— Нет, мы защитим ее, и она научится этим управлять. А пока мы запрем ворота, сократим прислугу. Ограничим общение с людьми. И о ее способностях не узнает никто. Включая Анну.
Наверное, если бы в этот самый момент посреди комнаты раздался удар грома и прямо перед глазами мелькнула молния, спалив всю мебель дотла, Эльза и то не остолбенела бы на месте. «Что он только что сказал?» Увидев Джека на пороге своей комнаты, да ещё и предварительно постучавшего, она слегка недоумевала, ибо не ждала от него ни визитов, ни тем более — вежливости. Не в его это стиле. Хотя что-то всё равно изменилось… С тех пор, как он весьма неординарным способом заставил её сыграть на рояле перед всем коллективом школьного оркестра, в атмосфере их отношений наступило едва заметное потепление. Конечно, дружбы навеки, как бывает лишь в глупых сериалах, между ними не наметилось; разумеется, откровенной войны и до этого не было — речь шла, скорее, о вооружённом нейтралитете. И он наверняка сохранялся бы до сих пор, если бы Эльза не узнала, что же именно Джек Фрост для неё сделал… А она и не узнала бы, если бы тогда не увидела его в дверях концертного зала. Если бы не заметила его светлой улыбки, если бы он громче всех ей тогда не аплодировал… Если бы не было этого странного, мимолётного и в то же время такого долгого, понятного только им двоим, молчаливого диалога… Когда они смотрели друг на друга с приличного расстояния, а казалось, что стоят рядом, стоит лишь сделать шаг… Если бы… Если бы не все эти обстоятельства, Эльза почти наверняка сочла бы всё, что произошло с ней во время уборки, и своё последующее вступление в состав школьного оркестра — не более чем совпадением. Но это было далеко не так. И теперь с вооружённым нейтралитетом было покончено. Юноша и девушка не бросили друг другу белых платков. Не разошлись по своим лагерям, дабы свернуть их и убраться каждому на свою родину. Не пожали рук в знак примирения. Они даже не приказали своим войскам разойтись, потому что все устали наблюдать за врагами и ждать от них подлости… Нет. Пока они просто опустили автоматы. Не стрелявшее до этого, а лишь внимательно державшее врага на прицеле — теперь оружие было сложено. Может быть, не навсегда. Даже факт, что не навсегда. Но пока… Пусть в воздухе хоть какое-то время витает запах не воинственной обстановки, а мира. Даже если только призрачного, но всё же мира. И поэтому Эльза, понимая, что Джек больше не старается сделать ей больно, не расслаблялась и была настороже. Она уже усвоила, что сын Оливера и Аннабель — человек настроения, к тому эмоциональный, вспыльчивый, не умеющий, да и не желающий держать себя в руках. Его невозможно было контролировать, хотя находились любители попытаться… Это были его собственные черты, которые принадлежали как Джеку Фросту настоящему, так и искусственно созданному. В этом девушка уже разобралась, но пока сие небольшое открытие являлось единственным. Дальше её успехи не продвинулись. Она точно знала, что он двуличен. Но какая личность подлинная, что определяет Джека, какая характеристика присуща ему настоящему и ему же искусственному, а главное — из-за чего он вообще решил одевать шкуру оборотня — тут ответов не было, да и не предвиделось. Ей повезло случайно. В тот вечер, когда Оливер и Аннабель ждали возвращения Джека домой, а он где-то задерживался и не отвечал на звонки. Тогда Эльза спустилась в столовую, где всегда стояла включенная кофемашина — как раз на тот случай, если кому- то из домашних захочется выпить чашечку кофе, а просить прислугу сварить настоящий по каким-то причинам будет недосуг, либо просто не захочется. А старшей из сестёр Разенграффе срочно требовалось привести в порядок мысли после всех дневных событий. Требовалось обдумать произошедшее. Руководитель Сильвер сказал, что поговорит об отмене наказания с директором Данброхом. И что с этой минуты она официально является пианисткой оркестра «Arendelle High School». Эльза пока ничего не сообщила ни Анне, ни тем более своим опекунам. И, естественно, не стала говорить, для чего сын Фростов задержался после школы. Она очень захотела выпить горький, ароматный горячий напиток, который всегда согревал ей душу и настраивал мысли на нужный лад. Спустившись в столовую, она даже не стала включать свет, чтобы побыть немного наедине с собой, а темнота способствовала этому лучше всего. Кофе она всегда пила очень крепкий, без молока, сливок и сахара. Настроив кофемашину на нужный режим, Эльза из-за гула перемалываемого кофе не сразу услышала громкие голоса, доносящиеся из холла, а, услышав, подошла к дверям и выглянула посмотреть, кто шумит. А в холле шли внутрисемейные разбирательства Фростов. Девушка сразу же затаилась, решив не вмешиваться, но то, что она услышала, заставило её задержаться возле двери подольше… — Перестань врать хотя бы самой себе, что тебя беспокоит моё здоровье и моя жизнь. Ведь я же не тешу себя подобными иллюзиями! Я прекрасно понимаю, что нужно соблюдать приличия, ведь мы — образцово-показательная семья! Но только не для меня! Вы можете притворяться перед кем-то другим, но не передо мной! Эльза видела, как при этих фразах мать и отец Джека, пока ещё сохраняя спокойствие, пытаются владеть собой. Но дальше последовали более страшные слова… – Вы просто платите мне за молчание! Не стоит путать эти понятия. Родители обеспечивают детей из любви, а вы вынуждены это делать, потому что я не оставил вам выбора! Вы же привыкли платить по счетам, вот продолжайте и дальше платить!.. Я примерно веду себя при посторонних людях и подчиняюсь правилам вашего давно осточертевшего мне дома, и этого с вас достаточно. Так что не лезьте в мою жизнь, потому что вас она никак не касается… — Я ничего не забыл. Вам ясно? Ни-че-го. И не мечтайте, что когда-нибудь забуду или прощу вас… — Я ненавижу ваш бизнес; ненавижу эту омерзительную роскошь, которой вы себя окружили. И я ненавижу вас… Когда Джек договорил до конца и ушёл, Эльза с бешено бьющимся сердцем отступила от двери. Она обратила внимание, как буквально посерело лицо Аннабель после всех слов Джека. И эта женщина, которая своей волей заставляла любого ходить перед ней чуть ли не строевым шагом! Которая в любую минуту при людях могла отчитать сына или потребовать у него извинений, если по её мнению, он вёл себя неподобающим способом — и он подчинялся! Которая одной своей улыбкой заставила директора Данброха мечтать о смертной казни, лишь бы не разговаривать с этой дамой! А Оливер! Акула автомобильного бизнеса, гроза конкурентов, глава компании, выпускающей лучшее средство передвижения во всём мире! Да он боялся своего сына как огня! Боялся до такой степени, что обеспечил ему праздную жизнь и замалчивал любое его поведение в школе! Они оба боялись Джека. А ещё они не возражали ему, когда он бросал им обвинения в лицо. Это могло обозначать только одно. У семьи Фрост есть тайна. Такая, которая может разрушить всю их жизнь, если вдруг кто-то о ней узнает. Империя, которую они строили годами, может быть погребена в одночасье, если вдруг семнадцатилетнему подростку придёт в голову сообщить о ней. Джек не имеет к этой тайне отношения. Он просто знает об её существовании и в чём именно она заключается. И он презирает своих родителей из-за неё. Похоже, не только Эльзе есть, что скрывать, и теперь она точно это знала. Субботний день она посвятила размышлениям на эту загадочную тему. Итак, Джек что-то знает об Оливере и Аннабель, и за это относится к ним практически с ненавистью. Они выполняют все его требования, а он в ответ публично делает вид, что в их семье всё идеально. Не из-за этой ли тайны он надел на себя маску? А, может, тут что-то другое? Но что же такого постыдного можно узнать о своих родителях, чтобы настолько их, мягко говоря, не уважать? Что-то личное? Или связанное с бизнесом? Эльза, как истинная принцесса морских портов, прекрасно знала, что не все бизнесмены и деловые люди такие же честные, как её собственные родители. Стивен и Элизабет Разенграффе предупреждали свою старшую дочь быть внимательнее с окружающими, уметь разбираться во всех юридических и психологических тонкостях. Хотя с последним у неё мало что получилось тогда — ведь с Хансом она не просто ошиблась, а очень и очень сильно… откровенно говоря, облажалась, как бы грубо это ни звучало. Но о чете Фрост родители отзывались с такой добротой и теплотой, что Эльзе и в голову не приходило усомниться в лучших друзьях Стивена и Элизабет. Неужели они способны на грязную игру? Девушка постаралась максимально отключить эмоции и акцентировать внимание на всём, что она запомнила об Оливере и Аннабель: с самого раннего детства и до смерти родителей… Воспоминания причиняли боль, но Эльза постаралась мысленно обойти всё, что связано с отцом и матерью. Только разговоры… Только факты… Не давать волю воображению, опираться лишь на действительность… Не получалось. Особенно много пробелов было в воспоминаниях за последний год… Эльза пыталась разбудить свою память, настроив её на деловые разговоры, но, в то же время, растравляя другие, более личные моменты. Растравляла случайно, но легче не становилось. В конечном итоге ей пришлось отказаться от этой затеи, потому что до нужных моментов в сознании она не дотянулась, а вот многое ненужное вынула наружу. Измучившись, девушка решила ненадолго прилечь, чтобы мигрень, посетившая её из-за серьёзной мозговой перегрузки, побыстрее прошла. Голова почти перестала её беспокоить, когда раздался стук в дверь. Эльза не могли попросить стучавшего войти, поэтому ей пришлось подняться с кровати и открыть дверь самой… Порыв моментально захлопнуть дверь перед носом Джека она подавила, решив выслушать то, что он ей скажет. Но предложение, последовавшее от него, было таким неожиданным, что Эльза от удивления не раздумывала, а кивнула в знак согласия. Поспешно закрыв дверь, она только тогда задумалась над тем, на что в данный момент подписалась. Что же она только что наделала? Почему согласилась? Одобрила бы её мама? А что сказала бы Анна? Эльза представила, как лиственно-зелёные глаза сестры наполняются праведным возмущением, и даже мысленно услышала её речь: «Эльза, у тебя что — нет ни капли самоуважения?! Ты совсем с ума сошла?! Повторяется история с Хансом?!» Наверное, в какой-то степени Анна была бы права. Эльза всегда и во всем шла Хансу навстречу, старалась помогать, никогда и ни за что на него не злилась. Она искренне считала, что её сердечному другу и без того очень не повезло в жизни, и не хотела тратить духовные силы и энергию на глупые ссоры и обиды. Она старалась разукрасить его серые и унылые будни, а выходные сделать настоящим праздником; она без остатка растворялась в этих отношениях, стремясь лишь к одному — чтобы бесконечно любимый человек был счастлив. Но уже тогда совсем ещё юная Анна задала старшей сестре один-единственный вопрос: «Ты делаешь для него всё. А что он делает для тебя?». И девушка попыталась объяснить, что Ханс вовсе не обязан для неё что-то делать — она любит его таким, какой он есть, вне зависимости от вклада в их общие отношения. Эльза оправдывала его как могла, говоря, что у него нет возможности; что положение его семьи таково, что приходиться постоянно бороться за каждый цент, что у юноши просто нет лишней минуты на придумывания каких-то сюрпризов и интересного провождения времени. А мудрая мама, выслушав аргументы обеих дочерей, вздохнула и произнесла: — Эльза, это твоя жизнь и тебе решать, кто будет рядом с тобой. Только запомни: не спутай свои чувства. Ты пока только подросток, и вполне могла ошибиться с классификацией своего истинного отношения к этому молодому человеку. Любовь — это не безграничная жертвенность. Человек не может либо только давать, либо только брать. Только дающий развращает сознание только берущего, а берущий уверен, что ничего не должен дающему. Поэтому оба никогда не будут счастливы. Поверь, я знаю о чём говорю… Мама вряд ли ошибалась, ведь у них с отцом были совершенно другие отношения… Может, Эльза действительно не любила Ханса? Тогда что же она к нему испытывала?.. Девушка встряхнула головой, попутно расплетая косу, и белоснежные волосы рассыпались по плечам. Вопрос «А правильно ли я поступаю, согласившись на эту встречу?» не давал покоя. Взглянув на часы, она увидела, что только восемь вечера, и, не задумавшись, набрала на телефоне смс-сообщение для Рапунцель:Тебе когда-нибудь хотелось совершить ошибку, которая однажды уже принесла тебе миллион страданий? — Эльза.
Подруга ответила незамедлительно, словно ждала сообщения:Каждый новый день с тех пор, как я начала жить. — Рапунцель
Ответ Рапунцель смутил Эльзу — она так и не поняла, что хотела сказать солнечноволосая девушка. Но, ещё немного повздыхав и поразмыслив над своими чувствами, она пришла к единственной верной формулировке: судьба заставляет её смотреть то же самое кино уже во второй раз! Врать самой себе бессмысленно, да и глупо. Зачем же тогда отрицать, что Джек Фрост ей интересен? Они оба знают о существовании секретов друг у друга. Эльза — абсолютно точно знает, ввиду случайно подслушанного разговора. Джек — не знает, может лишь догадываться, но он не глуп, поэтому его догадки изо дня в день крепнут. Оба полны решимости сохранить свои собственные секреты, но непременно раскрыть тайну другого. Своеобразная игра в покер… Итак, за кем же первый раунд?***
Воскресенье началось спокойно. Совершив все утренние положенные ритуалы, Эльза, содержавшая комнату в идеальном состоянии, бросила взгляд на предметы, выискивая недостатки. Она позволяла горничным прибираться у себя, но только в собственном присутствии и не чаще одного раза в неделю — в основном она наводила порядок сама. Стивен и Элизабет никогда не прививали своим детям подобных барских замашек, уверенные в том, что их девочки должны сами следить за чистотой. Какое-то время Аннабель пыталась объяснить Эльзе необходимость того, что следить за чистотой в доме — это работа горничных, так как им за это платят очень хорошие деньги. Но старшая сестра Разенграффе выслушивала и продолжала делать по-своему; точно так же, как Аннабель не смогла внушить Анне держать прислугу на расстоянии — она убила на это море времени, но живой и непосредственный характер младшей сестры не мог, да и не собирался ломаться под напором чопорности. Эльза даже тихо гордилась такими успехами Анны, потому что вместе с Мейси они составляли весьма интересный тандем, которому очень трудно было сопротивляться, даже такой упорной женщине, как Аннабель Фрост. Эльза огляделась и осталась довольна видом своего жилища. Только рука почему-то потянулась поправить фотографию, лежавшую теперь на столе. Девушка решила пока не избавляться от неё, но кровать точно не была подходящим местом для этой вещи из прошлой жизни; потому Эльза переместила её на стол. Дотронувшись до снимка, она неожиданно поняла кое-что, чего до этого как-то не осознавала… Джек был в её комнате… Джек рылся в её вещах… «О, боже, значит, он видел фотографию с Хансом?..» Эльза ощутила, как густой румянец стыда заливает её бледные щёки, как будто бы её застали за чем-то неприличным. Что Джек о ней подумал? К каким выводам пришёл? А вдруг он о чём-то расспрашивал Анну?! Нет, сестра бы точно ей сказала! Хотя… могла и промолчать, если бы решила, что какие-то известия будут неприятны Эльзе. В это время из коридора донеслись громкие голоса. Они принадлежали Фростам-младшим. Кажется, брат отчитывал сестру за беготню по особняку, но что же именно ответила ему Мейси — Эльза не разобрала, зато уловила весёлую интонацию. Однозначно, с появлением Анны и поддержки в её лице, Мейси начала обретать уверенность в себе. Это был очень хороший знак… Внезапно Эльзу посетила мысль: прямо сейчас комната Джека Фроста стоит совершенно пустая. И покраснела ещё больше — с ранних лет ей объясняли, что в чужих вещах копаться неприлично, равно как и вскрывать чужую почту, брать не принадлежащие тебе вещи без разрешения, подслушивать и подглядывать. Да, неприлично! Нечестно. Зато полезно. Особенно после того, как некоторые позволили себе сунуть нос в её личное пространство! Думай теперь, что он здесь увидел! Эльза поняла, что слишком взволнована, и перевела взгляд на окно. Так и есть — стекло начало покрываться изморозью, и девушка усилием воли одёрнула себя. Ни к чему сейчас использовать магию! Лучше вообще никогда больше не прибегать к ней… Приближаясь как можно тише к комнате Джека, Эльза задавалась один вопросом: что она, собственно, надеется найти? Ведь не ради же мести она решилась на столь нетипичный для себя поступок. Нет, конечно же, нет. Вполне возможно, ей даже удастся обнаружить предмет, который подскажет ей отгадку… Пусть Джек и дальше считает, что только у него есть право лезть в чужие дела. А она пока поищет, посмотрит и подведёт итоги под тайной, столь тщательно скрываемой семейством Фрост. С такими мыслями Эльза осторожно прошмыгнула в комнату Джека. Вот что особенно порадовало в данный момент — так это абсолютно не скрипучие двери. Как хорошо, что прислуга обстоятельно подчиняется дотошной Аннабель! На первый взгляд комната являла собой обычное жилище обычного подростка. Разбросанная одежда, гора учебников на столе, большой шкаф, к которому то тут, то там были приклеены фотографии Джека и Иккинга. Фотографий было немало, и собирались они явно несколько лет, ведь Эльза даже смогла приметить снимок, где мальчикам примерно лет по девять-десять. Это заставило её изумиться. «Ну надо же… ни за что бы не подумала, что Джеку присуща сентиментальность…» Девушка пока не находила ничего, что привлекло бы её внимание. А время неумолимо шло — она опаздывала на завтрак. Пока ещё несильно, но вскоре уже начнут беспокоиться. Тогда Эльза окинула внимательным взором большой стеллаж у стены. Нижние и средние полки не представляли собой интереса, на них лежало вполне понятное среднестатистическое барахло. А вот на верхних стоило посмотреть получше… Не раздумывая, Эльза подтащила к стеллажу стул, который до этого стоял у стола, влезла на него и быстро оглядела труднодоступные полки. Голубые глаза моментально зацепились за одинокий предмет… Миниатюрная игрушка, почему-то заброшенная подальше… Не веря своим глазам, Эльза взяла с полки Ледяного Джека… «Когда-то давным-давно в большом красивом домике в деревне Йолкан вместе с мамой и папой жил мальчик. Для своих лет он был высок, волосы были серебристо-белыми, а кожа бледной…» Это была любимая сказка родителей. И Эльза прекрасно помнила её наизусть, строчки сами собой всплывали в памяти. Однажды Стивен и Элизабет вернулись из заграничной поездки по Скандинавии. Они очень много рассказывали о быте, обычаях и традициях северных стран, которые посетили. И легенды о Ледяном Джеке, особенно чтущиеся в чужой культуре. Тогда Эльза фыркнула и безапелляционно заявила, что она сама владеет магией зимы, а Ледяного Джека вовсе не существует, поэтому ни к чему восхищаться всякими выдумками! Но её мама улыбнулась и сказала: «Милая, это неправда! Мы знаем одного Ледяного Джека, и он отличный мальчик! Думаю, вы бы подружились. Его лучшая подруга — Зубная Фея, а дедушка — сам Санта-Клаус!»… Так вот, о ком они говорили… Нет сомнения в том, что эта фигурка — подарок её родителей. Джек Фрост был тем самым Ледяным Джеком, а Эльза им не поверила, решив, что они разыгрывают её! Они привезли игрушку специально для него, наверняка не случайно купили!.. Эльза с грустью положила подарок на место. Вздохнув, она подавила желание немедленно разрыдаться. Надо было искать дальше, нельзя поддаваться эмоциям. Ещё выше, практически под потолком, стояла обычная коробка из-под обуви. Выглядела она старо. И пыльно, как убедилась Эльза, взяв её в руки. К коробке очень давно никто не прикасался, даже горничные не протирали её. Сдув пыль, девушка поставила её на полку, находившуюся в уровень с её лицом, чтобы удобнее было знакомиться с содержимым. А содержимое стоило того, чтобы его найти… Фотографии. Множество старых фотографий, где изображён маленький мальчик с абсолютно счастливым лицом. Его невозможно было не узнать! Другой Джек Фрост, ребёнок, с той самой улыбкой, которую Эльза видела только один раз… Если бы не его теперешнее холодное выражение лица, почти исказившее красивые черты, она бы подумала, что Джек мало изменился… А на одном из снимков Джек обнимал незнакомую девочку с разноцветными волосами. Глаза их обоих светились энергией, радостью и жизнью. Приглядевшись к девочке повнимательнее, Эльза узнала в ней загадочную соседку — ту самую, с ядовито-зелёными волосами и экстравагантной манерой одеваться. Ничего себе, она и в детстве была такой, и сейчас осталась верной себе… Эльза перевернула снимок и увидела сделанную от руки подпись детским подчерком:Джек и Шарлотта: любовь навсегда.
Подобных фотографий, отображающих жизнь Джека и его подружки в детские годы, было предостаточно. Девушка выдохнула, закрыла коробку и поставила её на место. Время мчалось всё быстрее, а она пробыла в комнате слишком долго… Значит, её зовут Шарлотта… Когда Эльза спустилась к завтраку, то первое, что она увидела, это недовольное лицо Аннабель. Миссис Фрост поджала губы, всем своим видом показывая, как она относится к нарушению порядка в этом доме. Девушка приветливо ей улыбнулась, и та соизволила всё-таки отчитать опоздавшую вслух: — Эльза, ты уже достаточно давно живёшь в этом доме, и вполне могла выучить расписание приёма пищи, кстати, довольно простое. — Да, дорогая, ты сегодня пришла даже позднее Джека, — добродушно усмехнулся Оливер, — кажется, ты становишься на него похожей… — Не вздумай говорить, что кто-то похож на меня! Раздался звон разбитого фарфора, и все синхронно повернули головы в сторону звука. Джек, чьё лицо было покрыто красными пятнами, яростно смотрел на отца, предварительно с силой ударив по тарелке. Невозмутимый Мартин моментально убрал осколки и поставил перед парнем другую тарелку. Эльза, однако, оставаясь полностью спокойной, села на своё место и принялась за еду. Изредка она бросала в сторону Джека едва заметные взгляды, вполуха слушая возмущения и нотации Оливера и Аннабель в адрес сына и почти не улавливая его хмурых ответов. Почему Фрост-младший вскипел — это-то как раз ей было понятно, но почему излил свой гнев на отца, а не на неё саму — оставалось неясным. Ведь именно она удостоилась весьма сомнительного комплимента, и всего неделю назад Джек прошёлся бы по её персоне ехидным и нелицеприятным способом. Но сегодня всё было иначе. Кажется, завтрак проходил в своей привычной атмосфере, и никто не замечал перемен, но только не Эльза Разенграффе. Она пыталась понять, что же в голове у Джека Фроста, теперь уже используя выуженную информацию из его комнаты. В любом случае, ну что же такого в том, что их соседка — бывшая детская любовь Джека? Эльза вспомнила, с каким затаённым страхом Джек смотрел на эту девушку в тот вечер, когда они вернулись домой с её импровизированного концерта в парке… Это ещё больше утверждало мысль, что Шарлотта оставила неизгладимый след в душе Джека. Только какой именно? — Эльза, Эльза! С тобой всё хорошо? Девушка очнулась и поискала глазами звавшего. Это была Анна, с тревогой рассматривавшая сестру. — Я третий раз к тебе обращаюсь, — пояснила она в ответ на немой вопрос старшей, — подай апельсиновый джем, пожалуйста. Эльза кивнула и протянула просившей её лакомство. Анна всё ещё не сводила с неё глаз, а потом полушёпотом спросила: — С тобой точно всё хорошо? Ты не заболела? — получив один положительный, один отрицательный взмах головы, решилась на третий вопрос: — Но почему ты опоздала? Эльза пожала плечами и беззаботно улыбнулась, что вполне можно было охарактеризовать как «Пустяки, проспала и всё». Младшая сестра удовлетворилась этим ответом, хотя раньше Эльза никогда не позволяла себе опаздывать. Никогда и никуда. Но ведь всё в этой жизни меняется… Вечер стремительно приближался. Встреча с Джеком должна была вот-вот состояться, и Эльза сотни раз то мысленно соглашалась с ней, то думала, как бы ей теперь от неё отказаться. Однако любопытство явно было сильнее всех остальных чувств, поэтому та решила ничего не отменять. Он не говорил об определённом времени, но что-то подсказывало, что ждать оставалось недолго. Когда в голове возник вопрос, как одеться, Эльза почувствовала себя дурой и обругала на чём свет стоит свою натуру. Как будто на свидание собралась! Всего лишь встреча, и не более того! Да ещё и с кем! С человеком, который издевается над тобой с того самого момента, как ты переступила порог этого дома! Несмотря на то, что Аннабель в начале учебного года подарила Эльзе и Анне полный гардероб самых разных дорогих и красивых дизайнерских вещей, первая предпочитала одеваться в джинсы и свитера. Пусть они тоже были из модной коллекции, но, по крайней мере, не смотрелись так вычурно, как остальные костюмы, платья, юбки и тому подобная одежда. И сегодня старшая сестра тоже решила не изменять своим принципам и оделась в тёмно-синие джинсы, такую же, в тон, водолазку и накинула сверху обтягивающую жилетку. Заглянув в зеркало, Эльза всё же осталась недовольна. Стало казаться, что она специально подчеркнула свои глаза, ставшие ещё ярче, а полярно-белая коса, как обычно, лежавшая на плече, теперь смотрелась не как обыденная причёска на каждый день, а как особый шик очень стильной девушки. И спортивные кроссовки не спасали. Что ты будешь делать!.. Размышляя, как бы выглядеть попроще, Эльза так же думала не забыть о том, что Джека надо отблагодарить. Во всяком случае, она не сердилась на него и была рада тому, что он заставил её снова играть. Днём она была занята одним делом, и теперь результат её усилий лежал на дне сумки, которую она решила захватить с собой. В конце концов, девушка решила переодеться, но не успела — раздался вполне ожидаемый стук. Спешно забросив сумку на плечо, она распахнула дверь, очень надеясь, что это не Анна.***
Опасения не оправдались, это был Джек. Быстро окинув Эльзу цепким взглядом, он кивнул ей и молча показал идти за ним. Девушка осторожно закрыла за собой комнату и пошла следом. Направлялись они не к центральному выходу, а, как поняла впоследствии Эльза, к одному из запасных черных ходов. Он вёл в гараж, где их ждал мотоцикл парня… Дальше всё идёт пока предсказуемо. Шлем был надет, мотоцикл заведён, и они выезжают из резиденции Фростов. Их никто не заметил, что оценивается как хороший знак. Улицы Хьюстона мелькают то быстро, то довольно медленно — в зависимости от потока машин — но за всё это время Джек так и не сказал Эльзе ни единого слова. Они остановились перед одной площадкой, возле которой были разбиты клумбы, росли деревья, а так же было построено несколько больших домов. Имелась и парковка, где парень оставил свой транспорт и потянул девушку за собой в один из домов. Не имея возможности спросить, она решила не сопротивляться, а просто посмотреть, где они окажутся. Джек заглянул в помещение сперва сам, чем-то пощёлкал и только после этого, удовлетворительно хмыкнув, распахнул дверь пошире для своей спутницы. Эльза сделала шаг и… под ногами хрустнул песок… С изумлением она обнаружила себя на морском берегу. Шумел океан, слышались крики чаек, а волны совсем недалеко перекатывались, облизывая гальку. Лёгкий бриз трепал волосы, донося родной морской запах, которого Эльзе так не хватало с тех пор, как она покинула Галвестон… И лишь спустя минуту она поняла, что находиться в помещении, в котором искусственно создана морская атмосфера: чаша бассейна с потрясающим эффектом волн, кондиционер, шумовые эффекты, ароматизаторы для воздуха, великолепно сделанная обстановка, визуальное расширение стен, поскольку даже незаметно, что они есть. А с помощью специальных ламп создавался сумрак, полностью отражавший время суток за пределами помещения. Правда, песок был настоящий, и имелся в немалом количестве. Девушка молча признала, что такой качественной иллюзии она никогда не видела и столь же молча похвалила дизайнера. После этого она посмотрела в сторону Джека и заметила, что он тоже внимательно всматривается в её лицо — видимо, ожидая её реакции. Она улыбнулась ему, показывая, что всей душой одобряет выбор для их времяпровождения. Глаза Джека радостно вспыхнули, но он тут же погасил огонь, стараясь не показать, что ему приятно то, что он угодил Эльзе. — Знаешь, в детстве это было одно из моих любимых мест. Все остальные дома здесь содержат какую-нибудь особую иллюзию; это недёшево, конечно, но владелец этого всего — знакомый моих родителей. Он создал и тропический лес с водопадом, и снежные горы, и даже небо с облаками — для любителей… Но я всегда тянулся к морю и сбегал сюда вместе… — он резко замолчал, словно опомнившись. Но Эльза мысленно закончила за него: «С Шарлоттой». Она не сомневалась, что речь шла о ней, иначе зачем он стал бы скрывать? Никого из своих нынешних друзей он не стесняется. Джек умолк и теперь переминался с ноги на ногу, наверное, пытаясь сообразить, как начать разговор. Скорее всего, он и сам не понимал, для чего пригласил Эльзу в место своих детских воспоминаний. А та не имела возможности спросить, поэтому ей оставалось только ждать. Но это длилось недолго, потому что внезапно парень выпалил: — Мой друг Иккинг завёл котёнка!!! Девушка непонимающе взглянула на него; затем прошла чуть ближе к воде, присела, поджав под себя ноги, и жестом позвала Джека сесть рядом с ней, при этом ободряюще улыбаясь. И тут Фроста как прорвало!.. На голову Эльзы полилось множество мыслей… — Понимаешь, завести котёнка — это что-то из ряда вон выходящее!.. Нет, пойми, я не имею ничего против животных, я к ним очень даже хорошо отношусь… Я имею в виду, что в случае Иккинга — это безумный поступок. Ведь его отец, Доусон Хэддок, ненавидит кошек, об этом знают буквально все, включая его партнёров по бизнесу. И тех, кто пытается таковыми стать. А Иккинг мне заявил, что когда его отец узнает про котёнка, то из дома ему придётся выкинуть не только его, но и собственного сына. Представляешь, так и сказал: «Мы вместе будем искать новое жильё»! И он говорил серьёзно. Я знаю Иккинга очень давно, если он принял решение, то ни за что от него не откажется, даже если до этого он подчинялся Доусону беспрекословно! Эльза во все глаза глядела на своего собеседника, к тому времени уже севшего рядом с ней и, скорее всего, даже не заметившем этого — так он был поглощён своим рассказом и переживаниями за друга. Иккинг всегда нравился девушке больше других друзей Джека, потому что в первую очередь он был другом королю золотой молодёжи, и только потом — его подданным. И подобная самоотверженность со стороны этого тихого паренька её не особенно удивила. Но вот реакция, как ей казалось, самовлюблённого эгоиста и циника на такой поступок должна быть абсолютно иной. По идее Джек Фрост плевать должен был на проблемы своей свиты. А тут… Сейчас рядом с ней сидел совершенно другой человек. Что же с ним стало? Почему он так изменился? Ведь сейчас он… настоящий. Такой, как на детских фотографиях. Может… может, дело в Шарлотте? Что, если это из-за неё он стал таким… мерзким, каким она видела его в самом начале их знакомства? Точнее, таким, каким он себя демонстрировал… А вдруг Шарлотта бросила его? Ведь Джек действительно любил её, это видно по фотографиям… и той подписи, которая поселила в сердце Эльзы странную тупую иглу ревности… Но разве так можно поступать с человеком, который искренне привязан к тебе?! Разве можно одним своим поступком сделать из человека монстра!!! Ведь не зря он постарался похоронить все свои детские воспоминания в старой коробке на верхней полке стеллажа. Они причиняли ему боль… Эльза поняла, что слишком распалилась, негодуя из-за неизвестной ситуации. Она сделала выводы, основываясь лишь на собственной несчастной истории… Да, с ней поступили подло, но ведь это только её история! Да, она прошла через всё то, что сейчас приписывает Джеку. А что произошло с ним и Шарлоттой — это для неё всё ещё загадка. Нельзя делать выводы, не зная всех фактов! Эльза пообещала себе обдумать всё ещё раз, когда фактов будет больше. А пока за рабочую версию она решила всё же взять разбитое сердце. Тут она обратила внимание, что Джек молчит и выжидающе смотрит на неё, словно ожидая ответа. Тогда она потянулась к сумке, откуда вытащила блокнот и ручку, с которыми теперь предпочитала не расставаться. Можно, конечно, было бы воспользоваться телефоном и его функцией эсэмэсок, но девушке удобнее было написать, к телефону она прибегала только в случае, если собеседника не было рядом. Быстрым почерком Эльза вывела фразу:Может, твой друг слишком долго держал в узде собственные желания, постоянно выполняя требования отца? Может, Иккингу уже пора пойти своим путём?
Пока Джек размышлял над этим, девушка достала из сумки таинственный предмет, над которым работала весь прошедший день. Он был завёрнут в бархатную ткань, отчего сложно было понять, что же это. А сверху была пришпилена записка.Моя благодарность. Надеюсь, я хоть как-то возместила твою потерю.
Удивлённый Джек развернул бархат и увидел кружку. Ту самую, которую однажды разбил по вине Эльзы… Только сейчас она была склеена самым аккуратным и качественным способом, трещин почти не было видно. Конечно, из неё нельзя пить, но всё же… Парень улыбнулся, спрятал кружку в просторный карман куртки и придвинулся ближе к спутнице… Почему-то воздух стал прохладнее… Эльза ощутила это и зажмурила глаза, чтобы волнение улеглось; она вздохнула, но не успела выдохнуть, как поняла, что Джек взял её за руку и несильно сжал… Его ладонь была горячей, словно в контраст с её собственной, холодной, очень быстро становящейся ледяной… Выдохнув, она открыла глаза, успокаивая свою магию и надеясь, что парень не успел уловить перепад температуры её тела. Он же будто и не замечал ничего, серьёзно глядя на Эльзу. Потом негромко, но твёрдо заговорил: — Так больше не может продолжаться. Зачем ты это делаешь? Зачем мучаешь Анну, родителей, Мейси, себя и… меня? Ты понимаешь, что творишь со всеми нами? Что происходит, Эльза?.. Эти слова огорошили девушку так, словно ей кипятком в лицо плеснули! Ей стало очевидно, чего так ждёт от неё Джек. Он ждёт, что сейчас она заговорит. Он открылся ей, он был к ней внимателен, он включил её в состав школьного оркестра, пригласил на свидание… Да, это можно назвать свиданием! И если она сейчас промолчит, то он не простит ей этого. И их отношения станут хуже, чем были в самом начале. Хотя куда уже хуже… С ужасом понимая всё это, Эльза почувствовала, как знакомый спазм сдавил ей горло, едва она хотела хоть что-то сказать. Она не могла ответить… Приготовившись к самому худшему, она всё-таки решила хотя бы объясниться. Вернее, попыталась… Спешно освободив свою руку из ладони Джека, она написала в блокноте:Я сумасшедшая, Джек! Просто прими это как данность, никакой тайны здесь нет.
Реакция последовала незамедлительно, по которой сразу стало ясно — Джек ей не поверил. В одну секунду серьёзное выражение сменилось злобным оскалом. Парень вскочил на месте, оттолкнув от себя ту, которую минуту назад держал за руку. Болезненно рассмеявшись, он закричал: — Ты просто эгоистка! Поняла?! Ты думаешь только о себе, тебе плевать на остальных! Что, хочется внимания?! Жаждешь, чтобы все крутились и прыгали вокруг тебя? А все и так это делают! Разве незаметно? Ты ведь сначала над своей семьёй так измывалась, строила из себя Снежную Королеву, доводила родителей до белого каления! Так постаралась, что они в Африку от тебя свалили, лишь бы больше не видеть этого показательно-унылого выражения на твоём лице, которое заявляет всему миру: «Ах, я такая несчастная, такая слабая, меня никто не понимает!» Со своей семьёй не наигралась, так мою решила подмять под себя?! Эльза слушала и внимательно следила за словами Джека. Нельзя сказать, что ей не было больно и обидно. Нельзя заявлять, что её не расстроило то, что хрупкий, едва-едва появившийся мир, был разрушен. Нельзя утверждать, что она не переживала из-за того, что только что наладившиеся отношения между ней и Джеком снова вернулись к изначальной точке… Только ко всему этому она была готова в тот момент, когда он взял её за руку, и она услышала его просьбу… Пока он высказывал в крике то, что он о ней думает, она обратила внимание на то, как именно он говорит о её родителях. Эльза уловила не только сильнейшую злобу, но и… горечь. Тщательно скрываемую горечь. И тогда девушка осознала, насколько сильно Джек любил её родителей. Даже может больше, чем своих собственных. Джек замолчал, пытаясь отдышаться, и тут заметил, как внимательно смотрит на него Эльза. Немедленно восстающие эмоции были подавлены, и холодная маска вновь оказалась на его красивом лице. Девушка едва-едва успела уловить эту перемену, на которую ушли доли секунды. Боль разрывала ей сердце, потому что она ничего не могла ему объяснить, не стоило даже пытаться. Он уже сделал собственные выводы на счёт неё, и, будучи эмоционально нестабильным юношей, не хотел ничего слушать. Да и не могла она заставить его услышать себя… Как можно услышать того, кто не может говорить!.. За всё надо платить. Так Джек сказал своим родителям. И эта фраза относилась и к ней, хотя вряд ли он подозревал об этом. Она готова была платить… Пусть даже сейчас ей было в сто раз тяжелее принять эту действительность, чем когда она в самый первый день в школе получила прозвище «убогая». Никто и никогда не узнает о роке, нависшем над ней. Пусть Джек, как и все остальные, не догадывается об этом. — Нам пора возвращаться домой, — своим обычным, безликим тоном произнёс парень и первым покинул помещение с приморской иллюзией. Эльза тоскливо вздохнула и вышла следом, медленно бредя к парковке, где они оставили мотоцикл. «А меня ещё называют Снежной Королевой… Да он мне сто очков вперёд даст! Вот уж действительно — Ледяной Джек…» Обратная дорога до резиденции не заняла много времени, и вскоре молодые люди уже снимали каски в гараже Фростов. Ежесекундно ощущалось, как сгущается напряжение между ними. Эльзе казалось, что его можно ножом резать; а ещё девушка мысленно прикидывала, насколько зол Джек, и на что способен. Полчаса назад он наорал на неё, наградив такими нелестными эпитетами, что впору было идти и бросаться с семейной резиденции Фростов головой вниз, лишь бы заглушить те несправедливые упрёки, которые отдавались в её воспалённом разуме… Ей показалось, что парень ещё не закончил с высказыванием накипевшего, поэтому, когда он снова смерил её уничтожающим взглядом, она подумала, что последует продолжение и хотела было закрыть глаза… Однако в этот момент оба они услышали негромкий, призывной свист. Повернув головы, они обнаружили, что не одни. На входе в гараж стояла Шарлотта, приветливо улыбаясь застигнутой врасплох паре. Эльза ещё не видела её так близко, и теперь получила возможность рассмотреть соседку Джека как следует. Засевшая в сердце тупая игла ревности снова неприятно кольнула её. Самое подходящее определение для Шарлотты было одно: невероятно красивая. С последней встречи она перекрасила волосы, и теперь они бирюзовыми кудрями спадали с плеч девушки. Неизменный стиль в одежде придавал ей ещё больше очарования: ярко-малиновая юбка с «клиньями», голубая толстовка — в цвет волос, а на голове красовался салатовый ободок с большим бантом. Эльза даже разглядела длиннющие накладные ресницы и лиловые линзы, придающее Шарлотте сходство с неким мифическим персонажем. И всё это настолько гармонично смотрелось, что было бы странно увидеть эту девушку в другом образе. И в то же время становилось ясно, что кому-либо другому не пойдёт подобный стиль. А вот юной соседке Фростов это не просто подходило, она явно чувствовала себя вполне комфортно, наплевав на стереотипы. Эльза, решившая немедленно проверить свои догадки насчёт чужих отношений, стала наблюдать за реакцией Джека — как он отнесётся к столь неожиданному визиту? Страдает ли он по своей подруге детства? Любит ли её? О чувствах, которые в это время бушевали в груди неё самой, Эльза старалась не думать. А Джек уставился на Шарлотту так, словно увидел призрак. Он не шевелился, будто его ноги приросли к земле, и не отрывал глаз от неё. — Привет, Фрости! Я смотрю, у тебя свидание. В голосе — ни намёка на волнение. Спокойный, уверенный тон, на который, как ранее думала Эльза, способен только один человек — Иккинг Хэддок. Однако Шарлотта сумела удивить её. Она вела себя более чем свободно, даже по-хозяйски, словно была абсолютно уверена в том, что Джек не способен её смутить. Так и оказалось. Он не двинулся с места, лишь процедил сквозь зубы: — Уходи… Подобная реакция не только не выбила соседку из колеи, но даже раззадорила. Она мелодично рассмеялась и произнесла: — Ой, Фрости, только не строй из себя крутого! Ты же отлично знаешь, что на подобное представление поведётся кто угодно, только не я. Бледные щёки Джеки залились краской. Эльза, наблюдая за этой картиной, едва не раскрыла рот от удивления. Джек Фрост умеет краснеть? Вот уж новости для передовой полосы в газете «Arendelle High School». — Я могу ненадолго украсть твою подружку? — продолжала Шарлотта, — мне необходимо перекинуться с ней парой слов, — несмотря на вопросительную интонацию, ей, похоже, вовсе не было нужно разрешение Джека. Девушка мигом взяла за руку Эльзу и потянула её за собой. У парня лицо вытянулось ещё больше, а в глазах заплескался самый настоящий страх. Эльзе впервые по-настоящему стало его жаль. Он едва смог проговорить: — Прекрати, Шарлотта, перестань… Но та в ответ лишь послала ему какую-то странную улыбку, чмокнула в щёку, и уже не медля, вышла из гаража, уводя за собой старшую из сестёр Разенграффе. Пока они шли, Эльза находилась в глубоком недоумении от всей абсурдности ситуации. Собственные чувства мешали ей мыслить здраво — тупая игла ревности колола как-то уж очень сильно, а жалость к Джеку смешивалась с гневом на его соседку, образуя взрывной коктейль. Требовалось удержать магию, которая могла прорваться в любую секунду, поэтому Эльза, пробуя успокоиться, старалась угадать, зачем она понадобилась этой фееричной девице. Почему она вообще обошлась с Джеком так ужасно в далёкие времена их отношений? И почему позволяет себе улыбаться сейчас, не чувствуя вины? Тем временем девушки добрались до каменной ограды особняка. За огромным раскидистым деревом, куда обе с трудом, но втиснулись, находилось отверстие, ведущее за пределы резиденции Фростов. Шарлотта сначала выбралась сама, а затем помогла Эльзе, которой подобный вид покидания территорий был несколько в новинку. И как только они оказались на дороге, где Джек точно не мог их услышать, нахальное выражение моментально слетело с лица Шарлотты, и она серьёзно посмотрела на Эльзу. — Прости за этот цирк. Он чувствует страх, как волк на охоте, поэтому иначе с ним общаться нельзя, — затем она повела новую знакомую к своему особняку. Здесь всё было совершенно по-другому. Эльза смогла убедиться в этом, едва переступила за ворота. Небольшой, но прекрасно разбитый сад, имевший немного дикий вид, который нисколько не портил его. Наоборот — было в этом что-то уютное. Кроме сада, вокруг дома росли фруктовые деревья, обильно увешанные плодами, благо климат позволял. Эльза уловила запах слив, груш и персиков — собирать урожай предстояло только в ноябре, но они уже вполне поспели. Проходя мимо этих деревьев, Шарлотта протянула руку, сорвала персик и отдала его Эльзе, весело прокомментировав: — Мы сами работаем в саду. Маме нравится это занятие, так что советую попробовать, это того стоит. Она по-настоящему вкладывается в работу, поэтому результаты её усилий невероятно вкусные. Остановившись возле двери, Шарлотта ещё раз обратилась к Эльзе: — Послушай, я знаю, что ты не говоришь, но поверь, моя семья тебя не обидит. Поэтому не теряйся и, уж тем более, не волнуйся! Она говорила очень спокойным и убедительным тоном. А Эльза не переставала удивляться: Шарлотта совершенно точно знала не только о том, что она не говорит, но и про её сложные взаимоотношения в школе. Но почему-то сейчас гнев на странную соседку семейства Фрост остыл, и она решила ей довериться. Дождавшись кивка, Шарлотта толкнула дверь и вошла в прихожую. — Мама, я вернулась! — позвала она. — Дорогая, мы в гостиной, — ответил ей голос из глубины дома. Шарлотта улыбнулась Эльзе и приглашающе махнула головой. Пока они шли, Эльза всё больше и больше влюблялась в этот дом и его атмосферу. Именно так, по её мнению (и Анна с ней наверняка согласилась бы), должен выглядеть дом, где жила бы семья. Потому что этот особняк напомнил ей их с Анной родной дом в Галвестоне. Та же простая обстановка без излишней вычурности, под ногами прохладный линолеум вместо торжественных ковров, обои без позолоты и прочей мишуры, всё очень красиво, настраивающее на умиротворённый лад. Эльза от души позавидовала Шарлотте — в таком доме могла жить только счастливая семья, а это всегда было приоритетом для неё самой. Особенно с учётом того, что свою семью она потеряла. Вскоре девушки дошли до гостиной, и перед глазами Эльзы предстали те самые девочки-тройняшки, которых она однажды видела вместе с Шарлоттой. Все трое рисовали, но, увидев вошедших, радостно взвизгнули и помчались к ним. Вскоре они все вместе уже висели на Шарлотте, а та так же радостно обнимала их. — Шарлотта пришла! — Наконец-то! — Смотри, что мы сегодня нарисовали! Узрев такую искреннюю привязанность, Эльза не могла не улыбнуться, отбросив прочь дурные мысли о соседке Джека. Однако она не сразу заметила ещё одну персону в этой комнате. Изящная женщина среднего роста тоже подошла к Шарлотте, а когда близнецы отлипли, наконец, она обняла её так нежно, как может обнимать только мать. Эльза подумала, что это и есть мама её новой знакомой. — Девочки тебя уже совсем заждались, — ласково улыбаясь, произнесла она, — почему ты задержалась? Всё в порядке? — Прости, мама, просто я зашла за своей подругой и решила позвать её к нам, — отозвалась Шарлотта, оглядываясь на Эльзу. Мама Шарлотты и тройняшки с любопытством уставились на неё. Эльза ощутила неловкость, ведь она не могла даже поздороваться, что было уж совсем неприлично. Но ей тут же пришли на выручку. — Это Эльза. Она не разговаривает, но рада приветствовать всех вас. А это, — Шарлотта указала на женщину, — моя мама, Ирен Фэй. — Точнее, мачеха, — мягко поправила её миссис Фэй и, ничуть не удивляясь заявлению падчерицы, взяла Эльзу под руку и повела к дивану. Усадив её, она показала на близнецов и сказала: — Это мои младшие дочери, — несмотря на собственное заявление, что она не мать Шарлотты, а только мачеха, она явно считала ту своей старшей дочерью, — они, как и сама Шарлотта, любят рисовать. Только Шарлотта занимается росписью по тканям, а близнецы учатся рисовать на бумаге, — и она с удовольствием посмотрела на всех четверых. Старшая из сестёр Фэй, тем временем, по очереди подходила к каждой из тройняшек и внимательно рассматривала то, что они нарисовали, пока её не было, попутно обсуждая их работу. А Ирен решила представить младших. — Это Джейн, она рисует только углём или простым карандашом. Даже портреты пытается написать, — одна из тройняшек повернула голову и серьёзно кивнула Эльзе в знак приветствия, — это, — Ирен показала на вторую девочку, — Памела, но она называет себя просто Пэм, она любит акварель и гуашь, — та весело помахала рукой, — ну и, конечно, Марго, она выбрала самое тяжёлое — масло и холст, — третья близняшка улыбнулась в ответ, — конечно, прежде чем рисовать на холсте масляными красками, надо очень долго учиться, но, — Ирен с улыбкой пожала плечами, — Марго не захотела ждать. Шарлотта учит их, помогает, она прекрасная старшая сестра, — сказано это было с такой любовью, что Эльза ни на минуту не усомнилась: Ирен Фэй оказалась золотой мачехой. Вопреки всем сказочным персонажам, она смогла заменить Шарлотте родную мать, ведь не зря сама девушка называла её не иначе, как мамой. Все трое девочек-близнецов с обожанием относились к старшей сестре, и она отвечала им взаимностью. Это действительно была счастливая семья. Пока Шарлотта уделяла внимание сёстрам, Ирен продолжала занимать Эльзу беседой. — Знаете, ведь имена девочкам дала именно Шарлотта, — произнесла она, видя, что Эльза ни на секунду не теряет нить разговора. Видимо, эту женщину не вгоняло в ступор то, что ей не отвечают, она старалась быть внимательной и корректной, дабы человек не чувствовал дискомфорта. И Эльза была благодарна ей за то, что не ощущает себя зверушкой в зоопарке. — Видите ли, Эльза, мама Шарлотты была очень начитанной женщиной, и свою единственную дочь назвала в честь одной из любимых английский писательниц… «Шарлотты Бронте», — мысленно догадалась Эльза, чьи родители тоже собирали дома коллекцию классической литературы. Не сказать, чтобы у Эльзы было время часто читать, но, тем не менее, с творчеством некоторых классиков она всё же была знакома. — Так вот, она хотела, если у неё ещё будут дети, так же наречь их в честь писателей, которые ей нравились. Поэтому я спросила Шарлотту о том, как бы нарекла дочерей её родная мама… У Эльзы моментально перед глазами появилась книжная полка, которая когда-то находилась в её доме. Она поняла, в честь кого названы близнецы. Джейн — разумеется, Джейн Остин; Марго — Маргарет Митчелл; Памела — наверняка Памела Трэверс, подарившая детскому миру чудесную сказку о Мэри Поппинс. — Ой, простите меня! — внезапно спохватилась Ирен, — я совсем забыла о гостеприимстве. Позвольте, я налью вам чаю? Или вы предпочитаете кофе? — Мама, ничего не нужно, мы поднимемся ко мне, — сказала подошедшая Шарлотта, — спасибо, что заняла Эльзу. — Вам точно ничего не приготовить? — Нет, попроси кого-нибудь из девочек принести нам фруктов, этого будет достаточно, — и Шарлотта озорно подмигнула мачехе, — ты же знаешь, как всем нравятся фрукты из нашего сада. — Конечно, с удовольствием. — Спасибо большое! Комната Шарлотты находилась на втором этаже, как и принято в большинстве домов. Обстановка в ней не разочаровала Эльзу — она полностью соответствовала уюту и миру, который сложился в сердце, едва только они зашли в сад этого особняка. Огромный шкаф с одеждой был открыт, и у Эльзы почти зарябило в глазах от пестроты и экспрессивности, которую предпочитала в своих нарядах Шарлотта Фэй. Теперь было ясно, что свою одежду она раскрашивает сама, дополнительно занимаясь росписью по тканям. Ещё взгляд Эльзы задержался на доске с фотографиями, украшавшей одну из стен. Фотографий было множество: Шарлотта с близнецами, она же с отцом и Ирен, Шарлотта-ребёнок с незнакомой молодой женщиной — видимо, родной матерью… И ещё несколько фотографий, которые Эльза уже видела сегодня утром… Маленькая Шарлотта и бледный мальчик с пепельными волосами… Джек… Такой непохожий на себя нынешнего… И повзрослевшая Шарлотта не прятала эти снимки в отличие от него… Ей были дороги эти воспоминания… Она не могла его бросить, иначе не оставила бы такую память прямо на глазах… Эльза окончательно запуталась в своих догадках о прошлых взаимоотношениях этих двоих, и обернулась к Шарлотте, молча ожидая и требуя объяснений. Та пристально наблюдала за ней — видимо, она хотела, чтобы Эльза увидела эти фотографии. И в который раз выражение лица Шарлотты поменялось. Оно теперь было печальным, и последовавшая за этим фраза тоже прозвучала грустно: — Прости… ещё раз… Затем она решительно подошла к Эльзе, взяла её руки в свои и сказала, глядя в её льдистые глаза: — Уверена, у тебя много вопросов — в том числе и тот, зачем я позвала тебя сюда. Я отвечу: я хочу спасти Джека. И прошу твоей помощи. Потому что только ты можешь мне помочь.