— Что-то привело тебя сюда, Флинн Райдер. Быть может, это была судьба, предназначение... — Или конь.
— Я уже устал твердить вам всем, что поймать Флинна Райдера — дело всей нашей жизни! — бушевал капитан Палмер. Его отдел вытянулся в струнку и ждал, пока шеф закончит еженедельную промывку мозгов. — Мне надоело слушать постоянные вопросы от начальства и упрёки от журналистов в том, что полиция ни черта не делает! А журналисты тут при чём? У нас же не отдел особо тяжких преступлений, работники которого постоянно сталкиваются с маньяками и серийными убийцами! Что они к нам пристали! А всё из-за распроклятой диадемы, будь она неладна! Райдер проходил в полицейских сводках как очень ловкий вор и мошенник, пока ему не пришло в голову ограбить банк, где семья Голден хранила единственную в своём роде диадему, сделанную около двух веков назад, из платины, украшенную редкими рубинами, розовыми бриллиантами и жемчугом. Её стоимость была свыше тридцати миллионов долларов, многие коллекционеры мира отдали быть жизнь, чтобы просто увидеть её вживую — не говоря уж том, что каждый из них мечтал иметь этот шедевр в своей коллекции. Но она досталась Бенджамину Голдену. Диадема была положена в банк, заперта на несколько кодовых замков, под лучшую систему безопасности. И нет бы золотому магнату просто промолчать о том, что редчайшая ценность теперь принадлежит ему! Нет, он начал хвастаться этим! Максимус мысленно костерил Голдена, на чём только свет стоит. История с «Титаником» никого ничему не научила! В элитном клубе для очень богатых и очень солидных людей владелец диадемы рассказал всем и каждому, что у него теперь есть, где оно лежит, и что никто не посмеет ограбить этот банк. А если и найдутся такие идиоты, то им ни за что не взломать хранилище. Да, таковые нашлись, но в итоге идиотом стал сам Бенджамин Голден. Флинну Райдеру удалось обойти охрану, систему безопасности и взломать хранилище! И главное — среди бела дня. Именно на этой краже вор сделал себе имя в мире криминала. Отдел по борьбе с ограблениями даже уважительно присвистнул в полном составе (но только тихо, а то как бы босс не услышал!). Это случилось несколько месяцев назад, и все эти месяцы глава отдела, капитан Теодор Палмер, получал по шее от начальства, а все его подчинённые бегали, высунув языки. На Флинна Райдера, как это ни странно, было довольно мало сведений. Где родился, кто его родители — непонятно. Зато более-менее отслеживается его путь лет примерно с семи, когда он активно начал промышлять карманными кражами. Тогда стало известно, что он входит в состав банды, что удерживала за собой весь опаснейший квартал Хьюстона. Банда называла себя в честь собственного бара — единственного легального бизнеса в их ведении, «Сладкий утёнок». И подобное название ни у кого смеха не вызывало — оно вызывало холодный пот. Они очень потрудились, чтобы другие банды города с ними не связывались. Более того — никто и никогда за последние пятнадцать лет не пытался провести раздел территории, что находилась во власти «Утёнка». Их боялись, уважали, и все знали одно — если кто-то под их защитой, то лучше к нему не лезть. Другие группировки казались милой детсадовской группой по сравнению с ними, поэтому отдел по борьбе с бандами мог с уверенностью сказать, что наличие «Сладкого утёнка» в городе — Хьюстону даже на пользу. Никто не будет метить в короли и делить сферы влияния. И всё было бы просто замечательно, но Флинну Райдеру пришло в голову укрась диадему, принадлежащую Голдену, и теперь у отдела по борьбе с ограблениями была непрерывная головная боль. К тому же отдел по борьбе с уличными бандами честно дал понять: информацию по вору они предоставят, но ловить его не будут. У них в «Утёнке» работает парочка информаторов, с огромным трудом туда внедрённых, неплохо отлажена система по поимке крупных партий наркоты, так что никто здесь рисковать не собирается. Поэтому капитан Палмер и отделил, так сказать, Флинна Райдера от остальной группировки и велел заниматься только им. Сдвигов не было, как он и сообщил на сегодняшнем собрании. — Мне изрядно надоело, что мой отдел работает только по этому вору, не находит времени на другие дела, но при этом никакого прорыва не наблюдается! — капитан едва не грохнул кулаком по столу. Отдел, только-только выдохнувший, разом подобрался. — Поэтому с сегодняшнего дня я назначу одного человека, который будет заниматься делом Флинна Райдера. Медина! Максимус вздрогнул, но отозвался по форме: — Да, босс! — Теперь этим делом официально занимаешься только ты. Доклад — каждый вечер. Все свободны, — тон его стал спокойнее, поэтому народ не разбежался, а разошёлся. — Медина, зайди ко мне в кабинет, — позвал он собравшегося уйти офицера. Максимусу ничего не оставалось, как подчиниться. — Послушай, я знаю, что ты удивлён, — уже довольно мягко начал капитан, едва Максимус закрыл за собой дверь в кабинет, — но ты ведь давно мечтаешь о должности детектива. Я прав? — Да, сэр, — кивнул тот. — Что ж, тогда считай, что это твой персональный шанс его получить. Расследуй это дело, поймай Флинна Райдера, верни чёртову диадему Голдену и ты станешь детективом. — Но я не могу заниматься расследованием, не являясь им уже сейчас, — возразил офицер. — Правильно, поэтому тебе в помощь будут предоставлены два напарника — Уайлдер и Холл. Ты будешь искать, выслеживать, допрашивать, а они как будто бы будут вести дело. Но на самом деле будешь вести его ты. И спрашивать я буду с тебя, а не с них, — он сурово взглянул на Максимуса, — Поэтому не вздумай облажаться, Медина. — Вы настолько доверяете мне? — хладнокровно спросил офицер, — вы настолько уверены, что у меня получится? — У тебя сильная интуиция, — отозвался капитан Палмер, — ты неплохой психолог и разбираешься в людях. А ещё мне известно, что если ты нападёшь на след, то ты, точно конь, его не упустишь. Любая улика, любая ниточка — ты ничего не забудешь и всё отработаешь. Ладно, предупреди своих напарников и займись этим уже осточертевшим мне вором! — Да, босс, — коротко кивнул парень. Он хотел было уйти, но задержался и сказал чуть тише: — Спасибо… папа. Палмер вскинул на подчинённого довольно строгий взгляд и сказал: — Пусть здесь и сейчас никого нет, но это не значит, что мы дома. Я тебя предупреждал на этот счёт. На работе — только рабочие отношения. — Да, босс, — согласился отчитываемый и, наконец-то, покинул кабинет. Джулиана Холл и Николас Уайлдер детективами тоже стали недавно, получив эти звания благодаря одному запутанному делу, где работали как напарники и очень удачно проявили себя. С тех пор их работу в паре оценили, а потому решили оставить сей тандем нетронутым. Они были ровесниками Максимуса, но к их должностям он относился с уважением. В принципе, в отдел они трое пришли почти одновременно, познакомившись ещё в академии, а потому сдружились. Хотя даже им Максимус не сообщил, что их начальник — это его отец. Теодор был человеком чрезвычайно строгих правил, а потому не собирался брать к себе в отдел человека, которого могут связать с ним лично, и затем выслушивать про неожиданное повышение и намёки на родственные связи молодого полицейского. Он хотел, чтобы Максимус всего добился сам. Поэтому ещё перед поступлением в академию его сын сменил фамилию отца, взяв себе девичью фамилию матери. Но даже закончив академию с отличием и придя в отдел Теодора Палмера без каких-либо родственных рекомендаций, лишь имея на руках отличные отзывы от всех своих преподавателей, тот не получил одобрения отца. Максимусу хотелось работать именно в его отделе, и дело было вовсе не в том, чтобы папа был рядом. Он слишком хорошо знал Теодора, поэтому спокойно принял правила: не обращаться к начальнику иначе чем «босс», ни в коем случае не говорить, что тот является его отцом, и не заговаривать с капитаном без лишней нужды; к тому же с Максимуса тот спрашивал больше, чем со всего остального отдела, и многие коллеги думали, что их начальник испытывает к офицеру Медине какую-то личную неприязнь. Но насчёт его личных качеств отец оценивал сына трезво: Максимус был очень внимательным, умел искать, не испытывал жалости к осуждённым, и не терял след, если удавалось напасть на него. Он точно знал, чего хочет, поэтому за дело взялся со всем служебным рвением. — Значит, мы работаем вместе? — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс Николас. Максимус кивнул. — Тогда, Макс, тебе придётся заново собирать информацию. — Да, очевидно же, что мы постоянно что-то упускаем, — добавила его неизменная спутница. — Дело не в том, что мы упускаем, — спокойно отозвался офицер Медина, — дело в том, что мы забываем о главном плюсе Райдера. — Ты-то должна это понимать, Джулс. Ты тоже девушка. — Ну и что? — с достоинством ответила Джулиана. — Меня, в отличие от многих из нашей конторы, вовсе не впечатляет какое-то там мифическое обаяние этого вора! Это была чистая правда. Её интересовала только карьера. Долгое время Джулиану Холл никто не воспринимал всерьёз. Она была небольшого, даже маленького, роста, хорошенькая, круглолицая, с очаровательными ямочками на щёчках, пухлыми губками, огромными глазами небесно-голубого цвета, да при этом ещё и жемчужная блондинка. Короче, ясно что с такой внешностью очень трудно добиться уважения коллег, если ты работаешь в полиции. Поэтому Джулс яростно сражалась со всеми возможными стереотипами, лишь бы её перевели в отдел, а не заставляли патрулировать улицы. К её чести, не сразу, но ей это удалось. И Максимус считал её надёжным человеком, который в своём упорстве достигает нужных результатов, а это значит, что в работе на неё точно можно положиться. Совсем другим был её напарник, Уайлдер. Тот обладал внешностью и манерами, которые больше подошли бы какому-нибудь мошеннику: заискивающая улыбка, плавные, словно бы ленивые, движения, рыжевато-каштановые волосы, хитрые золотисто-зелёные глаза, субтильное телосложение, вечно неспешная походка. В общем, создавать нужное впечатление Николас умел! И в этом был его главный плюс: никто и никогда не подозревал в нём полицейского, пока он сам не скажет, что было идеальным для работы под прикрытием. Всё в нём было обманчивым, и видели его настоящим только те, кто давно его знал. А поскольку Максимус и Джулиана вместе с ним учились в полицейской академии, то им он и доверял. Что касается самого Максимуса, то он производил довольно пугающее впечатление на окружающих. И прекрасно об этом знал. Его своеобразная внешность иногда играла ему на руку, иногда нет. Ему достались пшенично-русые волосы, невероятно светлая кожа и совершенно чёрные, как уголь, глаза. Глаза были наследием матери, уроженки Венесуэлы. Фамилия, естественно, тоже. Его лицо имело породистые черты, но какие-то чересчур суровые, видимо, в отца. Максимус был высок, регулярные занятия в спортзале позволили ему хорошо развить мускулатуру без всяких препаратов; но даже постоянное нахождение на солнце не помогло ему хоть немного избавиться от фарфоровой бледности своей кожи. Он мог бы считаться даже красивым. Но он пугал и завораживал одновременно. Максимус отталкивал от себя людей, пусть и несознательно. Он был довольно неприветлив, скуп на улыбку или какие-либо ещё эмоции. Вот они и предпочитали держаться втроём, учитывая, что именно их троица являлась не теми, кем их считали, на самом деле. К ним ещё в академии приклеились прозвища: Джулс была прозвана за умилительные внешние данные Зайкой, Николас за манеры и специфическую шевелюру — Лисом. А Максимус, который был самым быстрым и проворным на занятиях по самообороне, получил за эту самую скорость прозвище Скакун Арабский. Эпитет «Арабский» шёл бонусом к его внешности. Он не возражал. И детективами они тоже должны были стать одновременно. Но на тот момент, когда Джулиану и Ника перебросили в отдел наркоконтроля — в качестве дополнительных рук и помощи, соответственно, то Максимуса отец оставил в собственном отделе. Как знал, зараза! Ник и Джулс раскрыли дело почти самостоятельно, вернулись в родной отдел, получив звания детективов. А Максимус так и оставался офицером. Теодор Палмер наверняка чувствовал себя неловко из-за этого, ведь у него был реальный шанс отправить Максимуса в чужой отдел и там со спокойной совестью он мог бы, как и его друзья, стать детективом. Потому он и велел Максимусу работать именно с этими двумя — они точно не должны его подвести. Неразлучная троица уселась за материалы дела, которые их отдел насобирал за полгода. — Итак, что у нас есть на Флинна Райдера? — задал риторический вопрос Максимус. — У нас есть феноменальная способность не получаться на фотографиях, — протянула Джулиана, разглядывая скопившиеся снимки. Никто не знал, как это у вора выходит, но любая специализированная техника, какой бы качественной, дорогой и новой она не была — всё выходило рядом с ним из строя. Записи с камер наблюдения либо не сохранялись, либо по какой-то причине были затёрты; снимки получались засвеченные, либо смазанные, либо с неудачным ракурсом, либо ещё с каким-то дефектом. Отдел ругался, плевался, но поделать ничего не мог. Поэтому объявления о поимке Флинна Райдера может и были развешаны по всему городу, но сильно не привлекали внимания сознательных граждан — ввиду их плохого качества. Собственно, с фотороботом получалась та же ерунда. Очарованные вором дамы описывали Флинна Райдера по-разному; да и вообще довольно сложно получить чёткое описание от женщин, которых выбирал этот мошенник. Он как специально работал только с полными и закоренелыми дурами, которые смотрели на него с обожанием и открытым ртом. На допросах они выводили из себя полицейских в течение десяти минут. От одной из них Максимус сумел добиться хоть какой-то существенной детали, потратив на неё час. Эта женщина вспомнила, что от Флинна Райдера исходил какой-то тягучий, странный, но очень притягательный запах. Описать его толком она не смогла. Вроде бы и табачный, а вроде и морской, а может и можжевеловый, может и мускусный… Голову можно было ломать бесконечно! Чем и занимались сейчас молодые полицейские. Так же они хорошо понимали, что соваться на территорию «Сладкого Утёнка» категорически нельзя — нет ни улик, ни доказательств, ни свидетелей. Нормальных свидетелей, во всяком случае. С обыском тоже ничего не выйдет, понятное дело, что все участники банды не скажут, где именно обитает вор, и прижать их нечем. Глава отдела по борьбе с уличными бандами дал ясно понять Теодору Палмеру: хотите ловить вора — ловите самостоятельно, а мы вам не помощники, у нас там с трудом отлаженная система информации! — Твою мать! — выругался обычно не сквернословящий Николас. — Уже две недели, как мы заново приступили к расследованию. Ну… то есть к поимке. И по-прежнему ничего! Босс рвёт и мечет! — Не переживай, — спокойно отозвался Максимус, — он же всё равно орёт на меня, а не на тебя и Джулс. — Да я понимаю, — Уайлдер махнул рукой, — но всё равно обидно, что мы не можем тебе ничем помочь. И хоть бы на сантиметр продвинулись. Вот что нам теперь делать? — Ну, что я буду делать — я точно знаю, — он не отрывал глаз от компьютера, — а что ты будешь делать?.. Знаешь, на твоём месте я бы пригласил Джулс куда-нибудь! — Так мы же часто с ней ходим в бар, посидеть, — Николас удивлённо взглянул на напарника, — не понимаю, к чему ты. — Я имею в виду не бар. А настоящее свидание. — Ты обалдел?! Какое свидание, мы с Джулианой напарники! — Ник, а давай ты перестанешь валять дурака? — Максимус поднял глаза от компьютера. — Вы мне оба страшно надоели за эти годы — что ты, что она. Ты давно в неё влюблён, а она определённо неравнодушна к тебе. Поговорите уже! Ник явно собирался что-то возразить, но Максимус не дал ему такой возможности — снова уставился в компьютер, читая про ту самую диадему. Господи, как же она его достала!.. Вообще их отдел официально назывался Специализирующимся На Всех Видах Искусства, но это было долго выговаривать, а поскольку занимались они тем, что искали очередную цацку богатого идиота, которому приспичило неудачно поставить её на охрану, то позднее их и стали величать отделом ограблений. Коротко и по существу. Ник куда-то удалился — Максимус не слышал, что тот сказал на прощание. Самому ему торопиться было некуда. Чем меньше он виделся сейчас с отцом, тем лучше. Конечно, он уже давно не жил с родителями, но мама периодически приглашала его на ужины, когда готовила национальную венесуэльскую кухню. Как сегодня, например. Подруги у него тоже не было — всё своё свободное время он предпочитал изучать предметы искусства, чтобы в последствии было проще их искать. Он уже собрался выйти за кофе, как поступил очень странный звонок. В сообщении было сказано, что позвонила некая женщина и сообщила, что она «кажется, видела того самого вора, о котором постоянно говорят в новостях». Молодой полицейский насторожился. Нюх у него был покруче собачьего, потому его Скакуном и прозвали. Он немедленно уточнил адрес этой женщины, велев предупредить её, что прямо сейчас отправится к ней домой, дабы подробнее расспросить о том человеке, которого она видела. Ему передали, что миссис Малинари не возражает. Женщина оказалась пожилой и аккуратной старушкой — вовсе не из тех, кому до всего есть дело. Максимус сразу решил, что давить не станет, а будет весьма предупредителен, потому что одинокие люди, вроде неё, всегда ценят обхождение. — Я помогаю приюту для бездомных животных, — сказала миссис Малинари, — когда я овдовела, мне необходимо было чем-то себя занять, вот я и решила помогать обделённым. — В чём заключается ваша помощь? — мягко спросил внимательно слушавший полицейский. — Вы наверняка не знаете, сколько сейчас стоят лекарства и операции — поверьте, не намного дешевле, чем для людей, — улыбнулась женщина, — и питание тоже весьма затратно. Так что я покупаю все необходимые средства для содержания немаленького количества собак и кошек. Корма, в частности. — Хорошо, а что вы делали в тот день, когда столкнулись с предполагаемым преступником? — осторожно подвёл к теме Максимус. По словам сердобольной вдовы выходило следующее. Она отправилась в «Lucky charm», чтобы приобрести там необходимый для ремонта материал. Предновогодние распродажи делали своё дело, и зоозащитники решили отремонтировать приют после всех праздников. Но закупить те же обои и краску стоило прямо сейчас, пока была возможность и низкие цены. Поэтому миссис Малинари и спешила в торговый центр — не совсем за подарками, но всё же. Около центра был большой поток людей, спешивших в обе стороны. Старушка была не особенно юркой, поэтому её толкали все подряд. Кончилось тем, что она налетела на одного парня, да ещё с такой силой, что с него слетели солнечные очки. Юноша ослепительно улыбнулся пожилой леди, извинился, хотя не был виноват, поцеловал ей руку и скрылся в людском потоке так быстро, что женщина не заметила, в какую именно сторону он пошёл. Но через пару дней был составлен очередной фоторобот Флинна Райдера и показан по телевизору; и что-то показалось миссис Малинари странно знакомым в этих чертах, пусть и несколько неживых. Потом она вспомнила вежливого юношу и позвонила в полицию. Максимус был и доволен, и одновременно в диком недоумении. — Как вы смогли его узнать? — спросил он. — Ведь фоторобот и оригинал сильно отличаются друг от друга. — Милый молодой человек, — вздохнула старушка, — в прошлом я — художница; запоминать все мельчайшие детали я должна не хуже чем вы, полицейские. И примите мой совет на будущее: фотороботы ничего вам не дадут. Вам в отдел нужен хороший портретист. — Почему? — советы Максимус никогда не игнорировал. Особенно от умных людей, а миссис Малинари явно была умной женщиной. — Потому что когда вы составляете фоторобот, то просто выслушиваете описание отдельных частей лица: глаз, черт, носа, губ. В итоге перед вами одна половина лица, а компьютер благополучно копирует другую. — А это разве неверно? — В корне неверно! Ведь левая и правая половины лица отличаются друг от друга. Это знает любой художник. Если хотите, я нарисую вам портрет вашего вора. Я хорошо его запомнила. Именно поэтому Максимус Медина был хорошим полицейским. Он отлично умел слушать. На следующий день он получил записи с камер наблюдения в том торговом центре. Теперь, благодаря портрету миссис Малинари, найти Флинна Райдера в толпе не составило труда. Хотя это было совсем не то, что он ожидал увидеть. Девушка рядом со знаменитым вором совсем не походила на очередную подружку. Слишком спокойная, слишком нежная, подчёркнуто не его социального круга. Впоследствии, когда Райдер попрощался и исчез, Максимус имел удовольствие наблюдать за разборками этой девушки и другого парня, такой же белой масти, как и она. Звука не было, поэтому понять суть претензий было невозможно. Зато их поцелуй произвёл впечатление на большинство посетителей. И как только в интернет не выложили! Офицер Медина пребывал в ещё большем недоумении. Он был на сто процентов уверен, что это — след. Самый настоящий, пока еле различимый, но — след. Только какое отношение могут иметь эти двое, явно вращающиеся в высших кругах хьюстонского общества, и этот, с позволения сказать, мошенник, который зачем-то покупал японские гребни в очень дорогом бутике. Кстати, опрос персонала того бутика ничего не дал. Да, девушку вспомнили. Описали как необычайно молчаливую, стоящую в сторонке, пока парень выбирал подарок. Кому? Да фиг его знает. Иногда подходил к ней вроде как посоветоваться, но о чём они говорили, никто не слышал. Не пропало ли что после их визита? Нет, что вы! Очень порядочные молодые люди. Получалась какая-то чепуха. Именно девушка не давала покоя мозгам офицера. Он выучил, какой тип выбирает себе Райдер, если ему для дела необходимо охмурить барышню: средний слой социума, средняя внешность, средняя самооценка, средний заработок. И желательно с очень средним умом. А эта девушка была настоящей красавицей. И она совершенно точно не имела романтических отношений с вором, очень уж спокойно вела себя рядом с ним и никаких обожающих взглядов не бросала в его сторону. Даже если после этой встречи ей и устроили сцену ревности — так предполагал Максимус. А на какую тему ещё мог скандалить парень, с которым она потом села в машину как ни в чём не бывало? Номера машины тоже пробили, естественно. И тут Максимус Медина получил настоящую головную боль!.. Тачка принадлежала семье Фрост. Максимус даже толком не успел получить информацию, как отец немедленно вызвал его в кабинет. — Ты что творишь? — вместо приветствия сказал он, едва сын закрыл за собой дверь. — Зачем тебе машина этой семьи? Ты вообще соображаешь, что значит эта фамилия в штатах, а тем более — в Техасе?! — Сэр, я не знал, чья это машина, когда пробивал номера, — спокойно сказал офицер. Теодор чуть не подорвался в кресле: — Не знал?! Да как ты мог не знать, все подобные машины у нас вбиты в отдельный реестр, их наизусть учат, чтобы держаться подальше. — Это имеет прямое отношение к делу о диадеме. Если я не ошибаюсь, семья Голден имет такой же вес в городе, как и семья Фрост. Поэтому вряд ли прокурор будет сильно возражать с ордером. Особенно, - он выделил слово интонационно, - учитывая факт приятельских отношений прокурора с Голденами. — С каким ещё ордером? У тебя нет никаких оснований, чтобы тебе разрешили обыск. Ты сам-то понимаешь, что у тебя плохо с доказательствами? — Но это первая реальная зацепка за несколько месяцев, босс, — резонно заметил Максимус, — если её не отработать, то мы можем вернуться к изначальной точке. — Ладно. Валяй, говори, что ты там откопал за эти две недели, — сдался капитан Палмер. Он внимательно выслушал сына, вместе с ним посмотрел все записи с камер, и пришёл к тому же выводу, что и Максимус пару часов назад. Кроме девушки с необыкновенной внешностью зацепиться больше не за что. Её пробили по базе данных, и выяснили, что зовут её Эльза Разенграффе, и что она вместе с сестрой Анной Разенграффе находятся сейчас под опекой семьи Фрост. Всё было официально. Стало ясно, что просто так ордер будет добыть нелегко. — Скорее всего, она неофициальная невеста Фроста-младшего, Джека, — подытожил капитан, — совершеннолетними они станут только в следующем году; наверное, поэтому Фросты оформили над ней опеку. Только какое отношение она может иметь к Флинну Райдеру? Да ещё и покупка эта странная… — Сэр, я не знаю, как она связана с преступником, но уверен, что связь есть, — Максимус продолжал настаивать, — ну, в конце концов, вы же верите в мою интуицию? — Я не могу прикрепить твою интуицию к делу, — ворчливо проговорил капитан, — а не имея на руках ни одной улики, прокурор к твоим предчувствиям не прислушается. Ему ни за каким хреном не сдалась очередная шумиха в прессе, где нашу полицию обвинят в преследовании одной из самых богатых и влиятельных семей в Америке. С целью получения взятки, разумеется! — Босс, вы говорите какой-то бред, — сдержанно улыбнулся Максимус. Теодор поднял на него глаза. — Ты думаешь? Я подобный бред каждый день в газетах читаю, если тебе интересно! И прокурора беспокоить будет даже не сам бред, а лишь легчайший намёк на то, что журналистам может прийти в голову такая идея. — Хорошо, я вас понял. Тогда чем же мне подкрепить свои догадки, кроме видео? — Тебе нужно реальное доказательство того, что Флинн Райдер бывает в доме у Фростов. Найдёшь его — пожалуйста, будет тебе ордер. Хотя даже так мы с тобой выслушаем! Максимус коротко кивнул и вышел. Ему предстояла работа. — Легко сказать — нужно застать Райдера в резиденции Фростов, — причитала Джулиана, отправляясь за кофе. Это какой-то идиотский план! Что может быть общего у ТАКОЙ семьи и этого вора? Но она и Ник обещали помочь, а потому установили слежку за домом Фростов, сделали пару вылазок в школу, дабы узнать информацию, и теперь по очереди дежурили в этом районе. Максимус не сомневался в своей правоте, да и Джулс, сколько лет она его знала, ни разу не замечала, что бы интуиция вдруг подвела его. Интуиция была, можно сказать, его сильной стороной. Когда они только осматривали этот район, то приехали на разведку втроём. Почти ничего не выдавало в них копов, только излишне напряжённое выражение лица Максимуса — так было всегда, когда офицер Медина чувствовал, что подбирается ближе к разгадке. В какой-то момент их ознакомления с местностью Николас внезапно присвистнул, глядя куда-то в сторону. Джулиана тоже туда посмотрела и едва не запнулась. По улице двигалась девушка в таком наряде и такой психоделической раскраски, что полицейское трио просто не могло не обратить на неё внимания. Только Максимус не среагировал, даже бровью не повёл. Он вообще редко удивлялся. На девушке было кричаще-красное платье с жёлтыми цветками, выкрашенные в розово-жвачный цвет волосы и фиолетовые ботинки. Сверху она набросила такой же фиолетовый пуховик, который почему-то был расстёгнут, несмотря на снег в штате; а длиннющие, явно накладные ресницы, так и вовсе отпугивали. — Простите, мисс, вы живёте в этом районе? — обратился к ней Максимус. Девушка насмешливо взглянула на него, несколько секунд вглядывалась в лицо, а потом вдруг спросила: — И почему вдруг полиция задаёт мне такие вопросы? — Я вас спрашиваю потому, что меня интересуют здешние жители, — скрывая удивление, произнёс Максимус. И как эта девчонка сообразила, где они работают? — Извините, но я не могу отвечать на ваши вопросы, — по-прежнему улыбаясь, произнесла она. — Мне только семнадцать лет. — Может, вы подскажете тогда ваше имя? — пристально глядя в её лиловые глаза, поинтересовался офицер, окончательно убеждённый, что странностей в этом деле становится всё больше и мысленно ставя эту девушку на заметку. — Чтобы мы могли уточнить ваши данные и убедиться в том, что вы говорите правду. — Полагаю, вам полное имя необходимо? — изысканно вежливо уточнила девушка, и Джулиана поняла, что Максимуса она уже основательно вывела из себя, хотя он никак не изменился в лице. Ничего, он позднее выскажется, а они с Ником будут слушать! — Разумеется, и дату рождения не забудьте. — Шарлотта Агнесса Фэй, к вашим услугам, — и девушка присела в реверансе. Дальше Джулиана не слушала этот диалог. Причём она была уверена: Шарлотта Фэй отлично видела, что Максимус злится, и как специально выводила Медину из себя. Как будто ходила по краю, используя лишнюю дозу адреналина в крови. Она ведь точно знала, что полицейский её запомнит! Ага, попробуй такую забыть, да щас! Когда девушка всё так же вежливо попрощалась и скрылась за воротами напротив дома Фростов, Максимус, как ни странно, удовлетворительно кивнул вместо того, чтобы вполголоса выругаться, что обычно и делал. — За ней, если что, тоже приглядывайте, — сказал он своим напарникам. — А она-то тут при чём? — позволил себе удивиться Николас. — она просто соседка Фростов. — Нет, — уверенно покачал головой офицер, — она совершенно точно связана и с Фростами, и, возможно, со всей этой историей. — Да с чего ты это взял?! — Предчувствие, Уайлдер. Предчувствие. В течение нескольких дней Джулиана и Николас наблюдали за жизнью школьников, а Максимус был занят обиванием порогов своего начальства и начальства начальства. Пока офицер Медина действовал на нервы своему руководству, детектив Холл провела разведку в школе, где учились все молодые обитатели дома Фростов. Подслушав кое-какие разговоры, она узнала кучу ненужной информации про его друзей — элиту школы, и про него самого как объекта обожания многих девиц. Но ни слова она не услышала про Эльзу Разенграффе. За Анной Разенграффе и её другом Кристоффом Джулиана тоже посматривала, но ни разу в их разговорах не проскользнуло что-то полезное. До тех пор, пока речь не зашла о намечающемся бале в доме Фростов, при том, что родители отсутствовали, а за подростками присматривал отец Аннабель Фрост, Карлос Клифф. Николас тоже не подвёл. Он всё-таки заметил то, что желал увидеть Максимус. Соседка Фростов и Королева фриков в одном лице — Шарлотта Фэй — действительно общалась с соседями! Точнее, с Эльзой. Та заглянула к ней один раз, чтобы передать приглашение. Как выяснилось — на тот самый бал, о котором позже рассказала Джулс. Дату он тоже узнал от неё. Собрав все сведения в целом, они доложили обо всём Максу, настаивая, что он должен быть на слежке лично, когда начнут приходить приглашённые. Вдруг именно в тот вечер случится что-нибудь интересное? Собственно, Максимус и не возражал. Поэтому в день бала в машине дежурили трое, каждый при оружии, если вдруг придётся действовать не по плану. Все фотографии друзей и приближённых к молодому Фросту офицер Медина выучил досконально. Поэтому каждого узнал бы сразу, даже не видя раньше никого из них вживую. Он тщательно изучал всех приходящих. Почти все они предпочитали надевать маски уже около ворот, когда нужно было входить в резиденцию. Но одна пара привлекла его особое внимание. Это был юноша в традиционно чёрном костюме Зорро и девушка в персиковом костюме восточной красавицы: она закрепила на волосах длинную ткань в тон костюма, призванную, видимо, чтобы скрыть волосы обладательницы. Но если свою маску она тоже, как и все, надела около входа, то Зорро не снимал свою ни на минуту. Наоборот, он поправлял её, проверяя, чтобы она была на месте. Ко всему прочему эти двое сопровождались рослым мужчиной — охранником, как всегда, безошибочно определил Максимус. Парочка и сопровождающий скрылись за дверью главного входа, а офицер велел детективам ни в коем случае не покидать пост. Сам он отправился добиваться ордера у прокурора. С учётом времени ему и его просьбе, разумеется, никто не обрадовался. Он потратил достаточно сил, убеждая сначала отца, а потом и его начальство, что ордер необходим, причём прямо сейчас, иначе знаменитый вор снова уйдёт. И, возможно, даже унесёт с собой очередной трофей из ценностей другой известной семьи. Его объяснения по поводу того, что Флинн Райдер может быть знаком с кем-то из дома Фростов, никто не желал поначалу даже слушать. Теодор Палмер без доказательств вообще не хотел пускать сына на встречу с высокими чинами юридического мира. Максимуса спасало лишь то, что никто не знал о слежке, поэтому вряд ли кто-либо будет торопиться уйти с этого бала. Он долго настаивал на необходимости обыска дома Фростов именно в данный момент. В конце концов, отец поддержал его перед прокурором. Практически открыто. Макс чуть-чуть обалдел — он хорошо понимал, что значит это открытое заступничество перед начальством. Это значит, что если он, офицер Медина, сейчас облажается, то отец его не простит. Капитан Палмер редко позволял себе влезать в чужие проблемы, особенно в разборки сына. Но если позволял, то потом много требовал за проявленную лояльность. И Максимус совершенно не хотел, чтобы за помощь в получении ордера отец содрал с него потом три шкуры. А в том, что сдерёт, сомневаться не приходилось. Если Максимус не поймает вора, то вряд ли останется в отделе. И уж точно потом у него не будет хороших отношений с отцом. Он ни в коем случае не должен подвести его! В связи с долгим процессом выбивания столь желанного для всех участвующих в этом деле ордера на обыск и допрос всех причастных, Максимус вернулся к своим напарникам уже тогда, когда вечеринка была в самом разгаре. Они втроём ворвались на бал, мысленно приготовившись к тому, что никто не будет от их появления в восторге. Дворецкий спокойно препроводил их на второй этаж, выслушав предварительно все объяснения, где и уведомил Карлоса Клиффа в том, что резиденция Фростов должна подвергнуться обыску. Максимус твёрдо смотрел в глаза пожилому мужчине, когда тот задавал вопросы, касаемые повода для столь радикальных мер. Он был вежлив, спокоен, чем вызвал у молодого офицера невольное уважение. Его нисколько не пугала полиция, и он не спешил козырять положением своей семьи в этом городе, да и вообще в Техасе. Обычно Максу приходилось проходить через стандартную процедуру выслушивания всех регалий подозреваемых, угроз в его собственный адрес, жалобы на произвол полицейских органов; заканчивалось всё это обещанием судебных исков, в которых офицер Медина, по идее, должен был захлебнуться. От знаменитого фотографа не последовало ничего подобного. Он спокойно попросил всех приглашённых содействовать детективам и лично офицеру Медине, велел прислуге показать дом тому, кто займётся обыском — Максимус отправил Николаса вместе с дворецким для оного. Джулс осталась на втором этаже, а он принялся разглядывать подростков, которых оказалось немало на балу. — Я прошу всех снять маски, — обратился Макс к молодёжи. Все немного засуетились, но обошлось без всеобщих возмущений, маски были сняты. Максимус напряжённо вглядывался в пёструю толпу, пытаясь выцепить чёрный костюм Зорро, однако не преуспел. К тому же его глаза уловили другую, тоже весьма нужную цель. Девушку в восточном костюме. Он, помня всех вхожих в дом Фростов, точно знал, что эту девушку в том списке не видел; однако именно она вошла сегодня в дом вместе с подозрительным парнем. Максимус напрямую подошёл к ней, почти игнорируя появившегося словно бы из-под земли телохранителя. — Мисс, прошу прощения. Могу я узнать ваше имя? — Рапунцель Готель… Простите, Рапунцель Голден. — Голден? — переспросил Макс, не веря в совпадения. — Вы — дочь Бенджамина и Элис Голден? — Да, — кивнула девушка, немного поводя плечами. Она сдёрнула с волос палантин и обернула им плечи. Тут и Максимус обратил внимание на то, что в зале стало на удивление холодно. Даже очень холодно. Собственно, все вокруг стали прижиматься друг к другу в поисках тепла, а ещё крутили головами и задавали один-единственный вопрос: какой недоумок сообразил открыть окно? Пока Карлос Клифф лично проверил окна и убедился, что все они закрыты, Максимус обнаружил в толпе ещё одно нужное ему лицо: рыжеволосая девушка в костюме английских леди времён Ричарда Львиное Сердце. Её обнимал за плечи высокий парень, но обнимал не как свою подругу, а очень осторожно, словно боялся нарушить какое-то хрупкое равновесие между ними. Офицер Медина узнал эту девочку: Анна Разенграффе, сестра его главной подозреваемой. Кстати, вот её-то он как раз нигде и не видел… — Я переговорю с вами позднее, мисс Голден, — сказал он Рапунцель и пошёл в сторону странной пары. Можно было не беспокоиться, что кто-то посмеет сбежать на другой этаж — Джулиана зорко следила за тем, чтобы никто не дёрнулся в ненужную сторону. — Мисс Анна Разенграффе? — полуутвердительно поинтересовался он у рыжей. Та кивнула. Рядом с ней находился, скорее всего, Кристофф Бьоргман, её друг и наверняка тайный воздыхатель. Максимус хорошо знал такие взгляды. А ещё он знал, что его помощники внесли этого парня в список посетителей дома Фростов именно потому, что тот, хоть и нечасто, но бывал в гостях у своей подруги. Отличная работа, но бесполезная… У Бьоргмана на лице надпись «хороший парень, самый лучший друг и преданный поклонник». Максимус не понимал идею любви, но относился к ней с должным уважением. Как к чужой религии — уважай веру верующего, если хочешь, чтобы уважали твою. Эту идею в его голову с детства вдалбливала мать, Пилар Медина Палмер. — Мисс Анна, где ваша сестра? — спокойно спросил он, пытаясь прочесть на лице этой девочки склонность к скрытности и лжи. Ничего подобного он там не увидел. Девушка была так же проста и бесхитростна, как и её друг. Она дрожала, но ведь тут всех слегка потрясывало из-за внезапно появившегося не пойми откуда мороза. — Она прошла в свою комнату, — немного нервно ответила Анна, — вроде бы захотела прилечь… — И где её комната? — Добрый вечер, офицер, — вдруг услышал он самое любезное приветствие и повернулся к говорившему, — вас проводить в комнату Эльзы? — голос показался очень знакомым. Из толпы подростков отделилась девушка, наряженная в стиле «розовый восторг в блёстках». Максимус внимательно смотрел, как она подходит к нему на высоченных шпильках, буквально тая от улыбок. Внимательно вглядевшись в накрашенное лицо, Макс всё же узнал её — несмотря на роскошный блонд-парик и отсутствие лиловых линз. — Добрый вечер, мисс Фэй, — довольно прохладно поздоровался он. Шарлотта вновь, как и при первой встрече, присела в реверансе, вызвав у детектива Холл нервную дрожь: эта девчонка уже второй раз слишком явно провоцировала её друга. Впрочем, в лице самого Максимуса ничего не изменилось. Как всегда. — Приятно, что вы не только запомнили, но и узнали меня, — сверкнула новоявленная кукла Барби бриллиантовой улыбкой, — даже мои друзья растерялись, не сразу поняв, кто перед ними. — Мисс Фэй, в прошлую нашу встречу вы отказались с нами побеседовать, — глядя в её лицо, произнёс Максимус, — надеюсь, теперь вы окажете мне подобную честь? Тем более, что сейчас у меня есть все основания для допроса. — О, я, разумеется, не откажусь, — Шарлотта, кажется, даже просияла от перспективы допроса, — но, надеюсь, вы позволите мне сходить за моим представителем? Я живу в доме напротив, это недолго. — Я знаю, где вы живёте, — немного резко сказал офицер, — хорошо, можете сходить за кем-нибудь из родственников. — Так вас проводить до комнаты Эльзы? — снова уточнила эта невозможная девица. — Я и сам справлюсь, — процедил Максимус, — а вы поторопитесь, мисс Фэй, — он махнул рукой Джулиане, призывая разрешить девушке покинуть этаж, а сам, уточнив у Анны, где комната старшей мисс Разенграффе, быстро направился туда. Ему вдруг показалось, что он упускает время. Комната оказалась заперта. Удивления это не вызвало. Для начала Макс попробовал постучаться. — Мисс Разенграффе! Это полиция! Откройте дверь немедленно, иначе мы будем вынуждены её взломать! Никакого ответа. Максимус постучался ещё раз, опять-таки предупредив о последствиях. Когда ответа снова не последовало, он вдруг ощутил ярость и довольно громко крикнул: — Мисс Эльза Разеграффе! Это было последнее предупреждение, я вхожу сам! — и он что есть силы навалился плечом на дверь. Она не поддалась. Совсем. Нигде даже ничего не хрустнуло в поддержку правоохранительных органов. Вообще сложилось ощущение, что Макс пытается сломать ледяную глыбу — от двери ощутимо шёл холод. Дверь как будто вмёрзла в оба косяка. Она совершенно точно не собиралась ломаться, что абсолютно не укладывалось в голове, ведь не из дуба же она была сделана! Максимус прекратил бесплотные попытки через несколько минут, чертыхнулся и отошёл от несокрушимой двери. В тот же самый момент она открылась сама, и на пороге показалась невозмутимая девушка. Эльза Разенграффе вопросительно смотрела на офицера полиции, как бы недоумевая, зачем она ему понадобилась и для чего было пытаться взломать дверь в её комнату, когда она сама уже вышла. Всматриваясь в её красивое лицо, полное ледяного спокойствия, Максимус ощутил волны не только раздражения, но и чего-то похожего на страх. Он явственно чуял ноты опасности, что несла в себе эта девушка. И опасность эта была настолько скрытой, что вряд ли бы он вообще догадался об этом, если бы не его хвалёная интуиция, которая сейчас во весь голос орала: угроза! Но угроза не ему лично, а как будто бы в целом. Словно Эльза Разенграффе представляла собой бомбу, которую если не так положить, она может взорваться и унести с собой жизни миллионов людей… Все эти мысли пронеслись в голове офицера Медины в течение нескольких секунд. После чего он сурово спросил у подозреваемой: — Мисс Разенграффе, где Флинн Райдер? Последовавшее за тем молчание взбесило его ещё больше, чем когда он ломал дверь, а ему не открывали. — Говорите, если не хотите, чтобы я обвинил вас в укрывательстве преступника! И снова — невозмутимое молчание. Девушка смотрела удивлённо, но что-либо говорить явно не собиралась. Максимус чуть было не перешёл от слов к действиям, как вдруг с другой стороны коридора раздался сердитый окрик: — Если ты коп, то какой-то хреновый! — Максимус обернулся. К ним приближался Джек Фрост — вот уж чьё лицо можно было узнать издалека. Несмотря на то, что раньше молодой полицейский почти никого не видел из этого дома и его гостей, сына Фростов он узнал бы и без предоставленной ему в участке видеозаписи. Кто же ещё может вести себя столь дерзко и развязно!.. — Как она тебе ответит?! — между тем продолжал сей субъект, уже подойдя к офицеру и Эльзе. — Она — немая!!! Вы как там информацию проверяете, когда собираетесь обыскивать чей-то дом?! Максимус опешил. В прямом смысле слова. Он нигде не нашёл свидетельств того, что Эльза Разенграффе не вполне полноценный человек. К тому же она посещала самую обычную школу, пусть и для обеспеченных семей. И в то же время он отдавал себе отчёт, что, видимо, они вместе с Джулианой и Николасом недостаточно уделили внимания этой особе, увлёкшись самим семейством Фрост и его окружением. Выходит, не так уж он хорош как детектив, если упустил из виду столь важную вещь… Надо же так накосячить!.. Мысленно выругавшись в стиле распоследнего портового грузчика лишь в собственный адрес, Максимус, тем не менее, уже приветливее обратился к девушке: — Несмотря на вашу особенность, мисс Разенграффе, я вынужден задать вам несколько вопросов. — Она — несовершеннолетняя! — снова вмешался Джек, в то время как Эльза просто кивнула в ответ на предложение офицера. — Поэтому допрашивать её вы будете в присутствии моего деда! — Естественно, — согласился Макс. — И в моём тоже! — Исключено, мистер Фрост, — так же хладнокровно ответил офицер, — вы — тоже несовершеннолетний, и, насколько мне известно, не женаты на этой девушке. — Да, мы не женаты, но это ничего не значит, — не собирался униматься Джек, даже Эльза смотрела с лёгким недоумением на его выступления, — она — не говорит. К тому же, как я понимаю, вы всё равно собирались меня допросить. Разве нет? — По правилам, допрашиваемые не должны присутствовать при допросе друг друга, — сообщил Максимус, уже понимая, что этот не отстанет. — Позвольте моему внуку быть рядом с этой девушкой, — вмешалось ещё одно лицо — неслышно подошедший Карлос Клифф, — конечно, я тоже буду, так положено по правилам. Но вам же нетрудно допросить их обоих одновременно? Нехотя, но Максимус согласился. Он понимал, что Флинн Райдер успел скрыться и, так или иначе, Эльза Разенграффе помогла ему бежать. Многодневные и трудоёмкие усилия офицера Медины полетели ко всем чертям! Это если вспомнить, что он не потрудился тщательнее изучить биографию подозреваемой и не узнал об её проблемах со здоровьем. А если представить последствия его завтрашних разборок у прокурора, не говоря уж об отце!.. Он провалил задание, и сейчас ему оставалось только радоваться тому, что в Хьюстоне отсутствуют мистер и миссис Фрост — вот уж кто бы постарался, чтобы Макс больше не смел приблизиться к их дому и навсегда забыл о своей карьере. Так что к Карлосу Клиффу он испытывал молчаливую, но весьма горячую благодарность. Джулиана по-прежнему следила за молодёжью, не выпуская никого с зоны второго этажа, когда со стороны спального коридора появилась процессия: знаменитый фотограф Карлос Клифф, его внук Джек Фрост, ведущий за руку Эльзу Разенграффе, одетую в столь необычное платье, что дух захватывало, излишне подчёркивая, насколько же девушка красива; замыкал процессию Максимус, на лице которого было написано такое недовольство собой, что можно было ничего не спрашивать, и так всё понятно. План не удался. И завтра за обыск, который ничего не дал, кроме беспокойства всем и вся, Максимус, мягко говоря, огребёт. Джулс посочувствовала другу взглядом, искренне сожалея, что ничем не может ему помочь. — Я поговорю со всеми в гостиной, — сказал ей Макс, проходя мимо. Он устроился в кресле, Эльза и Джек — на диване, а дед Джека встал рядом с диваном, скорее всего, чтобы не смущать, но при этом, чтобы его поддержку они чувствовали. Эльза отвечала на вопросы письменно, как ей и было привычно. Нет, она не знает человека по имени Флинн Райдер. Нет, его портрет ей не знаком. В этот момент допрос, толком так и не начавшийся, был грубо прерван Джеком. Если при первом вопросе он просто с немым удивлением взглянул на Эльзу, то при демонстрации портрета у него прорезался голос: — Вы совсем обалдели, что ли? Вы хотите сказать, что эта девушка и моя семья может иметь какое-то отношение к вору?! — Джек, возьми себя в руки, — тихо, но внушительно велел его дед. — Дай офицеру сделать свою работу. — Мистер Фрост, я никого и ни в чём пока не обвиняю, — ровно отозвался Максимус, — но существует видеозапись, где мисс Разенграффе и этот, по её словам, незнакомый ей человек, изображены в более чем дружеских обстоятельствах. Джек снова пристально посмотрел на Эльзу, но пока замолчал. Вряд ли надолго. Можно было вернуться к допросу. Что она делала в торговом центре «Lucky charm» несколько дней назад? Выбирала подарки к Рождеству, что же ещё! Нет, она пока ничего не купила, только присматривалась. У неё достаточно дорогих ей людей, для каждого надо выбрать что-то особенное, это не быстрый процесс. Камеры зафиксировали, как она обнималась с каким-то парнем, и этот парень — знаменитый преступник? Ну, вам виднее, но ей так не показалось. Почему они обнимались? Он благодарил её за помощь. Да, она помогла ему с выбором подарка для его подруги, потому что он, как и большинство мужчин, понятия не имеют, что может порадовать их возлюбленную. Да, вот прямо в центре подошёл и попросил о помощи. Нет, она не знает, почему выбор пал именно на неё. Тут Джек опять позволил себе вмешаться: — А разве не понятно? — и он взглянул на Максимуса как на слабоумного. — Она слишком выделяется из толпы, к тому же сразу видно, что у неё отличный вкус и дорогие шмотки. — Кстати, мистер Фрост, — переключился на него офицер, решив, что ничего дельного от Эльзы он не добьётся, — а почему, собственно, вы учинили скандал старшей мисс Разенграффе сразу после её общения с этим молодым человеком? — Потому что я её приревновал, — ответил Джек. Карлос усмехнулся в усы, бросив на внука исполненный весёлого лукавства и понимания взгляд. Эльза чуть порозовела то ли от неожиданности, то ли от смущения. Она искоса тоже взглянула на юношу, наверное, пытаясь понять, не ослышалась ли она. Максимус уточнил вслух: — Приревновали? — Конечно, — Джек пожал плечами, как бы говоря о нечто само собой разумеющемся, — я же не знал, что она просто решила помочь человеку. — Значит, между вами и мисс Разенграффе официальные отношения? — ещё раз уточнил Макс. — Не совсем так, офицер, — решил продолжить Карлос, — мой внук и Эльза не афишируют то, что они вместе. Об этом, по сути, знаю только я. Это было их желание, ни родители, ни самые близкие не в курсе. Поэтому я вынужден просить вас о конфиденциальности. Ведь их личная жизнь не имеет отношения к вашему делу, если я правильно понимаю. — По сути, да, не имеет, — подтвердил Максимус, тихо изумляясь, зачем скрывать то, что лично ему очевидно. К тому же никаких социальных запретов или каких-либо других условностей он не видел, и не понимал, почему конкретно эта пара могла бы держать втайне свою связь. Выдохнув, офицер отпустил их. Джек поспешно вскочил с дивана, подхватил за руку девушку и как можно скорее вывел её из гостиной. Карлос Клифф, помедлив, вышел за ними, предварительно поблагодарив Макса за то, что тот разрешил внуку быть рядом с Эльзой во время допроса. Максимус отлично понимал, что правды ему здесь никто не сказал. Но выбора-то у него особого не было. На Эльзу Разенграффе давить было бесполезно, да и доказательств не имелось, чем можно было бы подкрепить свои подозрения. Пришлось пока удовлетвориться тем, что тут ему преподнесли. Он связался по рации с Джулианой, попросив её заняться допросом всех оставшихся наверху, как только туда прибудет временный хозяин резиденции. А ещё велел, чтобы к нему спустилась Рапунцель Голден со своим телохранителем. Девушка по-прежнему куталась в палантин, открыв свои прекрасные волосы. Она сказала, что ответит на все вопросы при условии, если функцию представителя сможет выполнить её охранник Паскаль Дега. При этом, раз допрос не совсем официальный, то никаких занесений в протокол не будет, и её родители ничего не узнают. Ей не хотелось бы их вмешивать. Приблизительно, но Макс знал её историю. Так же ему было известно, где именно сейчас находится женщина, похитившая её. Дальнейшую информацию ему сказал сам облик Рапунцель. Очень необычная девушка, которая совершенно не хочет быть дочерью тех, кем является. Которая не интересуется деньгами и положением. И которая, при всём своём таком, казалось бы, открытом нраве, имеет двойное дно: секрет. И это не глупый подростковый секрет, а нечто глубокое и серьёзное. Максимус принял её предложение, потому что времени он уже потерял предостаточно, а если настоять на официальном допросе, то возни не оберёшься, потому что выбивать разрешение у четы Голден на разговор с их дочерью он будет долго. К тому же что-то подсказывало ему, что без родителей девушка будет более разговорчивой. Рапунцель объяснила, что с семьёй Фрост её свела собственная мать, и что с тех пор она находится в дружеских отношениях с Эльзой, Анной и Мейси. Так же она с невинным видом рассказала, для чего её мать это сделала, и как прошёл первый вечер знакомства. Сообщение о сватовстве не шокировало Максимуса, он слышал и более идиотские истории. Про Флинна Райдера девушка ответила в духе Эльзы: не знаю, не видела, а про диадему она вообще первый раз слышит. И вполне возможно, что Максимус бы ей поверил, но было одно железобетонное «но»: он прекрасно помнил, что именно купил вор в том магазине, где они были с Эльзой Разенграффе. Такой набор гребней нужен для очень густых и длинных волос. В бутике ему весьма доходчиво это объяснили. Образец таковых сидел как раз напротив Макса и в данный момент усиленно что-то скрывал. В том, что во всей Америке не найдётся другого такого обладателя подобного богатства, офицер не сомневался. — Последний вопрос, мисс Голден, и можете быть свободны, — Максимус решил, что от ответа будет зависеть дальнейшая линия следствия в отношении дочери золотого магната. — Вы вошли в этот дом в сопровождении не только вашего телохранителя, но парня в костюме Зорро. Кто этот человек? — Боюсь, что тут виноват я, а ещё слишком жизнерадостный характер мисс Рапунцель, — неожиданно сказал Паскаль, не дав своей хозяйке даже рта раскрыть. — Видите ли, мы как раз въезжали в этот район, как заметили молодого человека, идущего вдоль дороги. Поскольку все знали, что на балу должны быть костюмы, то мисс Рапунцель сделала вывод, что Зорро отправляется туда же. Она велела остановить машину, что я и сделал. Мисс Рапунцель спросила у него, куда он идёт и услышала, что в дом Фростов, на бал. Она предложила его довезти — всё же погода весьма холодная, он согласился. Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Конечно, это противоречит регламенту, но ведь не мог я уклониться от прямого приказа своего работодателя. — А разве вашим непосредственным работодателем сейчас являются не мистер и миссис Голден? — с некоторым нажимом поинтересовался Макс. Паскаль кивнул: — Да, они. Но они слишком хорошо знают, что будет, если не подчиниться желанию мисс Рапунцель. — И что же будет? — Я сбегаю, — просто отозвалась девушка. — Совершенно верно. В первый месяц её пребывания дома, если я правильно помню, то самый большой срок, в течение которого охраннику удалось продержаться, это были двое суток. От остальных она сбежала ещё в первые пару-тройку часов. — Потому вы и продержались дольше других? — на губах офицера появилась циничная ухмылка. — Потому что потакаете ей? — Нет, скорее, мы нашли компромисс, — телохранитель и охраняемая им персона обменялись озорными улыбками. Максимус и хотел бы заподозрить их в незаконной связи, но не мог: слишком уж дружескими были взгляды, которыми они переглядывались. Налицо сговор и взаимовыгодное сотрудничество, но ничего иного. Тут тоже бесполезно искать. — А как зовут того юношу, вы не знаете? — махнув рукой на отношения этих двоих, Максимус вернулся к обсуждаемой теме. Девушка пожала плечами: — Нет, я не спросила… то есть я спросила, конечно, но он сказал «Зорро», и мы начали обсуждать костюмы друг друга… А потом как-то я забыла уточнить… Ничего не оставалось, как отпустить их. Пока Макс понимал только то, что все, кого он допрашивал, ему бессовестно врали. Он не поверил ни единому слову, что здесь прозвучали. Правдивее всех в этой ситуации выглядел, как ни парадоксально, Джек Фрост. Но и он что-то утаил, хотя и по мелочи. Сейчас Максимусу хотелось допросить ещё одного человека — таинственную соседку этого дома, Шарлотту Фэй. Он понятия не имел, чего хочет от неё добиться и о чём будет её спрашивать. По идее, она имела меньше всех остальных отношение к истории с пропавшей диадемой и исчезнувшим вором Флинном Райдером. Но что-то не давало покоя полицейской интуиции; к тому же, как сегодня выяснилось, некоторые детали он упустил, поэтому теперь хотел убедиться в том, что эта девушка ничего значимого не скрывает. Как ни странно, она произвела на него большее впечатление, чем Эльза Разенграффе и Рапунцель Голден. Те тоже были необычны — каждая в своей степени — но Шарлотта Фэй вызывала в нём ещё и тихое бешенство. Одной только своей белозубой улыбкой. Максимус был равнодушен к красоте как таковой. Люди почти не впечатляли его, в отличие от произведений искусства. В той же напарнице Джулиане Холл он не видел хорошенькую девушку, только умного и проверенного полицейского. Потому они и смогли подружиться в академии. Но именно поэтому у него до сих пор не было постоянных отношений. А, может, потому он так хорошо разбирался в людях, что у него всегда отсутствовало какое-либо личное отношение к ним. Шарлотта Фэй спустилась в гостиную в сопровождении молодой женщины. Максимус было решил, что она её мать, но быстро передумал — в лицах и фигуре не было ничего общего. — Ирен Фэй, мачеха Шарлотты, — представилась та, подтверждая его сомнения. — Вы хотели меня о чём-то спросить, офицер Медина? — и девушка вместе с мачехой уселись на диван. В этот раз Шарлотта вела себя чуть более сдержанно, но в её фразах то и дело проскальзывал сарказм. Нечасто, но ощутимо. Макс видел, что она сознательно выводит его из себя. И дело было не в том, что она, как тот же Джек Фрост, чувствовала свою полную безнаказанность. Нет! Эта была умнее и гораздо продуманнее своего соседа. Какая-то неуловимая цель у неё существовала, и он очень бы хотел понять, какая именно. Шарлотта рассказала о том, что у неё дружеские отношения с Эльзой, и её мачеха подтвердила это; так же о том, что Анна и Кристофф тоже приятельствуют с ней и её компанией, даже приняли её приглашение на Хэллоуин. На вопрос, не смущает ли её, что Эльза немая, Шарлотта бросила непонятный взгляд на Максимуса и спросила, что он имеет против таких людей. Тому оставалось только мысленно чертыхаться, кляня себя за неосторожность. При законах в США невозможно толком спросить о причинах столь странной дружбы — мигом получишь обвинение в предвзятости и ещё в чём-нибудь столь же неприятном. Решив, что искушать судьбу не стоит, Максимус резко свернул допрос и отозвал своих напарников, тем более, что каждый из них с работой справился. Джулиана не узнала ничего интересного у других подростков, а Николас сказал, что осмотр и обыск особняка, на который он потратил гораздо больше времени, чем предполагалось, ничего не дал. В последнем Максимус вообще не сомневался. Он отвёз своих напарников по домам, а сам вернулся в участок. Несмотря на тяжёлую ночь и ещё более тяжёлое предстоящее утро, спать ему не хотелось. Ему хотелось выпить американо и ещё раз покопаться в делах каждого из заинтересовавших его лиц. В конце концов, различные базы данных были открыты и ночью, особенно те, что фиксировались у полиции. Когда утром Ник и Джулс явились на работу в положенное время они застали уставшего, но чрезвычайно довольного Максимуса. — Ты не ложился, что ли? — вместо приветствия спросила Джулиана, наливая себе из кофемашины любимый каппучино. — Нет. Я работал. — Тебе же сегодня перед начальством отчитываться, — Николас тоже решил налить себе кофе, — думаешь, они будут счастливы в придачу к твоему провалу лицезреть твои красные глаза и далёкий от свежести вид? — Я работал, между прочим, — не смутился Макс, вставая из-за стола и потягиваясь. — Так что сегодня мне надо будет отвечать не только за ошибки, но и за добытые сведения. Оказывается, милашка Рапунцель Голден вчера забыла поведать мне одну важную вещь. После того, как она вернулась в родную семью, она регулярно посещает психиатра. — Разве? Ну, это вполне естественно, — не удивилась Джулс, — с учётом её ситуации. — Да. Но дело в том, что того же самого психиатра, доктора Дугласа Смита, посещает и Эльза Разенграффе. — А она-то почему? — Ник едва не поперхнулся горячим кофе. — Вот это самое интересное. Информация малоизвестная, и я ни за что не добыл бы её, — в голосе офицера звучало настоящее торжество, — поэтому я звонил в Галвестон, адвокату семьи Разенграффе. И выяснилось следующее. Родители сестёр не уезжали в Африку, как говорится во всех документах. Они погибли в мае этого года. Автомобильная авария, случившаяся по дороге в порт. После переезда в Хьюстон Эльза Разенграффе перестала разговаривать. Но и это ещё не всё. Она была в той машине, когда случилась авария. И она — единственная, кто выжил. — О, господи, — Джулиана чуть не села мимо стула, — бедные дети… Несчастная девушка… — Теперь ясно, зачем ей психиатр, — мрачно констатировал её напарник, — она видела смерть родителей. Хорошо, что у неё окончательно крыша не съехала. Я не знаю, сумел бы я остаться прежним после такой трагедии. — Я не уверен, что с этой девушкой всё в порядке, — жёстко произнёс Максимус, — и вполне вероятно, что прежней она не осталась. — И что ты хочешь? — настороженно спросила детектив Холл. — Я хочу понаблюдать за клиникой, где принимает их психиатр. Вполне возможно, что-нибудь я увижу.***
Дело было не только в Эльзе. Как только объявили приход полицейских, она, естественно, сразу же велела Юджину бежать в её комнату, оставаясь рядом с совершенно побледневшей от ужаса Рапунцель.Я помогу ему. Не бойся.
Это сообщение она показала подруге, чтобы та постаралась взять себя в руки. Затем, пока её не заметили, подошла к Анне и предупредила, что будет у себя, если её вдруг хватятся. И осторожно скользнула в жилое крыло. Неожиданно ей пришло сообщение. Писала Шарлотта:Что случилось? Полиция пришла за этим парнем?
Подумав, Эльза ответила:Да. Я не могу его выдать Я помогу! — Шарлотта Каким образом? — Эльза Ему нужно спуститься из твоего окна. Я буду внизу и проведу его к тайному входу. — Шарлотта Как ты выйдешь на улицу? Ведь они никого не выпустят из дома. — Эльза. Будь уверена, я справлюсь. Самое главное, чтобы они не сломали дверь в твою комнату, когда сообразят, куда мог подеваться Зорро. — Шарлотта. Не волнуйся. Не сломают. Будь аккуратнее, один из них сейчас обыскивает территорию дома! — Эльза.
Ещё уходя из зала, Эльза сообразила понизить в нём температуру, мысленно извинившись перед всеми. Чем менее комфортно полиция себя чувствует, тем хуже сосредоточена; а раз так, то у неё и Юджина появляется фора. Дальше всё прошло гладко: не подвела ни Шарлотта, ни ледяная магия Эльзы. А простыни из хлопка оказались, как и ожидалось, очень хорошего качества, чтобы выдержать вес человека.