Нефритовый Рыцарь | Jᴀᴅᴇ Kɴɪɢʜᴛ

˙˙˙

Всю следующую неделю после обеда и до глубокой ночи Сэллоу где-то пропадал. После уроков обязательно сопровождал Джейд в Большой зал, чтобы она не пренебрегла приемом пищи в угоду чтению, а потом они расходились каждый в свою сторону. Джейд — в крипту, читать до позднего вечера в тишине и спокойствии, как и было обещано, а Себастьян — неизвестно куда. После полуночи возвращался, заходил за Джейд, потерявшей счет времени в книгах, и проводил до спальни, чтобы она спала в кровати, как положено. С утра встречал на выходе из коридора спален, целовал, спрашивал, что снилось, и вел на завтрак. В таком ритме удалось достичь баланса между его тесной компанией и одиночеством. В этом продуктивном состоянии Джейд прочла уйму магической литературы. Изучила доступные материалы на тему видовой магии разумных существ, таких как гоблины, эльфы, кентавры, русалки и вейлы. Ознакомилась с исследованием, ставящим под сомнение принадлежность вида фей к полуразумным существам, и расправилась с большей частью книг, взятых в библиотеке. А по истечении недели поняла, что все впустую. Проблема состояла не столько в том, что представители иных разумных магических видов крайне неохотно делились спецификой своей магии, предпочитая держать ее в секрете от любопытных и вездесущих волшебников, сколько в том, что прочтение имеющейся информации не дало никакой пользы и не ответило ни на один из вопросов о древней магии. Древняя магия… Эти два проклятых слова уже сидели у Джейд в печенках, и однажды от подступающего ощущения бессилия и беспомощности она поймала себя на мысли: а не вернуться ли к Фигу и продолжить исследования на пару с квалифицированным теоретиком магии? Но потом вспомнила, что ему ничто не мешает нагло врать в каждом слове и продолжать выжимать из Джейд все соки в открытые рты Ранрока и Руквуда. Так и видела, как он ухмыляется, насмешливо говоря: «Ну что, остыла?», и решила, что если и вернется к наставнику, то только по его душу. Этот вариант все еще виделся жизнеспособным и прятался в рукаве как запасной, но теперь позволить себе такую роскошь, как убийство Фига, было непросто. Сойдясь с Сэллоу, Джейд окончательно погрязла в мире, откуда уже безболезненно не сбежать, и по щелчку пальцев избавиться от Элеазара бесследно и без последствий не получится. Руки так и чесались приплатить за убийство Фига какому-нибудь случайному разбойнику, чтобы он выпотрошил из наставника все дерьмо вместе с карманами где-то по дороге в «Три метлы», и Джейд до красноты ногтями по коже успокаивала этот зуд. Мелькали мысли, что лучше бы она не колебалась, прикончила Фига и уже давно гуляла свободной, но невольно вспоминались мягкие губы Себастьяна, вкус его поцелуя… и становилось только хуже. Джейд казалось, теперь-то все должно наладиться, и действительно было непозволительно спокойно в его объятиях, и даже навязчивые мысли о клятве отходили на задний план. Но стоило Сэллоу уйти… терзания и сомнения возвращались в полном объеме. К тому же родилось новое, стойкое и весьма неприятное ощущение, что она его обманывает, храня секреты, стоящие ей жизни. Стоило бы задуматься об этом раньше, но Себастьян украл способность здраво мыслить, да и вопросы доверия прежде не заботили. Он стал слишком близким не только физически, и это лишь все усложняло и больше запутывало. О такой близости Джейд и говорила Фигу и сама же пренебрегла собственными предостережениями. Помимо тотального непонимания, давления, тяготящего чувства ответственности, бессилия и безнадежности, Джейд все чаще чувствовала себя еще и предателем. Начала подозревать, что все делает не так, неправильно, ошибается в каждом слове и решении, и последствия будут фатальными. Внезапным ударом обрушатся на голову, и все рухнет. Еще немного — и это ощущение вырвется за пределы тела, отравой перекинется еще и на Себастьяна и все разрушит. Хотелось стряхнуть с себя эти цепи обещаний, освободиться и вздохнуть полной грудью или найти хоть какой-то источник полезной информации… но в руках была лишь абсолютно бесполезная книга, а в голове — путаница и непонимание. Джейд в сердцах выругалась и швырнула в ближайшую колонну «Историю лепреконов».       — Недобрый вечер, леди Найт? — эхо от шума заглушило скрип решетки, впустившей в крипту Гонта.       — Отвратительный, — Джейд приманила книгу назад и магией починила висящий на соплях форзац. — И почему тебе так нравится называть меня по фамилии?       — По той же причине, почему ты всегда зовешь меня по имени, — Оминис поставил на стол свою школьную сумку. — У Имельды день рождения, и квиддичная команда развернула в гостиной вечеринку. Хочешь присоединиться? Там море выпивки.       — Спасибо, Оминис, но не всякое настроение можно поднять алкоголем.       — Тогда не против, если я здесь поторчу? Себастьян сегодня задержится и не сможет вечером за тобой зайти. Попросил меня напомнить о необходимости поспать, так что вместо библиотеки я сразу пришел сюда.       — Да разве могу я на правах гостя быть против… Тем более с чтением уже закончила. Не желаю тратить впустую на это бесполезное дерьмо ни секунды дольше. И едва Джейд хотела подняться и освободить единственный стул, Оминис присел на краешек стола и вкрадчиво поинтересовался:       — Надеюсь, мы не будем друг от друга шарахаться?       — Что? — вопрос застал слизеринку врасплох, заставив потупить взгляд в пространство. — Нет, Оминис, я тебя не избегаю. Настроение правда паршивое. Извини если тебе все-таки стало слишком скучно из-за того, что Сэллоу…       — Скучно? — удивился Оминис. — Скорее, спокойно. Я знаю, что Себастьяну хорошо с тобой, и наконец могу хоть немного передохнуть от его постоянной болтовни и нытья на одну и ту же тему. Несмотря ни на что, меня радует, что вы все же сошлись.       — И ты здесь потому, что нам двоим все-таки стоит подружиться ради него? — Джейд сразу перешла к сути. — Я едва с самой собой могу ужиться, не говоря уже о ком-то втором и даже третьем.       — Нет, Джейд, — улыбнулся Гонт. — Я здесь потому, что тебя что-то серьезно тревожит.       — Тревожит? — она удивленно подняла брови и тут же нахмурилась. — Да я в бешенстве! Ни черта не понимаю в вашей сраной магии! Хоть кого-нибудь реально интересует ее природа и сама суть или всем только и хочется поскорее освоить как можно больше заклинаний и начать вертеть волшебной палочкой во все стороны? Да даже о волшебстве фей известно больше, а они, в отличие от магов, полуразумны! Неужели никто не задавался вопросами, можно ли разделить магию и волшебника и, например, поместить в какой-нибудь сосуд? Или выкачать из мага и поместить в магла? А в гоблина или наоборот? Оминис засмеялся, и сперва показалось, что его позабавил этот несдержанный гнев и идиотские вопросы. Затем он произнес:       — Нельзя, конечно. Лицо Джейд прояснилось, и былая злость растворилась в изумлении.       — Ты… уверен?       — Абсолютно. Что бы ты ни пыталась отыскать, в школьной библиотеке такой литературы не найдешь.       — А…       — Выходит, задалась целью изучить саму магию? — догадался Оминис. — Что ж, не ты одна. Дело, конечно, интересное, но неблагодарное, опасное и очень сложное. Некоторые пытливые до тебя ставили перед собой подобные вопросы и даже достигли определенных успехов в поисках ответов, но все эти труды канули в лету либо были попросту сокрыты или переиначены, потому как принять истину оказались готовы далеко не все. Да и не стоит ее знать.       — В смысле? — глупо спросила Джейд.       — Ну, смотри. Представь, что условный исследователь магии решил выяснить, как определить превосходство одного мага над другим. Вывести какую-то величину измерения, константный фактор влияния или критерий, по которому можно безошибочно узнать, сколько магии в том или ином волшебнике. А теперь представь, какое влияние такая информация может оказать на мир магов. Долго думать не нужно, достаточно взглянуть на теорию доминации чистой крови и на тезис, что она напрямую связана с какой-то условной магической силой. В зависимости от того, какая сторона спонсировала исследования, результаты как доказывали, так и опровергали это предположение. Чистокровные во все времена желали иметь хоть какое-то околонаучное подтверждение своей элитарности и были не прочь за это заплатить. Впрочем, полукровки и волшебники магловского происхождения тоже не чурались отстаивать свою честь монетами. Понимаешь, насколько все печально? Вместо того, чтобы развиваться, совершенствовать навыки владения магией, исследовать себя и свое колдовство и меряться реальным мастерством, годами отточенным упорным трудом, они предпочитают просто заплатить и заиметь превосходство по факту своего существования, — его тон стал насмешливым, а губы растянулись в улыбке. — До чего же жалко и мелочно… Ну да ладно, людские пороки всегда были и останутся. В результате от науки в тех исследованиях осталось слишком мало, и теперь всякие труды на эту тему считаются априори подкупными, а приводить их в доказательство — дурным тоном. Но это лишь один из аспектов, за который можно уцепиться. Попытки изучения связи магии и генетики привели к открытию, что сквибы… не помню деталей и не хочу дезинформировать, но этот феномен обусловлен мутацией и битыми генами, из-за которых способности к колдовству по природе теряют свою силу. Как врожденные болезни. Кому-то просто не повезло. В любом случае все это — не общедоступная информация, которую действительно не стоит распространять.       — А…       — Могу только представить твое удивление содержимому нашей семейной библиотеки, — Оминис безошибочно определил ее следующий вопрос. — Конечно, преобладают исследования на тему чистоты крови и всего с этим связанного, но и про магию тоже есть… всякое занимательное. Примерно полвека назад род Гонтов заинтересовали гипотезы одного теоретика, и он получил от них гору золота, приватную лабораторию и разнообразный материал для проведения весьма… специфических, абсолютно негуманных и неэтичных экспериментов с кровью. Не только с чистой, с разной, грязной в том числе, немагической, эльфийской, гоблинской… Понимаешь, к чему я веду? Изучались примерно такие же вопросы, что ты задала: потеряет ли маг способности к колдовству, если ему перелить кровь магла? Всю кровь, я имею в виду. Обретет ли их магл, если провернуть с ним такую же процедуру? Станет ли полукровка более способным, получив кровь истинно чистокровного? То же самое и с межвидовыми образцами. Нетрудно догадаться, что почти во всех случаях эксперименты кончались летальным исходом и доказали лишь несовместимость межвидового биологического материала.       — Будь магия связанной только с кровью, я бы потеряла способность колдовать, едва в меня закачали искусственную, — рассудила Джейд. — От родной не осталось ни капли.       — Ну, на клеточном уровне все немного сложнее, и явно недостаточно слить всю кровь и залить новую, чтобы сделать из грязнокровки чистокровного, — Оминис посмеялся. — Но да, при членах моей семьи тебе лучше никогда не упоминать о своей искусственной крови. Растаскают на опыты.       — Да вроде и не собиралась, — Джейд пожала плечами и спросила: — А что же магия? На совет она не обратила никакого внимания и уже некоторое время неотрывно следила за Гонтом, смотря снизу вверх со стула.       — Магия? — его брови чуть дрогнули, а улыбка стала шире. — С ней несколько сложнее. Попробую объяснить по аналогии. Слыхала когда-нибудь о крестражах?       — Не доводилось.       — В некий вещественный сосуд искусственно помещают частичку души, и они становятся неделимым целым. Разрушение оболочки приводит к неминуемой гибели кусочка души, и они либо существуют неразрывно, либо вместе погибают. Так же и с магией. Волшебник — это живой сосуд для магии, данной ему природой. Убей его — и магия исчезнет, не оставив и следа. Не перейдет в ближайшее живое существо, не останется существовать сама по себе, и никуда ее не поместить и не собрать. Точно так же магией искусственно не наделить немагическое существо, не лишить магическое, не рокировать магию волшебника и гоблина и силой не отнять. Магами рождаются и остаются до последнего вздоха. И магия в волшебнике константна с рождения и до смерти, вопрос лишь в мастерстве, степени ее владения и широте границ, до которых человек дошел в своем изучении, а не в каких-то мнимых показателях силы или проценте чистой крови. Пока жив маг, волшебство в нем не иссякнет. А когда речь заходит о заклинаниях особой силы, на которые способен далеко не каждый, и лишь маг исключительной мощи выдаст такое колдовство… все это бред. Эти слова «сила магии, мощь» всего лишь пшик в воздух, не имеющий под собой ничего, кроме гордыни и самонадеянности говорящего. Знания и умение их применять, определить наиболее подходящее той или иной ситуации заклинание, концентрация, выдержка — вот что реально определяет хорошего и умелого мага. Магия — это не мерило силы, а лишь инструмент и способ воздействия на этот мир. В неумелых руках ничего и не получится, а мастер сотворит выдающиеся вещи даже примитивным колдовством.       — Хочешь сказать, что с душой можно производить реальные манипуляции, а с магией — нет? — уточнила Джейд, немного подумав. — Но как, если оба эти явления — нематериальны?       — Душа, как и магия, полуматериальна. Разница в том, что душа принимает воздействие извне, но сама его не создает, а магия, наоборот, его порождает, оставаясь неизменной. В каком-то смысле магия и душа — антиподы. Магией мы меняем мир, а он, в свою очередь, меняет наши души. И только от волшебника зависит, какими будут эти изменения. На душу реально можно оказать влияние, на магию — нет. Дементор может высосать из волшебника душу, но не способен тронуть его магию. Никакое другое существо в этом мире ничьей магии навредить или хоть как-то повлиять не сможет. Нет ни единого способа магию усилить, ослабить, отобрать, передать или изменить. Она останется в первозданном виде. Душу же — да, можно изранить Темной магией, расколоть на части, высосать… а еще спасти, излечить и защитить.       — Поэтому ты так упорно пытался оградить Себастьяна от Темной магии? — предположила Джейд. — И все эти рассказы о ее влиянии на душу правдивы?       — Это непростой вопрос, но, я уверен, ты хорошо понимаешь мотивы моих действий и предостережений, — ответил Оминис. — Экспериментальным путем и наблюдениями пагубное влияние Темной магии на душу не зафиксировать, и ее следы невидимы и трудноуловимы. Но это не значит, что их нет. Просто они — нечто эфемерное, пролегающее намного более глубоко, чем шрам или отметина. Давай вместо слов я лучше покажу тебе кое-что, — Гонт жестом призвал подняться на ноги. — Закрой глаза. Не беспокойся, я тебя не трону. Джейд послушалась и зажмурилась.       — Возьми. В руку легла волшебная палочка. Джейд чуть не уронила древко, не ожидая, что Гонт отдаст ей свою. Держать ее показалось честью, чем-то слишком доверительным, ответственным, практически интимным…       — Она работает по принципу импульсного рассеивания моей магии, — объяснил Оминис. — Теперь и твоя маленькими порциями вырывается из тела, распространяется по помещению, отскакивает от твердых предметов и возвращается обратно. Ты должна чувствовать… Джейд застыла и первое время ощущала лишь невнятную щекотку. Выставила вторую ладонь, и вибрации усиливались и утихали в зависимости от удаленности от ближайшего объекта. Оминису с его обостренными чувствами ничего не стоило ориентироваться как рыба в воде. Впрочем, теперь неудивительно, как легко он маневрировал в пространстве и вовсе не выглядел незрячим.       — Моя связь с волшебной палочкой — нечто вроде обратной Легилименции, — продолжил он, — и я… воспринимаю… практически вижу… предупреждал, что понять будет сложно, но я могу ощущать пространство весьма детально. Не настолько, чтобы различать лица, но предметы и окружение — более чем. Суть в том, что, если бы у магии, заложенной в волшебнике, был какой-то лимит, эта связь буквально высасывала бы ее из меня, и к годам, скажем, двадцати я бы уже потерял часть магических ресурсов. Но магия неиссякаема, так что опасаться нечего. Джейд достались лишь пульсации, и она вернула волшебную палочку обладателю.       — Обратная Легилименция? — слизеринка потерла гудящие виски и уже чувствовала легкое головокружение. — Звучит… изматывающе.       — Да, первое время было непросто, постоянно мутило и кровь шла из носа, — Оминис прокрутил волшебную палочку между пальцев и убрал в карман. — Но я привык и приспособился. Считай, нечто вроде зрения у меня все-таки есть.       — Это утешает и… то, что ты рассказал о неотделимости магии… Откуда все это знаешь? На чем основаны все эти положения? Неужели такое где-то написано прямым текстом или ты сам пришел к этим выводам в результате всех самостоятельных изучений?       — Отдельные утверждения — да, но в основном я поделился собственной картиной мира, созданной на основе данных тех или иных исследователей.       — И ты абсолютно уверен, что магию невозможно отделить и поместить в сосуд? — Джейд смотрела на Оминиса так пристально, что очертания крипты утонули в расфокусе.       — Да, — кивнул он. — В этом я точно уверен. Встречались и такие опыты. Скорее, даже отчеты о неудачных попытках и разнообразных способах лишить волшебника магии, а по факту — всего лишь жизни. Ни намека на успех. Касательно остального абсолютно во всем уверенным быть не могу, пока не получу реальные подтверждения, но все, что мне известно о магии, дает веский повод рассуждать именно так. Результативные эксперименты с душой, временем, кровью, жизнью — да. С самой магией — нет. Не исключено, что это в принципе невозможно, каким на данный момент и остается. Существуют разные мнения на эти темы, но, пока отсутствуют доказательства, истина неизвестна. Я лишь раскрываю тебе свою позицию, основанную на разных сведениях и логике. На объективность и тем более достоверность не претендую. Будь у тебя все те же материалы, что я читал, думаю, ты бы пришла к схожим выводам. Считай, я сэкономил тебе кучу времени, изучив до тебя весь тот бред, который писали о магии, душе и крови, и вывел какое-то логическое умозаключение. Настала тишина. Джейд не заметила, как челюсть уже некоторое время назад отвисла под впечатлением от услышанного. Сэллоу колоссально преуменьшил масштабы, назвав Оминиса чертовски умным. Он умнее, чем все профессора вместе взятые, все маги, которых Джейд когда-либо знала, и Хранители. Как может он в свои шестнадцать быть таким… мудрым? Не просто любознательным, поглощая залпом всю доступную литературу, но и мыслящим критически, подвергая сомнению все, что бы ни попало под внимание и выстраивая свое мнение? От него теперь исходил какой-то еле ощутимый трепет; наверное, такие чувства и вызывало у некоторых одно только присутствие потомка Салазара Слизерина. С тем отличием, что для Джейд было важно не кто Оминис, а какой…       — Я… тобой восхищаюсь, — обескураженно проговорила она, моментально породив у него улыбку смущения. Плевать, если он наврал и в итоге окажется большим разочарованием, сейчас хотелось сказать именно это под воздействием чувств.       — Спасибо, Джейд, мне приятно, что ты сочла результаты моих размышлений настолько впечатляющими. Но это не более чем совокупность заклинания, позволяющего мне читать, и логического мышления. Восхищение… — он распробовал это слово, — стоит ли упомянуть, что оно взаимно?       — Нет, — отрезала Джейд. — Нечем восхищаться. В том, что я не тронулась умом и не убила себя, нет моей заслуги. Просто повезло.       — Я не совсем об этом, но как скажешь, — Оминис не стал спорить и лишь продолжал улыбаться. Взгляд на некоторое время приковался к его умиротворенному лицу, затем в тишине проступили новые мысли и догадки, порожденные этим разговором.       — Себастьяну очень повезло с тобой, — Джейд смела в сумку книги, повесила на плечо и собралась уходить. — Жаль, он не даже не представляет насколько. Я, пожалуй, пойду.       — Зато осознаешь ты, и для меня это весомая компенсация. Что-то в его голосе успокаивало, практически убаюкивало, вселяло уверенность в каждом услышанном от него слове. Может быть, дело в каких-то чарах, но, что более вероятно, в банальной харизме.       — Я могу задать тебе один очень странный вопрос? — поколебавшись, спросила Джейд перед уходом.       — Очень странный? — Оминис усмехнулся. — С учетом того, что порой интересует Себастьяна, удивить меня будет непросто.       — Чем он пахнет? — выдала слизеринка. — Сэллоу сказал, у тебя обостренный нюх, а я все не могу понять, что за сладковатый запах от него постоянно исходит.       — А, это боярышник, — ответил Гонт. — Цветы боярышника. Без понятия, как так получилось. Себастьян поведал, что у них возле родительского дома росло дохлое боярышниковое деревце, вдруг зацветшее в полную силу после его рождения. Не знаю, насколько это правда, там я никогда не был. «Свежая древесина боярышника пахнет смертью», — вспомнились слова Олливандера. Может ли все это нести какой-то смысл? Едва ли. Джейд тряхнула волосами и подтянула сумку на плече. С нее хватит загадок. И без этого есть над чем задуматься. К тому же цветы и древесина — явно не одно и то же.       — Спасибо, Оминис. Мне правда нужно идти.       — И тебе спасибо. Рад был побеседовать. На мгновение слизеринка замерла, глядя на его расслабленную позу, и выдохнула:       — И я. Он даже не подозревал, что сделал этим недолгим, но таким информативным разговором. Не знал, что за эти минуты сумел ответить на вопросы, за которыми Джейд впустую гонялась неделями. Пусть и не фактами, но выстлал весьма благоприятную почву для дальнейших рассуждений, оставалось лишь добыть хоть какое-то подтверждение его правоте. Джейд обязательно отблагодарит его за все, когда сможет. Потом, сразу как разберется с клятвой, с древней магией и Хранителями… Подавив желание расцеловать его ботинки, за руку привести в зал картографии и умолять помочь с исполнением клятвы, Джейд помчалась прочь, старательно удерживая всю полученную информацию в голове. Исполинские рамы пустовали, когда она вошла в зал картографии. Фиг у дверей не дежурил, что можно воспринять хорошим знаком. В любом случае Джейд сейчас занималась именно тем, что и обязалась: исследовала чертову древнюю магию. Некоторое время побродила, укладывая мысли и идеи ровными рядами, выстраивая какие-то связи. Села прямо на светящийся пол, разложила чернильницу и принялась делать пометки в рабочем блокноте. Вела его с первых дней изучения древней магии. После испытаний фиксировала там каждое воспоминание, чтобы ничего не упустить. Попав в Хогвартс, помечала еще и всякие полезности, которые могли бы пригодиться. Наносила на самодельную карту населенные пункты и вела учет торговцев и их товаров, точки скопления гоблинов, браконьеров и бандитов, все поляны, где они тренировались с наставником, и даже места обитания магических существ. Так, на всякий случай. Кратко записала туда же и главные тезисы, почерпнутые из беседы с Оминисом. «Волшебник и магия неделимы. Магию нельзя отобрать, передать, изменить или наделить ей кого-то. Межвидовая магия несовместима» и прочее. Закончив с письменной частью, еще раз все перечитала и только тогда поднялась на ноги, чтобы многозначительно кашлянуть, призывая Хранителей.       — Мне нужна информация, — заявила Джейд трем портретам. — У меня есть некоторые предположения, и я хочу получить им подтверждение или опровержение прямо сейчас. Может ли волшебник освоить магию другого вида? Гоблина или эльфа, к примеру. Хранители озадаченно переглянулись, и за всех ответил Персиваль:       — Мы не обладаем такой информацией.       — А предположить можете? Вспомнить все, что знаете о магии, и прикинуть, возможно ли такое хотя бы в теории?       — Это крайне затруднительно, — добавил Руквуд. — Для подобных предположений необходимы познания исключительной глубины…       — То есть вы не знаете, — подытожила Джейд. — Хорошо. Дальше. Может ли разумное магическое существо, например, тот же эльф или гоблин, использовать видовую магию волшебника?       — Дженнифер, к чему это все? — спросила Ниов.       — Я изучаю древнюю магию, и это основополагающие вопросы моего исследования. Так да или нет?       — Мы не можем ответить на это, — сказал Персиваль.       — Вы не знаете или…       — Таких данных в принципе не существует, — объяснил Чарльз. — Никто не изучал межвидовую транзицию магии.       — Никто не знает, — кивнула Джейд. — Хорошо. Тогда другой вопрос: можно ли отделить магию от волшебника?       — Мерлин, что за вопросы вы задаете? — изумилась Ниов. — Спрашиваете то, о чем никто до вас даже не задумывался! Джейд глянула на Хранителей с ухмылкой.       — Ну, значит, я буду первой. Если вы не знаете настолько важных вещей, почему так трясетесь за свою древнюю магию, будто она — лакомый кусочек, который ничего не стоит отобрать? Какие, скажите на милость, могущественные тайны вы мне вверили? — она уже вовсю без стеснения перешла на повышенный тон. — Пока что самый главный секрет состоит в том, что вы ни черта не знаете! Вот уж действительно открытие! Прожили столько лет, добились таких высот и не сумели толком ничего изучить? Или не хотели? Были слишком заняты клепанием однотипных залов с идиотскими колоннами и дурацких головоломок? Самое что ни на есть стоящее применение якобы могущественной и уникальной магии, — Джейд демонстративно похлопала. — И теперь перекладываете исследования на меня? Просто смешно! Я доверила свою жизнь предателям и некомпетентным ленивым дуракам, способным только на пустую пафосную болтовню о силе, могуществе и избранности, которые на своем веку сами не удосужились напрячь извилины! Так почему я должна этим заниматься, а? Если у кого и было благоприятное подспорье, так это у вас, премногоуважаемые профессора! Какие же вы на деле бесполезные черти! Обскуро! Обскуро! Обскуро! — она рывками расшвыряла заклинания, и черные повязки скрыли нарисованные глаза троих Хранителей. — Скажите мне хоть что-то стоящее или катитесь к черту со своей гребаной магией! Джейд часто дышала, прохаживаясь перед портретами. Ничуть не стыдилась ни слов, ни манеры общения. Это всего лишь полотна, не обладающие собственным разумом. Они ничего не решали и уже не сочтут Джейд недостойным кандидатом, что бы она ни сказала. Джейд — Хранитель древней магии по своей природе и ее неиссякаемый источник, и, как сказал Оминис, это константа. Джейд стоит на этом месте исключительно потому, что Персиваль Рэкхем был провидцем и предвидел ее появление. Знал ли его портрет, чем все это кончится? Если и так, едва ли ее поставят в известность. Нетрудно догадаться, что в самой их сути заложено действовать по алгоритму, заданному создателями, и, пока Джейд не пройдет испытания, они ей ничего сверх положенного не скажут.       — Где проводится следующий этап? — она остановилась напротив Рэкхема, вызывающего меньше всего антипатии. — Я хочу пройти. Мне необходимо узнать больше.       — Кабинет… директора, — тускло ответила Ниов. — Вы найдете воспоминания за моим портретом. Джейд взмахом волшебной палочки убрала с них повязки. Судя по тому, что Хранители не оспаривали ее гнев, крыть ее козыри им было нечем.       — Возможно, исследования Исидоры вас заинтересуют, — Персиваль указал на карту, где засветилась новая точка.       — И когда вы намеревались сказать мне о них? — Джейд недовольно положила руки на талию. — Если я для вас все еще подающий надежды экземпляр, советую не утаивать. Конечно, они не были виноваты в существовании Непреложного обета и ее глупости и непредусмотрительности в процессе дачи клятвы. Но им же лучше, потому как по собственной воле Джейд бы ни за что не стала марать в древней магии руки.       — Это все, что мы можем предложить, — понуро сказал Руквуд.       — Проваливайте, — сквозь зубы процедила Джейд, — пока я к чертям не изрезала ваши полотна. Для пущего эффекта гневно запустила чернильницей, промазав между портретами Ниов и Руквуда. Все это — сплошное разочарование. Почтенные псевдомудрые старцы, чье слово на практике ничего не стоит. Полые отпечатки давно почивших пустоголовых Хранителей на полотнах, чей авторитет растаял на глазах. Да слепой парень к шестнадцати о магии узнал больше, чем они за всю жизнь! Вот уж прав Оминис, говоря, что люди — идиоты, только и способные упиваться мнимой элитарностью. И Хранители туда же: разговоров много, а толка — ноль. В голове не укладывалось, как они при своих знаниях и возможностях оставили настолько много важнейших вопросов. И теперь самонадеянно рассчитывают, что Джейд, толком магию не познавшая, решит это за них? Правда думают, что она посвятит исследованиям жизнь? Да к черту! Из реально полезного осталась лишь книга на помосте, в которой описывались практические применения древней магии, добытая Мириам, и записная книга Джейд со всей историей жалких попыток исследований. Она подняла ее с пола и уставилась на страницу, где дословно записала формулировку клятвы, а затем улеглась прямо на пол, прикрыла лицо блокнотом и принялась думать. «Изучать тайны древней магии, следы которой способна видеть», — этим она и занимается, по первому пункту не придраться. «Держать их в секрете от всех, кроме Фига», — Хранители не в счет, они и за людей-то не считались. Интересно, от «всех» — это как? Учитываются только разумные существа или полуразумные вроде фей — тоже? А призраки или полтергейст? А если портрет расскажет магу? А если вернуться в прошлое и оставить самой себе весточку, это тоже будет считаться? А если голову Джейд атакуют Легилименцией, опоят Сывороткой правды или вытащат секреты под Империусом? Сплошные вопросы без ответов, но для безопасности это лучше и не проверять. «Не отрекаться, пока все не закончится». Что — «все»? Какое определение у этого «всего»? Кто из них больший идиот: поставивший такую размытую формулировку Фиг или согласившаяся с ней Джейд? Похоже, идиотка все-таки она, а наставник, наоборот, весьма ушлый и только в плюсе от этой бессрочности. Изначальный посыл пункта понятный и весьма невинный, призванный лишь формально обезопасить Фига от утечки информации и преждевременной потери подопечной в случае непримиримых разногласий, которых не предполагалось и случиться не должно было. Но едва он порушил доверие, этот пункт затянулся на шее Джейд настоящей удавкой. Зато та же бессрочность играет на руку и ей, и никаких временных рамок на разгадывание секретов древней магии ей не дали. Это значит, что Джейд может годами имитировать какую-то деятельность и непринужденно ждать смерти Фига. Единственное условие — не отрекаться от задачи. Она уже могла умереть где-то на железнодорожных путях близ Хогсмида, если бы приняла решение сбежать. Это бы засчиталось отречением и нарушило клятву. Но Джейд ни на секунду не отступала от обещания. И только это спасло ей жизнь. Едва она решит для себя, что больше не станет заниматься разгадками, сразу же умрет. Любопытно, как это работает на практике. Насколько же это тонкая магия, чтобы убить волшебника из-за одного только решения, противоречащего клятве. Трудно представить механизм действия, да и информации, раскрывающей принцип работы Непреложного обета, она не нашла. Если бы только знала раньше, как много важного ей неизвестно… Джейд увела фокус внимания с самобичевания в более продуктивное русло. Что у нее осталось? Хранители? На них можно больше не рассчитывать — они ничего не знают. Могут только раскрывать места проведения оставшихся испытаний и финальный секрет, к которому все приведет. Заранее, очевидно, ей это не расскажут. Значит, пройти испытания придется в любом случае. Что еще? Исследования Исидоры? Да, будет крайне полезным узнать, чем же таким она на самом деле занималась, и изучить альтернативную точку зрения в стойком нежелании опираться на мнение Хранителей. Нельзя исключать, что Исидора была права, а они ошибались. Доверия к ним было все меньше и меньше. Джейд резко села на полу, отчего блокнот упал с лица. Они Хранители, она — тоже Хранитель… А раз они ни черта не знают, значит… Возможно, она разгадала больше секретов, чем они! Джейд вскочила на ноги и принялась энергично ходить, лихорадочно думая. Существует неизвестное количество секретов древней магии, указанных в различных источниках: в книге Хранителей, в их портретах, воспоминаниях, исследованиях Исидоры, возможно, где-то еще. Некоторые связаны, иные — обособлены и независимы. К тому же ни на Исидору, ни на Хранителей опираться нельзя, значит, придется вывести собственные умозаключения на основе всего, что Джейд удалось узнать. Хранители могут быть уверены в своих знаниях, но их придется подвергнуть изучениям, чтобы добраться до правды. Поэтому Джейд не может верить всему на слово, поскольку скептицизм уже поселился червоточиной в мозгу и будет подвергать сомнению каждый факт без доказательства. Чертов Оминис прав: «Существуют разные мнения, но, пока отсутствуют доказательства, истина неизвестна». А это значит… Джейд остановилась и замерла. Она и есть источник секретов, которые самой же и придется разгадать! И все закончится, когда она будет уверена, что получила ответы на все существующие вопросы касательно древней магии. До тех пор, пока ей известно хотя бы об одном недоказанном суждении, это считается секретом, требующим разгадки. Если она прямо сейчас сотрет все воспоминания о древней магии, соответственно, исчезнут и вопросы, на которые клятва обязывает найти ответы. Это же автоматически завершит ее действие. На Джейд ледяной лавиной обрушилось осознание: она владеет наибольшим объемом информации, потому как черпает сразу из всех доступных источников. Вот и ответ! Джейд сама и есть истина, поскольку некому оспорить и опровергнуть ее суждения! Из-за отсутствия достоверной информации за истину принимается ее точка зрения. И если Джейд будет свято верить в то, что древней магией обладает она и больше никто — так и будет за неимением доказательств обратному. По телу прохладой прокатилось облегчение и желание вернуться в крипту и расцеловать Оминиса до смерти. Все это значительно проясняет дело. Благодаря ему она хотя бы теперь может перестать бродить на ощупь в темноте… Что же осталось? Пройти два испытания, изучить исследования Исидоры, согласиться с ними или нет — и все? Теперь понятно, какой силой Джейд на самом деле обладала: знание. Совокупность всей известной информации давала превосходство над каждым отдельным источником и позволяла единолично властвовать над ситуацией в целом. Сейчас, в эту самую секунду, Джейд — авторитет, абсолют, основа и вершина. Только ей решать, когда и куда сделать следующий шаг, за ней последнее слово и действие. От этого понимания щекотка пробежалась под кожей, а власть и превосходство стали практически реально ощутимым. Джейд живо нанесла на карту новую точку, где сможет найти труды Исидоры, повременила забирать книгу Хранителей с помоста и оставила ее здесь, в безопасном месте. Наконец-то вынесла с собой что-то полезное и благодарила всех богов за существование Оминиса Гонта.       — А, вот и ты, — Себастьян ожидал на том же диване прямо у подножия лестницы. — Снова задержалась допоздна? Оминис сказал… Джейд сбросила сумку прямо на пол, прыгнула ему на руки, и они вдвоем рухнули на диван.       — Я тоже очень по тебе соскучился, а еще задолбался как черт, — Сэллоу устало, но довольно улыбнулся. — Зато у меня хорошая новость: с делами покончено. Хотелось бы похвастаться тем же самым. Поделиться успехами, обрадовать и похвалиться, насколько она сегодня продвинулась в своих шатких размышлениях. Рассказать, как унизила никчемных Хранителей и чуть не запустила чернильницей в нарисованное лицо одной из бывших директоров. Но все, что Джейд могла, — молча поцеловать Себастьяна в лоб, погладить по затылку и прижать к себе. От его тепла и присутствия стало легче. Разговор с Оминисом и полезность новых открытий напрочь смели былое давление, сомнения и бессилие. Теперь Джейд чувствовала энергию, заключенную в каждой клеточке тела. И почему только она корила себя за молчание? У нее попросту нет другого выхода! Джейд не может нарушить клятву. Она все делает правильно. Любое решение правильное до тех пор, пока она сама считает его таковым. И все иные мнения по умолчанию ошибочны без доказательств ее неправоты. Джейд известно все необходимое для дальнейших шагов. И обретенные знания осветят путь. Она поглаживала волосы Сэллоу, источавшие слабый запах цветков боярышника, и мысленно уверяла его, что все сможет, со всем справится и все решит. Все получится, и Джейд была в этом уверена. А если нет — всегда можно нанести визит наставнику.       — О чем ты думаешь? — Сэллоу высвободился, чтобы повернуться лицом.       — Теперь о тебе, — Джейд потянулась и отвлекла проникновенным поцелуем. — А до этого… все по-старому. Начиталась всякой ерунды, но больше не буду. С этим закончила.       — Пойдешь со мной на свидание? — несмотря на явную усталость, его глаза исходились живым блеском, а губы сложились в загадочную улыбку. — На настоящее. Только ты и я. На все выходные. Там, где никто не достанет. Джейд улыбнулась и кивнула. К черту Хранителей. К черту древнюю магию. На исполнение клятвы дана вечность до тех пор, пока она продолжает носить на себе эти обязательства. Теперь все в ее руках. Каждый выбор, решение, знания и определение правды. И сейчас Джейд выбирает Себастьяна. Может смело позволить себе поставить клятву на паузу и уделить всю себя ему. Они оба это заслужили.       — Буду поистине счастлива, — сказала Джейд и не соврала ни в чем. Как же хорошо, что все прояснилось именно сегодня. Мысли, давление и сомнения не помешают насладиться Себастьяном. То что нужно.       — Как бы ни хотелось уже сегодня заснуть рядом, придется расстаться еще на несколько часов сна, — Сэллоу поцеловал Джейд руку и заверил: — Но они пролетят как один миг.       — Осталось только попытаться уснуть в этом предвкушении, — Джейд посмеялась в его плечо.       — Ну, я глотну Усыпляющего зелья, а ты можешь сделать эти неведомые манипуляции, — он абстрактно помахал руками, — и тоже мгновенно заснуть. А уже завтра встретимся снова, чтобы не расставаться… на два дня или больше — кто знает…