sleepless nights with hot-chocolate and peach-tea

ㅤ Было много вещей, которые Нилу не нравились– много вещей, которые он на самом деле ненавидел, и за последний месяц список увеличился. Может быть, это было из-за того, что список вещей, которые ему нравились, тоже увеличился– но кто он такой, чтобы знать? Нил ничего не понимал в последнее время– все это, казалось, шло вразрез со всем, чему его учили в детстве, и со всем, за что он цеплялся, чтобы выжить все это время. Не плачь, это вызывает слишком много эмоций. Прячься, когда слышишь громкие голоса. Не ешь и не пей слишком сладкое, что тебе дают другие. Будь либо совсем один в переулке, совсем одинешенек, либо будь один в толпе– но всегда будь один. Не доверяй никому. В каком-то смысле было забавно, что он нарушил все те правила, которые вбил себе в голову, чтобы прожить еще пару лет, и все еще был жив, здесь. Нет, решил Нил, что это не смешно, это ужасно – не знать, когда именно все может развалиться. Он должен был уйти, его мать сказала ему уйти, если с ней что-нибудь случится 4 года назад. И тогда он был слишком мал, чтобы понять, но теперь– после всего, что произошло, Нил понял. Он понимал, почему его мать никогда не обращалась за помощью к его дяде, почему она оставила его с Сандреа, а не со своим собственным братом– это было потому, что Нил представлял опасность и мог разрушить жизни тех, кто был рядом с ним. Это была суровая правда для мальчика его возраста. Но по мере того, как остальная часть его правды стиралась одна за другой, он цеплялся за этот факт– потому что знал, что это не может быть стерто так легко, что он не сможет стереть такую правду, как бы сильно он ни старался. Поэтому он держался, позволяя тому факту, что само его существование всегда будет причинять Эндрю боль, врезаться в его душу и заставлять его истекать кровью изнутри– истекать так, что никто не мог этого увидеть, потому что Нил был просто мастером маскировки. Однако тот факт, что все были больше сосредоточены на синяках, украшавших его кожу, значительно облегчал задачу. Может быть, именно поэтому он так много не спорил, поэтому позволил медсестре наложить на себя бинты и поэтому позволил ей намазать кремом самые темные из его синяков и порезов. Больше всего раздражал тот, что был у него на голове. Он немного мешал ему видеть и вызывал зуд– но он продолжал вести себя тихо. Не привлекая к себе никакого внимания. — Зайчик. Пока он этого не сделал– он догадался. Голос Эндрю был таким тихим, почти шепотом, и все же этого было достаточно, чтобы заставить его подскочить на своем месте. Он оторвал взгляд от книги, которую держал в руках, и посмотрел на 10-летнего мальчика, который глядел на него, приподняв одну бровь, облокотившись на дверной косяк. — Да, Дрю? — спросил он, и блондин направился к нему, глядя на книгу, которую он читал– или пытался прочитать. Это была книга, которую Бетси дала ему из своей библиотеки– в надежде, что она поможет ему лучше спать по ночам. Бетси была хорошей женщиной, в этом он убедился за четыре недели– Дрю, похоже, она тоже нравилась, так что это тоже было приятно. Ее улыбки не были фальшивыми, и за ее действиями всегда стояла причина– разговаривая с ними, она ничего от них не скрывала, насколько он мог судить, и давала выбирать так, как им хотелось бы. Эбби слишком суетилась, если сравнивать с Бетси, которая была прямолинейной, пока ей это позволяли. Она суетилась над их травмами и каждым шрамом, который видела на их коже– суетилась, снимая швы на его голове и на руке, суетилась, нанося крем на его синяки– она просто суетилась. Он подумал, не сделала ли она это потому, что он не остановил ее– а потом задался вопросом, почему он ее не остановил. — Агата Кристи? — спросил блондин, и Нил промычал, отодвигаясь немного в сторону, чтобы он мог сесть рядом с ним. Эндрю поставил чашку с горячим шоколадом на столешницу– Нил к этому времени уже давно перестал считать чашки. Было приятно, подумал он, что Эндрю настолько доверял Бетси, что оставался с ней наедине и время от времени просил у нее горячего шоколада. Мысль о том, что у Эндрю есть другие люди, о которых он заботится, была приятной. Он заслуживал того, чтобы у него были такие люди, как Эбби и Би, которые заботились о нем– те, кому он мог доверять. Старший мальчик заслуживал всего мира– или, ну, не всего, но всего хорошего в нем и даже больше. — Бетси дала мне ее прошлой ночью– кажется. — Ты не мог уснуть? — спросил Эндрю, и Нил мягко кивнул головой, переворачивая страницу, не обращая внимания на боль в запястье. Прошел почти месяц с тех пор, как они приехали сюда, и он проснулся без каких-либо лекарств в своем организме, которые могли бы отвлечь его от боли. Синяки еще не сошли, но Нила это не особо беспокоило. Они ему почти даже нравились в какой-то степени, как бы отвратительно это ни звучало. Это означало, что травму получил он, а не Эндрю, и он в любом случае это заслужил. Это было хорошо, правда, с ним все было в порядке, это было прекрасно. Все было прекрасно. — Кролик, — он снова подпрыгнул и повернулся к Эндрю, глядя на него, вглядываясь в выражение его лица. — В чем дело? — Голос Дрю был тихим, когда он спрашивал, но он все равно вздрогнул от этого. ' Я подготовила документы. И если вы с Эндрю тоже согласитесь, я бы хотела усыновить вас обоих.' Тильда была права, подумал Нил. Он просто был таким эгоистом. Он просто все портил Эндрю, пока оставался с ним. Он был проклят и вынужден был расплачиваться за преступления своих матери и отца. Если бы он просто не спал подольше, если бы только он проснулся, когда Дрейк впервые взял его на руки и сказал, что пока не хочет идти наверх– если бы только он убежал до того, как все это произошло. Ради всего святого, Нил был сыном Мясника. Если бы только у него хватило храбрости приставить лезвие к шее Дрейка, все было бы хорошо. Возможно, Нила отправили бы в колонию для несовершеннолетних, но Дрейк умер бы, а Кэсси все равно усыновила бы Эндрю. Дрю был бы счастлив, как он всегда и заслуживал, если бы рядом не было Дрейка или его самого, которые могли бы отнять это у него. — Нил! — он посмотрел на Эндрю, который в какой-то момент опустился на колени на пол, глядя на него обеспокоенным взглядом. Этого– каким-то образом, было достаточно, чтобы в дело вступило водоснабжение, поскольку по его лицу потекли слезы. Эндрю был просто таким, таким хорошим– а Нил не заслуживал ни капли его доброты. Он не заслуживал объятий Эндрю, его заботы, его обещаний, его сделок, он не заслуживал его– и хуже всего было то, что Эндрю понятия не имел, что именно Нил у него отнял. — Merde, — шепотом выплюнул он, наклоняясь вперед и изо всех сил прикрывая лицо руками– теперь они снова застряли в этом проклятом круговороте, переезжая из одного дома в другой. Если бы только– если бы только он был более убедителен по телефону во время разговора с Аароном, если бы только он не заснул– если бы только он проспал ту ночь до того, как Дрю вернулся домой, если бы только он просто убил Дрейка и сбежал- — Кролик, — он подпрыгнул, когда рука Эндрю легла ему на затылок, и посмотрел сверху вниз на старшего мальчика. — Прости– — Знаешь, — Эндрю зарычал. Его взгляд был сердитым, когда он смотрел на него. — Я действительно начинаю ненавидеть это слово. Нил напрягся при этих словах и уставился себе на колени, избегая при этом взгляда старшего мальчика, не осмеливаясь взглянуть на него. Дрю только глубоко вздохнул, не убирая руки с затылка. — Скажи мне причину, дай мне понять, почему, — сказал старший, и Нил поймал себя на том, что вместо этого прикусывает губу, как будто это может удержать себя от того, чтобы выложить все свои мысли. 'Почему'. В том-то и дело, что причин было слишком много– так много, что он не мог выразить их словами. Однако, если бы он это сделал, он знал, что Эндрю больше не стал бы с ним возиться. Нил не думал, что Эндрю останется с ним и просто бросит его. Просто разорвет их сделку. Эндрю нравилось быть рядом с Би, он знал это– и казалось, что– — Это была моя вина, — тихо сказал он, не желая, чтобы его мысли спутались еще больше, чем они уже были. Эндрю цокнул языком, и на лице 10-летнего мальчика нахмурился. — Нил, — снова начал он, мягко сжимая его затылок, — Дай мне увидеть то, что видишь ты, дай мне понять, — Нил чуть не заскулил от этого, его руки поднялись, чтобы прикрыть глаза, поскольку слезы, которые в какой-то момент прекратились, только что вернулись в полную силу. Однако Эндрю опустил их одной рукой, и голубые глаза встретились с карими. — Тильда была права, когда говорила, что я эгоист. Я не должен был заключать с тобой эту сделку, не должен был привязывать тебя к себе. Если бы я этого не сделал, возможно, ты бы мог быть с Аароном. — Мне решать, Нил. Не тебе– понял? — голос Эндрю был твердым, когда он говорил, возможно, слишком твердым для человека их возраста. — И я был тем, кто попросил тебя остаться. Я приковал тебя к себе, взяв с тебя обещание не убегать, — он нахмурился, поскольку Нил продолжал пристально смотреть на него, слезы затуманивали ему зрение. — Ты понял, кролик? — Нил мягко кивнул и услышал, как старший хмыкнул. — Все это? Нил покачал головой на это, продолжив только тогда, когда Дрю жестом попросил его сделать это. — В тот день я заставил тебя пойти с Тильдой, и Дрейк– — Ты знал, что произойдет? Что Дрейк вернется раньше? Он покачал головой, надув щеки, не понимая, почему Эндрю так упрямо не хочет видеть правду перед собой. — Если бы я не заснул– — Кэсс сказала мне, что ты не спал до утра. — Это не имеет значения! Если бы я не был таким слабым– — Я слаб, Нил? — вопрос был тихим, но, тем не менее, его было достаточно, чтобы попасть в цель. — Нет! — его ответ последовал незамедлительно, что заставило Эндрю приподнять бровь, призывая его продолжать. — Почему ты такой упрямый?! — спросил вместо этого Нил и увидел, как Эндрю просто пожал плечами. — Я буду продолжать настаивать до тех пор, пока ты будешь упрямиться по поводу того, что во всем этом была твоя вина. Нил заскулил при этих словах, опустив взгляд и снова прикрыв глаза, чувствуя себя таким уставшим– хотя и знал, что заснуть ему будет нелегко в ближайшее время. Они сидели так некоторое время. Взгляд Эндрю был прикован к Нилу, его одна рука лежала на полу, а другая на его затылке, в то время как Нил просто продолжал плакать. Прошло несколько минут, прежде чем Нил, наконец, нашел в себе силы заговорить снова. Его голос был таким прерывистым, когда он шептал по-французски, не зная, как он мог сказать это по-другому. — Cassie voulait t'adopter– toi et moi. Он не видел выражения лица Эндрю, но услышал, как тот глубоко вздохнул. В какой-то степени это оказалось единственным, что ему нужно было услышать, чтобы продолжать в том же духе. — Elle avait voulu te l'offrir comme cadeau d'anniversaire. Le gâteau, une chambre pour soi et enfin l'adoption. Nos deux adoptions. Et je sais combien tu l'aimes, combien– si tu souhaites, si tu veux– Рука Эндрю коснулась его рта, и Нил замолчал и повернулся к собеседнику, поймав взгляд Эндрю, в котором не было никаких эмоций– но его глаза не были наполнены ничем, кроме гнева и предательства — Я не буду– ты знаешь это, так что не надо… — он замолчал, но Нилу и не нужно было, чтобы он продолжал. — Прос– — он хотел сказать, когда рука Эндрю опустилась, но светловолосый мальчик оборвал его. — Никогда не извиняйся передо мной, — он прошептал, как бы выплевывая, а Нил продолжал смотреть в землю. Они сидели так некоторое время, оставаясь на своих местах, неподвижные и молчаливые, прежде чем Эндрю решил сменить место. Нил думал, что он собирается уйти, но вместо этого Дрю просто встал и сел рядом с ним. Он позволил ему, когда Дрю положил руку ему на голову и мягко опустил ее к себе на колени, позволяя ему снова использовать свои ноги в качестве подушки. — Дрейк хотел– он хотел свою пару близнецов. И даже несмотря на то, что мы не были близнецами, учитывая то, насколько мы были похожи– для него это не имело бы значения, — он вздохнул, и Нил немного отвернулся в сторону, уставившись в комнату, а не в лицо Эндрю, чтобы дать ему хоть какое-то уединение. — Лютер, мой дядя, был бы рад, если бы это произошло. 'Недоразумение', сказал он, что я просто путаю с братской любовью. Никогда по-настоящему не слушал меня– и теперь Аарон отчаянно хочет, чтобы я был рядом с ним, заблуждаясь, думая, что он может защитить меня, находясь в том состоянии, в котором он находится. Он слушал, пока Эндрю сделал еще один глубокий вдох. — Неделю назад или около того, на обратном пути к Кэсс, утром следующего дня после моего дня рождения, я попал в аварию по дороге домой. Тильда не выжила– Би нашла меня и послушала. Она несколько часов везла меня обратно к тебе и выбила дверь, когда дошло до этого. Если бы этого не произошло, и если бы Кэсс усыновила нас с тобой, она бы также усыновила и Аарона, когда узнала о несчастном случае– потому что она такая, какая есть. У Дрейка был бы отличный день, если бы он узнал, что мы двое станем его официальными братьями и что он также получит Аарона, который является наркоманом. Он бы– блять. Нил мягко взял руку Эндрю, которая уже некоторое время лежала у него на плече, и слегка сжал ее, позволяя Эндрю держать ее и сжимать для поддержки. Некоторое время Эндрю просто молчал, закрыв глаза, и Нилу потребовалось мгновение, чтобы понять, что он пытается прогнать непролитые слезы. — Этого никогда не случится, — сказал Дрю шепотом, а Нил продолжал смотреть вперед. Его рука все еще была в руке Дрю, а другая поднесена к лицу. Эндрю держал ее двумя руками, и он почувствовал, как блондин слегка пошатнулся, все еще не глядя на старшего, когда почувствовал, как что-то капнуло ему на руку. Все тело Эндрю сотрясалось от того, сколько усилий потребовалось, чтобы держать себя в руках. Нил ни разу не взглянул на него, теперь лежа на спине, склонив голову набок, так что время от времени слезы Эндрю падали ему на щеку, а не на руку. Этого никогда не случится. Его сердце болело за старшего мальчика, который через столько прошел– но какая-то часть его, как он догадывался, всегда знала. Нил всегда знал, что этого никогда не случится– и именно поэтому он не разрыдался, как Эндрю, а вместо этого просто почувствовал оцепенение. Этого никогда не случится. Нил поймал себя на том, что надеется, что Дрейк сгорел в аду вместе с худшими из монстров, от которых сбежал и он, и Эндрю. Надеялся, что это касается всех, кто каким-либо образом причинил боль Эндрю. ㅤ