темно и много голосов. Они разные и доносятся, словно, со всех сторон. Чон крутил головой, пока они шли по коридору с дверями. В одну из таких прошмыгнул парень. Чон аж шею вытянул, как ему хотелось убедиться, что он обознался. Парень, который бросил на него мимолётный взгляд, был так похож на того, с баннера. — Намджун-хëн, приветствую. Как проходит день? Ты не голоден? — шумный Хосок остановил съёмку, что похоже не собиралась пока заканчиваться. Чон удивлённо смотрел на то, как все приветственно улыбаясь, кланяются. Чонгук тоже склонялся, чтобы не выпадать из общей картины. Фотограф тепло приветствовал Хосока и бросив взгляд на Чона, застыл. — Это кто? Он с тобой? — указал пальцем, смотря на Хосока. — Да, это… мой друг. — растерялся Хосок. — Мы только сегодня утром вернулись из Нью-Йорка. — Американец? — спросил Намджун, глядя на Чона. Гук просто кивнул в ответ. — Он корейский понимает? — фотограф окончательно отключился от своей модели. — Понимает, он же кивнул. — усмехнулся Хосок. — Ты можешь поговорить со мной? Подойди ближе. — Намджун подозвал рукой и Чон подошёл ближе. Фотограф не стесняясь схватил Чона за лицо и покрутил в разные стороны, осматривая со всех ракурсов. Хосок заторопился освободить друга. — Хён, не надо. Зачем ты так? — напуганно затараторил Хо. — Намджун-хëн. Я принёс, что ты просил. — мальчишеский голос врезался в уши. Чон дёрнулся и хлестко ударив по руке, вырвался из цепких пальцев, успокаивая себя, но бешенство начинало клокотать внутри. Обернулся. Рядом остановился совсем молодой мальчишка. Нет, не он был на баннере. Дракон недовольно рыкнул и бросив взгляд на Хосока, пошёл на выход. — Что за привычки хватать за лицо? Ты, вообще, знаешь, кто он такой? — возмущался Хосок, забирая у Чимина фотографии. — И кто? — цыкнул Намджун. — Бандит. — шёпотом, заговорчески. Фотограф рассмеялся. Чимин тоже тянул улыбку. Хосок закатил глаза и побежал догонять приятеля. Чонгук кипел от злости и негодования. Он и сам не понимал, что так сильно его вывело из себя: этот наглый фотограф, что рассматривал его как товар, или то, что он обознался и парень оказался совсем не тот. — Дракон. — Хосок рывком толкнул дверь и выбежал на улицу, врезаясь в спину. — Я думал, ты ушёл. — запыхался. — Мне некуда идти. Если б я мог, я бы ушёл. — бурчал Чон. Дракон на самом деле порывался плюнуть на всё и уйти, но куда? Он первый раз в чужом городе, в чужой стране. Все воспринимают его здесь, как своего, а он не свой, он чужой и всё ему здесь чужое. Парень погорячился, когда решил, что ему может здесь понравиться. Здесь всё как-то странно, непонятно. Словно на головах все ходят и сводят с ума своей болтовнёй, которую Чон никак не может разобрать до конца. — Не злись на хëна, он хороший. — Хосок хотел оправдать друга, но его прервал Чон. — Хён, хëн. Какого чёрта, вы все называете друг друга этим словом?! — злился и срывался на друга. — Почему вы не можете обращаться друг к другу по именам? Так намного понятнее. Хосок стоял с изумлением на лице. Он понимал, что от корейца в этом парне, только внешность. Сможет ли он прижиться? — Поехали, поедим, не нервничай. — Хосок взял Чона под руку и повёл в сторону метро. — Я сведу тебя в моё любимое место, тебе понравится. Там просто восхитительная лапша. Хосок захлебывался слюной от воспоминаний о вкусном блюде. Чон воодушевления не разделял, но поесть был не против. Парни продвинулись к метро и спустя сорок минут езды вышли непонятно где. Гук крутил головой и совершенно не понимал, как люди здесь ориентируются. Он мог найти дорогу из любого уголка Манхэттена, там всё просто и понятно, а здесь? — Где мы? — округляет глаза, понимая, что если потеряется, то пропадёт в этих джунглях. — Пойдём, здесь недалеко закусочная госпожи Чхва. — продолжил тянуть Хосок. Дракон только диву давался, как друг понимает куда идти? Закусочная встретила аппетитным ароматом и в животе заурчало. В помещении тесно и у самого входа куча обуви. Чон устал поражаться. — Что ты делаешь? — изумился, когда Хосок скинул кроссовки и пошёл вперёд в носках. — Оу. — растерянно выдохнул. — У нас принято разуваться, входить в обуви — оскорбить хозяина. — Но это же забегаловка! — возмутился Чон, привлекая всеобщее внимание. Хосок был готов сгореть со стыда. Так неловко ему в жизни не было. Он быстро нырнул обратно в кроссовки и не переставая кланяться, вытолкал друга за дверь, на улицу. — Пойдём… вон туда. Там продают еду навынос. — придумал Хосок. — Не далеко есть маленький сквер, поедим на улице. Чон злился. Он ничего не понимал и это раздражало с новой силой. Что за порядки такие, чтобы разуваться в закусочной. Да если бы он сделал так в Нью-Йорке, его бы свезли в клинику на томографию головного мозга. Пыхтя и отдуваясь, Хосок тянул Чона в сторону уличных торговцев. — Я не ем еду с улицы. — тихо протянул Чон, когда они подошли к прилавку. Теперь Хосок был готов взорваться. Он уже успел пожалеть, что потащил с собой этого привереду. Раздувая ноздри, он ткнул Чона пальцем и прошипел: — Ты так с голоду помрёшь и меня погубишь. — поворачивается к торговцу и одаряя его ослепительной улыбкой, просит манду со свининой и тофу. Продавец кивает и делает две порции. Хосок расплатился и повёл Чона в ближайший двор на скамейку. До сквера идти не хватит терпения. — Мы, что, будем есть, как бездомные? — ужаснулся Чон, скривившись. Хосок обиделся, но виду не показал. Он вложил в руку запечатанные палочки и распечатав свои, принялся за еду. Чон тяжело вздохнул. Есть хотелось и смотреть, как вкусно это делает друг, было невыносимо. Дракон бодро разорвал упаковку от палочек и пытался удержать их так, чтобы хоть что-то поймать. — Как ты это делаешь?! — взревел Чон, пыхтя от недоумения. — Что? Вы в своей Америке руками едите? Ты даже палочки держать не умеешь? — не выдержал Хосок и показал своё недовольство. Чону стало стыдно за неуклюжесть и неумение, но он усердно пытался, подглядывая, как это делает приятель. В итоге одна из палочек выскользнула и упала на землю. Дракон был готов взорваться. Да, что же это за страна такая, что здесь даже вилок нет. Не обращая внимание на заливистый смех, он с силой пронзал пельмешки оставшейся палочкой и отправлял их в рот. — Ну, как, вкусно питаются бездомные? — съязвил Хосок, когда Чон дожевывал последний пельмень. Парень понял, что, наверное, был очень груб по отношению к приятелю. Тот всячески хочет помочь и никто не виноват, что Чонгук влез в чужие устои со своими понятиями. — Прости. Мне дико здесь находится. Я совсем не готов. Мне казалось, что ничего страшного нет в незнании культуры, но оказалось, что я безумный дикарь. — насупился Чонгук. Чону не приятно признавать, что он профан, но иначе и не скажешь. Хосок лучисто улыбнулся и положив руку на плечо, подбодрил: — Всё нормально, ты освоишься. Просто молчи и делай как я. — Спасибо. — удрученно отозвался Чон. ⚽⚽⚽ После неудавшегося разговора прошла вся ночь. Утром Джимми проснулся и первым делом глянул на телефон. Пропущенных не было. Что это могло значить? Чон обиделся и решил больше не звонить? На часах шесть двадцать утра. Недолго высчитывая, Стоун определил, что его начавшийся день другом уже почти прожит и он скоро ляжет спать. — Дракон. — тихо позвал Джимми, когда гудки прервались. — Джимми, я уж думал ты умер под Сантосом. Ты так стонал. — вроде бы говорит в насмешку, но голос грубый, отстранённый. — Как ты? У тебя всё хорошо? — Джимми решил не заострять и поинтересоваться делами. — Просто шикарно. Я остановился у Хосока. Сегодня сделал первую вылазку в город. Даже не спрашивай! — ответил на вопрос, что не успел прозвучать. — Мне ничего здесь не нравится. Я не понимаю, почему они все называют друг друга странными словами, вместо имён. Зачем разуваются, входя в закусочную и как, черт возьми, как они едят палочками. Я горю в аду. У меня голова кругом. — Чону хотелось высказаться, его распирало. Жаловаться Хосоку не было смысла. Он лишь улыбался и говорил, что Чон привыкнет. Надо рассказывать тому, кто в состоянии оценить масштаб катастрофы. Джимми подходил на эту роль просто идеально. Он много охал и ахал, говорил, что Чон безумно несчастен и пять раз предложил вернуться. Именно этой поддержки парню и не хватало. Когда он закончил изливать душу, то выдохнул и сообщил, что ещё не прошёлся по адресам родственников. Наверное, как только он совершит набег на бабушек и дедушек, или хотя бы на их жилища, то сразу купит билет до Нью-Йорка и вернётся, поджав хвост, придёт на поклон к Армандо. — Я всегда жду тебя домой. — шептал Джимми и начинал улыбаться, чувствуя, как тёплая рука забирается под футболку. — Мне пора, я позвоню, когда у тебя наступит вечер. — Чон простился раньше, чем Стоун издал очередной стон в трубку. ⚽⚽⚽ После утренней прогулки, перекуса на улице и огромного стресса, что пережил Чон за этот день, парень пожаловался другу, его немного отпустило. Хосок терпеливо вводил Гука в ритм жизни и заказав еду на дом, учил есть палочками. Чон долго не мог понять, как, а главное почему, азиаты не едят вилкой? — Ну, понимаешь, когда мы используем палочки, порции, отправляемые в рот, меньше. Мы как бы растягиваем приём пищи и оттого едим меньше. — пытался объяснить Хосок. — А ещё, это просто вековые устои, не заморачивайся. — Почему всё из риса? Я не привык к нему. У меня будет несварение желудка. — капризничал Чон. — Рис — это наш хлеб. Без него и стол пустой. — пожимал плечами Хосок. — Так заведено исторически и уже ничего не изменить. Я и так тебе лапшу заказал, для разнообразия. — Как я буду есть её палочками. Дай мне вилку. — требовал Чон. Хосок усмехнулся и достал из сумки набор туриста, состоящий из трёх пластмассовых вилочек. — У меня нет в квартире вилок, но я купил вот такие, знал, что будешь просить. — улыбается. Чон с облегчением выдохнул. Он рад и таким. Хосок и так расстроил тем, что они сели не на кухне за обычный стол, а чуть дальше, у дивана, за стол, что может служить подставкой для ног. — Почему стол такой низкий, что нужно сидеть на полу? — не переставал возмущаться Чон. — Это традиционная высота обеденного стола. Сиди и ешь уже. — Хосок устал от вопросов. Парень уже, если честно, утомился от вечно недовольного друга, что постоянно бубнил и ворчал. Хосок не будет просить приятеля съехать, он не так груб, но в мечтах он бы помог ему перебраться в другое место. — Ты поможешь мне найти адрес? Хочу завтра посетить квартиру. — уплетая лапшу. Хосок прекратил есть. Он пристально осмотрел друга. — Скажи, а квартира была куплена или в найме? — тихо спросил Хосок. Парень понимал, что за первый же день его приятель измотан новшествами, потому говорил спокойно, дабы не вызвать новую волну возмущения. — Я не знаю. Они жили всю жизнь по одному адресу, считаешь, что квартира могла быть арендованной? — не задумываясь ответил Чон. — Купить квартиру может не каждый. У нас в Сеуле восемьдесят процентов квартир сдаются. Я вот тоже снимаю. — окинул взглядом своё жилище. — И как узнать, съемная была квартира или нет? — устало спросил Чон, прихлебывая бульон через край миски. — Мы просто наведаемся по адресу и если там новые жильцы, то наследовать тебе нечего. — пожал плечами Хосок, доедая свой рис с кимчи. После ужина друзья отправились смотреть на вечерний город. Хосок стремился показать как можно больше красот, чтобы приятелю понравилось и он захотел остаться. Чон уже озвучил своё намерение вернуться в Штаты, как осмотрится. Несмотря на полную дезориентацию Чона, его неумение и не понимание простых вещей, этот парень нравился Хосоку. — Дракон, я не хочу, чтобы ты уезжал. — тихо сказал Хосок, склонив голову. — Я тебе нравлюсь? — усмехнулся Чон, заинтересовано посмотрев на парня. — Да. Мне кажется, ты интересный человек, я не хочу прерывать наше общение. — Хосок не смотрел на Чона, а потому не видел, как тот оценивает его взглядом. — Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? — жарко выдохнул в самое ухо. Хосок отскочил и взвизгнул. — Ты, что творишь? Ты нравишься мне, как друг. Эти твои замашки мне не интересны, понятно? — возмущался парень, бросая злобный взгляд. — Я понял тебя. — едва натянул улыбку. Дальше движение продолжали в молчании. Чон осматривался и уже забыл об инциденте, он не придал ему ровным счётом никакого значения, а вот Хосока это всё так взволновало, что он упустил момент, когда друг отстал. — Эй! Ну, ты, чего опять? — спохватился и вернулся назад. Чон стоял замерев и снова рассматривал баннер. Всё тот же парень в том же костюме. Неожидая от себя, Гук решил сфотографировать его, что бы потом посмотреть ещё раз. — Тебе определённо стоит сходить в этот магазин. Это подростковый костюм, но думаю найдётся и на тебя размерчик. — хихикнул Хосок, положив руку на плечо Чона, наблюдая, как тот делает фото. Комментировать своё поведение Чонгук не собирался, потому спрятав телефон в карман, шагнул вперёд. Прогулка немного затянулась. Ушли довольно далеко, но ближе к двенадцати вернулись. Отвернувшись друг от друга, молча легли спать. ⚽⚽⚽ Утром Хосок растолкал Дракона. — Вставай, нам нужно поторопиться. У меня нарисовались дела после обеда. — Какие? — поднимается с постели, растирая лицо. — Мне нужно на работу. Я не смогу взять тебя с собой. В редакцию посторонним нельзя. — тараторит Хосок. — У тебя же ещё отпуск не закончился? — шлепая ногами по полу, Чон плелся в ванную. — Полноценный отпуск у меня был пока я был за границей, а если я в городе, то мне не дадут покоя. Тем более, завтра последний день и у меня начнутся официальные рабочие дни. — прокричал в закрытую дверь. Если Чонгук хочет поискать следы родственников, то ему следует поторапливаться. Хосок не проводит его до Осана, но хотя бы может подсказать с направлением. После завтрака, парни покинули свою квартиру и направились в другой район искать нужную чужую. Долго толкаясь в метро, потом две остановки на автобусе и они на месте. Райончик тихий, достаточно развит. Нужный дом нашёлся быстро, но как и предполагалось, дверь квартиры открыла девушка с ребёнком на руках. — Вы, что-то хотели? — удивилась, увидев двух парней. Чон опустил голову. То, что квартира не принадлежала его бабушке и дедушке — это уже понятно. Его не столько расстроило, что он не получит квартиру, сколько то, что он не встретил родственников и не сможет даже найти их вещи теперь. — Здравствуйте. Как давно вы арендуете эту квартиру? — не терял надежды Хосок. — Мы живём здесь уже пять лет. — недоумевает девушка. — Спасибо. — Хосок поджал губы и похлопав Чона по плечу, стал удаляться, за ним поплелся и Дракон. Выйдя на улицу, Чонгук глубоко дышал. Вот он вкус свободы, с примесью соли и горечи. Парень не знал толком своих родственников, но осознание, что они не дождались его приезда, залегло внутри болью. — Мне жаль, Дракон. — погладил по спине. — Посади меня на автобус до Осана. Это далеко? — быстро стёр слезу со щеки, ещё не хватало, чтобы Хосок увидел. — Нет. Поехали на автовокзал. Осан в двадцати двух милях отсюда (~35 км). Так, что доедешь быстро. Ты, извини, я не смогу тебя проводить. — Хосок искренне переживал. — У тебя есть мой номер, если ты потеряешься или ещё что-то произойдёт, ты мне обязательно позвони. ⚽⚽⚽ Автобус мчит по ровной дороге разгоняя неприятные мысли быстрой сменой пейзажа. Чонгук устал думать и гадать. Он потерял всех и даже не удивится, если последних близких людей тоже нет в живых. Осан маленький городок. После Нью-Йорка, даже после Сеула, попадаешь сюда, как в отдельный скрытый мир, всё словно замерло. Чонгук выходит из автобуса и идёт за толпой. Привычка у него такая есть, следовать за толпой. Терминал почти пуст. Пахнет свежей выпечкой из открытых дверей кафешки без столов. — «Странные эти корейцы». — подумал Чон и прошёл мимо манящего запаха. Заходить не решился. Есть хотелось, но он боялся оскорбить своим поведением, так как до сих пор не понял, когда нужно кланяться, а когда разуться. На стене заприметил карту городка. Посмотреть тут особо и не чего. Парк, историческая деревня, спортивный комплекс. Не густо. Невесело ухмыльнувшись, Чон вышел на улицу. Не людей, ни машин. Пустота какая-то, заброшенность. Тоскливо шагая вперёд, искал хоть одного встречного, чтобы спросить направление. На встречу бежал ребёнок с мячиком. Гук удивился, что парнишка, лет восьми, спокойно перемещается по улицам один, а потом его озарило. Что может произойти в такой глуши? За пареньком, из двора дома выбежала целая команда. Все весело кричали, что забьют все голы. — «Футболисты» — подумал Чон и отошёл в сторону, чтобы не мешать. Внезапно, Дракона озарила мысль, что раз бегут играть в футбол, то в том направлении должно быть поле. Чон спешно пошёл за мальчишками. Временами ему приходилось делать короткие перебежки. Он следовал аккуратно, не смея напугать ребят своим преследованием. Они и не замечали его. Возбуждённые предстоящей игрой, стремились вперёд, не оглядываясь. Чон остановился поодаль. Осмотрел и не смог сдержать грустного вздоха. Это не то поле. В его памяти живёт другая картинка. Может того места больше нет? — Ты, кто такой? — грубый требовательный старческий голос. Чонгук оборачивается в поиске источника. На него смотрит хмурым взглядом пожилой мужчина. Он одет в спортивный красный костюм и со свистком на длинном шнурке, что висит почти до пупка. — Здравствуйте. — поклон вышел не очень, но Гук старался. — Я ищу одно место. Мужчина явно занимался с ребятами, они перебивая друг друга стали подбегать с поклонами и приветствием. Чон терпеливо ждал реакции, обращённой на него. — Ты кто? — хмурил брови мужчина. — Меня зовут… Я ищу дом Чон Вонхи и его жены Сухо. — Чон так и не сумел произнести имя. Столько лет не слыша его от других, он и сам стал его забывать. Вспомнил, когда проходил в аэропорту регистрацию, прочитал в паспорте. Язык не поворачивался сказать кому-то это имя. Стоит, наверное, вообще его сменить. — Раньше они жили рядом с футбольным полем. — поспешил добавить. Взгляд мужчины помрачнел. Он сильнее нахмурил брови и пристально осмотрев парня, глухо спросил: — Ты им кем приходишься? — Внук. — ответил не раздумывая. — Где же ты был, внук? Столько лет старики ждали тебя. — смотрел с укором. — Конечно, Америка далеко. — сам ответил на свой вопрос. — Я не мог появиться раньше. Приехал сразу, как появилась возможность. — опустил голову. — Они умерли? — догадался. — Чон Вонхо покинул наш мир ещё десять лет назад. А Сохи… она ушла месяц назад. — со скорбью, стараясь не обращать внимание на корявое произношение парня. В груди зажгло и что-то тяжело придавило так, что ноги подкосились. Чон не плакал, но тоска отразилась на лице парня и такая реакция на новость вполне устроила мужчину. — Иди вон туда. — указал направление. — Ты давненько здесь не был. Равняйся на дом с красной крышей. Там моя жена, она поможет найти домик Чонов. Чонгук не верил в удачу. Он много раз поклонился, уже получалось лучше. Мужчина довольно кивнул и парень быстрым шагом направился в указанную сторону. В нескольких метрах от поля, за деревьями, пряталась красная крыша. На крыльцо вышла пожилая женщина. Она выносила таз и едва не упала, запутавшись в кошке, что крутилась под ногами. Парень помог устоять. — Вы в порядке? — испугался Чон. — Ой, запуталась в Чхапху. Вечно она под ногами крутится. — возмутилась женщина, отпихивая кошку ногой. — А ты кто? — уставилась. — Я внук четы Чон. — представился Гук. Он не знал как себя именовать. Глупо, но не хотелось, чтобы имя знали. Назвать себя Драконом, эти престарелые люди не поймут. — Меня зовут Чонджун. — придумал себе новое имя. Женщина пристально посмотрела на парня. Она просканировала его взглядом и согласно кивнув, пригласила в дом. — Я встретил вашего мужа на поле, он прислал меня к вам. — нервно тëр ладони о бёдра. По приглашению вошёл в дом и сел за стол на кухне. Женщина не сводила подозрительного взгляда и доставала на стол рис и закуски. — Чонджун, ты так плохо знаешь родной язык, уши режет от твоего произношения. — буркнула тётушка Пэ. Чон смутился. Он и так тщательно подбирал слова, но его всё равно ткнули носом. Он виновато поджал губы и опустил голову. — Твои родители, что не обучали тебя языку? — ворчала женщина. — Обучали, но мне давно не с кем было практиковаться и я подзабыл язык. Родители умерли больше семи лет назад. — понуро объяснил Чон. Тётушка Пэ всплеснула руками. Причитая под нос, она подошла и погладила парня по голове. — Ты планируешь остаться здесь? Если да, то к нам с Сангхуном почти каждые выходные приезжает внук, он может поучить тебя языку. Тэхён замечательный мальчик, он хорошо учится, чтит родителей. Вот посмотри. — гордо рассказывая о внуке, женщина указала на фотографию, что висела на стене. Гук пристально рассматривал парня. Он забылся и достал телефон. Найдя в галерее фото баннера, сравнил. — А сколько лет вашему внуку? — на рекламном плакате парень выглядит старше. — В декабре будет шестнадцать. — женщина расплылась в умилении.