POV: КЁННЕСЕПАН
Я искал тебя в отражении зеркальных гладей,
Создавая облик на поверхности воды.
Научился жить, в настоящее не глядя,
Ведь все образы застыли в прошлом на поверхности Луны.
Локация:
Мир Аэросталь, Воздушный замок.
Та череда жизненных перипетий, что легла на плечи всех членов Верховной Луны, должна была бы сделать нас сильнее, но вместо этого кто-то погрузился в уныние, а кто-то потерял желание делать хоть что-то. Думаю, мы просто не смогли вовремя осознать, насколько она имела для каждого из нас значимость. Я видел её душу последний раз пять столетий назад и если тогда мне было бы известно, что назначение в Аэросталь лишит меня возможности видеть её даже украдкой, то я никогда не дал бы своего согласия. Я бы мог легко рассказать, какой стала моя жизнь после того, как в ней не стало самого главного элемента. Такой вид существования называется – незачем. Ты просто движешься по инерции, но все движения происходят на ощупь, словно ты потерял зрение. Это ежедневная рутина. Не более того. И ты нарочно заполняешь всё этими движениями, чтобы заполнить всё время, не позволяя ни секунды отдыха. Ты и дышать, в конце концов, перестаёшь, ведь вместо воздуха, ты вдыхаешь воспоминания, которые разъедают твою слизистую. Ты начинаешь запихивать эти грёбаные засохшие сухари памяти себе в глотку, царапая пищевод до крови... Это действительно нестерпимая боль, но ты терпишь, потому что это единственное, что всё ещё позволяет тебе держаться за жизнь, а не развеять себя среди миров. Даже стены твоего собственного дома, по которым приходится шарить ладонями в поисках выхода, превращаются в наждачную бумагу и стирают кожу до сухожилий, напоминая тебе о том, что ты слеп и всё это тоже воспоминания, ведь этих стен нет; Этих, когда-то знакомых тебе предметов, уже не существует; Это не та мебель и это даже не тот дом... Нет ничего, кроме чёртовой памяти о том единственном человеке, без которого ты не хочешь жить, а лишь существуешь ради ежесекундной пытки воспоминаний о вашей Любви. Это не заканчивается, и это не имеет начала... Это ВСЁ. Это то единственное, что пропитывает тебя, лишая опознавательных и отличительных черт, превращая и тебя самого лишь в воспоминание о себе. Моя Луна была смыслом моего существования и, оставшись без неё, я потерялся в тенях своего собственного безумия. Я стал роботом, выполняющим череду приказов и не чувствующим ни единой эмоции. Я всё ещё был жив, но уже не мог воспринимать ничего происходящего со мной. Став тем, кого Новолуние никогда не смогла бы полюбить, я просто начал делать всё возможное, и сверх того, в поиске способов нашего воссоединения. Если мне не изменяет память, именно я стал первопроходцем в отключении чувств, ставшим потом фишкой бессмертных. Не очень обдуманный поступок с моей стороны... Тогда я превратился в настоящего монстра, не думающего о последствиях и о том, сколько боли причинял тем, кто ещё оставался рядом. Как только меня лишили возможности перерождаться в поисках моей Луны, я обезумел. Мои крылья меняли цвет так часто, что даже сейчас мне тяжело вспомнить нынешний цвет моих перьев, ведь не раскрывал их больше двух столетий. — Ты снова решил предаваться воспоминаниям? — язвительную интонацию Сяцин невозможно было спутать ни с чем. Таким высокомерием, каким обладала она, не мог похвастаться никто. — Неужели там настолько лучше? — Уж точно лучше, чем твоё общество, Римона. — если бы мне только позволили, я бы мгновенно развеял эту зазнайку по ветру. Меня раздражало в ней всё! — Я твой наставник, и как бы противно нам ни было, мы обязаны терпеть общество друг друга. — интересно, кто её убедил в том факте, что я что-то вообще обязан, а тем более ей – обычной выскочке, которая пришла на замену тех, кто был создан моей семьёй при моём непосредственном участии. Она была для меня пустым местом, и я соблюдал с ней субординацию только из-за того, что мне было наплевать на всё происходящее со мной сейчас. — Предпочёл бы изменить данный факт как можно быстрее, — её зелёные глаза словно просверливают меня изнутри в поиске желаемых для неё ответов. — Не надейся избавиться от своих обязанностей. Я вполне могу понять причину, по которой ты так ненавидишь себя и призираешь всех нас. Правда, это всё я понимаю. — Тогда зачем пришла? У нас никаких планёрок назначено не было. — Кённе, я хорошо знаю это чувство ядовитой тоски, отравляющей изнутри и не позволяющей дышать. — она хватает меня за ворот рубашки и притягивает к себе. — Это уничтожит тебя, если ты не возьмёшь себя в руки! — С чего это ты такая добренькая и откровенная? — Да потому что ты идиот, рушащий свою жизнь из-за той, кто может никогда и не вернуться. Ты в мыслях о ней уничтожил свою жизнь, а возможно, уже и карьерный рост. — А тебе какое дело до всего этого? — я уже давно не был так близко к женскому полу, а Сяцин нарушила все возможные личностные границы. Она обладала приторным запахом, а учитывая мою чувствительность к любому, даже самому едва уловимому аромату, мне хотелось запихнуть её в ледяное озеро, чтобы хорошенько промыть все поры и уничтожить этот раздражитель. — С того, что мне не безразлична твоя судьба, — в её взгляде была запечатана обида, страх и что-то, что мне не удавалось распознать. Я бы мог ей поверить, если бы во мне сохранилась хотя бы какая-то возможность доверять. — И с чего это вдруг, — я стал приближаться к ней, заставляя отступать назад, — тебя интересует моя судьба? — С того, что я в ответе за тебя, принц Воды. — голос Сяцин звучал настолько неуверенно, что я растерялся, ведь видеть эту самоуверенную девчонку в подобном состоянии никому ранее не доводилось. — И это всё? — усмехаюсь, понимая, что загнал её в тупик и, уперевшись спиной в стену, Сяцин полностью потеряла контроль над происходящим. — Только это твоя причина? — Да. — учащённое дыхание выдаёт её, и я приближаюсь настолько близко, что могу чувствовать жар, исходящий от белоснежной кожи. — Уверена, Сяцин? — мне нравится играть с ней. Это становится даже забавным, пока она резко не поворачивается ко мне и не впивается в губы. — Какого?! — оттягиваю её от себя за волосы, совершенно не задумываясь о том, что причиняю боль. — Думал, я не понимаю, что ты меня хочешь? — её усмешка выглядит пугающе. — То, как ты смотришь на меня все эти столетия... — Не говори чушь! — теперь я был зол настолько, что мог потерять контроль и нанести этой психопатке серьёзные увечья. — В моей жизни всегда была и будет лишь одна женщина. — Эта женщина уже давно не удовлетворяет твои физические потребности. Нельзя же превращаться в монаха? — И ты серьёзно считаешь, что способна заинтересовать меня? — Перестань притворяться, — Сяцин уклоняется от моих рук и, прокрутившись, оказывается позади, обвивая руками талию так крепко, что мне становится трудно дышать. — Никто не узнает, если мы дадим волю чувствам... — сейчас её голос звучит настолько раздражающим, что всё тело покрывают мурашки. — Отойди от меня! — вместо собственного голоса, я слышу лишь рык. Её хватка не ослабевает, а ведь так, со спины, меня смела обнимать лишь моя Луна. Только её тоненьким ручкам было позволено с такой наглой дерзостью нарушать моё личное пространство. — А если не отойду? — её рука поползла вниз и это уже становилось невозможным терпеть. Высвободив крылья из себя, я отшвырнул её на несколько метров, совершенно забыв о той боли, что каждый раз мне приносит это, так и не ставшее привычным, действие. — Ты с ума сошёл? — её глаза округлились, но на этот раз в них прослеживались искры ярости. — Ты мог ранить меня! — Нет. Я мог убить тебя, Сяцин. — превозмогая боль, расправляю крылья в полную мощь. — Ты разве забыла, что я древней тебя?! Сейчас моя злость буквально растекается по венам, напоминая мне о том, каким я мог быть и каким становился на полях сражений. Я думал, что никогда не смогу вспомнить такого себя. Мне казалось, что Новолуние стёрла во мне эти качества... Но видимо, без неё я всегда буду тем самым насильно назначенным Королём Трона Стихий, пусть и не обладающим, как Анаджамун, магией всех стихий, но ощущающим их в себе на уровне эмоций. — Прости. — она потупила взор в пол, но я не понимал, что хочу с ней сделать. Меня поглотила ненависть к той, кто посмела посчитать себя достойной занять место законной Королевы моего сердца и стать так близко. — Ты перешла границу и будешь наказана, — полное отсутствие жалости. Один щелчок пальцев и крики Сяцин оглушают, а её белоснежные крылья медленно превращаются в пепел. Надо же, я не мог и подумать, что способен на нечто подобное. — Чтобы их взрастить заново, тебе придётся хорошо постараться. — её слёзы, крики, боль... Думаю, за стенами замка уже гадают о причине и источнике данного безобразия. Удивительно, но мне наплевать, кто и что подумает, ведь сейчас я ощущаю давно забытый зов. Меня сбивает с ног, но я держусь. Из последних сил. Я заставляю себя держаться на ногах, не позволяя панике завладеть моим разумом. Наверное, я окончательно тронулся умом. Мне страшно. Мне до одурения страшно потерять это призрачное ощущение её присутствия. Плевать на всё. Плевать на приглушённые похлипывания Сяцин, чья боль сейчас должна быть гораздо сильнее моей. Я из последних сил держу эмоции под контролем, хоть давно уже чрезмерно устал сдерживаться и притворяться сильным, притворяться несломленным... Мне хочется высвободить внутреннего монстра и просто смотреть за разрушениями, что он принесёт. И пусть сейчас я всё ещё стою на ногах, эта надежда, что поселилась в иссохшем сердце, способна уничтожить последнюю заслонку, всё ещё сдерживающую меня в узде самоконтроля. Эту энергию я не могу спутать ни с какой другой. Это свечение моей Луны. Это вибрации её Силы... Но как возможно столь резкое возвращение такой огромной Силы без предвестников и какого-то предзнаменования? Ни один из Высших, Сагнов и Сагнитов, не ощутили зарождения этой энергии... Я не ощутил... Но сейчас нет времени на самобичевания. Чем бы это проявление ни оказалось, я иду. Переступая через Сяцин и лишь украдкой бросив на зарёванного ангела хладнокровный взгляд, я уверенно иду за серебристой пылью. В подкорках воспоминаний всплывало местоположение, а сердце заново училось разгонять кровь, запускаясь вопреки парализующему страху.