А жизнь не кончится завтра

— Смотрите, недавно дождь прошёл, — Ксения показала пальцем на кучу грязи вместо дороги. — И тут мы должны проехать? — Милая, не ворчи, — тётя Женя рассмеялась и потрепала дочку по голове. — Бери пример с короля. — Дядя Николай спит уже часа два, — фыркнула Костюк-младшая, расправляя красное платьишко с синими узорами и встряхивая рыжими волосами. — Когда мы приедем? — Да скоро, скоро, — Яре уже и самой не терпелось размяться. Тем более, что заниматься в этой карете было особо нечем. — Смотри, вон там дуб! Тот самый, помнишь? — А, это когда ты?... Принцесса тут же ткнула подругу локтём под рёбра. Ещё не хватало, чтобы родители, тётя Женя и дядя Давид узнали, кто два года назад обеспечил Керамзину капитальный ремонт. Они ехали часов пять без остановки. В карете было определённо душновато, но останавливаться сейчас не было смысла. Осталось минут семь, максимум — десять. У Яры уже болела голова, затекли ноги и периодически урчал желудок, и она не знала, что первым делом захочет — отлежаться, поесть или пройтись по окрестностям приюта. Её наверняка уже заждались друзья…. Или вкусный обед. Вот попробуй решить, что важнее. На крылечке приюта замерли трое. Дядя Мал, который ради приезда гостей даже надел кафтан (сколько Назяленская-младшая помнила, он всегда ходил в сюртуках), улыбающаяся тётя Алина, чьи длинные белые волосы развевались на ветру, и Ималь, жмущийся к матери. Самый противный десятилетний мальчишка из всех десятилетних мальчишек в Равке и лучший друг принцессы. Его каштановые волосы не брала никакая расчёска: как всегда, лохматее некуда. Разумеется, из всех окон высовывались приютские дети, не желающие пропустить такое событие. Не каждый день сюда приезжает королевская семья. И каким образом воспитательницы смогли загнать всех в комнаты? — Так, сейчас вылезаем, — скомандовала тётя Женя. — Зоя, Николай, а ну вставайте! — Ещё минуточку... — сонно пробормотала королева Равки и по совместительству мама Яры. — Мы приехали? — дядя Давид оторвался от чтения увлекательнейшей газеты, которую сам и издавал. — Лука, сынок, пойдём. — А у меня будет отдельная комната, или мы с Ксюшей будем жить? — поинтересовался мальчик, с некоторым сожалением убирая книгу в сторону. — А можно я сразу в комнату пойду? Все резко засуетились и засобирались. Интересно, почему нельзя было сделать это заранее? Сейчас ещё сидеть, ждать, пока одёрнут мантии и поправят причёски. Или протрут глаза. Спустя две минуты особо пунктуальные товарищи наконец-то были готовы. Первым вылез папа. Он подал маме руку и шепнул ей что-то на ушко. Судя по её улыбке, что-то приятное. — А уже можно? — шёпотом спросила Яра у родителей, замерев на пороге кареты. После одобрительного кивка она расправила плечи, убедилась, что на подоле её нежно-голубого платья нет ни складочки, и шагнула вперёд. Ей нравилось знать, что сейчас сотни чужих взглядов прикованы к ней. — Моя царица, — дядя Мал поклонился маме и поцеловал её ладонь. — Мой царь, моя царевна. Мы очень рады вашему приезду. — Добро пожаловать, дорогие, — тётя Алина церемониться не стала: сперва заобнимала давних друзей, а затем переключилась на Яру. — Святые, какая красавица! Какая взрослая! До чего тебе к лицу это платье! — Как будто мы виделись последний раз лет десять назад, — рассмеялся папа, спокойно отдавая единственную дочь на произвол белокурой хозяйки приюта. И вот как прикажете выкручиваться? Тут очень вовремя вышли Ксения и Лука. Тётя Женя и дядя Давид шли чуть позади них, негромко переговариваясь. Это оказалось очень хорошим отвлекающим манёвром — она смогла проскочить внутрь, к Ималю, который непонятно когда ушёл с крыльца. Лицо у него было какое-то хмурое, но стоило ему заметить подругу, как он заулыбался. — Привет, — мальчик, кажется, хотел обнять её, только почему-то стоял на месте. — Наконец-то ты приехала. Теперь хоть есть, с кем погулять. — Ты так и не помирился с той девочкой? — с компанией у Ималя было туговато. Каждый раз, когда Яра приезжала, ей открывалась не очень приятная картина — сиротки проходят мимо её друга, отворачиваются и порой даже пакостят. — Да, её забрали месяц назад, — пожаловался он. — А в деревню больше ходить никто не хочет. — Давайте покажем ваши комнаты и пойдём в столовую, вы наверняка устали, — предложил дядя Мал, впуская всех гостей внутрь. — Было бы замечательно, — согласилась тётя Женя. — Мы ужасно голодны. Ксения, вошедшая вслед за матерью, переглянулась с Ярой и помахала рукой Ималю в знак приветствия. Подруги заранее решили, что быстренько перекусят и побегут здороваться со всеми знакомыми. Узнают новости, посплетничают, угостят сирот конфетами, которые прихватили из Ос Альты специально для этих целей. А потом можно прогуляться и до деревни неподалёку. Для начала — до деревни, а через несколько дней друзья обязательно устроят ночной побег в Карьев. Вечером «лягут спать пораньше», закроют двери в свои комнаты на замки и убегут через окна, сядут к какому-нибудь извозчику (может, даже легально — деньги были как минимум у девочек), ночью повеселятся и ближе к утру поедут обратно в Керамзин вместе с поставщиками зерна. Ну, должен же попасться какой-нибудь, хоть один… И потом троица дружно сделает вид, что крепко спала до полудня. Яре план казался не очень продуманным и построенным на чистой удаче. А что, если извозчиков не будет? Если кто-то из родителей (которых в сумме аж шесть штук) решит заглянуть к любимому чаду? Если они не успеют вернуться, застрянут в Карьеве? А самое страшное — что, если кто-то узнает принцессу, дочь членов триумвирата гришей и сына хозяев приюта и решит устроить похищение? Достаточно будет лишь одного из них, и приключение превратится в катастрофу. Но успокаивало то, что схема у них есть уже несколько лет, и она ни разу не был исполнена. Никто не решался. Вот и сейчас друзья пошушукались в уголке и разошлись по комнатам. В этом году Яре выделили покои на втором этаже, в дальнем конце коридора. Гостевая часть, считающаяся более-менее престижной. О каком престиже может идти речь в детском приюте, если так подумать… Чисто и мягко, и на том спасибо. Она плюхнулась на кровать и оглядела комнату. Ранее белые стены выкрасили в голубой цвет. На одной из них красовалась жар-птица. Её огненные крылья были сложены за спиной, а само мифическое создание сидело на ветке. Тётя Алина собственноручно разрисовывала здание, стремясь создать уютный дом для тех, у кого его никогда не было. Вообще-то, получалось довольно неплохо, и в этом месте действительно мало что напоминало типичный приют. В детстве Яра не обращала внимания на то, что у неё есть любящие родители, а половина детей отсюда никогда не узнают имени своей матери. А лет с семи начала замечать. Дверь приоткрылась, и в проёме показалась рыжая голова Ксении. — Я тут выяснила, что через час будет моя любимая запеканка, — заявила она, заваливаясь к подруге. — Пошли гулять? — Если хочешь, — с тяжёлым вздохом ответила Назяленская-младшая спустя почти минуту. — И куда тебя опять тянет? — Ималь зовёт во двор. Говорит, там кое-что интересное есть… — Случайно не то "болото", где мы нашли мёртвого ужа? — Нет, скоро всё увидишь, — Ксения буквально заставила Яру подняться с кровати. — Ну, и чего ждём? У Равки определённо самая ленивая принцесса за последние сто двадцать лет! — У самой ленивой принцессы за последние сто двадцать лет просто слишком неугомонная подруга… Но в итоге уставшую наследницу престола вытащили на задний двор приюта. Места здесь достаточно, чтобы несколько десятков детей свободно играли друг с другом. Правда, рядом с забором лежит огромное поваленное дерево, которое больше напоминает бревно, а около него стоит компания сироток. Все чистенькие, относительно аккуратненькие, но в одежде из простой ткани без каких-либо излишеств, в грубых ботинках и все словно бы на одно лицо. Видимо, это были самые смелые из приютских детей. В тихий час полагалось спать, а они выбрались на гостей поглазеть. Их было пятеро. Мальчишка лет двенадцати, с кривоватым носом и лохматыми русыми волосами. Тёмненькая девочка с шуханскими глазами. Ещё одна брюнетка, только очень бледная и на вид не старше десяти. Четырёхлетний мальчик, жмущийся к ней. И совсем ещё малышка, сидящая на земле и ковыряющаяся пальцем в небольшой луже. — О, привет, — самый старший мальчишка обернулся к гостьям и дружелюбно улыбнулся им. — Я Борька. — Очень приятно. А меня зовут Яра, — принцесса Равки протянула руку в знак приветствия. — Рада знакомству, Борька. — А мы знаем, кто ты, — заявила девочка с шуханскими глазами и тут же бесцеремонно ткнула пальцем в Ксению. — И тебя знаем. — Ну, а я вот вас не знаю, — Костюк недовольно усмехнулась и в ответ тоже ткнула пальцем. Средним. — И вообще, мне сказали, что тут есть классное бревно, через которое все прыгают! А через него и не попрыгать особо, вон, в углу лежит. — Его перетащили несколько дней назад, — Борька тяжело вздохнул и подхватил на руки девчонку, которая до этого возилась в грязи. — Пойдём отсюда, Маша. Дмитрий ругаться будет, если увидит. Дмитрий и Василиса Думкины, они же дядя Мал и тётя Алина, не то чтобы сильно ругали воспитанников за проказы. Но, видимо, иногда всё же проявляли строгость. Самой Яре прилетало редко, но если всё же прилетало, то за дело. Настолько «за дело», что даже сердиться на родителей не получалось. Накосячила — попалась — огребла, всё честно. Вот если б не попалась, тогда другой разговор… — Слушайте, а я могу перетащить это бревно, — вдруг выдала принцесса, наклоняя голову набок. — Вы разойдитесь только. — Давайте, все в сторону, — бойко подхватила Ксения. — Она знает, что делает. А знаю ли я? Папа учил думать наперёд… ай, ладно, мы же просто поиграем немного. Никто не узнает. С этими мыслями Яра махнула руками и сделала жест, который стал естественнее вдоха. Ветер, как и всегда, отозвался мгновенно, без особых усилий подхватил ствол дерева и понёс его на середину двора. Катить его было бы легче, но это будет шумно и не так эффектно. Пара изящных движений ладонями — и бревно бесшумно опустилось именно туда, куда и планировалось. Ладно, может, на пару десятков сантиметров правее. — Ого… — протянула маленькая Маша, переводя взгляд то на бревно, то на место, на котором оно было. Должно быть, для ребёнка это было чем-то вроде магии. — А это как? — А вот так, — Костюк посмеялась и первой направилась к бревну. — Моя подруга — заклинательница ветра, вот и всё. — Просто шквальная, ничего необычного, — нагловатая девчонка с шуханскими глазами фыркнула и в сторону Яры, и в сторону Маши. — Тоже мне, нашли чудо. Бледная темноволосая девочка и, видимо, её брат, вовсе ничего не сказали и никак не отреагировали. Что они вообще здесь забыли? Нет, бревно, конечно, не то чтобы смахивает на что-то необычное, но вон Ксения на него уже запрыгнула, Маша к нему тоже ручки тянет… не дотянет, но это уже другой разговор… — Ты на неё не сердись, — вдруг сказал Борька, глядя на шуханку, но обращаясь к Яре. — Нерейя всегда такая. Как сестрёнка её шею сломала, так вовсе улыбаться перестала. — Вот оно что, — стало как-то невесело. Но любопытно. — А как она здесь оказалась? — Да у них с сестрой дом сгорел, родители от дыма задохнулись. Их года два назад привезли. Ей восемь было, сестре не больше двух или трёх. А примерно через полгода за малышкой не уследили, она с лестницы упала и всё. Младше Маши девчонка была, — мальчик невесело вздохнул и кивнул в сторону топчущегося у дома Ималя. — А вот с ним никто не дружит. Я хотел дружить, но он сказал, что я над ним смеюсь. — А ты ему что? — в смысле это, никто не дружит? А ничего, что… а ничего… ох, задаст Яра этому «бедному-несчастному». — Кстати, а с кем ты дружишь? — А я — со всеми, — Борька усмехнулся и встряхнул головой. — Вон, видишь, стоят? Это Рита и Ваня. Мне Ималь сказал, что с ними нельзя дружить, потому что они ни с кем не разговаривают. А я сказал ему, что очень даже можно. — Почему они ни с кем не разговаривают? — вообще-то, Назяленская-младшая уже не была уверена, что так уж хочет это знать. — Кто они такие? — А они аристократы бывшие. Дети князя Рагимовского, — князь Родион Рагимовский был одним из наместников в окрестностях Полизной, и, вроде как, с ним ничего не случилось. — Он как во второй раз женился, так всё. Его жёнушка Риту чуть не отравила и пригрозила, что убьёт и её, и Ваньку. Ну, папаша их и отдал сюда. Это что за... это как понимать... Вообще-то, принцессы не должны были ругаться и употреблять нецензурную лексику. Но на ум приходили только матерные слова. Пожалуй, стоит поговорить с мамой о том, чтобы с позором отнять у Рагимовского должность. Будет интересно посмотреть, как тот, кто выбрал новую женщину вместо своих детей, и та, кто сломала судьбу двоим ни в чём не повинным людям, станут жить в нищете. — Эй, ты чего? — с опаской поинтересовался Борька, видя лицо принцессы. — Тебя это злит, да? — Разумеется, меня это очень злит, — но Яра не топнула ногой, не выругалась и не кинулась к матери с жалобами на то, какие ужасные люди проживают в Равке. Нет у неё права так себя вести, и никогда не будет. — А ты сюда как попал? — Да обычно: подкинули к дверям приюта, — он сказал об этом так легко, будто всё нормально. Впрочем, в его мире это просто факт. Просто данность. — Вот и всё. И тут раздался грохот. И треск. И хруст. И в окно тут же высунулся дядя Мал. — Это что ещё такое? Нерейя, упавшая в лужу, тут же подскочила и чуть ли не полетела в сторону чёрного хода. Рита с Ваней с прежним безразличием смотрели куда-то. А Борька нервно сглотнул, крепче прижал к себе Машу и попятился в сторону кустов. Вообще-то, Яра честно хотела объяснить дяде Малу, что произошло. Но вскрик со стоороны Ксении её, мягко говоря, отвлёк.

***

За окном лил дождь. Яра сидела на диванчике и периодически засыпала, из-за этого пропуская часть разговора. Но суть она улавливала — Ксения, которой полчаса останавливали кровотечение и перевязывали ногу, пыталась доказать своей матери, что с ней всё в порядке и что царапина вообще не болит, а тётя Женя то ли ругалась, то ли жалела дочку. Дядя Давид ничего не сказал, лишь молча сделал глоток фирменной настойки от дяди Мала. — Ох, Ксеня, как же ты так умудрилась?— невесело усмехнулась мама, усаживаясь к Яре. — Мы приехали час назад. А ты-то как, дитё моё непутёвое? — Очень даже путёвое, гроза моя, — возразил папа с коробкой шоколадных конфет в руках. — Вон, бревно сама перетащила и даже глазом не моргнула. Ты могла бы ей гордиться. — Всегда горжусь, — чуть ли не одними губами прошептала женщина. Яра не смогла сдержать улыбку и поймала взгляд родных синих глаз, которые смотрели на неё с затаённой нежностью и неким торжеством. В комнате царила спокойная, почти семейная атмосфера. Тётя Алина посмеивалась над рассказом Ксении о том, что всё же произошло, а Ималь, до этого одиноко сидевший на табуретке, вполне спокойно угощался конфетами от короля Равки. Сладкое, как выяснилось, помогает в процессе социализации. — Кстати, — Назяленская-младшая придвинулась ближе к матери и заговорщически подмигнула ей. — Я тут разведала кое-что и узнала, что нам пора провести некоторые изменения в составе наместников земель и прочих доверенных лиц…