POV: АНАДЖ
Даже если срок перерождений
Затянется на тысячи лет
Буду ждать я тебя в пелене наваждений,
Выжидая родной души свет.
Даже если нас вновь по мирам разбросают
Я смогу отыскать к тебе путь всё равно.
Нам упорно грехи небеса не прощают,
Заставляя страдать в ожидании, наблюдая в окно.
В душе нет больше ноток жалости к кому-то вокруг. Нет сожалений о грязных поступках; о потерянных минутах, днях, годах; об ушедших из жизни друзьях и знакомых, и даже о членах семьи… Нет больше ничего, что могло бы реанимировать мою душу. Нет больше ничего из того, что не позволяло мне упасть… сдаться… принять всё происходящее, смириться с чёрно-белыми красками, окрасившими холсты моей судьбы. Смешно. Моё безумие усиливалось с каждой минутой. Я потеряла понимание времени и пространства. Каждый раз, притворяясь спящей в момент обхода медсестры, я хоть как-то старалась обезопасить безысходность моего состояния. Жируха не отходила от меня и наполняла меня ненавистью. Она вливала в меня весь возможный негатив, заставляя ощущать на себе все тёмные грани человеческого восприятия этого мира. За эти минуты, часы… Осознание времени так и не вернулось. За эти мгновения вспомнились все враги и обидчики, даже школьные неприятели всплыли в моей памяти, и я возжелала отомстить каждому из них. Не могу припомнить в себе такой агонии, побуждающей ненавидеть так яростно и страстно. Месть никогда не была моей усладой, а я никогда не жаждала её познания. Кожа на руках чесалась так сильно, что не было силы сдерживаться. Где-то в глубине ещё сохранившегося сознания, не поддавшегося воздействию, мелькало понимание, что я способна разодрать швы, да и в целом снять с себя всю кожу. Ведь ненависть проснулась не только к прошлым обидчикам, я возненавидела и прокляла саму себя. Мне хотелось уничтожить своё тело и стереть со страниц книги жизни. Я откусывала ногти, не оставляя возможности им стать орудием в этом помешательстве. Дьявол! Алисия, где же ты шляешься так долго? За окном уже виднелась луна и ночь захватила бразды правления над этим злосчастным городком. Теперь она точно не появится в ближайшие часы, а в моём состоянии, дожить до утра будет сложно. — Ты и не доживёшь до утра, — Жируха начала со мной разговаривать, и в сопровождении с этим последовало и трупное зловоние — будь уверена. — Отлично, — я истерично рассмеялась, — тебя-то мне и не хватало, сука. — вот и пришёл момент, которого я так боялась. Её силы восполнялись через моё безумие, а сама она всё отчётливее проявлялась на физическом уровне. — Ты думала, что моя смерть пройдёт для тебя безнаказанно? — она, не двигаясь, стояла посреди комнаты, и от этого становилось по-настоящему жутко. — вид её разлагающегося тела вызывал рвоту и я еле сдерживалась. Покажи я больничному персоналу подобное состояние, меня сразу же отправят на анализы, а при взаимодействии с людьми, едва ли мне удастся сдержать, пропитавшую меня насквозь, ярость. — Смерти таких, как вы, должны вообще оставаться незамеченными. Ты недостойна внимания и даже воспоминания о тебе должны быть стёрты. Ты ничто. — Возможно оно и так. Вот только чтобы уничтожить подобное НИЧТО ты связалась с высшим демоном, Праведница. Так что не тебе быть судьёй моих поступков, ведь ты недалеко ушла. — она смеялась, а из её рта стекала жёлтая желеобразная жидкость. Зловоние усиливалось. — Да что ты? Я не убивала животных и не приносила никого в жертву и, уж точно, я не оскверняла могилы. — я осматриваюсь по сторонам, в надежде отыскать хоть что-то способное перенаправить внимание, но в палате нет ничего. — Действительно. Ты этого не делала, Анадж. Не делала. Ты просто убила трёх человек. Пусть и не своими руками, но ты убила нас. — странно, но её попытки задеть меня и пробудить чувство вины были настолько очевидными, что даже переставали казаться отчаянными. — Вы заслужили это! — Уверена? — она рассмеялась. — А ты знала, что Марго пошла на всё это лишь потому, что её дочь больна раком матки и не может иметь детей. Собственно, как и сама она, едва ли смогла бы выжить, ведь у неё целая куча болячек. — Всем даётся по деяниям как людей лично, так и их родителей. Нет ни одной болезни, появившейся просто так из ниоткуда. — К твоему сведению, Праведница, презираемая тобой Марго, много лет была служительницей церкви и убирала помещение, продавая свечки. — от её слов я рычу. Столь ничтожное оправдание сделки с нижними мирами я слышала тысячи раз, но каждый раз я всё ещё злюсь на подобную никчёмность в оправдании собственных слабостей. — Так она пыталась спасти своего ребёнка, но тот Бог не помог. — А твой помог? — я вновь усмехаюсь. — Мой ли, Анадж? Ты с Владыкой общалась лично, в отличие от меня. Я же не была удостоена аудиенции с ним ни разу. — Я не просила его об этом. Он сам явился. — Святая невинность. Ты бесишь меня, Праведница. Ты получила то, о чём я… — Давина раскашлялась и выплюнула что-то максимально мерзкое и вонючее. Я старалась не вглядываться, но клянусь, в той блевотной массе мне привиделся труп котёнка. — Мы мечтали полжизни. Но, не оценив наших даров, он пришёл к той, кто просто по приколу, уничтожила трёх людей. Трёх, Анадж. — Ты не вызовешь у меня чувство вины. Вы заслужили свою участь. — я закатила глаза. — Все заслужили. — И судьёй нам стала та, кто не в состоянии найти общий язык с родной матерью, родственниками, друзьями и даже подопечными. Ты при жизни никто, а Адья, которого ты покарала рукой демона, был мужем и любящим отцом. — Ты должна отказаться от этих, так называемых, способностей и заняться медициной! — мать кричит так сильно, что от испуга мне хочется забиться в угол. — Ты не имеешь права позорить нас, будучи связанной с этой бесовщиной! Проклятое отродье! — она замахивается рукой, чтобы ударить меня по лицу, но я уклоняюсь. — Хватит. Прошу, хватит, — я падаю на колени, пытаясь призвать её к адекватности, но гнев этой женщины настолько силён, что… Рёбра завыли от боли, ведь я не успела опередить её удар ногой. Та, кто была моей матерью ещё несколько секунд назад, безжалостно нанесла удар ногой своей дочери, стоящей перед ней в самой беззащитной из всех возможных, позе. Внутри меня что-то ломается, и я перестаю чувствовать что-либо. Это нельзя было охарактеризовать ни одним из знакомых мне терминов. В этот момент моё детство закончилось. Больше не было возможности возврата к семейным ценностям и попыткам воспитать в себе любовь к людям, что были когда-то родственниками. — Если ты продолжишь… — она угрожающе склоняется надо мной и хватает за ворот рубашки — я выбью из тебя всю дурь. Будь уверена. — Ма… — я не могу выдавить из себя это, казалось бы, обычное слово. Она перестала существовать для меня даже как обычный человек, не говоря уже о материнстве, которого эта женщина не была достойна. — Ты поняла меня? — сжав одной рукой мой подбородок, она применила всю свою силу. На мгновение мне показалось, что она способна даже сломать мне челюсть. Настолько велика была сила её ярости ко мне. Так сильно я была презренна в её глазах и настолько страстно, она стремилась показать свой авторитет. — Нет! — срывая эти цепкие руки с себя и, собрав всю злость в единое целое, я отталкиваю её в сторону с такой силой, что она ударяется о стол. — Если ты ещё раз ко мне приблизишься, будь уверена, я в долгу не останусь. — Действительно, — усмехаюсь, приходя в себя после отвратительного флешбэка — именно поэтому они с Марго оказались в наркопритоне. Да, я думаю, именно оттого, что являлись прекрасными семьянинами и заботливыми родителями они тусили с тобой на кладбище. — я хотела рассмеяться, но тело болело так сильно, что становилось трудно говорить. — Ведь это именно так работает. — Как же ты любишь быть судьёй. Только любой поступок, даже самый жуткий, как правило, имеет логическое оправдание. Любая смерть имеет значимость в общем уравнении жизни и даже самый прогнивший человек был когда-то доведён до такого состояния. Ты обагрила свои руки кровью, Анадж, и если твоя жизнь продолжится, будут и другие смерти. Жертвами твоего самомнения, Праведница, падут многие, ведь нет никого страшнее тех, кто считает себя Судьями и Палачами. А ты уже примерила обе эти ипостаси. — каждое слово Жирухи отравляло моё сознание и разъедало разум. Я чувствовала, как в меня проникает что-то отравляющее и уничтожающее сознание, подчиняя меня чьей-то власти. — Я не желаю тебя слушать. — наивно закрыв уши ладонями, я пыталась уменьшить шум в голове. — Конечно же, не желаешь, ведь правда не может быть приятна, такой как ты. — Уйди. — Не могу. Я здесь, чтобы забрать тебя с собой. — Моё время не пришло. — Пришло. Своим сговором с Владыкой ты ускорила многое и приблизила свою кончину. Ещё в машине скорой помощи, Анадж, ты не должна была открыть свои глаза. — Но я открыла. — Твоя ассистентка не успеет, Праведница. К рассвету ты уйдёшь вместе со мной. На этот раз никто не спасёт тебя. — Ты не сломаешь меня, Давина. — Я уже тебя сломала. — мне не хотелось слушать её и слышать, но каждая её фраза наростом оседала в моём мозгу и я понимала, что не смогу просто так забыть все события этого дня. Тело шатало, но я заставила себя встать и начать ходить по палате, превозмогая боль. Мне казалось, что так я смогу, хотя бы частично, сохранять разум. — Ты не отделаешься от меня, — злорадство Жирухи усиливалось, а я всё больше напоминала загнанного в угол зверя. В этом состоянии я могла натворить многое, но самое страшное — меня сводило с ума зловоние. Мне всё тяжелее было убедить себя в том, что Жируха нереальна. Она всё глубже проникала в сознание и разрушала восприятие действительности. Давина подвергала мой мозг тому же разложению, которому было подвергнуто её тело. Ей удавалось откусывать по кусочку тверди разума, окисляя его и отравляя трупным ядом. Я понимала, что долго не продержусь. — Не отделаешься, Анадж. — повторила она, и вслед за её словами комнату медленно стал наполнять зелёный туман. — Я и не собираюсь, Давина. Тебе же явно есть что рассказать. Ты поведала жалостливые истории приспешников. — я старалась смеяться. — Так расскажи же о себе драгоценной. — Сарказм и злорадство не смогут отменить твой договор с Владыкой. — У меня устный договор, а у тебя посмертный контракт, подписанный кровью. — Не спорю. Так оно и есть, Анадж. Я ещё в 17 лет подписала кожаный папирус Владыки своей кровью и вручила мёртвому своё тело. — думаю, я хотела бы избежать выслушивания подробностей подобного плана. — Это было осознанное решение. — Осознанное решение в 17 лет? Ты смеёшься надо мной? — несмотря на все её попытки добиться моего понимания этих тупорылых поступков, я оставалась непреклонна и даже с этого смеялась. — Жируха продолжала влезать в мой разум, выводя из себя, и заставляя меня лишь сильнее её ненавидеть. — Не все росли в семье, где у ребёнка есть право на счастливое детство. — она на полном серьёзе оправдывала свои поступки такими банальными житейскими ситуациями. — И что же, тебе не купили лишнюю пироженку, и ты решила отомстить? — Нет. Мой отец всю жизнь пил и избивал нас с матерью. Всего-то лет 12. А после его смерти мама решила выйти замуж за его друга. — Во всём мире тысячи неблагополучных семей, но они не подписывают контракты с нижним миром и не убивают животных, Давина! — Надо же, ты назвала меня по имени! — она хлопнула в ладоши. — Случайность. — мне стало противно, что я так опрометчиво произнесла имя той, кто не была его достойна. — Он насиловал меня пять ёбаных лет, а моя мать позволяла ему это. Если бы мне удалось вернуться в прошлое, я сделала бы ту же цепочку событий. — Ты серьёзно думаешь, что своим детством можешь оправдать сотни жизней животных, принесённых в жертву? Ты думаешь, что все порчи, сделанные тобой, от этого приобрели меньшую силу? Ты пошла против законов всего живого, а ради чего? Отомстить нерадивой матери и её тупорылому выбору мужчин. Ты могла сбежать. Просто сбежать от них, но нет. Это ведь очень комфортно сидеть в дерьме. Оно же тёпленькое, не так ли? Ты предпочла наследство, убив их. Мы не выбираем тех, кто воспроизвёл нас на свет, но мы легко способны отрегулировать их влияние на нашу жизнь. Ты выбрала месть… — Как и ты… — Я не спорю. Увидев то, что ты делаешь по отношению ко мне и моей клиентке. Ты пропитала меня яростью, и решение действовать пришло сразу. — только сейчас я поняла, что стала жертвой её тёмной энергетики. Она заразила меня этим вирусом мести ещё на кладбище. А я, подобно тупой марионетке, поддалась и повелась на её манипуляции. — Так чем ты лучше меня? — она уже праздновала свою победу, понимая, что я осознала причину произошедшего. — Я не лучше и не хуже тебя. Я просто совершенно другая. — Нет. Ты уже доказала, что ничем не отличаешься. Да, не ради себя, но ради близких — она смеялась — ты уничтожаешь весь мир, Анадж, ведь тебе плевать на себя. Тебя волнуют лишь те, кто стал частичкой, пусть и мелкой, иерархии значимости для тебя. Ты похоронишь саму себя, но сделаешь жизнь тех, за кого взяла ответственность, беззаботной. Не спорю, мы разные в проявлении нашей ненависти, но мы все одинаковые в проявлении нашей любви. Ради любви, неважно к себе или иному живому, мы уничтожим любого на пути. Тут не до жалости. — Ты не имеешь права сравнивать нас. — Конечно же, о Великая Праведница, ты намного выше и значимее любого из нас, заключившего контракт крови с Владыкой. — Ты меня бесишь. — Стараюсь как могу. Всё, что мне оставалось — игнорировать её всеми возможными способами. Она продолжала что-то говорить, но я отказывалась её слышать. Я не могу позволить трупу свести меня с ума. Не могу и не имею права. В данное мгновение меня волновало лишь наступление рассвета. Я обязана выжить и не поддаться на её отравляющую энергетику. На небе появлялись предрассветные мазки, разбавляющие черноту безысходности. Лёгкая надежда на спасение зарождалась и вызывала трепет. Я всеми силами игнорировала разговоры Жирухи, стараясь сконцентрировать внимание на внутреннем диалоге и подавлении агрессии. Происходящее со мной в полной мере являлось помешательством. Совершенно не было понятно, смогу ли я с ним справиться. В передряги подобного рода мне ещё не приходилось влипать, а учитывая их сверхъестественный контекст… Всё, что мне оставалось — продолжать отстаивать своё право на жизнь. Чем больше ярких мазков появлялось на небосводе, тем сильнее становилось моё безумие. Тело тряслось и мне совершенно не удавалось контролировать движения. Дезориентация стала причиной множества ушибов. Моим телом управляли и делали намеренно всё, чтобы причинить максимальные увечья. — Тебе пора, — слова эхом раздавались в моей голове. Множество голосов превратились в шум, который сводил с ума. — Открой! Открой его! — я больше не понимала себя и не контролировала. Все действия стали автоматическими и единственное, что я понимала — руки открывают окно. Прохладный ветер ласкал кожу, но даже он не мог вернуть контроль над телом. — Становись на него… — Просто шагни… Я хотела кричать, но не могла. Хотела сбежать прочь, но ноги замерли в параличе. Ощущать себя беспомощной куклой было невыносимо. Разум ещё прорывался иногда и напоминал о желании жить, но Силы, овладевшие мной, были намного мощнее того жизненного запаса, что во мне оставался. — Анадж, — за сводящим с ума шумом раздался знакомый голос — что ты делаешь? — Шагай же… Я пыталась сосредоточиться, но меня словно пощёчинами забивали в недра безумия. Перед глазами агрессивно мелькали картины из прошлого и всего самого негативного и обидного, что со мной происходило. Мне не давали шанса прийти в себя. Туман сгущался и, казалось, что я попала в зыбучие пески. — Шагай… Резкий удар и боль в спине. Мне с трудом удаётся открыть глаза. Жуткая головная боль в данное мгновение радует, ведь мне удаётся контролировать мысли. Голоса стали едва уловимы и это было именно то самое затишье, благодаря которому я успею закончить ритуал. — Анадж. — Алисия напоминала трупа. Этой девочке пришлось пережить слишком много. Испуг уже мимикой прорисовался на её юном личике. — Ты собиралась выпрыгнуть из окна? — Нет времени объяснять, — превозмогая боль, я сажусь и протягиваю к ней руки — просто дай мне всё, что я просила. — Держи, — она протягивает мне красную тканевую сумку и встаёт — но я больше не приду, Анадж. Это все слишком для меня. — её трясло. — Я закончу работу из дома. — Я понимаю. — у меня не было времени даже на проявление эмпатии, я просто суетно извлекала все составляющие из сумки и раскладывала в непонятной мне последовательности. — Спасибо тебе за всё. — Прощай, Анадж. — Прощай, Алисия. — я даже не взглянула ей вслед. Это не имело никакого смысла. Амулет Амфера обжег кожу даже через бинты. Хорошо. Видимо, платой за мою невнимательность будут долго заживающие руки. Алисия кинула несколько замочков разного размера. Это вызвало улыбку. Она умела всё же удивлять. — Я закрываю твою силу и воздействие, — поворачивая ключ, я скрепляю цепочку, а амулет с новой силой обжигает кожу — вся работа, что делалась на меня и мою подопечную возвращается к заказчику и исполнителю заказа в тройном объёме. Кровь моя пошла в оплату силам, забравшим и снявшим это воздействие с меня и моей подопечной Лейлы. — я стараюсь расплавить воск зажигалкой как можно скорее, чтобы дым не успел достать датчики. — Я запечатываю работу воском и завершаю воздействие, оказанное на меня и мою подопечную. — на долю секунды Жируха приняла прежний человеческий облик и сразу же растворилась в воздухе. — Да будет так, как я сказала. Работа завершена. Я и моя подопечная Лейла сокрыты от негативного воздействия, оказанного на нас. Болезненное восприятие действительности отступило и я, наконец, почувствовала, что принадлежу себе в полной степени. Теперь оставалось понять, как сбежать из больницы, в которую меня столь заботливо поместила Алисия. Я понимала, что едва ли смогу дойти до ближайшего водоёма, а до желаемой Нимисити мне добираться часа два. Силы нескоро вернуться ко мне, но оставаться тут ещё опаснее, чем рискнуть и всё же пойти. Что же, такси мне в помощь. Не медля ни минуты, я быстро скидываю все вещи в сумку и, собирая все силы, выхожу из палаты. Головокружение усиливается, но совершенно неожиданно меня подхватывает уже знакомая энергетика. Амфер. Я с облегчением вздыхаю и как-то истерически улыбаюсь. Он обволок своей теплотой и нежной аурой, заставив физическое тело удерживать равновесие. Амфер всеми силами старался наполнить меня энергией и ему это удавалось. Я почувствовала прилив сил, и, на какое-то время, головокружение исчезло. — Спасибо, — я была рада, что он пришёл так вовремя, но судя по проходящему мимо пациенту, демона видела лишь я. Что не удивительно. Амфер взял меня под руку и повёл в сторону лестницы. С ним мне было спокойно и казалось, что я всё смогу преодолеть. Шаг за шагом, превозмогая боль, я передвигалась по ступенькам, думая лишь о том, что хочу закончить эту историю как можно быстрее. Впервые за многолетнюю практику я так сильно пострадала и оказалась беспомощна перед всеми свалившимися на меня обстоятельствами. Странно, но если бы не вмешательство нижнего мира и помощь демона, едва ли мне удалось пережить эти сутки. Кто бы мог подумать, что я найду поддержку у тех, с кем никогда не соприкасалась и даже не думала взаимодействовать. А самое забавное, что меня больше не пугало быть слабой и принимать помощь. Слабыми могут быть лишь те, у кого за спиной есть незыблемая поддержка, а принимать помощь могут только те, кто умеет доверять. Усмехаюсь, ведь я никогда не позволяла себе подобной роскоши.