Being a vampire

Новое синее платье, ещё с этикеткой, грустно висело на спинке стула. Красивые туфли стояли под стулом прямо на обувной коробке. Пока ее мать и Джайлз пили шампанское и поздравляли Баффи Саммерс, она лежала в номере и весьма некрасиво шмыгала носом. Дурацкая Калифорния, дурацкая смена климата и дурацкая акклиматизация. Запоздалый эффект перелета через океан и смена часовых поясов. А Линдси повезло, он отделался лёгкой мигренью. Чихнув и высморкавшись в, наверное, сотый по счету бумажный платок, Валери, осмотрев номер и, не обнаружив своего парня, заснула, точнее, провалилась в сон. Разбудил ее настойчивый телефонный звонок и мягкая рука Линдси, легко толкающая ее в плечо. — Эй, Валери, солнце мое, открой глаза, твоя мать не хочет разговаривать со мной. — Ммм... отвали, Макдоналд, дай мне пострадать. А ещё лучше присоединяйся ко мне. Мне так хреново… — Ричардс, от насморка и акклиматизации ещё никто не умирал, — он поцеловал ее в лоб, пока она не скрылась под одеялом. И поднёс телефон. — Я бы не ответила на звонок, если бы это была сама королева Англии, но моя мать, если не услышит, что все в порядке, может ворваться сюда. Прочистив горло и поднявшись на кровати, устало привалившись к стене, Валери ответила. Голос Мадлен по ту сторону трубки был сначала довольно мягким, потом озабоченные суровые нотки прорезали пространство, и Линдси поежился. Валери успокоила мать, продержавшись целых пять минут, объясняя, что, к большому сожалению, не смогла прийти к Баффи просто потому, что словила простуду. Она сообщила матери, что у нее есть все лекарства и любящий, заботливый и самый лучший парень в мире. Как только они договорились встретиться в обед, Макдональд как-то странно уставился на девушку. — Да, мама, хорошо… Давайте попробуем встретиться с моим парнем завтра. Прямо в номере. Но если мне будет лучше, то, может быть, в ресторанчике недалеко. — Люблю тебя, дочь. — Тоже люблю тебя. И передай Баффи мои поздравления. Я так понимаю, что ты звонишь от нее? — Да. Но мы уже собирались уходить через час примерно, я волновалась и решила… — Мам, если честно, голова раскалывается, и Линдси принес чай, — девушка указала ему на дверь и намекнула на то, что аспирин и жаропонижающее на ноги ее не поставят. Мадлен положила трубку, Валери, бросив телефон в сторону, рухнула на подушку, укрываясь одеялом. Ее, черт побери, начало знобить. Линдси вернулся относительно быстро, неся на подносе, накрытом крышкой, чай, пару бутербродов и так маняще пахнущий куриный бульон. Несмотря на то, что гостиница была не очень дорогая и не самая лучшая, обслуживание клиентов, снимавших номера на столь долгий срок, было неплохим. — Доставка еды. С вас пять долларов и… Валери? — Мне плохо, Линдси. Я несчастный человек. Температура ползла к 38. Было так обидно. — Тебе нужно поесть. Сама же меня отправила. Поставив поднос на столик, сдвинув баночки и упаковки лекарств, Линдси сел на кровать, отодвинул одеяло. Валери жалобно заскулила и перевернулась на другой бок, уткнувшись в его колени. А потом и вовсе положила на них голову. — Я ненавижу болеть. Просто ненавижу, — Валери хныкнула. — Понимаю. Никто не любит, - Линдси погладил ее по голове. — Меня тошнит, и, если ты не хочешь наблюдать весьма неприятное зрелище, помоги мне, отведи в туалет. — А ты случайно не… — Нет. Мы уже говорили об этом, я не готова иметь детей. Пока я не хочу этого, делить тебя с кем-то, делить кого-то с вновь обретенным отцом. Валери встала и Линдси довел ее до туалета. Зрелище было весьма неприятным, но отворачиваться или уходить он не собирался. Поддерживал волосы, открыл краны и терпеливо ждал, пока она приведет себя в порядок. — Надо сменить белье и проветрить. Перейди на диван. — Заботливый наёмник, — Валери хихикнула. — Я прежде всего человек, а не мокрушник из Совета. Через несколько минут горничная действительно принесла смену белья и забрала охапку грязного. Свежий воздух ворвался в номер. Валери стало легче. — Почитай мне что-нибудь. Чай и бутерброды не грозили вырваться наружу, Валери смогла поесть. И сейчас, все ещё чувствуя дикую слабость, боролась со сном. Глупо, но ей было скучно, она вспомнила, как мама и бабушка Эйби читали ей так же, когда она болела. — Тебя вырубает Вал, — Линдси и сам подавил зевок. — Ну пожалуйста. Устоять перед этим взглядом было невозможно. Старинная книга лежала на тумбочке у кровати. Линдси потянулся и раскрыл ее. — Надо же, я даже могу разобраться в тексте. Выглядит она настолько древней, что я думал, там латынь. Или какой-нибудь другой, не особо известный мне язык. — Это очень интересная книга, она написана на разных языках. Именно поэтому я хочу разобраться в ней, вместе с отцом. — Хм, — он свел брови, задумчиво посмотрел на страницы, — ну вот совпадение, мы вернулись из Марокко, а тут как раз про него. — Читай, — Валери уютно устроилась на подушке. Голос Линдси снова уносил ее в эту интересную, загадочную страну на севере Африки. Она видела синий океан, бьющийся о скалы, пену, смывающую золотой песок, ощущала сквозь сон внезапно налетевший ветер и дождь над Фесом, жаркий воздух Танжера со своими храмами и песочными стенами… Яркие краски, таинственные светильники и золото. Море золота и драгоценных камней на ярмарках, на лотках торговцев. Музыка проникающая под кожу. Пустыня, длинные тени от пальм и караваны бедуинских верблюдов, кочующих с самого начала времён, людей. Красивых и мудрых. Линдси читал известные исторические факты, ничего особенного, но все же… — Письменная история Марокко начинается с конца второго тысячелетия до нашей эры. Тогда на побережье поселились финикийцы. Они были купцами, ремесленниками, земледельцами. В шестом веке до нашей эры, мореплаватели прошли вокруг Марокко, обогнули всю Африку по заказу египетского фараона Нехо. Колонизация финикийцами Средиземноморья началась ещё до эллинской эпохи. В ходе развития финикийских колоний на побережье Африки, самая величественная из них, Карфаген, стала независима и создала собственную державу в шестом веке до нашей эры. Карфаген объединил все поселения Северной Африки, в том числе и побережье современного Марокко. Сказочное государство Марокко расположено в северо-западной части африканского континента и окружено бесконечными песками величественной Сахары. Страна окутана восточным колоритом и считается одной из самых загадочных в мире. Жизнь начинает кипеть в Марокко поздним вечером, когда спадает жара и местные жители выходят на улицу. Мифы и легенды смешиваются с реальностью и отсвечивают витражами замысловатых узоров и светильников. У Марокко и городов этого древнего государства были свои завоеватели, свои враги и на суше и на море. В древнем мире, населённом воинами, героями, и тогда, и сейчас были свои сказания. Царица Египта Акаша стремилась к порабощению мира, она была влюблена, она была всесильна. Кто и когда создал ее, сложно сказать. Но она была ею… Матерью всех ночных демонов, заснувшей от горя и злости, на многие и многие тысячелетия… Шеститысячелетний сон прервался не так давно, но ее победили… Валери видела золотые пески и синие стены. Стены города Шавен, сливающиеся с небом. Видела сквозь дымку синевы величественный храм и трон, полностью из белого мрамора. Линдси продолжал читать… — Ее мечта — спасти человечество и царствовать вместе с вампирами в новом мире, построенном по вампирским законам. Но разве первородное зло способно создать красоту и гармонию? Люди синего города не пустили зло. Город души и город бога Шавен не впустил Акашу в свои стены. Город Шефшауэн находится на крайнем северо-западе Марокко, близ Тетуана, на склонах хребта Эр-Риф. Город известен своей архитектурой, окрашенной в сине-голубые оттенки, эту традицию объясняют различными причинами. По одним утверждениям, андалузские евреи, вынужденные бежать из Испании в 1492 году в результате преследований, начали красить свои дома в синий цвет и продолжили окрашивать в этот цвет уже все свои владения, будучи убежденными, что он является самым близким к цвету неба, напоминающему им о Боге. Есть и другие предположения. Среди них, например, история о том, что люди окрашивают город таким образом как символ мира и терпимости, после того, как этот город принимал многочисленные волны беженцев… Страница была слишком размыта, половина букв была не понятна. — Что там дальше? — сквозь сон спросила Ричардс. — Что-то о древних вампирах. Могущественные Дети Тысячелетий должны были решить сложнейшую из проблем: найти способ противостоять Царице Проклятых, отомстить ей за те страдания, которые она причинила многим, — противостоять и при этом выжить, потому что ее уничтожение грозит гибелью всему вампирскому роду. Шевшауэн не впустил первородное зло. Бессмертная тысячелетиями стала смертной и умерла. Иссохла, как древняя мумия. Вампирский род сохранился. Но были и те сумасшедшие, которые хотели либо покончить с собой, снять проклятие… Дальше текста я разобрать не могу. И вот ещё, не знаю, к чему это, но… Из книги выпал листок, исписанный небрежным почерком. Линдси прочитал и его. — Страдания делают наши души богаче, заставляют нас острее ощущать краски жизни и с особенной чуткостью реагировать на слова. Однако это происходит лишь в том случае, когда эти страдания и лишения не уничтожают нас окончательно, когда они не разрушают наши души, не лишают нас способности видеть и воспринимать окружающий мир, способности мечтать и с уважением и благоговением относиться к самым простым и в то же время необходимым проявлениям реальной жизни.* — Очень красиво и страшно. Давай спать…у меня в голове каша, — Валери зевнула. Линдси закрыл книгу и закрыл глаза, потерев переносицу. В этом городе есть что-то, что делает вампиров людьми и может их убить? Валери уже почти спала, слышала ли она это, или нет? Но как только ей станет лучше, они во всем разберутся. Быть может, это станет выгоднее и для него, Совету нужны такие сведения. Выключив свет, он лег спать. Во сне он видел горящие глаза невероятной красоты женщины. Он видел потрясающе красивый восход солнца, освещающий синие и голубые крыши города на высоком берегу. Синий город Шевшауэен, окружённый пустыней, скалами, растительностью и океаном, ждал. *** — Ты представляешь, она заболела! — Мадлен положила трубку, и вздохнула. — Твоя дочь так стремилась к встрече с Баффи, я думала, что она опаздывает, а тут такое… — Что случилось? — Баффи краем уха слышала Мадлен у телефона. — Моя дочь умудрилась заболеть. — Может быть, ей нужна помощь? — Все в порядке, она с парнем. Она категорически запретила мне приезжать, но завтра днём я все равно нанесу ей визит. Да, Руперт? Джайлз удивлённо посмотрел на нее. — Да? Ну, ладно. Заодно и познакомимся с этим Линдси. — Да, это мысль. Мне дико интересно поговорить с ним. — Так, понятно, — Баффи кивнула, улыбнулась и ушла к бассейну. Ее помощь в семейных делах была не нужна. Она все ещё пребывала в шоке от новости матери и предостережений ведьм. И только рука Спайка на талии и его подбадривающие шутки помогали ей, как всегда. Да и, в конце концов, у нее день рождения. И она так долго не позволяла себе заботу и внимание. Заслужила сполна. Они со Спайком проводили гостей. Удостоверились, что фото с Антонио распечатаны и уже утром займут место в альбоме и на каминной полке. Баффи казалось, что у нее нет сил уже ни на что, но нет. Этот день не мог закончиться иначе. И она почти поверила в то, что все праздники, кроме дня рождения Корделии, могут быть нормальными… почти как у всех. Не считая медведя на День благодарения и пумы на Рождество. Этот день разбился сотней тысяч осколков стекла, ветром ворвавшимся в дом и сорванной с петель дверью.