POV: КЁРРИФЕР
Я потерял себя в бездушном мире грёз,
Ведь создавал его для памяти твоей...и о тебе...
Не думал, что явлюсь причиною угроз,
Ведь ты течёшь по красным линиям во мне.
Локация:
Эфирный сад Индиго
Мы прошли через многое, чтобы в итоге всё равно потерять всё, что имело для нас значимость. Думаю, для меня всегда имела ценность семья, но именно её мы лишились в первую очередь. Утратив любовь братьев, я ушёл в себя настолько, что утерял всякую связь с этим миром. Мне не хотелось никого узнавать заново, а ещё меньше мне хотелось видеть всех тех, кто когда-то был мне так близок, ведь в этом случае мне пришлось бы всегда вспоминать её улыбку. Моё сердце так сильно тоскует по её взгляду, теплу и заботе, что я едва сдерживаю свои эмоции. Именно поэтому уже несколько десятков тысяч лет я сижу заточённым в клетке из лунного хрусталя, сдерживающего все мои порывы выбросить неконтролируемый поток силы в Димисар. Я устал контролировать себя, но и не имею права забыться. Новолуние не простит мне, если я наврежу Димисар. Меня раздражает тот факт, что Королевства Белой и Теневой Луны всё ещё существуют и в отличие от нас, они благословлены Высшими, и им позволено процветать. Это уничтожает, и я едва контролирую поток ярости, разъедающей меня изнутри. Мне начинает казаться, что я и вовсе не должен был рождаться. — Ты вновь занимаешься самобичеванием, принц Духа? — Через решётку ты выглядишь слегка отречённой, — знаю, что шутка не удалась и понимаю всю абсурдность сказанного, но это единственная попытка испытать наигранность счастья. — Ха. Смешно. Оценила попытку юмора от того, кто закрыл себя в клетке. — на её лице нет ни одной эмоции, и это пугает. Ринансиэйшен никогда не была суперэмоциональной, но нынешнее хладнокровие в этих серых глазах по-настоящему настораживало. — Ты же не отчитывать меня пришла? — Нет! — она резко сдёргивает плотные занавески с окон, и меня ослепляет пурпурно-розовое свечение. Облака и солнце обволокли давно заброшенный мною Сад, пришедший в полное запустение из-за моего заточения. — Что ты видишь? — Она возродилась? — я не могу поверить тому, что открылось моему взору и это вызывает неконтролируемый поток слёз. Кажется, что сердце сжалось, застыв и после забилось в ускоренном темпе, заставляя организм вспомнить, какого это - перегонять кровь. Мне больно и страшно. Меня охватывает паника, в то время как серебряная пыль проникает сквозь трещины в стенах, залатывая их и возвращая давно забытый оттенок. Это давно утраченная магия. — А сам-то, как думаешь? — Ринан недовольно скривила губы и скрестила руки на груди, нагоняя на всё атмосферу непринятия. — Ты закрылся настолько глубоко, что нам с сёстрами, с трудом удалось определить твоё местонахождение. — Я всегда был тут. — Пора выходить, — сероглазка отошла в сторону, позволив тонкой линии серебряной пыльцы проникнуть сквозь замки. Раздался знакомый треск поворачивающегося механизма и дверь раскрылась под затяжной скрип, напоминая мне о том, как долго я просидел в этом заточении. Ноги дрожат и мне едва удаётся распрямиться. Я слишком много тысячелетий провёл в заточении, не позволяя телу нормально функционировать. Думаю, сейчас я и сам ужаснулся своему поведению и той недальновидности, что побудила меня сделать это. Я идиот, позволивший своим страхам поглотить душу. — Аккуратнее! — Ринан подхватывает меня сразу же, как я переступаю порог клетки. — Ты слишком истощил себя. Когда ты ел крайний раз? — Не помню. — Значит, очень давно. — она разочарована во мне и не скрывает этого. — Ты был примером для подражания. Я восхищалась тобой и хотела подражать во всём, но то, что ты сделал с собой, не имеет никакого аналога. Ты струсил! Ты перестал искать путь искупления! Ты самоустранился! И ради чего, принц Духа? Ради чего? — Я не нашёл в себе силы жить без неё. — Нет. Ты не нашёл в себе сил, чтобы жить! Это разные вещи. Не смей винить Новолуние в своих слабостях! — Ты уже выросла. — я был горд за то, какой эта девчонка стала, и что я был к этому когда-то причастен. — Я давно выросла и если бы ты не сбежал от всех нас, то знал бы про это. — укор в её словах был настолько открытым, что я легко узнал воспитательные нотки Кёнифана. Подозреваю, что он в той или иной степени всегда присутствовал в их жизни. — Прости меня. — Тебе не за что просить прощения у меня. Я не зла и не обижена. Вы дали нам детство и за это сёстры Амун-Нифан всегда будут благодарны и признательны вам. — Звучит холодно. — А как должен звучать разговор давно утерянных членов семьи? Вы настолько ушли в свою собственную боль, что совершенно не думали о наших чувствах. — Значит, обижена... — Я не обижена! — вокруг неё вспыхивает пламя. — Угу. — интересно, когда она обрела контроль над стихией огня. — Я верю, что ты совершенно не обижена и не зла на нас. — Замолчи! — Грубо. Даже для тебя это грубо звучит. — мы шли за свечением силы Новолуния, и я старался не замечать, как расцветал мой Сад, чтобы не испытывать чувства вины за то, что привёл его в упадок. — Перестань заниматься самобичеванием. Просто вернись к нам. — Ты же видишь, я уже не в клетке. — Вот и оставайся вне этой клетки! — Ринан надула губки. — Ты нужен нам со всем своим занудством и доставучестью. — Прости меня, мелкая. — я обнимаю её и чувствую, как слёзы сдержанной девчонки увлажняют рубашку. — Я правда не подумал. — Ты никогда не думал. — она отстраняется от меня и стирает слёзы. — Пойдём уже. Не просто так же нас привели к порталу. — Конечно, не просто так. — проходим сквозь отверстие в пещере и растворяемся в ярком свете.