О королях и бастардах

Воздух в его комнате был слишком душным и влажным. Робб ненавидел жару. Он — северянин, в чьих жилах течёт лёд, поэтому больше любил холод, прохладный ветер в волосах и летний снег на лице. Он вспотел под своим толстым камзолом, под которым всё так ужасно чесалось, что хотелось сорвать его с себя. А может, это всего лишь его воображение. Робб не помнил, когда ему за всю свою жизнь приходилось так нервничать. Возможно, это даже хорошо. Если мужчина не волнуется накануне собственной свадьбы, с ним явно что-то не в порядке. И всё же он предпочёл бы оказаться где угодно, но только не здесь. На мгновение его голову даже посетила мысль тайком добраться до конюшни, сесть на лошадь и уехать. Он мог бы вступить в Ночной Дозор и стать разведчиком как его дядя Бенджен. Быть разведчиком на Стене — большая честь, но, разумеется, это всё глупости. Он — будущий лорд Винтерфелла и несёт ответственность перед своей семьёй, перед Севером и перед всем королевством. И не в последнюю очередь он несёт ответственность перед леди Бетани — своей невестой. Он едва её знал и только однажды мог поговорить с ней на небольшом пиру в её честь, когда два года назад она приехала в Винтерфелл вместе со своим отцом Вилламом Дастином. [1] Их отцы организовали этот приём для объявления помолвки. Насколько Робб мог судить, она была доброй и умной. Искренняя улыбка, красивое лицо, обрамлённое пышными каштановыми волосами, и высокий рост, доставшийся ей от матери, леди Барбри. И всё же… он не любил её. Как тут полюбишь едва знакомого человека? — Всё в порядке? — спросил отец, садясь на кровать у очага и задумчиво глядя на него. Робб не знал, сколько времени он так просидел безмолвный и неподвижный, словно высеченный из камня. — Да, отец, всё хорошо, — сказал Робб так твёрдо, как только мог, но лицо полностью выдавало его. — Просто… Я не знаю. Просто нервы. — Это из-за леди Бетани? С ней что-то не так? — Нет, всё так. Она прекрасна, я думаю. — Ты боишься, потому что не знаешь её. — Это точно. — тут же выдал Робб, снова ощущая себя маленьким ребёнком, а не мужчиной, который собирается жениться. — Не бойся, сын. Я знаю, что ты ещё не любишь её, но… она хорошая женщина. Будь иначе, мы с твоей матерью ни за что бы её не одобрили для тебя, а любовь придёт. — С вами было так же? Отец посмотрел на него, потом долго глядел в пламя очага, прежде чем снова взглянуть на Робба и глубоко вздохнуть. — Это было… иначе. После смерти твоего дяди, я должен был соблюсти соглашение, которое заключили твои деды. Раньше я знал твою маму немногим лучше, чем ты леди Бетани сейчас, но она любила Брандона, и я это знал. Но даже самая сильная любовь не вернёт мёртвого к жизни, поэтому она выполнила свой долг, а я свой. — И что, любовь так просто… пришла? — Да, — просто сказал он с улыбкой на лице, то ли грустной, то ли нет. — Дай этому время, и всё встанет на свои места, сынок. Обещаю. Он знал, что его мать должна была выйти за Брандона Старка, если бы его не унесла внезапная лихорадка. Говорили, что за несколько дней эта лихорадка прожгла его тело, словно дикий огонь. Узревшие его в расцвете сил, считали, что он проживёт до ста лет, но внезапная болезнь забрала его быстрее, чем за две недели. Он давно знал, что брак его родителей был политическим, каким был у него и у множества других благородных людей. Высокое положение заставляло их следовать не сердцу, а разуму. Робб был счастлив знать, что союз его родителей в итоге превратился в счастливый брак, в котором оба любили друг друга. Вспыхнула ли эта любовь на их свадьбе внезапно или медленно росла и созревала как нежный цветок северным летом? Он не знал, но это давало ему надежду, что и у них всё сложится. Робб невольно задумался, какой была бы его жизнь, будь дядя Брандон жив. Стал бы он сыном своей матери и лорда Брандона или сыном Неда Старка и другой женщины? Ещё ребёнком он слышал всякие рассказы о своём отце, Тихом волке Винтерфелла. Говорили, он любил некую женщину, но Робб так и не смог узнать её имя. В его голову пришла мысль спросить отца об этой женщине. Возможно, это просто пустые сплетни челяди, в чьей жизни самой большой радостью было шёпотом сочинять интересные истории о своих лордах и леди прямо у них за спиной. И всё же он мог поверить в то, что его отец когда-то любил другую и желал взять её в жёны, но лорд Рикард Старк решил иначе. В глубине души Роббу расхотелось его расспрашивать, поэтому он промолчал. В каком-то смысле Робб был рад тому, что в его жизни не было женщины, которой ему бы пришлось отдать своё сердце лишь для того, чтобы жениться на другой не по любви. Это не значит, что в его жизни вообще не было женщин. Первый раз это произошло незадолго до того, как он узнал о своей помолвке. Её звали Карла, и она была дочерью одного рыцаря, посетившего Белую Гавань в то же время, что и Эддард Старк со своим сыном. Это не было настоящей любовью, но, не желая её позорить, он предложил Карле стать его женой. Отец бы понял. Но в ответ она лишь рассмеялась ему в лицо и сказала, что уже обещана другому человеку, которого якобы любила. В этом отношении Робб Старк был чистый лист, чьё сердце было открыто для леди Бетани, и он мог лишь надеяться, что леди Бетани тоже не приходится ничем жертвовать. Разумеется, он бы предпочёл, чтобы между ними было всё так же, как у Сансы и у её мужа. Последние три года она воспитывалась у леди Алис Аррен в Долине Аррен. Там она встретила её племянника сира Хьюберта Аррена, в которого по уши влюбилась. [2] По крайней мере, так она сообщала в своих письмах. Робб видел сира Хьюберта лишь однажды, когда он вместе с отцом Элбертом Арреном посещал турнир в Риверране. Молодой человек с белоснежными зубами, длинными светлыми волосами и такими глубокими ямочками, что они походили на оспины. Всё это в сочетании с прекрасными манерами и умением хорошо одеваться быстро объяснило Роббу, за что его мечтательная сестрица так быстро и спонтанно его полюбила. — Пора. — сказал отец, вырывая Робба из размышлений. Жара под камзолом усилилась, и лицо Робба так раскраснелось, будто он точно сейчас загорится. Он кивнул и шагнул к выходу. Отец встал позади него и накинул на плечи тяжёлый свадебный плащ из плотной тонкой ткани с меховым воротником и большим искусно вышитым серебряными нитками лютоволком. Робб сделал ещё один глубокий вдох, затем открыл дверь и вышел в коридор. Воздух здесь был куда свежее, чем в его комнате. Надо бы попросить кого-нибудь открыть там окно, чтобы проветрить. Свежий воздух определённо не будет лишним в брачную ночь. Мысли о предстоящей брачной ночи вызвали новую волну паники, и чуть не заставили его ноги подкоситься. Случайные связи — одно дело, другое — женщина, с которой он проживёт остаток жизни. Робб почти не замечал встречных кланяющихся слуг, широко улыбающихся служанок и кивающих солдат. Словно ведомый невидимой рукой, Робб проделывал путь от Великого Замка до богорощи. Последние несколько дней шёл сильный дождь, но сегодня небо было ясным, будто сами боги благословляли этот союз. Робб мог лишь надеяться, что это правда. Прогуливаясь по грязному двору, Робб подумал, что все эти лужи и слякоть могут запачкать ему ботинки и испортить всё впечатление невесты о нём. Глупости, конечно, но он не мог отделаться от этого, пока не обнаружил себя в богороще, освещённой светом заходящего солнца и бесчисленных факелов с кострами. Он увидел свою мать, Брана, Рикона и Арью, стоящих справа от сердце-дерева. Его мать улыбалась, но едва сдерживала слёзы, Бран напускал такую серьёзность, будто стоял на похоронах, Рикон с трудом стоял на месте и не ёрзал, Арья, которую редко запихнёшь в платье, каким-то чудом умудрилась не испачкать его в такую погоду. Она слабо улыбнулась брату. Зная её нрав, это определённо означало что-то вроде: «Я рада за вас, но давайте поскорее». Здесь же стоял Бринден Талли — дядя его матери, которого младшие Старки для простоты тоже звали дядей. Он приехал в Винтерфелл из Риверрана вместе с Браном. За ними стояли Родрик и Джори Кассели, а также Вейон Пуль — верный стюард Винтерфелла. Последним стоял воспитанник отца Теон Грейджой, одетый в красивую серо-чёрную одежду с гербом на груди в виде золотого кракена. На его лице красовалась всё та же кривая улыбка. Робб не сомневался, Теон наслаждался тем, что сейчас за ним никто не глядел в оба. Отсутствие септона Шейли и других семибожников Винтерфелла никого не удивило. Для них этот свадебный ритуал был языческим и безбожным. По другую сторону от сердце-древа стояла семья его невесты. Леди Барбри Дастин представляла собой высокую, стройную и привлекательную женщину. Она была одета в чёрное с золотом платье, богато украшенное гербами скрещенных топоров Дастинов и золотой лошадиной головы Рисвеллов. Невольно Робб вспомнил прошлый визит лорда Виллама, когда он перебрал с выпивкой и начал грезить о наготе своей леди-жены. Её груди были так замечательны, выпалил лорд Виллам, что его теперь никогда них не отлучить. Боги, у него свадьба, а он думает о груди матери своей невесты. Лицо Робба снова залил румянец, и он поймал себя на мысли, может ли он точно так же привязаться к леди Бетани? Рядом с ними стояли братья леди Барбри, Роджер и Рикард Рисвеллы, её с лордом Вилламом старший сын и наследник Барроутона, Коррен Дастин, и капитан их личной гвардии, сир Грандон Тайд. Группа солдат с факелами в руках, чередуя цвета домов Старков и Дастинов, образовала кольцо вокруг собравшихся, оставив узкую щель, через которую прошли Робб и его отец. Приближаясь к сердце-дереву, Робб смотрел в его неподвижный и неизменный лик, который, казалось, заглядывал глубоко в его душу своими багровыми глазами. Сердце Робба билось всё сильнее. Невольно он ощущал, как за ним наблюдают не только люди справа и слева от древа, но кто-то или что-то ещё. Старше, мудрее… и строже. Ничего не произошло, когда он встал перед чардревом, хотя Робб не знал, какой реакции ожидать от дерева. Тем не менее он почувствовал облегчение, когда встал рядом и повернулся к нему спиной, в ожидании своей невесты. Вскоре она объявилась в поле его зрения, сопровождаемая своим лордом-отцом. Виллам Дастин — великан среди людей с большой тёмно-каштановой бородой. Казалось, боги легко могут сплести из его бороды ещё одного человека. Он весь сиял, пока вёл свою дочь к Роббу, и с улыбкой посмотрел на него. «Будь добр к ней, иначе будешь иметь дело со мной». — говорили его глаза. Иначе Робб и не собирался поступать. Впервые Робб смог по-настоящему увидеть свою невесту, одетую в прекрасное платье из бархата и парчи золотого, красного и чёрного цветов, с высоким жёстким воротником, над которым висела серебряная цепочка с подвеской в форме волчьей головы. Робб не мог не улыбнуться, узнав форму кулона. Она мило и очаровательно улыбнулась ему, робко опуская глаза каждый раз, когда их взгляды пересекались. Она была очаровательна и великолепна… и скоро она будет только его. Она встала напротив него, их отцы стояли рядом. Роббу не понадобилось много времени, чтобы утонуть в её прекрасных зелёных глазах. Таких же зелёных как богороща вокруг них. — Кто дарит невесту? — спросил его отец. — Я, Виллам из дома Дастинов, отдаю невесту. Кто берёт невесту? Роббу понадобилось некоторое время, чтобы понять, теперь его очередь говорить. — Я, Робб из дома Старков, беру невесту. — Ты берёшь эту невесту — девушку знатную и цветущую? — спросил его отец. — Да, беру. — ответил Робб. — Ты берешь этого мужчину — знатного и сильного? — обратился лорд Виллам к своей дочери. — Да, беру. — сказала Бетани, её голос был нежным и мягким как свежий снег и тёплым как согревающий огонь в холодную зимнюю ночь. Робб взял её за руку, и они оба повернулись к сердце-дереву, встали на колени и начали безмолвную молитву. Робб никогда не был особо набожным. Все молитвы старым безымянным богам Севера он больше воздавал из чувства долга перед отцом и наследием предков, чем из искренней веры. Однако теперь он впервые молился от всего сердца. Он молил о хорошем браке, о том, чтобы стать хорошим мужем для своей супруги, каким был его отец для его матери. Он молился о том, чтобы научиться любить её, и она тоже полюбила его. Он молился о здоровых детях. Он молился обо всём, что приходило в голову. Он даже хотел помолиться о том, чтобы боги были с ним в грядущей брачной ночи, но быстро осёкся. Эта ночь будет принадлежать только им обоим. Когда Робб закончил, и ему нечего было просить у старых богов, он открыл глаза и посмотрел в её сторону. Леди Бетани уже открыл глаза, ожидая его. Он сделал глубокий вдох, и вместе они поднялись на ноги. Робб шагнул к своей невесте и бережно снял с её стройных плеч девичий плащ. Лорд Виллам, отныне его добрый отец, взял и принял его, затем Робб расстегнул свой плащ, на какое-то время повозившись с креплением на плече, затем осторожно накинул его на плечи своей невесты. Теперь она часть семьи, Старк из Винтерфелла, находящаяся под его защитой. Леди Бетани застенчиво посмотрела на Робба с улыбкой на устах. Она сделала крошечный шаг к нему и взяла его за руку, встав на цыпочки перед ним. Робб немного наклонился, их губы соприкоснулись в лёгком поцелуе. Присутствующие тут же начали аплодировать. Всё прошло идеально. Он взял её на руки, чтобы отнести в великий чертог Винтерфелла, где уже был готов свадебный пир, и был удивлён тому, насколько лёгкой она была. Её тонкие руки обвили его шею, и он не мог не улыбаться, глядя на неё. Робб был уверен, со стороны он был похож на сельского дурня из-за глупой улыбки, но ничего не мог с этим поделать. С каждым взглядом она, казалось, краснела всё больше, а её искренняя улыбка становилась всё шире. Вскоре они добрались до великого чертога, где их ждали гости. Здесь собрались представители всех знатных домов Севера и даже многих домов Речных земель, что смогли откликнуться на приглашение на свадьбу. В основном это были лорды и их сыновья. Талли из Риверрана, Карстарки и Амберы, Болтоны и Гловеры, Фреи и Уэнты, Мандерли и Мормонты, Хорнвуды и Кроулы [3], Толхарты и Вуллы. Даже люди из горных кланов были здесь. Робб аккуратно усадил жену на её почётное место в центре помоста рядом со своим местом. Над ними гордо висело большое знамя с лютоволком Старков. Родители новобрачных заняли места по обе стороны от них. Всё прошло как в тумане, Робб почти не слышал ни тостов, ни похвал в адрес Старков, ни пожеланий о хорошем и плодотворном браке. Он почти не слышал речи лорда Виллама об укреплении связи между двумя домами во благо всего Севера. Слуги разносили еду, все были одеты в свои лучшие серо-белые наряды дома Старков. Они разносили огромные буханки свежего хлеба с орехами и сливами и разрезали хлебными ножами. Хлеб был настолько свежим и горячим, что некоторые гости обжигались. За ними пошли пироги с треской и моллюсками, олениной и грибами, крольчатиной и свежей зеленью из стеклянных садов Винтерфелла, густые супы с козьим молоком и потрохами. Под конец пришло время целого жареного оленя, фаршированного фасолью, луком-пореем, луком и чесноком в соусе из крепкого чёрного пива. Еда была вкусной, но Робб съел всего несколько кусочков. Ему сегодня нельзя налегать, если он не хочет унаследовать дурную славу дяди Эдмюра, прозванного бардами Дохлой рыбкой. — Что она творит? — послышался раздражённый голос матери. Робб проследил за её взглядом и сразу понял, о ком идёт речь. Арья смеялась и веселилась, сидя за одним из нижних столов. Она взяла из рук огненно-рыжего мальчишки большую чашу с пивом и принялась опустошать её. — Не надо, Кет. — пытался успокоить отец. — Нед, она позорит нас! Она позорит нашу семью и особенно позорит Робба своим поведением. Она дочь Винтерфелла. Она должна была сидеть здесь, молчать и выглядеть милой. Всего одну ночь. Вместо этого она сидит там и пьёт словно простолюдинка. — Она такая, какая есть, Кет. Завтра мы поговорим с ней об этом. Я поговорю с ней об этом. А сегодня давай просто насладимся прекрасным вечером. Его мать не выглядела удовлетворённой ответом, но тихо ответила: — Хорошо. Роббу потребовались две кружки крепкого эля, чтобы заглушить тревогу. Голова закружилась, но урчание в животе отступило. Мягкий голос его невесты рядом с ним, наконец, вернул его в реальность, пусть он не расслышал её слов. Он посмотрел на неё и увидел, что она смотрит на него. Видимо, ему задали вопрос. — Можете повторить? — попросил он. — Прошу прощения, миледи, я… задумался. Выражение её лица стало неуверенным, и её улыбка тут же погасла. Робб с ужасом осознал, что она весь вечер пыталась с ним общаться, а он попросту молчал. Как же некрасиво вышло. — Я сказала, я боюсь, что не очень хорошо танцую. Надеюсь, вы извините меня, милорд. Моя септа всегда говорила, что я танцую немного неуклюже. Словно бык на поляне. Робб в изумлении посмотрел на неё, затем рассмеялся, не обращая внимание на взгляды окружающих. — Мне трудно в это поверить. — сказал он, вытирая слезу. — Но если это правда, то вы сегодня будете самым красивым быком этого вечера. Кроме того, я тоже не самый лучший танцор, так что нечего стыдиться, миледи. Будем позориться вместе. Улыбка наконец вернулась на её лицо. — В это так трудно поверить. Вы такой… сильный и элегантный, милорд. — сказала она и снова покраснела. — В таком случае я обязан доказать вам, миледи. И, прошу, зовите меня Робб. — Бетани. — выдохнула она, поднимаясь со своего места. Только сейчас Робб заметил, что столы уже убраны из центра чертога, что означало начало танцев. Он подал ей руку, которую она радостно приняла с намёком на реверанс и повёл её вниз. Его внутренности снова завязались узлом. Робб всегда ненавидел танцы. Они ему не давались, и он чувствовал себя не в своей тарелке. С кем бы он ни танцевал, будь это юные леди, одна из сестёр или мать, каждый раз он радовался лишь тому, что может спокойно вернуться на своё место. Но теперь всё внимание устремилось к нему и его невесте, и одним танцем сегодня ничто не ограничится. Заиграла музыка, Робб подошёл к Бетани и начал танцевать. Его шаги были нетвёрдыми, и он был уверен, что несколько раз сворачивал не в ту сторону. От глаз Бетани это тоже не укрылось. Кажется, она замечала даже те ошибки, о которых он не подозревал. В итоге её улыбка обратилась весёлым смехом, который она не могла больше сдерживать. Робб рассмеялся в ответ. Мир вокруг потерял все краски, люди, уставившиеся на них, больше ничего не значили, как и то, как в этом дурацком танце надо двигаться. Они были вместе, и этого было достаточно. Музыка прекратилась внезапно, и Робб впервые в жизни пожалел о том, что танец закончился. Они остановились, и все вокруг аплодировали, пока они смотрели друг на друга. Они оба запыхались, поскольку танцевали гораздо быстрее, чем подобало. Робб увидел, как другие мужчины подходят к его невесте, и её собственный отец первый пригласил её на танец, в то время, как несколько дам рвались уже к нему. Прежде чем уйти танцевать с отцом, Бетани нежно положила руку ему на лицо и быстро поцеловала. Затем настало время следующих танцев. Робб был так удивлён, что не успел ответить на поцелуй. Да, пожалуй, в такую женщину можно даже влюбиться. Робб был в этом уверен. Сначала он танцевал со своей матерью, затем с леди Алис Карстарк, потом настала очередь Миры Рид, и в конце концов он вновь сошёлся с леди Бетани. Они протанцевали два танца подряд, прежде чем Робб, глядя на капли пота на её шее и декольте, решил, что им нужен отдых. Бетани уже позволила ему отвести её назад к их местам, но прежде всего Робб наклонился и поцеловал её. Тут же он почувствовал её руку у себя на щеке, когда она ответила на поцелуй. — Кажется, нам не придётся беспокоиться о провожании. — выдал лорд Виллам. Робб не обратил на него внимания, и повёл свою невесту обратно к их местам, чтобы они могли отдохнуть и насладиться остатком вечера. Они снова заняли свои места. Лорд и леди Старк всё ещё танцевали, как и родители Бетани. Они выпили ещё эля и вина, глядя на гостей внизу. Робб даже видел, как его брат Бран танцует с юной леди Эддарой Толхарт, но судя по выражению его лица, он делает это по наставлению дяди Бриндена, который занимался его воспитанием последние два года. Его отец и мать через некоторое время также вернулись на помост. Снова и снова Робб смотрел на свою невесту, свою Бетани. Каждый раз она застенчиво опускала глаза, очаровательно краснея под его взглядом, но тут же смотрела на него в ответ. Она закусила губу, их руки переплелись. — Где она? — воскликнула мать. — Она ушла, Нед, ушла. — Кто ушёл? — спросил отец, чей язык начал заплетаться от эля. — Арья, конечно. Она ушла! Его отец оглядел чертог, но не похоже, чтобы он всерьёз её искал. — Наверное, уже утомилась и пошла спать. — Утомилась? Нед, ты сейчас точно говоришь об Арье? — Кет, эта вечер Робба. Давай хоть раз не будем заботиться о выкрутасах Арьи. — Она ушла, Нед. Прямо с пира. Мы не можем позволить ей… Робб перестал слушать её, и снова сосредоточил всё внимание на Бетани. Застолье продолжалось ещё два часа, пока все не устали от танцев. Некоторые уже так напились, что уснули прямо за столом или на полу. — Провожание! — крикнул кто-то, и к нему тут же присоединились остальные. — Провожание! Провожание! Провожание! Провожание! Не успел Робб осознать происходящее, как мужчины и женщины тут же ринулись на помост, хватая его с Бетани. Молодые женщины тут же потащили его в дверь, расстёгивая пуговицы его дублета и штанов. Последнее, что он услышал, был голос Теона. — Нужна будет помощь или не поймёшь, что делать, просто позови! Они тащили его по коридорам и вверх по лестнице, оставляя всё больше одежды на полу. Женщины и девушки смеялись и хихикали, дёргая его за одежду, стягивая сапоги и прочее. Когда они добрались до его покоев, на нём не было ничего, кроме носков. Хихикающие дамы оставили его у двери и медленно, слишком медленно стали отдаляться. Бетани ждала его внутри, сидя на его… их постели и натянув одеяло на грудь. Остатки одежды и оголённые плечи на полу говорили, что кроме одеяла, её наготу ничего не скрывало. Робб стоял у двери, набираясь смелости подойти к ней. Взгляд Бетани бегал по его телу вверх и вниз, задерживаясь на его мужском достоинстве. Она, покраснев, откинула часть одеяла и закусила нижнюю губу. — Иди ко мне. Дважды просить не пришлось. Робб скользнул под одеяло и тут же почувствовал, как её тело прижимается к нему. Она была тёплой и мягкой, волосы пахли сладко как летние цветы и свежо как ледяной дождь. Он не знал, как долго они пролежали так, целуя друг друга. С каждым мгновением их поцелуй становился всё более страстным. Казалось, они могли бы провести так остаток своей жизни. Её руки бегали вверх и вниз по его телу. Робб и сам не знал, куда деть свои руки, пока Бетани не приложила одну к своей мягкой груди. Она была замечательной, полной, округлой и на удивление мягкой. Робб почувствовал, как её дыхание участилось, когда он стал ещё интенсивнее мять её грудь. Её собственная рука опустилась ниже к его твёрдому как камень мужскому достоинству и начала поглаживать вверх и вниз. Вверх и вниз. — Сделай меня своей, Робб, прошу. — прошептала она, целуя. Он лёг сверху, и она охотно раздвинула перед ним ноги. Робб снова поцеловал её и занял удобную позицию, чтобы забрать её невинность. Бетани вскрикнула, когда он оказался полностью внутри неё, но обвила его ногами, прижимая к себе. — Прости. — сказал он, но Бетани покачала головой. — Всё хорошо, продолжай. — простонала она, и Робб начал медленно двигаться внутри неё. Войдя в нужный ритм, он вышел из неё и вошёл ещё сильнее. Бетани громко стонала под ним в такт его толчкам. Когда её тело стало дрожать, а стоны громче, Робб больше не выдержал. Последними двумя или тремя яростными толчками он излился внутрь неё. Бетани притянула его, покрытого потом, к себе и страстно поцеловала. Робб оторвался от неё и дал понять, что на этом их брачная ночь ещё не закончилась. Под конец она легла ему на грудь, и запах её волос ударил ему в нос. Она поцеловала его в грудь несколько раз, прежде чем уснуть. Да, я действительно в неё влюбляюсь. 1. В каноне он погиб у Башни Радости, из-за чего его вдова затаила обиду на Старков. 2. Алис Аррен в замужестве Уэйнвуд. Она сестра Джона Аррена и бабушка Гарри Наследника. Что до Хьюберта, то он скорее всего ОМП. 3. Возможно, автор не глядя приписал сюда дома, среди которых оказались скагосцы, или они просто не смогли отказаться от халявной пирушки.