Ворчание и сладости

      Утром Минхо разбудил телефонный звонок, что ему совсем не понравилось. Рядом посапывал Чанбин, что, кажется, всеми силами игнорировал чужой рингтон, морща во сне нос. Ли мог бы умиляться втайне с этой картины все утро, но звонок повторился, а Бин насупился, начиная понемногу просыпаться. Зло глянув на телефон, Минхо ответил на звонок, сонно щурясь и потирая глаза.       — Ты в курсе, что сейчас семь утра? — спросил Ли, стараясь говорить тише и не разбудить окончательно Чанбина.       — Хен! Это катастрофа! Я! Он!.. Мы!!!       Судя по голосу, Джисон быстро шел и его буквально переполняли эмоции.       — Джисон, ты все же напился вчера и бредишь?       — Нет, хен! Все правда серьезно. Мне нужно срочно с тобой поговорить и получить совет!       — Я сейчас точно не намерен говорить, Хан-и. И если и смогу что-то тебе дать, то только профилактический подзатыльник. Успокойся и иди домой.       Минхо потянулся, ощущая в теле немного болезненные, но все же приятные ощущения. Он дотронулся ногой до Чанбина, и парень тут же прижался теснее, отчего Ли улыбнулся.       — Хен, ты не понимаешь. Мы с Хенджином переспали! — выпалил Джисон, и, судя по его интонации, он и правда был обеспокоен этим. — Я почти дошел до твоего дома, хен. Прошу, мне очень надо! Парень звучал уже не просто обеспокоенно, а плаксиво и отчаянно.       Минхо мог бы послать Джисона на все четыре стороны, но это же Джисон. Обидеть его, это как дельфиненка убить. Ли посмотрел на спящего Чанбина и, наступив себе на совесть, решил поставить проблему друга на первое место, отодвинув свою личную жизнь.       К тому же, если он и правда так нравится Со, тот обязательно напишет и предложит поговорить позже сам. Логика была простой, но реальность куда сложнее. Минхо всегда брал то, что хотел, и частенько ставил свои интересы в приоритет, но были у него и слабости, о которых он помалкивал. Например, сердобольность и доброта. И возможность давить на них были только у Джисона и котов. Лишать себя прекрасного утра с возможным пикантным продолжением было тяжело, но бросить парня в таком раздрае Минхо не мог.       — Хорошо, Хан-и. Я сейчас умоюсь и буду ждать тебя. Не спеши, ок?       — Спасибо, хен! Ты самый лучший, — выдохнул Джисон и немного сбавил шаг.       — Еще бы. Не забывай об этом, — фыркнул Ли и сбросил вызов.       Чанбин повернулся к нему лицом, обнимая подушку и ластясь к ней так мило, что Минхо захотелось тут же оказаться на ее месте, гладя парня по кудрявой голове и прижимаясь всем телом. Вчера Ли понял, что ему нравится зарываться пальцами в эти мягкие кудри, целоваться долго и чувственно, пока не закружится голова от нехватки кислорода, и ощущать на своем теле горячие ладони Чанбина. Минхо хотел видеть обожание в чужих глубоких карих глазах и слушать все эти глупые, но до безумия милые комплименты. Бин делал его слабым. И пусть старший боялся это показать, ему нравилось чувствовать себя таким. К сожалению, он не мог позволить себе такое удовольствие именно сейчас, и поэтому тихо, но требовательно позвал младшего.       — Чанбин, просыпайся.       Парень сонно вздохнул, пытаясь ухватить остатки зыбкого сна, открывая и вновь закрывая глаза. Он напомнил Ли милого щеночка и сердце старшего таяло все сильнее. Собрав волю в кулак, Минхо немного потрепал парня за плечо, продолжая будить.       — Эй, нет. Просыпайся давай. Тебе пора. Ну же, Бин.       Ли не хотел вдаваться в какие-то объяснения, поэтому соскочил с кровати и включил свет. Чанбин застонал, прикрывая глаза рукой и садясь на постели.       — Что-то случилось? — сонно спросил младший, все еще с трудом открывая глаза, но уже от яркого света.       — Да… точнее нет. Но тебе все равно придется уйти. Сейчас придет Джисон и нам нужно с ним кое-что обсудить.       Минхо избегал смотреть на парня, собирая с пола раскиданные вещи и приводя всё в относительный порядок. Чанбин удивлённо посмотрел на Ли, явно не ожидав подобного исхода.       — А я вам чем-то помешаю? — осторожно спросил парень, внимательно наблюдая.       — Бин, пожалуйста, — Минхо немного занервничал, понимая, что немного неправильно поступает по отношению к младшему и что такое поведение может его реально оттолкнуть.       — Я сделал что-то не так? — вновь спросил Чанбин, поднимаясь с кровати и начиная одеваться.       А вот и первый звоночек. Минхо поджал губы и покачал головой, стараясь выглядеть спокойным и милым.       — Нет. Все так. Просто ты должен сейчас уйти. — сказал Ли, наконец поднимая взгляд на младшего и улыбаясь уголками губ. — Хорошо?       — Ты не хочешь, чтобы Джисон знал о нас?       Минхо был пойман в ловушку и теперь, если он не скажет правду, парень точно напридумывает себе непонятно что и это будет их последняя встреча.       — Типа того. Серьезно, давай поговорим потом. Вчера все было… нормально и…       — Нормально? — хмыкнул Чанбин, натягивая свою футболку. — Неплохое определение для произошедшего. Ну, круто…       Чанбин явно был задет чужими словами и ситуацией в целом. Минхо мог бы возразить, но времени было мало, да и он надеялся, что они сумеют все обсудить позже. Минхо и правда понравилось, и дело было даже не в сексе. Ему нравился Чанбин. Его ухаживания и то, с каким трепетом он к нему относился. Ли знал, что его заморочки могут любого свести с ума, но если они дошли так далеко, значит для Со он тоже должен много значить.       Выйдя в коридор, Чанбин успел только надеть кеды, как в дверь позвонил Джисон и Минхо не придумал ничего умнее, чем взять доску и рюкзак парня и запихать его вместе со всем этим в шкаф.       Бин только рот открыл, чтобы высказать свое недовольство, оказавшись в узком пространстве между полками для обуви и верхней одеждой, как Минхо прильнул к нему, трепетно целуя и осторожно поглаживая по щеке. Его язык мягко скользнул между приоткрытых губ и едва слышный стон донесся до ушей младшего.       Это было так странно и до дрожи приятно, что Бин обмяк и больше не сопротивлялся. Минхо был настолько ласков и осторожен впервые. Отступив от парня на шаг, он улыбнулся уголками губ, едва начиная краснеть.       — Как поймешь, что мы с Джисоном ушли в другую комнату — уходи. Дверь прикрой осторожно, только котов не выпусти. Все правда было хорошо, Бин-и. Мне понравилось, — тихо сказал он, убирая со лба парня непослушные кудряшки. — Сиди тихо.       Он захлопнул дверцу, оставляя Со в темноте совершенно сбитого с толку и с каким-то глупым чувством эйфории.       Отдышавшись и напустив на себя самый недовольный вид, Минхо открыл дверь другу-обломщику.       На пороге стоял Джисон, от которого не то что бы разило, но легкий запах перегара ощущался, да и внешний вид был изрядно помятым. В добавление к этому у парня были огромные, офигевшие, но не менее жалобные глаза.       — Хен… — промямлил Хан и, перевалившись через порог, рухнул в объятья старшего, начиная подозрительно шмыгать носом.       Минхо охнул, не обнимая сразу парня, а затаскивая его в квартиру и закрывая дверь.       — Ну что, алкоголик-малолетка, пошли, будешь рассказывать о своих приключениях. Только умойся сперва. От тебя разит, как от забулдыги с улицы. Фу!       Хан легко уловил чужое раздражение, отчего еще больше скис. Он понятия не имел, от чего мог оторвать хена, кроме сна, но ближе него у парня никого не было, да и поделиться столь личной драмой Хан мог только с ним. Все еще вися на руках Ли, младший жалобно посмотрел на него, и Минхо сдался, обнимая его, окутывая своей поддержкой. — Ладно тебе, плакса. Хен рядом. Я заварю чай, ты мне все расскажешь, и мы придумаем, что с этим делать. И не вздумай реветь, а то я на тебя салфеток не напасусь. Давай, живо в ванну.       Уговаривать долго Джисона не пришлось. Он послушно кивнул и, разувшись, поспешил куда велено, оставляя Минхо в коридоре. Ли посмотрел на закрытый шкаф, прикасаясь к губам кончиками пальцев. Ему очень хотелось открыть дверь, чтобы украсть еще парочку поцелуев у Чанбина, словно они скрываются от родителей и прячутся не от непутевого друга, а от строгого отца. Это было забавно и очень волнительно. Минхо хотел оказаться в теплых объятьях парня, пока тот нес бы очередную глупую, но умилительную чушь о любви. Любви, ведь правда? Все то, что случилось между ними, не могло произойти без любви, Минхо уверен. Да, он иногда бывал жутким циником и делал вид, что презирает всю эту сопливые романтику, но Ли верил в любовь, пусть ему и не удалось еще до конца понять ее. Он верил, что у них с Чанбином была именно она. А как еще все это назвать, когда ты не можешь не желать чужих прикосновений и внимания? Когда каждая встреча — это дрожь в груди и улыбка от банального «привет, хен». А от поцелуев так и подавно земля уходит из-под ног.       Минхо направился на кухню готовить чай, краем уха слыша, что входная дверь закрылась повторно, а из ванной показался умытый, но все еще помятый Джисон. Он сел на высокий стул, молча наблюдая за тем, как старший кормит оживившихся котов, которые терлись о его ноги. Положив всем пушистым детям поровну еды и выдав утреннюю вкусняшку, Ли вернулся за стол и сел напротив младшего.       — Хан-и, рассказывай уже. Что у вас там произошло, от чего ты дернул меня с постели в такую рань?       Джисон встрепенулся, услышав свое имя, но ни сказал ни слова, нервно покусывая свою нижнюю губу. Минхо видел чужую неуверенность и подтолкнул к другу ближе чашку с ароматным чаем. Он знал, что теплые и ягодные напитки и их запах успокаивают парня. Хан несколько раз глубоко вздохнул и тихо сказал:       — Ну, честно говоря, я ничего не помню.       — Это как? — не понял Минхо, внимательно смотря на друга.       — Я помню, как ты уходил, хен. Я пошел обратно к Хенджину, и по дороге, кажется, выпил один шот. Ну так, для храбрости, — сказал Джисон, тут же погружаясь в мечты об объекте своей любви. — Он ведь такой красивый, хен. Он так смотрел на меня. Улыбался, а я слова сказать нормально не мог. Да и как тут что-то скажешь, когда он буквально воплощение красоты.       Минхо закатил глаза, жестом прерывая этот поток влюбленного бреда, намекая, что нужно двигаться к сути.       — Чан-хен принес с собой пиво, и они с Чонином сели в соседнее кресло. Начали целоваться, а Хенджин сидел в телефоне и иногда улыбался мне. Я чуть с ума не сошел и не признался ему. Честное слово! Его мягкие волосы так красиво переливались в свете огоньков. Хен, я клянусь, он — божество!       — Джисон, ближе к делу.       — Прости, опять занесло, хен. Так вот, я не знал о чем с ним говорить и взял бутылку пива Чан-хена. Сперва было горько, но мне стало проще говорить, — с честными и наивными глазами заявил Джисон, а старший устало потер переносицу.       Минхо знал, что Бан Чан предпочитает серьёзный алкоголь, и скорее всего пиво там было очень крепким. Теперь понятно, почему мелкого так унесло.       — Я вынесу тебе мозг на тему того, что нельзя пить на таких вечеринках из чужих бутылок и брать алкоголь от незнакомцев позже. Что было дальше?       Джисон нахмурил брови, честно пытаясь хоть что-то вспомнить. Но чертоги памяти оказались пусты, подкидывая из воспоминаний лишь сумбурное и полное стыда утро.       — Я не совсем помню то, как мы оказались с Хенджином наверху, но он, кажется, поцеловал меня, и дальше — провал. Мы проснулись вместе. Хенджин сказал, что у него болит спина, но ему все понравилось. Я был в одном белье и, признаться честно, у меня тянет немного плечи. И на плечах появились следы от ногтей! Хенджин-и был очень мил утром, но быстро собрался и ушел. А! Он сказал, что случайно порвал мою футболку, пока снимал, и отдал свою. Он ушел, и я заметил на его шее кучу следов. Это кошмар… а если ему не понравилось или я был груб? Господи, я переспал с самым красивым парнем в мире и ничего не помню! Хен, почему я такой дурак?       — Вопрос хороший, но в этом есть свое обаяние. Ты хоть и дурак, но безобидный, так что не парься, — съязвил Минхо, облокачиваясь спиной на спинку стула. — Ему не понравилось, потому что ты был пьян. Это вообще мало кому нравится во время секса. Ты хоть знаешь, каким непредсказуемым ты бываешь, когда перепьешь?!       Джисон покачал головой.       — А я знаю. Так что поверь мне, если у вас и было что, он это запомнил в красках. И если бы ты выкинул какой-нибудь странный фокус, он точно тебе морду бы расцарапал. Вспомни, что было в старших классах, когда на летнем фестивале ты налакался сливочного вина? У меня по сей день уши горят от стыда за то происшествие.       Джисон покраснел и уткнулся лбом в столешницу, стараясь не представлять, что он мог учудить что-то хуже, чем было на том злополучном фестивале.       — И что же теперь делать, хен? Боже, я ужасен, — взвыл парень, и ему в унисон заурчал пустой желудок.       Минхо поднялся из-за стола, молча достал из холодильника кимпаб и поставил перед младшим.       — Для начала давай оставим все выводы твоему ненаглядному Хенджину. Ты попьешь горячего чая и что-то съешь, потому что вой твоего желудка перебивает твои страдания. Дальше я вызову тебе такси, ты поедешь домой, отоспишься, помоешься и просто поговоришь с объектом своих влечений. И вот когда он скажет тебе в лоб о твоей непригодности как партнера, вот тогда и начнешь страдать.       — Хен, почему ты так жесток? Ты ведь знаешь, что я не могу говорить с Джинни трезвым. Ведь он такой, а я…       — А ты какой? Хван Хенджин — обычный человек, а не сын Императора, — фыркнул Ли, доставая таблетки от головной боли и так же выкладывая их перед младшим. — Может в твоих фантазиях он именно такой, но в реальности он тоже человек со своими комплексами и заморочками. А ты — ничуть не хуже него. Откуда тебе знать, что он реально думает о тебе? Может ты тоже часть его странных фантазий. Ведь у вас что-то было. Точнее… ну ты понял.       В словах старшего была логика, но у Джисона были свои этапы принятия ситуации и сейчас он страдал. Ему необходимо было упиться горем и самобичеванием, чтобы потом воскреснуть.       Минхо знал это и попытался максимально ускорить этап принятия всеми возможными средствами, включая мотивационный пинок для поднятия самооценки. К слову, на него самого такое не действовало, а иногда прям очень надо было.       Спустя еще пять минут страданий, нытья, одного вкусного кимпаба и двух таблеток аспирина, Джисон вернулся в форму и взял себя в руки. Минхо был рад этому, вот только недолго. Поскольку Хан не участвовал в досуге старшего, он решил узнать все и сразу, ведь несмотря на свою проблему, Хан Джисон был весьма проницательным и любопытным, особенно когда дело касалось любимого хена.       — Кстати, а ты вчера чего так рано ушел, хен? Чан-хен даже как-то расстроился, что тебя не было.       Минхо пребывал в своих мыслях, пока младший ел, и немного вздрогнул, когда к нему обратились.       — Да скучно стало, — ответил Ли, пожав плечами.       — Потому что Чанбин‐хён не пришёл? — хитро заулыбался парень, давно уже заметив то, что Со ухаживал за Минхо и старший его еще ни разу грубо не отшил.       А ведь Минхо мог, и Джисон знал это. Он был свидетелем всех отношений старшего и видел такое, от чего у него иной раз мурашки по коже бежали. Хан надеялся, что хен никогда не посмотрит на него так, как на тех, кого отшивал. И, к немалому удивлению младшего, с Чанбином Ли не торопился расстаться, вынося его подкаты и принимая сладости. А это может означать лишь то, что ему симпатичен Со.       — Причем здесь Со Чанбин? — устало и с напускным раздражением спросил Минхо, всеми силами держа оборону. — Он клоун или аниматор, чтобы прогнать мою скуку? Будь он на вечеринке, я бы все равно ушел, если бы мне стало скучно.       Джисон победно улыбнулся, явно поймав старшего.       — Видимо при том, что он не «коротышка», «заноза», «мелочь», «карлик», «гном» и даже не «недоросток», а Со Чанбин! И ушел бы ты с вечеринки ЕСЛИ БЫ. Хен, ничего не хочешь мне рассказать?       Джисон едва ли не через стол перегнулся, укладываясь на столешницу грудью, чтобы почти вплотную смотреть на Минхо. Старший отодвинулся от парня подальше, скривив лицо, и откинул его обратно на стул.       — У всех гномов есть имена, даже у этого, — невозмутимо сказал Минхо, внутри ощущая маленький укол совести за все свои поддразнивания парня. — Твои фантазии бесполезны, так что охладись и не придумывай лишнего. У тебя от этого одни проблемы, что ты из бесполезных подозрений раздуваешь хрен знает что. Я ушел потому, что ты весь настрополился на своего ненаглядного Хенджина, а остальные разбрелись по парочкам и обжимались. И что мне было там делать? Сам прекрасно знаешь, что я не люблю такие тусовки и хожу туда только из-за тебя.       Оборона была встроена четко, но вот Хан Джисон всегда умел помечать то, чего другие не видели и проникать в самые слабые места.       — Возможно. Но ты искал его, я видел это. А еще меня спрашивала Милли, не видел ли я Чанбин-хена потому, что: «Минхо-оппа спрашивал про Бинни-оппу, а я сама не могу его найт-и. Джисон-и, ты не знаешь где мой оппа?» — специально манерно растягивая слова и паясничая, как девушка, сказал Хан.       Минхо как не пытался совладать с лицом, но на нем все равно отразились раздражение и злость, которые больше были похожи на ревность, но Джисону об этом знать было не обязательно. Младший же ликовал от своей правоты. Он добился нужных ему эмоций и теперь довольно улыбался, наблюдая за тем, как Минхо пытался держать лицо. И пусть он почти не изменился, но в глазах бушевала буря.       — Ага, значит тебе не нравится, когда на Чанбин-хена обращает внимание кто-то кроме тебя, хен. Интересно. Теперь ты не сможешь меня переубедить. Я уверен, что тебе он нравится! И давно? Хен, ну признавайся уже! Бин-хен клевый. Вы хоть и странная парочка, но я буду любить вас обоих! You're my destiny 그댄. You're my everything!       Джисон завопил во все горло, пугая котов и едва не падая со стула, пока размахивал руками, изображая из себя лучшего драматического исполнителя.       — Ты закончил? — спросил Ли, когда парень начал забывать слова песни и пошел по второму кругу. — Из вас двоих клоун тут только ты, Хан-а.       — Вот вообще ни разу. Я может радуюсь так сильно за вас, а ты сразу ругаться, — немного обиженно надулся Джисон, возвращаясь на свое место. — Было бы круто, если бы вы были вместе.       — Ты сперва со своими проблемами разберись, прежде чем в мои лезть, — чуть смягчившись, сказал Минхо, но всем своим видом продолжая показывать, что данная тема на сегодня закрыта. — Допивай чай, а я вызову такси. Тебе лучше приехать домой до возвращения твоей мамы с ночной смены.       — Ладно. Но когда ты перестанешь отрицать свою заинтересованность в хене, я с радостью послушаю об этом и дам тебе совет, — улыбнулся Хан, всем сердцем радуясь возможным отношениям друга.