О королях и бастардах

Три дня и три ночи он утопал в вине с тех пор как достиг Щитовых островов. Его нападение на северные берега Простора, первый и славный удар на войне, как любил говорить Юрон, прошли успешно, и король поздравил Теона с великой победой. На деле же это были всего лишь жалкие налёты, принёсшие им никчёмную добычу и несколько солёных жён. От души посмеиваясь, Юрон сидел на высоком кресле лорда Дубового Щита в великом чертоге его крепости, глядя на Теона сверху вниз как король, которым должен был стать сам Теон. Лорд Дубового Щита, Хамфри Хьюэтт, уже несколько дней гниёт в собственной темнице, но долго тому не прожить. Ещё вчера одного из его сыновей повесили за ноги в великом чертоге. Олмар Длиннопалый и Харрин Мейстер, прозванный так из-за мейстерской цепи на шее, которой он всегда душил женщин, мужчин и, возможно, детей после изнасилования, сейчас тренировались на нём в стрельбе из дорогого арбалета, лежавшего раньше в сокровищнице лорда Хамфри. Благородное оружие изготовили скорее как украшение, чем для использования по прямому назначению. Замысловатые инкрустации, резьба по дереву, обрамлённому полосками, и рукоятью обшитому тончайшей оленьей шкурой. Правда, они были не очень хорошими стрелками, к огорчению юноши. Пришлось пустить свыше двух дюжин болтов, половина из которых всё же попала в парня, прежде чем один из них попал ему в глаз, закончив мучения. Фалия, дочь-бастард лорда Хамфри, хорошенькая и пышногрудая, но пустоголовая, сидела на коленях Юрона, когда Теон подошёл к нему докладывать, и всё это время поглаживала дядину промежность. Юрон объявил собравшимся о том, насколько важным для них было нападение Теона и насколько велики его дела. От Теона, однако, не укрылись насмешки людей дяди. Своей похвалой, дядя лишь высмеивал его. Затем Теону приказали пересказать, как прошли его великие дела, какие деревни он сжёг и сколько несчастных погибло от его рук. Железнорождённые не выдержали и разразились хохотом. Теон хотел развернуться и уйти, но Юрон, напомнив, что он король, приказал рассказать всю историю до конца. Теон ожидал, что Вороний Глаз повременит с нападением на Щитовые острова, как ему говорили раньше. Он надеялся лично поучаствовать в налёте, заработать себе почестей, достойную добычу или даже девку. Увы, всё было кончено ещё в тот день, когда он уплыл с северных берегов Простора. Щитовые острова были захвачены, флот потоплен и сожжён, а всё, что осталось, перешло к Железному флоту, защитники перебиты, замки взяты штурмом и разграблены и большинство женщин изнасиловано. Молодые и прелестные так точно. Всё было кончено, все великие дела, достойные песен, были совершены без его участия. Дагмер Щербатый пытался утешить его в первый вечер, утверждая, что война только началась и впереди их ждёт ещё немало врагов, которым они заплатят железную цену за их имущество, владения и жён с дочерями. Теон был настроен не столь оптимистично. Юрон, его дядя и, самое худшее, король, унизил племянника столь бессмысленным и унизительным поручением, да ещё и прилюдно похвалил за столь постыдный успех. В тот же вечер пьяный и едва отвечающий за себя Теон подрался с Арнульфом Одноруким. Нужно было излить на ком-то весь гнев, а кто подходит лучше, чем однорукий калека? К сожалению, в оставшейся руке Арнульфа хватало силы, сравни с боевым молотом. Два, может быть, три удара в живот и лицо чуть не выбили из его лёгких весь воздух. Теону пришлось разбить о тупую голову Арнульфа полупустой кувшин вина, чтобы повалить того на пол. Сам он в итоге отделался окровавленной губой, кровоточащим носом и побитыми костяшками пальцев с опухшей челюстью. К его радости, некоторым шлюхам, привезённым в замок из местных городов, это даже понравилось. На второй вечер он взялся за Маленького Карла. Теон ничего не имел против него, тот был хорошим парнем и надёжным собутыльником, но неспроста носил своё прозвище. По росту и сложению он едва уступал мальчишкам лет двенадцати-тринадцати. Ему нечего было противопоставить ударам Теона, и после недолгого боя он лишился большей части своих зубов, когда Теон, сидя на его груди, снова и снова бил его красивое лицо. На третий вечер, размышляя, кого бы избрать новой жертвой своего гнева и разочарования, Теон наконец осознал истинные цели Вороньего глаза. Это было так очевидно, что ему хотелось дать себе пощёчину, но всё ещё болевшая челюсть не позволяла этого сделать. Может быть, Юрона и провозгласили королём на вече, но Теон всё ещё был сыном Бейлона Грейджоя, и опережал его в линии престолонаследия. Теон представлял опасность для дяди. Заработай он много славы и чести в битвах, положение дяди пошатнулось бы. Он меня боится, — подумал Теон после шестой или седьмой чашки эля, грызя кость какой-то жареной птицы. Это осознание утешило его и заставило снова улыбнуться. Впервые с прибытия на эти проклятые острова. На самом деле с его последней улыбки прошло гораздо больше времени. В ту ночь он хорошенько оттрахал понравившуюся ему шлюху, хорошенькую девушку шестнадцати или семнадцати лет со слишком большими сиськами для столь крохотного тела и прекрасными золотыми кудрями. На следующее утро он первым делом взял её снова. Настолько хорошо у него приподнялось настроение. — Может, я оставлю тебя, — сказал он шлюхе, одеваясь, — Сиськи хороши, как и твоё владение языком. — Вы знаете, где меня найти, мой принц, — промурлыкала она, едва прикрывая одеялами свою пышную грудь. На её губах всё ещё виднелись остатки семени. Она провела по ним пальцами и слизнула его словно сладкий мёд. Это зрелище снова его возбудило, но Теон всё же развернулся и покинул свои покои. Сейчас он не продержится слишком долго в пизде, а про её сладкий ротик и говорить нечего. Последнее, что ему сейчас нужно, так это жалостливый взгляд шлюхи. Мой принц, — про себя повторил он. Лишь немногие называли его так, и Теон никогда не был уверен, говорят ли они всерьёз или в шутку. Но звучало приятно. Он хотел бы слышать эти слова чаще. Конечно, шлюха не самая благоприятная компания для него, даже в качестве солёной жены, но что мешает принцу иметь при себе личную шлюху? Да, вполне может оставить её. — Приятно видеть, как ты снова улыбаешься, парень, — сказал ему Дагмер уже в гавани города лорда Хьюэтта, усталый и с больным животом, но довольный видом кораблей, стоявших на якоре. Большинство из них были ладьями Железного флота, но среди них можно было увидеть торговые когги и боевые таранные корабли Щитовых островов. — Я хорошо себя чувствую, — честно ответил Теон, — так почему бы не улыбнуться? Я смирился с Юроном и его насмешками. — Правда? — спросил Дагмер, приподняв бровь. — Ещё какая, — сказал Теон, когда Дагмер поднялся с тумбы, на которой сидел и ел солёную рыбу, и подошёл к нему, — Теперь я понимаю, как обстоят дела, и больше не злюсь. Я вполне доволен. Всё идёт так, как и должно быть. — Хм, — промычал Дагмер, не зная, как относиться к словам Теона, — тебе виднее. Скажи мне вот что, наш любимый король не поделился с тобой дальнейшими планами? Теон быстро огляделся, на случай, если кто-то подслушивает их разговор. Он бы предпочёл, чтобы Дагмер не говорил о Юроне таким насмешливым тоном. По словам дяди Виктариона, люди могли исчезнуть за любое недоброе слово о Юроне задолго до его изгнания с островов. Лишь позже находили их выброшенные на берег трупы, раздутые обглоданные и страшно искалеченные. Теону не было дела до предупреждений дяди, но после исчезновения Мокроголового и дюжины других лордов-капитанов, голосовавших против Юрона или даже бранивших его на вече, пришлось быть настороже. По крайней мере, до тех пор, пока дядя жив и зовётся королём. Как только я разузнаю о его планах, всё изменится, — подумал Теон. — Нет, ещё нет, — ответил Теон, — Но сегодня вечером он расскажет. — Что ж, надеюсь после этого твоё настроение окажется таким же приподнятым. Мне не терпится вернуться в моря. Сидеть на этих островах мне не по душе. — Мне тоже, — сказал Теон, — Скоро нам не придётся скучать, старый друг. Я в этом уверен. Сегодня ночью дядя поделится своими планами, и скоро мы получим своё от этой войны. На самом деле Теон не был уверен в своих словах. Если Вороний Глаз действительно опасается его, то непременно сделает всё, чтобы держать племянника подальше от важных сражений, что могут принести ему почести и славу. Либо наоборот он может бросить его в самую гущу следующей битве, пережить которую будет отнюдь не просто. Если дядя на такое надеется, мне придётся его разочаровать, — подумал Теон, ухмыльнувшись. — Нам понадобятся люди получше, — сказал он затем, — Подыщешь? — Всех твоих тоже не стоит списывать со счетов. Некоторые малость грубоваты, но в целом надёжные люди. Будет проблематично, если тебе снова придётся зарабатывать авторитет среди команды, Теон. — Всех заменять не надо. Но Аггар и Урцен больше думают головкой члена, а не чем надо. Есть и такие, кто до сих пор не слушает моих приказов. Я хочу, чтобы мои люди делали всё, что я им скажу сразу, а не когда они будут в хорошем настроении. — Да, лишним не будет, — сказал Дагмер, сверкнув своей уродливой улыбкой, — Я поспрашиваю. Знаю я пару людей, что могут согласиться перейти под командование принца. Главное — это убедить их, что это будет сулить им богатую добычу. — Приступай, старый друг, — сказал Теон. — Хорошо, поищу тебе людей, парень. Пара лишних гребцов никому не помешает. Твоя Морская Сука — корабль быстрый, но мог бы быть намного быстрее, сиди за вёслами опытные люди, а не кучка тупых головорезов. Но помни, Теон, эти люди — воины и грабители. Не солдаты зелёных земель, слепо следующие приказам. — Постараюсь не забыть, — сказал Теон и распрощался с Дагмером. Морская Сука. Теону не очень нравилось это имя. Он бы предпочёл назвать свой корабль Волнорезом и Громобоем, но точно не Морской Сукой. Не то, чтобы это было плохим названием, но так корабль нарекла его шлюха-сестра, узнав, что им будет командовать Теон. Каким-то образом, это имя довольно быстро прижилось, и все попытки сменить его успехом не увенчались. Теон окончательно сдался, когда даже Дагмер стал называть корабль Морской Сукой. Теон ещё немного побродил по гавани, разглядывая корабли, стоящие на якоре. Все были в хорошем состоянии, некоторые новые и всё ещё пахли лесом, другие старые и обладали известными по всем островам именами. Какие великие набеги должны были пережить эти старые корабли? Он видел Девичью Погибель и Страх, сразу за ними Левиафан, Железный Поцелуй и Кровавый Прилив. Промеж двух коггов Теон заметил Железную Победу, корабль дяди Виктариона. Его корабль казался почти крошечным по сравнению с толстыми и выпуклыми коггами, но Теон знал, что он много лет был ужасом морей, хотя после потери руки дядя больше никогда не участвовал в набегах. Теон продолжал смотреть на корабль, пока один из людей дяди не прогнал его, очевидно, не узнав. Чуть южнее в гавани он прихватил себе кувшин из таверны, чей бывший хозяин был прибит к балке у входа. Его жена оказалась более сговорчивой и отдавала железнорождённым всё, что они пожелают, не скатываясь до такого абсурда, как требовать оплату. Там же Теон нашёл Акулу и Красный Прилив. Покинув гавань и немного прогулявшись вдоль берега, он прошёл от города до замка Дубовый Щит. Погода в последнее время становится прохладной, а ветер более резким. Кроме того, дни будто становились короче, хотя это могло быть заслугой вина и эля. Несколько чаек, подгоняемых ветром, пролетели над его головой, и впереди уже показался замок на небольшом холме. Некоторые птицы кричали и дрались за рыбью голову. От прогулки по песку у Теона вскоре начали болеть ноги. Он хотел перебраться подальше от берега и выйти на тропинку, как увидел неподалёку пару мужчин, стоявших по колено в воде. Подойдя ближе, он прислушался к их голосам, доносящимся сквозь свист ветра. Многого разобрать не удалось, разве что снова и снова он слышал об Утонувшем Боге, знамениях, водных чертогах, благословениях… Они молятся, — понял Теон, — Молятся Утонувшему Богу. Так он и стоял, покачивая головой и наблюдая, как эти идиоты отмораживают себе ноги в ледяной морской воде. Но тут ему в голову пришла мысль. Я был благословлён Утонувшим Богом, — подумал Теон. Верил он в эту чушь или нет, не суть. Мокроголовый верил в неё и громко вещал об этом всем на вече, — Да, я благословлён Эйроном, а, следовательно, и Утонувшим Богом. Я божий избранник. Это может сыграть мне на руку. Было бы неплохо первым делом привлечь на свою сторону истово верующих, которые напомнили бы всем, что избранник Утонувшего Бога всё ещё среди них. Когда он выступит против дяди Юрона, ему понадобятся люди, которые освободят его от бремени убийцы родственников и не позволят никому оспаривать его право на корону из плавника. Теон уже собирался шагнуть к молящимся болванам, но в последний момент одумался. Да, ему понадобятся люди, но если слухи разойдутся слишком рано или слишком далеко, добравшись до ушей Юрнона, тот нанесёт удар быстрее. Он развернулся, оставив дураков наедине с их молитвами и холодными ногами, и отправился обратно в замок. Прогулка прошла не так уж быстро, но пронизывающий ветер и жжение в бёдрах сделали её довольно длительной по ощущениям Теона. Бредя по небольшому холму к замку, он пожалел, что не мог взять лошадь и теперь вынужден ходить на своих двоих как какой-то крестьянин. К сожалению, большинство лошадей в замке лорда Хьюэтта были перебиты людьми Вороньего глаза в ночь штурма, а в море на них не посражаешься, поэтому лошадь на борту была также неуместна как септон в борделе. По этим причинам железнорождённые не считали столь благородных животных чем-то необходимым. Какой позор, — подумал Теон. В своих покоях, принадлежащих раньше одному из сыновей лорда Хамфри, Теон быстро вымылся, затем переоделся. Вскоре они начнут ещё один пир в честь завоевания Щитовых островов, после которого Юрон поделится с ним и самыми доверенными лордами-капитанами своими дальнейшими планами. Он хотел хорошо выглядеть на пиру. Не то, чтобы ему нужно было произвести впечатление на женщин. Одни были шлюхами, другие дочерьми и племянницами лорда Хамфри, и тем самым хорошей добычей для любого мужчины, которому нравится быстрый трах. Но он всё ещё оставался принцем Железных островов, и ему полагается выглядеть как принц. Кончено, он не мог слишком благородно одеваться, если не хотел, чтобы его вновь высмеяли как слабака с зелёных земель. Выбор был невелик. Кожаные доспехи, в которых он шёл в бой, кожаный камзол, обитый железными пластинами, кольчужная рубашка чуть выше колен и кожаные штаны с железными поножами, все красные и коричневые от крови и морской соли. Явно не подходит для пира. Кроме этого у него почти ничего не было, а одежда сына лорда Хамфри ему совсем не подходила. Очевидно, мальчик был на несколько лет младше Теона, а если бы и не был, он бы не стал наряжаться в эту яркую и вычурную одежду как шлюха. Он хотел выглядеть как принц и железнорождённый, не придворный шут. Вместо этого он решил взять чёрный дублет из шерсти с золотым кракеном на груди, серые штаны с чёрной отделкой и простые сапоги из толстой кожи. Не самая удобная пара из его обуви, но прочная и хотя бы кажется свирепой. Только эти вещи и казались подходящими. Затем он завязал на бёдрах широкий кожаный ремень с железными заклёпками, пока что единственную стоящую добычу с тех жалких налётов, и прикрепил к нему короткий кинжал. Одевшись примерно за полчаса, он бегло осмотрел себя в зеркале и остался вполне довольны результатом. Даже будь у него другая одежда, лучше могло не выйти. На том он отправился в чертог, чтобы занять своё место во главе огромного стола в стороне от Юрона и его потаскушки Фалии Флауэрс. Только сейчас Теон задумался о том, куда могла деться его собственная шлюшка. Вернувшись в замок, он всё ещё надеялся найти её в своей постели, обнажённую и жаждущую его члена. Но это было глупо. С чего это ей ждать и скучать здесь весь день? Теон хоть и умел пользоваться своим членом как подобает, но шлюхе, как бы её ни звали, будет легче отыскать новый, чем целый день валяться голой в постели. Но даже так он ощущал укол разочарования. Она была хороша в постели, даже очень, и Теон хотел её вернуть. Самое позднее вечером его член должен быть высосан досуха её сладким ротиком. Где она может быть? Стоит ли мне её искать? Нет, — подумал он, — Это будет выглядеть жалко. Я хочу, чтобы она пришла ко мне, потому что хочет меня, а не наоборот. Когда он вошёл в великий чертог, здесь уже было полно пьяных людей. Они пели, кричали, дрались, играли в персты, пока Теон пробирался к своему месту. У неё явно не было недостатка в членах, — промелькнула в его голове неприятная мысль. Теперь Теону расхотелось её видеть. Ему нужна личная шлюха, его зверушка, какая была у Юрона. Когда он сел на своё место, ему вручили чашу с вином, и Теон осушил её одним глотком. Он отшвырнул чашу и велел ленивому слуге принести другую. У вина был странный вкус. Оно было красным, крепким и удивительно сладким, но каким-то… своеобразным. Вино будто до сих пор играло у него на языке, постоянно меняя вкус, но совсем немного. То чуть слаще, то чуть кислее, затем чуть более горьковатое, потом снова фруктовое. Но Теон не стал заострять на этом внимание, у него были дела поважнее. Он глянул на Вороньего глаза, который смеялся и разговаривал с одним из своих лордов-капитанов, сидевших неподалёку за столом лорда Дубового Щита. Его шлюха Фалия всё также сидела у него на коленях, положив руку на промежность Юрона. Она тоже смеялась, громко и неприятно. Представляю, как она визжит, пока её трахают. У дяди, должно быть, в ушах режет. И тут он снова вспомнил о своей шлюхе. Нет, она не моя, — подумал он, — просто шлюха. Уже забыл, как её звали? Где она? И чей член сейчас сосёт? Нет, он больше не хотел её. Он хотел собственную шлюху, а не ту, которая даёт всем. Но почему? Он знал, что она шлюха, как только увидел после того мордобоя. Он знал, что несмотря на юные годы её сладкие дырочки познали уже два или три десятка членов, а то и целую сотню, если не больше. Прошлой ночью и сегодня утром это его совсем не беспокоило, и совсем не побеспокоит, если сегодня он вновь затащит её в постель. На том он и решил, если вновь её увидит, обязательно вдолбит в эту хорошенькую и пустую головку, что отныне она принадлежит ему и больше не впустит в себя ни одного другого мужчину. Да, так он и сделает. Она поймёт, что отныне принадлежит только ему и больше никому. Какое ему дело сколько сотен или тысяч хуёв через неё прошло? Никакого, совсем никакого. Иметь такую жену было немыслимо, зато шлюху вполне. Ей она и была. Красивое личико, пара больших сосков и три щели, которыми он может распоряжаться, как заблагорассудится. Того же он ожидал и от своей жены, но его жена должна не быть шлюхой. Он давно решил, что достоин настоящего бриллианта. Из тех женщин, кого он знал, не так уж много действительно подходили Теону. Ещё мальчиком в Винтерфелле, он бы выбрал себе Сансу, старшую дочь лорда Старка и самую красивую из обеих. Когда-то он даже надеялся, что лорд Старк выдаст её за Теона и назовёт своим сыном. Но он этого не сделал и вместо этого выдал его какому-то слабому дураку из Долины Аррен. Если подумать, это было большой удачей, иначе бы у него не было возможности выбирать самому. И его выбор пал на ту единственную женщину, которая должна принадлежать ему. Она до сих пор преследовала его во снах и даже красота Сансы Старк меркла перед ней. Я принц и мне нужна принцесса. К счастью, я знаю, где подобрать одну. — Теон ухмыльнулся, наливая себе вторую чашу ужасного вина. — И, если для этого мне придётся снести голову с плеч этого напыщенного дурака Эйгона я сделаю это с превеликой радостью. Может даже, заставлю её смотреть. Потребовалось около часа и ещё пара чашек странного вина, чтобы наконец подали еду под улюлюканье и вой мужчин в зале. На глазах у Теона предстало весьма забавное зрелище. Плачущие жена и дочери лорда Хамфри вместе с некоторыми племянницами со слезами на глазах сновали по залу, как и каждую ночь с тех пор, как замок был захвачен, подавая эль, вино и еду людям Юрона. Чтобы развлечь присутствующих, их заставляли делать это раздетыми с головы до ног. Некоторых, судя по бесчисленным следам на телах, уже изнасиловали не меньше десятка раз, особенно жену, другие выглядели нетронутыми. Юрон приказал своим людям пощадить пару-тройку девушек, но отнюдь не из доброты душевной. Дяде доставляло удовольствие видеть страх девочек, что их в любой момент может постичь участь матери, сестёр и кузин. При этом им приходилось наблюдать каждый раз, когда их драли как сучек в течке. Наверное, хочет продать их в рабство, — подумал Теон, — За девок можно выручить куда больше, когда их пёзды не слишком изношены. Но это лишь предположение. Теон никогда не продавал никого в рабство и не покупал рабынь, но если бы занимался подобным, то согласился бы переплатить за нетронутую девушку, чем сэкономить на той, кого поимели три дюжины мужчин. Добыча Юрона составляла где-то дюжину коггов, когда Нут Цирюльник захватил Дубовый Щит от его имени. Арборские вина, дорогие ткани и шёлка, что находились там, Юрон распределил между своими людьми, затем нагрузил корабли сотнями детей и почти таким же количеством самых красивых девушек и женщин из Щитовых островов, которых его люди могли продать в рабство в Лисе. Дядя мог заработать ещё больше золота за благородных девиц. Но в таком случае, почему он держит их здесь, а не запихнул в когги? Возможно, дядя хотел ещё немного насладиться страхом девочек, прежде чем позволить своим людям взять их. Некоторые мужчины и мальчишки тоже сидели среди будущих рабов, те, кто сдался прежде, чем погибнуть в бою. Теон мог лишь питать презрение к этим трусливым слабакам. Но сама идея продать их в рабство оставляла у него горький привкус во рту. Сделать захваченных людей невольниками или взять женщину солёной женой было правильно и согласно обычаям, но люди не козлы и не птицы, которых можно продавать или покупать за монеты. Теон был лишь рад тому, что те когги под командованием Ральфа Хромого уже уплыли в Лис, когда он прибыл. Теон упивался мыслями о том, как этих несчастных превращают в рабов в лисенийских наволочках. Он получил ещё две чаши вина, время от времени запивая его элем. Он был фруктовым, жёлтым и светлым, слишком жидким, но на удивление и вкусным. Заедалось это всё жареным быком и кониной в пивном соусе, мясом благородных скакунов лорда Хьюэтта, как он подозревал. Когда одна из голых девиц с красными от слёз глазами, хныкая, поставила перед ним на стол рыбный пирог с грибами и сыром, его глаза начали слипаться. Может, мне трахнуть её, — подумал он, глядя на её маленькие упругие грудки с нежными розовыми сосками. На вид ей не было и двадцати. Светло-каштановые волосы и красивые зелёные глаза. Она была уже в том возрасте, когда давно пора выдавать замуж, и одной из тех немногих, кого ещё не насиловали. Но долго это не продлится. Теон не очень хорошо знал дядю Юрона, но и того, что имелось, хватало, чтобы понимать — такие игры длятся лишь до тех пор, пока не наскучат ему. Скоро он снимет запрет, и тогда красавицу ждёт несколько тяжёлых дней и ночей, как это уже случилось с остальными. Если мою шлюху всё равно не найти, я мог бы взять на замену её. Можно и солёной женой. Она достаточно красива и благородна по происхождению. Я бы не прочь заделать ей пару детей, — размышлял Теон, — Дагмер мог бы привести её в Пайк, и к моему возвращению победителем с войны, она будет ждать с раздвинутыми ногами, круглым от моего ребёнка животом и мягкими сосками, полными молока. Да, эта мысль была ему по душе. Она ему так понравилась, что у него в штанах уже стало тесно. Он открыто рассматривал все её прелести, пока она не развернулась и не поспешила за едой, вином и элем. То, как покачивался её зад, говорило о том, что она действительно хочет, чтобы Теон взял её. Иначе зачем выпячивать свою маленькую упругую попку вот так? Но вдруг в его голове промелькнул образ другой благородной девушки, которую он в последний раз трахал. Она была избита и окровавлена после знакомства с Уреком, которого возбуждали такие вещи. Теон убил Урека, и она легла перед на кровать в своём разорванном ночном платье, подставив свою пухлую девичью попку, и в итоге досталась ему. Сначала она кричала, плакала и сопротивлялась, но затем застонала. Теон ясно слышал стоны, он был в этом уверен. Закончив, он вытащил из неё член, с которого стекало семя, и пообещал сделать своей солёной женой. Ей бы разрешили жить на Пайке в одном замке с ним и подарить ему детей. Её бы ждала хорошая жизнь, если бы на следующее утро не сбросилась с башни. Он обнаружил её изломанное тело, когда позавтракал и вышел во двор, чтобы отлить. У неё могла быть хорошая жизнь, — с горечью подумал Теон, видя её образ у себя перед глазами, — Хорошая жизнь солёной жены принца, а вскоре и короля. Вместо этого она предпочла броситься в проклятое окно. Неблагодарная сука. Он снова глянул вслед уходящей Хьюэттской девушки, которая протискивалась сквозь громко шутивших мужчин с кружками пива в уставших руках. Пытаясь представить, как он затаскивает её в свои покои и трахает, Теон снова увидел перед глазами это лицо, всё в синяках и кровоподтёках. Её взгляд был полон отвращения и ненависти, ненависти к нему. Почему ты так поступил со мной? — будто спрашивал её взгляд, — Ты мог бы защитить меня. Ты мог бы поступить правильно. Разве лорд Старк не учил тебя, что правильно, а что нет? Он пытался вытряхнуть это всё из головы, но не вышло. Почему из всех людей он подумал об Эддарде Старке, своём тюремщике? Это неважно. Эддард Старк всего лишь держал его в плену и ничего не значит для Теона. Так же, как и та неблагодарная девка, решившая покончить с собой вместо того, чтобы стать его солёной женой. Каждый раз, когда он пытался представить девушку Хьюэтт в своей постели, стонущую и извивающуюся в экстазе как шлюха, которая его бросила, каждый раз, когда он представлял, как тепло и приятно её тугая пизда будет обвиваться вокруг её твёрдого члена, избитое и окровавленное лицо той девицы вновь и вновь заставляло Теона чувствовать ненависть и вину. Ты мог бы защитить меня. Разве лорд Старк не учил тебя, что правильно, а что нет? Теон снова попытался выбросить из головы эту мысль, хлопая себя по голове, пока из носа не потекла кровь, и потянулся к кружке эля, всё ещё наполовину полной. Но не успел он поднести её к губам, его глаза закрылись, и эль пролился на пол. Сон был приятным. Он стоял на носу Морской Суки и смотрел вниз на бушующие волны. Его корабль прорезался сквозь них как нож сквозь шёлк. Паруса развевались на ветру, и гребцы снова и снова издавали боевые кличи, давя на вёсла. Теон носил доспехи из чёрной стали и золота, пылающий кракен на груди и сверкающую золотую корону на голове. Оглядевшись, он увидел Железный флот, следующий за его Морской Сукой. Сотни и тысячи кораблей, все под его командованием несут ужас по всем морям и берегам мира. Рядом с ним вдруг встала женщина, прекраснее утренней зари, с кожей золотой и сияющей как медь, нежной как сам грех, с гривой густых чёрных волос, развевающихся на ветру как знамя, самым прекрасным лицом, которое мужчина мог когда-либо представить, и драконьей кровью в жилах. Она улыбнулась, очарованная любовью и преданностью, затем прильнула к нему. Теон почувствовал, как её полная грудь прижимается к его руке, ощущал тепло её совершенного сладострастного тела и заметил округлившийся от его ребёнка живот. Его ребёнок, его наследник. — Моя сладкая принцесса, я подарю тебе ещё детей, — сказал он, — Много, очень много. От этого её улыбка стала шире, красивее и любящей, насколько это было возможно. Внезапно Теон услышал позади себя голос, зовущий его по имени, знакомый голос. — Теон, хорош играть, иди сюда, — призывал голос, — Следуй приказам своего короля. Он обернулся и увидел дядю Юрона, сидевшего позади на троне из крови и черепов, как всегда, улыбающегося. Теон нахмурился. Как он смеет говорить так со своим королём? И что вообще забыл его трон на палубе корабля? Но как только он собирался гневно ответить дяде за такую дерзость, ветер просвистел у него над головой, и корона исчезла. Теон огляделся, но её нигде не было. Его принцесса тоже исчезла, и богатые доспехи на нём превратились в лохмотья, серые, коричневые и гнилые. — Подойди ко мне, Теон, твой король жаждет развлечений, — снова сказал дядя. Сам не зная почему, Теон опустил голову и пошёл к нему, ступая по палубе красного как кровь корабля с чёрными парусами. — Станцуй для меня, — скомандовал Юрон, и Теон без всякого сопротивления начал танцевать под музыку, которую мог слышать только он. С каждым шагом смех дяди становился всё громче и громче. Теон упал на деревянную палубу корабля, который был уже не Морской Сукой, а отвратительным кораблём Юрона, Молчаливой. Его подхватила волна и яростно швырнула на правый борт. Однако Теон тут же вскочил и продолжил танцевать как ни в чём ни бывало, в то время как команда его дяди стояла вокруг и молча глядела на него. Остатки рубашки сползли с него, обнажив грудь и спину, покрытую шрамами, вместе с тонкими и слабыми как у ребёнка руками. Снова и снова он падал, вскакивал и танцевал, пока смех его дяди становился всё громче. — Ты не железнорождённый, дорогой племянник. Ты слишком долго жил вдали от моря. Ты не один из нас. Теон продолжал танцевать, пока по его лицу текли слёзы. Он танцевал, танцевал и танцевал, а его дядя смеялся, смеялся и смеялся. Потом в какой-то момент всё прекратилось. Молчаливая исчезла, команда исчезла, и он остался один в темноте. Мерцающий свет свечей светил ему в глаза, но самих свечей не было видно. Всё, что он видел — это его собственное тело, обнажённое и покрытое шрамами, такое худое и тощее, будто он находился на грани голодной смерти. Всё остальное было покрыто кромешной тьмой, всё кроме его обнажённого тела и весёлого дядиного голоса. — Теон, мой дорогой племянник, ты хочешь стать королём, не так ли? Но ты понимаешь, что тебе никогда им не стать? Только мужчины могут быть королями. — Я мужчина, — услышал Теон собственный голос, писклявый и застенчивый как у маленькой девочки. — Но мужчине нужен член, разве нет? Иначе он не мужчина, Теон. Затем Теон глянул на себя, на свою покрытую шрамами грудь, измождённый живот, затем на ноги. Но между ними ничего не было. Его мужское достоинство исчезло, вырезанное со стеблем и корнем. Всё, что осталось, — это маленькая и уродливая зияющая дыра, покрытая шрамами. — Подойди ко мне, племянник, — услышал он голос Юрона, — Иди ко мне. Тебе больше не быть королём, но, если будешь хорошо себя вести, можешь стать моей королевой. По крайней мере, на ночь. Теон почувствовал, как что-то вошло в него сзади и закрыл глаза от боли. Открыв их, он обнаружил, что лежит на простынях из шёлка и мягчайшими мехами под ним. Он не мог этого видеть, но почему-то знал, что его губы окрашены в красный цвет как у шлюхи. Он лежал на животе, изо всех сил держась за спинку кровати, и слышал, как тяжело дышит Юрон позади, снова и снова вонзаясь в него. С каждым толчком Теон выл и стонал от похоти. Он хотел протянуться к себе между ног, чтобы доставить себе удовольствие, но вспомнил, что там больше нечего ублажать. Поэтому он продолжал лежать неподвижно и крепко держаться за спинку кровати, отдаваясь Юрону. — Тебе нравится, так ведь? Скажи своему королю, как тебе хорошо, малыш Теон. Моя миленькая маленькая девочка. Теон открыл рот и сделал вдох, чтобы ответить между сильными толчками. — Мой король, я… Громкий хлопок вырвал его из сна. Теон вскочил и чуть не свалился со стула. Вздрогнув, он огляделся. Всего лишь сон, просто кошмар! Сердце колотилось как бешеное, и Теону стоило огромных усилий, чтобы не залезть к себе в штаны и убедиться, что всё на месте. Оглядевшись, он обнаружил себя всё там же в великом чертоге Дубового Щита. Вокруг валялось и храпело несколько пьяных матросов. Солнце уже светило сквозь высокие окна из хрусталя. В центре чертога один из слуг уронил на пол серебряную обеденную тарелку, и та громко звякнула. Один из матросов встал на ноги, громко бранясь, подошёл к торопливо извиняющемуся слуге и так сильно его ударил, что выбил ему несколько зубов. Слуга упал и так и остался лежать неподвижно. Теон посмотрел на себя, вдыхая запах своей одежды, от которой несло элем и вином вместе с потом и дымом. Было что-то ещё, но он не мог сказать точно. У него болела голова, а на языке оставался странный привкус. Он с трудом поднялся со стула, стараясь не обращать внимание на ноющую спину, потянулся и направился в свои покои. Ему нужна свежая одежда, а ещё умыться и что-нибудь выпить, чтобы смыть этот привкус во рту. Воды. Только воды. Пока ему хотелось размозжить себе череп о ближайшую стену, он вдруг осознал кое-что важное. Я пропустил собрание Юрона. Дерьмо! Почему никто не разбудил меня, когда это началось? По милости богов в своих покоях он обнаружил чашу с пресной водой. Как бы ужасно они не обращались со слугами и служанками, взяв замок, те продолжали усердно выполнять свою работу. Прежде чем смыть с себя остатки сна, он сделал большой глоток воды. Затем Теон разделся и с облегчением обнаружил, что его руки и грудь по-прежнему сильны, а член с яйцами всё ещё висят где надо. Смыв запах пота, он оделся в простую одежду из кожи и шерсти, которую носил вчера. Можно и сегодня. Закончив с этим, он вышел из своих покоев и велел кухаркам дать ему еды и большой кувшин воды. К сожалению, большую часть кухарок уже повесили, так что еды оставалось мало. Усевшись на одну из стен замка и глядя вниз на город и гавань, он приступил к еде. Он начал постепенно приходить в себя, хотя поначалу не надеялся, что сможет удержать еду в себе. Вскоре странный привкус на языке прошёл, в отличие от остатков мерзкого сна, не желавших покидать его разум. Почему мне снится такое дерьмо? Сердце снова заколотилась, и чувство отвращения от того, что творилось во сне, давило на живот, словно кирпич. Или дело было в том, что он наслаждался тем, что он действительно наслаждался этим? Нет, это был не я. Это было отвратительно! Я бы никогда не позволил этому случиться, — подумал Теон, — Это был не я. Это просто сон. Плохой сон. Кошмар, не более. Успокоив себя, он направил все мысли на то, где искать Вороньего глаза. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти дядю в его собственных покоях. Он был обнажён по пояс, губы оставались такими синими, что он казался замёрзшим насмерть. Он улыбнулся и разрешил Теону войти. Покои Юрона раньше принадлежали лорду Дубового Щита, и после него эти покои займёт Нут Цирюльник. Его любимица-бастард Фалия лежала на широкой кровати, спящая и обнажённая, её полные груди вздымались и опускались медленно и равномерно в такт дыханию. Теон поймал себя на мысли, достанется ли и она Нуту Цирюльнику в качестве личной сучки после отплытия Вороньего глаза. Ему ничего не стоит оставить эту шлюху на острове и отыскать в следующем захваченном замке новую тупую пизду. Если девчонка ожидает от Юрона большего, её ждёт горькое разочарование. Нут был крепким мужчиной, а свои лучшие годы грозным налётчиком. Но те годы остались позади, и с ним Фалии Флауэрс будет не так весело, как было с Юроном. Но так хотя бы у неё будет больше шансов остаться в живых. Возможность прожить подольше дорого стоит для тех, кто родился бастардом. — Скажи, что я могу сделать для дорогого племянника? — спросил Юрон, садясь напротив Теона за стол перед широким окном, налив им обоим по чаше вина. Теон хотел отказаться, но дядя настоял, — Ты железнорождённый, Теон. Немного вина тебя не свалит тебя с ног. Теон взял чашу и сделал один глоток, потом ещё один. Глотки были крошечными, но ему всё равно было непросто удержать и не выплюнуть. Это было другое вино, не такое же, как вчера вечером, белое, терпкое и лёгкое, но странный вкус никуда не делся… То же самое Юрон давал ему пить каждую ночь по пути в Пайк. Оно меняло свой вкус на языке с каждым ударом сердца, то сладкое, то кислое, то горькое, то фруктовое. Но Теон решил пока не обращать внимание на вкус вина. У него были и более важные темы для обсуждения. — Вчера ты сказал, что поделишься со мной и самыми значащими лордами-капитанами своими дальнейшими планами. Ваше Величество, — быстро добавил Теон после того, как дядя выжидающе поднял бровь. — Действительно, — сказал Юрон, сделав большой глоток вина, будто пил самое вкусное питьё в мире, — Но ты так сладко спал в своём кресле, что нам не хотелось тебя будить. — Но ты должен был, — возразил Теон. — Должен был? — дядя снова поднял бровь. — В смысле, я должен был присутствовать там, — быстро поправил Теон, — Я должен был… — Что с тобой, дорогой племянник? — перебил его Юрон с яркой улыбкой на устах. — Выглядишь неважно. Ты хорошо выспался? — Что? — Теон вздрогнул. — Спрашиваю, хорошо ли ты спал. Выглядишь таким… усталым. Будто приснилось что-то ужасное. Или наоборот очень приятное. Так что именно? Он не может знать, — с ужасом подумал Теон, — Нет, это невозможно. Он просто предположил. Вот и всё. — Кошмар, — ответил Теон, — Просто приснился кошмар. — Понятно, — сказал Юрон, поглаживая двумя пальцами кожаную повязку на глазу, — Полагаю, я не могу винить дорогого племянника в том, что он плохо спал. Поэтому сегодня я прощу твоё поведение и отвечу на вопросы, которые ты не смог задать вчера. Они молча сидели друг напротив друга, пока Теон не понял, что дядя ждёт его вопросов. Он закашлялся, затем потянулся за чашей с вином и сделал глоток, прежде чем заговорить. — Ну, и… что дальше? Юрон смотрел на него, ухмыляясь во всё лицо, и Теону хотелось под землю от своего глупого вопроса. — С удовольствием просвещу тебя, Теон. Прямо сейчас десятки воронов летят в Хайгарден, Старомест, Арбор и, конечно же, Королевскую Гавань… и все они сообщат о твоём отважном набеге на северные берега Простора и о нашем налёте на Щитовые острова. Таким образом, нам остаётся всего несколько недель, прежде чем флот Редвинов направится на север, чтобы отбросить нас. Мы дадим им достойный отпор, затем поплывём дальше на юг и возьмём Арбор. Теону потребовалось время, чтобы переварить услышанное. Многие шептались за спиной дяди Юрона о том, как он безумен. Даже дядя Эйрон в своих проповедях на Старом Вике звал Вороньего глаза безбожником и безумцем, и чем больше Теон осознавал сказанное, тем сильнее он в это в это верил. Если поначалу он сомневался в безумии дяди и списывал его странное поведение на годы проведённые вдали от дома, то теперь никаких сомнений не осталось. Юрон безумец, настоящий безумец. — Но… — осторожно начал он. — мы не сможем удержать Арбор. Даже Щитовые Острова мы можем не удержать, когда Простор соберёт все силы. Даже если мы каким-то чудом победим флот Редвинов в морском сражении… — Нет-нет-нет, — прервал его Юрон, — Кто сказал, что я собираюсь биться с ними в открытом море? Я же не безумец. Он может читать мысли? Боги, только не это. — Теперь ты, должно быть, задаёшься вопросом, как я собираюсь победить флот Редвинов? — рассмеялся Юрон. — Да. — Тогда не буду больше тебя томить, — сказал Юрон, наслаждаясь ещё одним глотком странного вина, — Несколько моих людей останутся на берегу и будут охранять замки. Лишь несколько. Им не придётся долго удерживать крепости. Железный флот будет прятаться среди природных бухт вокруг островов. Затем, когда Редвины явятся и не найдут наших кораблей на якоре, они решат, что мы уже отступили на север и высадятся, чтобы отбить замки. Но их проблема будет заключаться в том, что гавани островов слишком малы и мелки для размещения стольких крупных военных галлер, и, в отличие от наших ладей, их не высадить на берега и пляжи так же легко. Мы подождём, когда треть или более солдат окажется на берегу, а остальная треть встанет якорем в гаванях. Тогда наш Железный флот ударит с трёх сторон. Корабли, чьи солдаты уже высадились, будут слабо защищены, и непременно попытаются уйти. Корабли на якоре вообще не станут играть никакой роли в сражении, а остальные будут неспособны маневрировать, оказавшись в столь плотном строю кораблей, пытающихся уплыть из гавани. Мы набросимся на них как стая голодных львов на беспомощных овечек. Корабли с людьми мы подожжём и пустим на дно, чтобы сберечь больше своих, а бесхозные мы возьмём в качестве трофея и пополним Железный флот. Только в этот момент Теон заметил. Что его рот открыт. Он закрыл его, чтобы не выглядеть идиотом, и снова обдумал услышанное. Да, дядя Юрон безумец. Только безумец сможет на полном серьёзе выстроить столь дерзкий план по захвату и потоплению вражеского флота, столь крупного и мощного, как у Редвинов. Но разве безумие и величие — это не две стороны одной монеты? Теон не помнил, где и от кого, но он слышал об этом. В случае с Вороньим глазом это оказалось чистейшей правдой. План был безумен, да, но в то же время смел и звучал так, будто его действительно возможно воплотить. — А как быть с солдатами на суше? — спросил он. — Мы позаботимся о них. Как только их корабли окажутся у нас или на дне моря, мы высадимся на берег и ударим в тыл Редвинам. С нашими людьми в замках и позади они окажутся зажаты между молотом и наковальней. Юрон налил ещё вина себе, затем Теону, явно огорчённый, что тот выпил так мало. Внезапно с другого конца комнаты послышался тихий стон. Теон огляделся и увидел, как Фалия Флауэрс перевернулась на другую сторону кровати в полусне. — Где же ты, моя любовь? — бормотала она в подушку. Юрон с улыбкой поднялся со стула и подошёл к ней. Он наклонился к ней, прошептал что-то на ухо и поцеловал в лоб, сначала поглаживая её ягодицы, затем и вовсе погрузившись рукой между ними. Она издавала низкий стон, пока Юрон не убрал руку, блестевшую от её влаги. Он облизал пальцы, затем, широко улыбаясь, вернулся к Теону и снова опустился на стул. — Я всё ещё не вижу в твоих глазах довольства, племянник, — сказал он, — Чем я могу облегчить твои невзгоды? Может, сегодня вечером мне отправить к тебе Фалию в твою постель? Она довольно регулярно помогает мне с моими беспокойствами. — Нет, в этом нет нужды, — сказал Теон, хотя был совсем не против насладиться этими красивыми сиськами… — Хорошо, это был правильный ответ, Теон. Не придётся отрезать тебе член. Что же тогда? Это было испытание. И я его прошёл, слава богам. Теон промедлил с ответом. — Дядя… мой король, — поправил он, — даже если план удастся, и мы сможем удержать Щитовые острова, потопить флот Редвинов и взять Арбор… нам не удержать их все. Если возьмём Арбор, в дело вступит Железный трон и пошлёт на нас королевский флот с драконами. Даже если мы каким-то чудом выстоим против королевского флота, нам не устоять против драконов. Ты сказал, что хочешь украсть дракона, и пока не сделаешь этого, нам не удержать завоёванного. Ни один флот в мире, каким бы огромным он ни был, не выдержит драконьего огня. Дядя смотрел на него так, будто размышлял, не перерезать ли Теону горло за то, что осмелился так нагло сомневаться в нём. С каждым ударом сердца Теон всё больше убеждался, что совершил ошибку, и смерть от рук дяди теперь неизбежна. Я просто должен был держать свою дурацкий рот на замке, —подумал Теон, — Чтобы ни замышлял Вороний Глаз, мне следовало не вмешиваться и позволить этому случиться. Может быть, тогда бы Таргариены пощадили меня и отправили бы на Стену. Не такая уж и плохая участь. Но теперь слишком поздно. Юрон перережет мне глотку и тогда… Не успел Теон закончить свою мысль, как дядя внезапно разразился хохотом, хлопая в ладоши, будто только что увидел забавное выступление скоморохов. Теон нахмурился, не зная, что за этим последует. От Юрона можно ожидать чего угодно. — Хорошо, очень хорошо, дорогой племянник, — сказал дядя, всё ещё смеясь, — Вчера я рассказал о том же своим лордам-капитанам, но тем не хватило ни мозгов ни яиц, чтобы сказать это мне в лицо. Теон не мог поверить в услышанное. Юрон только что похвалил его за неповиновение? Неужели он впервые похвалил его всерьёз? Он не собирается перерезать ему глотку? Затем Юрон потянулся к чаше с вином, пододвинул чашу Теона к нему и поднял свою в тосте. Всё ещё обескураженный Теон потянулся к не своей чаше и сделал большой глоток, проигнорировав странный привкус, затем ещё один. — Так каков твой план, мой король? — Я только что изложил его тебе, племянник. — Но… но… — Но мы не сможем удержать Щитовые острова? Не говоря уже про Арбор? А если придут драконы, у нас не останется шансов победить? — Да, — чуть ли не задыхаясь, сказал Теон. — Ну так какое мне дело? Это я завоевал Щитовые острова. Я потоплю флот Редвинов и захвачу Арбор. Это слава станет моей и останется оной впредь. Теон быстро понял смысл его слов. — Вот почему ты поделил Щитовые острова между своими людьми и сделал Нута Цирюльника лордом Дубового Щита. И собираешься назначить новых лордов для островов Арбора, когда мы его захватим. Слава захватчика останется за тобой, но если наши люди не смогут их удержать и сдадутся Редвинам, Веларионам или ещё кому-то… — И тогда пятно позора падёт на них, — подтвердил Юрон, — С чего бы мне ещё отдавать эти острова людям, открыто выступавшим против меня до и после вече? Тем же самым достанется и Арбор. — Очень умно, — сказал Теон отчасти сам себе. — О, благодарю за комплимент, — усмехнулся дядя, — Это особенно лестно услышать именно от тебя, Теон. — Я… я… я не имел в виду… — запинался Теон. — Я просто хотел сказать… — Всё в порядке, — сказал Юрон, мирно воздев руки с самой дружелюбной улыбкой на тёмно-синих губах, — Я знаю, что ты имел в виду. — Но я всё ещё не понимаю, какой во всём этом смысл? — немедля спросил Теон. — Какой смысл завоёвывать то, что мы не сможем удержать? Всё ради славы? — А почему нет, дорогой племянник, — сказал Юрон, изобразив шок. — Весь этот спектакль с Щитовыми островами, флотом Редвинов, Арбором… это только начало. Даже их возврат — всего лишь часть всей игры, Теон. — Часть игры… Так ты рассчитываешь на то, что нас отобьют? Хочешь пожертвовать людьми? Они железнорождённые, — протестовал Теон, хотя знал, что это не окажет особого эффекта на Вороньего глаза. — И что с того? Люди по всему миру умирают каждый день, но мы по ним не плачем. Какая мне должна быть разница, высрали ли их шлюхи-матери на Железных островах, в Королевской Гавани, Пентосе или в долбанном Асшае? Само собой, я не собираюсь оставлять всех людей и все корабли здесь или в Арборе. Только тех, кого в любом случае придётся пускать в расход. — Но почему? Даже те, кто осмеливался противостоять своему законному королю, теперь сражаются за тебя. Тебе пригодятся все люди. — И правда пригодятся, Теон, — Юрон сделал ещё один глоток вина, облизнув губы, будто ему не терпелось вновь наполнить свою чашу. — Они окажут мне большую услугу, померев здесь. — Но… — Но как, спрашиваешь? Скажи мне, Теон, ты когда-нибудь видел волшебников? Не настоящих, конечно, а ряженых, что проделывают мелкие фокусы для развлечения детей. — Гм, да. Да, я видел, — ответил он после секундных раздумий, — В Винтерфелле во время именин одного из детей лорда Старка, Брана кажется. Он показывал фокусы, заставляя медные монеты, яйце и другие вещи исчезать и появляться снова. — А ты знаешь, в чём секрет такой магии? — Нет, — признался Теон, совершенно не понимая, к чему клонит Вороний Глаз. — Секрет в том, мой дорогой племянник, что этот шарлатан заставлял всех смотреть на свою левую руку, а настоящий фокус проделывал правой. Это не магия, а просто отвлечение внимания. Однажды я отсёк руку такому волшебнику, а затем приказал ему снова поколдовать Он не смог. Всё это было простой обманкой, Теон. — Да, я знаю. Настоящих волшебников не бывает, но какое это имеет отношение к войне? — Мне казалось, это очевидно, — разочарованно сказал Юрон, — Это мы и собираемся провернуть в нашей маленькой войне. Заставим тщеславного драконьего короля смотреть сюда, тогда как сами будем действовать совсем в другом месте, прямо у него под носом. Король Рейгар будет занят освобождением Арбора. Отобьёт ли он Арбор, Щитовые острова или захватит Железные острова, мне всё равно. Когда он подумает, что победил нас, мы уже давно получим то, к чему стремились с самого начала. Ох, и тогда я получу своего дракона, но Рейгар уже ничего не сможет с этим поделать. Он проиграет, хотя будет думать, что победил. В этом и заключается настоящая магия, Теон. — Значит, Щитовые острова, Арбор и всё остальное — всего лишь ширма? — Не совсем. Мы заберём с Щитовых островов и Арбора всё, что нам необходимо, и тогда они станут совсем бесполезны. — Они могут дать нам что-то помимо кучки дорогих кораблей и вина? — Мужчин, женщин и детей. — Рабы? — Нет, гораздо больше. Кровь, дорогой племянник, кровь. Нет на свете силы больше той, что заключена в крови. Когда трюмы наших кораблей будут полны лордов и рыцарей, шлюх и девиц, септонов и септ, я с радостью отдам Железному трону все эти острова, вместе со всеми слабаками и предателями в наших рядах. Вопрос только в том, останешься ли ты рядом со мной, дорогой племянник? Могу ли я рассчитывать на тебя, или знание о судьбе кучки тюленеёбов слишком гложет твою совесть, потому что все вы родились на одной кучке островов? Теон твёрдо посмотрел на дядю. — Нет, — сказал он таким серьёзным тоном, на какой был способен, — мне плевать на этих тюленеёбов, дядя. Я с тобой… мой король.