Контракт на исцеление

      

Дерьмовая работка.

      Другого определения сегодняшней вылазке подобрать было нельзя. Всё шло не по плану с самого начала. Обычно заказчики не отличались болтливостью и длинным языком — таковы были издержки ведения дел, — однако этот тип даже среди себе подобных выделялся крайней несговорчивостью. Надменностью от него не пахло, нет, ею разило на все помещение, в котором обе стороны приходили к согласованию условий работы. И презрительный, недоверчивый взгляд буквально прожигал в Вакабе дыру, хоть она и держалась поодаль от мягких кресел, где сидели мужчины.       Девушка учтиво не поднимала головы, подперев стену кабинета и скрестив руки на груди. Лишнее внимание ей было ни к чему, а с заказчиками пускай разбирается Тоджи. Речь у него явно не была построена для дипломатичных переговоров, но грозный вид не вызывал насмешки, наоборот, своей холодностью и резкостью он уверял клиентов в качестве выполняемой работы, в отличие от странной девчушки, о чем старый хрен не упустил шанс высказаться, поинтересовавшись, для каких целей Фушигуро таскал «вон ту» за собой.       Видимо, скажи вслух ее имя, у зазнавшегося старпера бы выпала вставная челюсть. Ран слышала каждое их слово, в том числе и ядовитые выпады в ее сторону. Умение держать лицо в таких ситуациях не позволило кинуть что-либо в ответ и тем самым обрекая сделку на провал. Ее губы лишь брезгливо скривились. Благо, из-за опущенной головы, никто этого не увидел. Лишний раз накалять обстановку не хотелось. Тип был и так крайне мутный.       И если бы трудности заканчивались на гадких выпадах, то Ватабе и не придала бы значение этому заказу. Однако чем дальше, тем дела шли хуже. Неприметный с виду заказ на проклятия, что кучей ошивались в старом притоне. Появление враждебных сущностей в таком месте являлось разве что вопросом времени. Сборище низменных желаний и животных страстей на пару с множеством способов избежать реальности, горестью и личностными разочарованиями.       Находиться здесь, избегая приступа тошноты от стоявшего приторного дурмана, оказалось той ещё задачкой для Ран. Тоджи же чувствовал себя как рыба в воде, словно прохаживаться по душным комнатам было дня него привычно. Впрочем, напарник в целом не отличался благонравием. Потому девушка была бы совсем не удивлена, если бы у Фушигуро в запасе завалялась припрятанная парочка историй, связанная с притонами. Кончались они, скорей всего, драками и увечьями, нежели сладостными приключениями. Все же не первый год общения с мужчиной давал некоторое представление о его образе жизни.       Тем не менее, тащить девчонку за собой прямо на задание, было бессмысленно. Ватабе обмолвилась об этом вслух, когда они пробирались сквозь захламленные коридоры. Притон пустовал. Во избежание лишних жертв было принято решение вывести всех обитателей отсюда, пока работа не будет выполнена. Заказчик на выдвинутое условие соглашался со скрежетом зубов, ведь отсутствие клиентов — утрата прибыли. Но иначе Тоджи не давал добро на дело. С его словами приходилось считаться не только важным шишкам, а также и напарнице, которая в ответ получила лишь «на всякий случай». Да уж, мужчина разглагольствовать не любил.       Смирившись с тратой времени попусту, Ватабе следовала за ним, не столько прикрывая спину, сколько выжидая момент подпитки собственных магических сил. Проклятое оружие в виде клинка было наготове, и Ран оставалось дождаться, когда Фушигуро даст сигнал совершить последний удар по сущности, забирая ее энергию…       Казавшееся поначалу плевое дело закончилось неосторожностью и последовавшими за ней последствиями. Недооценить проклятье было равносильно самоубийству. И хоть задание было выполнено, а обитавшая в притоне мерзкая тварь — убита, без ранений не обошлось, о чем девчонка ещё долго жалела, ведь ответственность за недальновидность легла сугубо на ее плечи.       Ватабе все также ступала за напарником, когда они возвращались в квартиру. Разговор не клеился. Попытки девушки извиниться Фушигуро обрывал на полуслове, наслушавшись их ещё по дороге домой. Трепаться о случившемся уже не имело никакого смысла, да и мужчина не считал пару ссадин такой уж угрозой для жизни. Бывало и похуже.       — Располагайся.       Тоджи звякнул ключами и, небрежно кинув обувь на коврике в прихожей, зашёл внутрь. От девичьих глаз не ускользнуло то, как он слегка прихрамывал и сутулился. Укор совести неприятно ударил под дых. Действительно, ранения не были смертельными, однако и их можно было бы избежать, имей Ран больше собранности и поменьше самоуверенности.       — Присядь, я гляну, — в голосе девушки звучали виноватые нотки.       Она уставилась на диван в гостиной, мысленно заклиная напарника туда приземлиться. Зная присущее Ватабе упрямство, мужчина устало выдохнул и рухнул на сиденье. Всё лучше, чем слушать девичьи бредни. Ран хлопнула Фушигуро по коленям в немой просьбе развести их и устроилась между. Он не повел и ухом на подобный жест. Если это заставит Ватабе усмирить пыл и наконец перестать волноваться по сущей херне, то пусть делает, что ей заблагорассудится. И пока девчушка с осторожностью приподнимала его футболку, Тоджи, откинувшись затылком на спинку дивана, с закрытыми глазами прислушивался к ощущениям. Ее пальцы были бережны и чересчур неторопливы, что даже могло бы и начать раздражать, не обернись очередное касание резкой жгучей болью. Мужчина дернулся, напрягая живот.       — Прости, — тихо проговорила Ран, тут же убирая ладони от раны.       — Забей, — шикнул сквозь сжатые челюсти Тоджи. — Просто лечи и не обращай внимание.       Не обращать внимание было крайне тяжело, потому что вид ранений совсем отличался о тех, которые частенько получал напарник. Обычно то были ушибы, синяки или порезы. С ними проблем в исцелении не возникало. Однако нечто подобное Ватабе наблюдала впервые. Кругообразные колотые раны, которые выделяли странную липкую жидкость вперемешку со сгустками крови, усыпали торс Фушигуро. А длинные волнообразные следы походили на сильные ожоги, опоясывавшие под грудью и уходившие за спину. Причину столь необычных ранений девушка видела в происхождении самого проклятья. Родившись в притоне, оно впитывало все, что его окружало, крепчая с каждым днём. Удушливый запах, зудящую липкость пота, ядерную смесь всеобразной химии, — всё это обратилось обжигавшим ядом, что подобно кислоте разъедал человеческую плоть.       Смотря на жуткие дыры и темные пятна, оставалось загадкой, как Тоджи удавалось сохранять невозмутимое лицо, и только дергавшаяся губа выдавала его не бесконечную выдержку.       — Тебе лучше сначала смыть это, — напарница провела большим пальцем по кромке раны, собрав проступившую жидкость и скривившись от резкого жжения, вытерла ладонь о футболку Фушигуро. После сегодняшней работки она годилась разве что украшать помойку.       — Сам справишься?       — Вполне.       Тоджи с кряхтением поднялся на ноги, придерживая бок, и поплелся в ванную. Тем временем Ран отправилась на кухню, чтобы скоротать время и чем-нибудь перекусить. Еда в горло не лезла, но, возможно, аромат свежезаваренного кофе мог изменить ситуацию. Оперевшись вытянутыми руками на подоконник, одним ухом девушка прислушивалась к шипению чайника на газу, вторым — к шуму воды за стеной. Мало ли. Хоть Фушигуро не был из тех, у кого принимать помощь от других было в порядке вещей, время от времени он все же нуждался в ней, как бы ни отрицал. Собственно, именно поэтому на задания он ходил с Ватабе, присутствие на поле боя которой являлось необходимым в редких случаях.       Чувство вины накатило с новой силой, отчего девушка невольно ссутулилась над подоконником. Тяжёлая голова так и тянула к полу, не давая облегчить ношу из навязчивых мыслей. Ран пыталась думать рационально, объяснить самой себе, что все обошлось и Тоджи совсем не злился на нее за оплошность. Наоборот, всем своим видом показывал, насколько его не трогало произошедшее. Почему же нутро не переставало взывать к совести, ответа Ран не находила. Сохранять трезвость ума стало ещё сложнее после того, как из ванны донёсся грохот и поток ругательств. Девушка мигом подлетела к двери и ухватилась за ручку.       — Тоджи, ты в порядке? Я войду?       — Всё нормально, — раздался приглушённый хриплый голос. — Не надо. Жить буду.       — Уверен?       — Да-да, просто в сторону повело.       — Ладно, — нехотя соглашалась Ватабе, выпуская из хватки дверную ручку. — Если что, зови. Я рядом… Кофе будешь?       — Да, мне как обычно.       Убедившись в безопасности напарника, Ватабе вернулась на кухню. Пар над чайником начинал клубиться, и девушка быстро повернула ручку газа, чтобы пронзительный свист не дал по ушам. Последнее, чего хотелось бы услышать, так это резкий вой и трель телефона, что разрывался от входящего. Ран оперлась ладонями о столешницу и нависла над заваривашимся кофе в кружках. Тяжёлый выдох невольно сорвался с ее губ. Игнорирование мобильника мало чем помогало. Несложно было догадаться, кем являлся звонивший, однако от этого знания легче ничуть не становилось.       Питая толику надежды на спам или любой другой номер, Ватабе взяла со стола телефон и взглянула на дисплей. Как же, удача ей сегодня совсем не благоволила. Отвечать она не стала, как и сбрасывать звонок. Лишь сбавила громкость динамика и, кинув смартфон на тумбочку в гостиной, вернулась на кухню. Пока ложкой девушка равномерно помешивала кофе, голова ее ритмично покачивалась, стараясь не поддаваться навязчивым мыслям. В конце концов, они уже были дома. Оба живые. Остальное имело мало значения.       Дверь в ванную скрипнула. Послышалось шлепанье босых ног. Оно становилось все ближе и ближе, пока в один момент не оборвалось.       — Как себя чувствуешь? — не оборачиваясь, спросила Ватабе.       — Паршиво. Не бери в голову.       На этих словах Фушигуро удалился в гостиную и уселся на диване, откидываясь на его спинку. То ли от полученных травм, то ли усталости в целом неимоверно клонило в сон. Кофе должен был исправить ситуацию.       — Без сахара, — произнесла девушка, отдавая одну кружку Тоджи, а вторую ставя на краю столика.       — Сама как?       — В норме, — голос ее слегка дрогнул, что не могло уйти от внимательного взора мужчины, но он тактично промолчал. Наводить лишнюю суету было незачем. — Устала немного.       — Можешь прилечь в спальне отдохнуть. Я подожду, — говорил Фушигуро и попутно небольшими глотками пил кофе.       Стоявшая напротив напарница выглядела побитой, словно ей самой прилетело от проклятий на задании. Однако никаких ран Тоджи не приметил, так что отбросил эту теорию куда подальше.       — Нет, — оборвала его Ватабе. — Не стоит оставлять это вот так.       Ее палец указывал на ожоги и дыры, которые после душа выглядели не особо лучше. Разве что грязь и кровь удалось смыть, обнажая раны и давая к ним доступ. Фушигуро развел ноги, давая подступиться ближе и прислонить ладони к поражённым участкам кожи. Нутро неприятно защипало.       — Блять, а чё так больно? — прохрипел мужчина, едва не пролив кофе на домашние штаны.       — Прости, — прошептала Ран, чуть ослабляя поток проходящей энергии. — Из-за проклятого яда лечить трудно, приходится с удвоенной силой направлять магию. А это бывает крайне неприятно… И долго.       — Обычно ты справлялась за пару минут, — хмыкнул напарник, но сразу же добавил: — Давай это сделаем побыстрее. Я потерплю.       — Уверен? — девушка убрала ладони, приостановив лечение. — В твоём состоянии…       — Ран, — негромко, но твердо произнес Тоджи. — Мне казалось, мы знаем друг друга довольно хорошо, чтобы не устраивать эти прелюдии.       Мужская ладонь перехватила тонкое запястье и притянула ближе, чтобы Ватабе смогла вплотную подойти к сидевшему на диване Фушигуро. Она все ещё смотрела на эту идею с недоверием, уж больно раны были сложные, но мягкие поглаживания по бедру успокаивали. Чужие пальцы нежно сминали бока, словно убеждая в безопасности решения, ведь если Тоджи что-то утверждал, значит, не стоило сомневаться в его словах и силе. Над ним не главенствовала похоть, его вело желание как можно быстрее закончить с исцелением и заодно разобраться, в чем же была причина странного вида напарницы. Возможно, в его руках она ослабит бдительность и приоткроет завесу тайны.       Кофе был благополучно оставлен у дивана на полу, когда мужчина лег и верхом усадил Ран.       — Слушай, сейчас правда не время. Тебе нужно отдохнуть, Тоджи.       — Перестань, — цыкнул напарник, обхватывая округлые бедра и показательно их сжимая. — Ты ведь видела меня в реально дерьмовом виде. А тут, считай, пара царапин. Просто делай как обычно.       Решив не продолжать речь, Фушигуро перешёл от слов к действиям. Он снова обвил чужие запястья и положил к себе на грудь девичьи ладони. Дыхание его было равномерным, а пульс не зашкаливал. Ватабе ощущала это, когда с осторожностью касалась ожогов на рёбрах. Те редко вздрагивали — процедура была не из приятных, — однако Тоджи стойко держался, лишний раз убеждая напарницу в том, что пора переходить к делу. Мужские ладони направились выше, пропуская пальцы под кофту и задирая ее до уровня белья, которого, как обычно, под ней не оказалось. Это давало беспрепятственно добраться до груди и слегка ее сжать, довольствуясь резким вдохом сверху. Ран дернулась, отстраняясь от чужих ладоней, чем вызвала вопрос в лоб.       — Извини, за столько времени отвыкла от горячих рук.       Ее измученная улыбка ничуть не успокаивала, однако хотя бы давала понимание ситуации. В следующий момент Фушигуро стянул с напарницы кофту и заставил лечь на него, крепко прижав к груди. Громкий вскрик Ватабе раздался звоном в ушах. От неожиданности дыхание перехватило, а вдохнуть не давал стоявший жар. Он обволакивал обнаженную фигуру, вызывая приступ удушья. Но стоило размеренным поглаживаниям вступить в силу, как дыхание нормализовалось, а поток энергии, передававшийся при соприкосновении тел, поступал равномерно и бесперебойно. Невооружённым глазом можно было заметить, как затягивались глубокие раны, а следы от ожогов сходили на нет.       — Тебе больно?       — Ни капельки.       Трудно было сказать, говорил ли Тоджи правду или безбожно врал, касания же его оставались по-прежнему мягкими и аккуратными. Они прохаживались по позвоночнику, не спеша спускались на талию и заканчивали свое путешествие на ногах. Ватабе дышала тихо, но часто, обдавая струёй воздуха мужскую шею всякий раз, стоило крепким ладоням слегка смять ягодицы. Глаза ее были прикрыты, полностью отдавая власть ощущениям. Те обострялись, взрывались и бились о душу ритмичными волнами. Плавно, нежно, мягко. Фушигуро прекрасно знал, что в этом случае силу всегда приходилось контролировать, потому в глазах его промелькнуло искреннее непонимание, когда, казалось бы, невесомое поглаживание заставило девушку нахмуриться и болезненно шикнуть.       Ран вернулась в сидячее положение, разрывая между ними связь. От резкого перепада температур из-за комнатной прохлады ее плечи дернулись. Ладони всё-таки были возвращены на чужую грудь, однако взгляд упорно уводили в сторону, словно это могло как-то уберечь от раскрытия факт, лежавший на поверхности.       — Наоя опять за свое?       Тоджи перехватил девичьи руки, не давая полностью отвернуться и тем самым уйти от ответа. Он собственно и не нуждался в нем, тут только полный идиот бы не понял суть дела, но важно было проговорить это вслух. Мужчина чувствовал, как стабильный поток энергии начал колебаться, тем самым вызывая неприятные ощущения в изнуренных мышцах: напарница сильно нервничала.       — У нас все в порядке, не волнуйся.       Наглая ложь. Фушигуро ни в жизнь не поверил бы в то, что в клане Зенин стояла тишь да гладь. Чего только стоили выходки Наои, одного из выродков Наобито. Заносчивый, жалкий сопляк, который любил утверждаться за чужой счёт. И вряд ли бы Ран любезно избавили от такой же участи. Тоджи не знал, какой девчонка была до становления его напарницей, однако до появления в клане жизнь ее явно выглядела получше. Иначе бы Ватабе не искала любые пути сбежать оттуда, не уходила из дома под предлогом охоты на проклятья, не игнорировала бы разрывавшийся от входящих телефон на тумбочке, что упиралась в подлокотник дивана. Фушигуро чувствовал, как смартфон, с перерывом в пять минут, вибрировал от звонка, замирал, а потом заходился по новой. Таким желанием испоганить день обладал разве что пресловутый Зенин, но Тоджи не акцентировал лишний раз внимание девушки на телефоне. Она упорно не замечала его определенно не из-за невнимательности.       — Заканчивай, — голос мужчины прозвучал грубо и резко. — Я не прошу тебя изливать мне душу, но хотя бы не неси откровенной херни, дорогая. Сказки эти будешь на собрании клана заливать.       Глаза, в которых ещё блестел крохотный огонек, окончательно потухли. Услышать подобное удовольствия не вызывало, но сказанное было самой настоящей правдой. Болезненной, неприятной. От нее хотелось сбежать, чем и занималась Ран при любом удобном случае, редко задумываясь о последствиях. Они пугали ее не так сильно, как проведенное время наедине с отпрыском Зенинов. После этих встреч Ватабе ощущала себя безвольной куклой, поломанной вещью, которую никак не выкинут, а все продолжают использовать из принципа. Ехидная усмешка Наои до сих пор стояла перед глазами свежим воспоминанием, равно как и его мертвецки ледяные руки. Жадная, грубая хватка. Очередное напоминание о собственной беспомощности. И Ран наверняка припомнят ее место, когда она вернётся после задания. Предвкушение о ядовитых речах Наои бросали в дрожь, заметную невооружённым взглядом. Тоджи, почувствовав, как сильно заколебался поток, и разорвал между ними связь, приподняв девичьи ладони.       — Кажется, тебе лучше ответить, пока он окончательно не свихнулся.       Напарник кивнул в сторону тумбочки, где продолжал разрываться телефон. На том конце провода терпение не было железным — тотальный продолжительный игнор мог привести к плачевным последствиям. И как бы ни хотелось доказать обратное, Фушигуро отдавал приоритет чужой жизни нежели своему лечению. При любом раскладе девчонке было несдобровать. Вопрос оставался лишь в том, насколько суровыми будут последствия, реши она и дальше не замечать настойчивых звонков.       Ватабе отрицательно замотала головой, и Тоджи почувствовал, как в ладонях, что он держал на весу, появилась сила. Она пыталась снова прижать пальцы в коже, воссоздав энергетический поток. Мужчина не стал сопротивляться или пытаться вразумить девушку ради ее же безопасности. Она уже сделала выбор, идти наперекор которому упорства Тоджи не хватило бы. Потому он только обхватил покрепче чужую талию, когда Ран нависла сверху. Напарница потянулась к тумбочке и перевела мобильник в режим вибрации, а затем рвано выдохнула, ощутив мокрый язык. Он широкими мазками прошёлся по груди, вызывая лёгкий стон и заставив девушку вцепиться в подлокотник, чтобы не упасть.       — К черту его, — на выдохе прошептала Ватабе, прикрыв глаза и полностью отдавшись желанным ласкам.       Они не были похожи на касания, что доставляли боль. Фушигуро одаривал теплом и заботой, подсаживая на себя словно наркотик. Попробовав единожды, соскочить с него не было шансов. А Ран их и не искала, отдаваясь желанию целиком и полностью. В ее жизни, насквозь пропитанной лицемерием, ненавистью, злобой и слабостью, встречи с Тоджи давали надежду на лучшее. Он был тем самым оазисом, где можно было укрыться хотя бы на время. Послать все навязанные установки и требования, которые клан Зенин навешивал с первых дней ее новой жизни. Пусть эта вольность обернется хоть страшным судом под главенством Наои, девушка бы еще раз послала этого выродка к черту прямо в лицо. Ватабе слишком отвыкла от горячих рук. Одни лишь ласки языком вызывали приливы возбуждения и душевного спокойствия. Хотелось большего. Быстрее. Жарче. Хотелось утонуть в чужих объятиях, расплавиться от жара ладоней.       Об этом не приходилось говорить вслух, ведь Фушигуро всё чувствовал, оттого хватка его становилась крепче, впиваясь пальцами в ребра, а бережные ласки языком смешивались с лёгкими покусываниями сосков. Ответная реакция в виде вскриков и постанываний забавляла и расковывала, манила отбросить контроль напрочь и отдаться порыву, чего Тоджи не мог позволить себе в полной мере. Иначе ненароком оставленный укус мог обернуться для девчонки весьма плачевно. Это было их правилом, неким договором, где Фушигуро клялся не оставлять даже малейших отметин. И оттого ходить по краю дозволенного становилось заманчивее, разжигая азарт в душе мужчины. Он ни в коем случае не стал бы нарушать уговор, но восполнял желание сжать сильнее кромку зубов размашистыми дорожками языка, которые вели путь от груди к шее, не забывая ключицы и линию подбородка.       — Тоджи…       — Я помню, — тут же произнес напарник, пройдясь в паре сантиметров от раскрытого рта.       Фушигуро было дозволено ласкать каждый кусочек тела, мять его, сжимать, целовать. Исключением же являлись губы, прикасаться к которым было равносильно убийству Ран. Она боялась, правда боялась и верила, что по расцелованным опухшим губам Наоя бы все понял. Точно как и по оставленным отметкам. У девушки не было никакого подтверждения ее теории, но проверять на личном опыте она не желала. Зенин был страшен в гневе. Ватабе это знала. Открывать новые стороны собственнических садистских наклонностей Зенина у нее бы не хватило сил и храбрости. И все же девушка не переставала из раза в раз играть со смертью, постепенно размывая границы дозволенного. Когда-то Ватабе остерегалась лишь одной мысли о тепле, которым невзначай делился Тоджи при случайных касаниях. Теперь же даже его горячей хватки было недостаточно, о чем шепотом бормотала напарница. Больше.       Ещё.       Девичьи ладони разорвали поток, и после того, как мужчина высвободил ее из объятий, Ран расправилась с мешавшимися штанами и бельем. Она вновь оседлала Фушигуро, припав к нему обнаженной грудью. Пусть спрячет ее в своих руках. Пускай расплавит, чтобы от нее не осталось ни следа.       — Не смотри, — негромко проговорила напарница, нутром чувствуя задержавшийся на ногах взгляд.       Там расцветали следы, что своим контрастом на бледной коже неосознанно привлекали внимание. Тоджи был готов поклясться, она получила их не на задании. Уж слишком сильно он опекал девчонку, за что сам нехило отгреб. И не было столько силы в его касаниях, чтобы лично оставить на девичьем теле такие грубые следы. Вывод напрашивался сам собой. После их выходки отметин наверняка прибавится, однако, по всей видимости, Ватабе это уже никак не волновало. Мысленно она просила не беспокоиться об этом и Фушигуро. Хотя бы сейчас. Лишь отголоски тревоги пытались достучаться до нее, когда девчонка чувствовала на шее покусывания.       — Тоджи.       — Расслабься, если уж решила забить на него хер. Я буду аккуратен. Как всегда, — на последнем слове Тоджи усмехнулся, и губы его расплылись в довольной ухмылке, от которой напарницу бросило в приятную дрожь.       Доверие к Фушигуро позволяло облегченно выдохнуть и позволить переложить контроль на мужчину. За столько времени, проведенном вместе, он научился точно различать природу мельчайших движении, используя полученный опыт в свою сторону. Стоило чуть надавить на выгнутую спину, как Ран льнула ближе, впечатываясь влажной грудью в него. Стоило зарыться пальцами в собранные волосы на затылке, как дыхание ее становилось оборванней, жарче, быстрее. Оно ласкало слух на ряду с тихими постанываниями. Возбуждало, призывало взять больше, чему никто из них не противился.       Не отрываясь от нежной шеи, Тоджи просунул руку вниз и приспустил резинку спортивных штанов. На помощь тут же подключилась сама девушка, стягивая с него заодно и белье. Их ладони столкнулись, отчего напарник не сдержался от смешка в район ключицы.       — Позволь все-таки мне за тобой поухаживать, — хриплым голосом произнес Фушигуро, переняв лидерство и пройдясь двумя пальцами вдоль мокрых нежных складок.       Одна ладонь бережно сжимала округлые бедра, стараясь не задевать начавшие желтеть метки. Вторая — с аккуратностью раскрывала половые губы, ласкала их, заходя все дальше и глубже. Не спеша, с нежностью и удовольствием, которое вызывали незамысловатые поглаживания. Не имея возможности коснуться ее лица, Тоджи оставлял россыпи поцелуев на груди и шее. Мазал языком, чуть прикусывал, целовал и вел кончиком носа к следующему месту, жадно вдыхая запах желанного тела. Он был смешан с едкими нотками притона, ароматом городских улиц ранним утром и сладким кофе с молоком, однако острое обоняние могло учуять истинный запах кожи, не похожий ни на что на свете. Манивший, завораживавший, оседавший в горле и вызывавший дикую жажду, которую можно было утолить только глубокий вдохом, запускавшим заново неразрывную цепочку из желания и потребности.       Ран терялась в ощущениях. Их было настолько много, что от калейдоскопа чувств на глазах наворачивались слезы. Слишком хорошо и приятно. Слишком сладко и желанно. От нахлынувшей лавины голова шла кругом, а карусель никак не прекращалась, набирая скорость с каждым последующим прикосновением, на первый взгляд, грубых ладоней. Они заставляли сильнее прогибаться в спине и убивали на нет всю выносливость в ногах, отчего колени разъезжались, и девушка с характерным хлопком опускалась на чужие бедра. Снова и снова. Удерживать равновесие становилось труднее, когда ласки приобрели настойчивость и одновременно с этим перешли на ягодицы.       Ватабе жалобно заскулила, прижимаясь к паху мужчины. Ладони ее спутались с отросшими черными волосами, то оттягивая их, то наматывая на тонкие пальцы. Она просила, если отчаянно не умоляла, Фушигуро не издеваться на ней. Без остановок шептала словно мантру на ухо, слезно выпрашивала, угрожала, пыталась договориться, только бы он довел начатое до конца. Ее бессвязные фразы, обрывавшиеся то на стоны, то на тяжелые вздохи будоражили в сознании напарника самые красочные картины, залитые яркими пестрыми цветами.       — Попросишь еще разок? — с усмешкой сказал Тоджи, на что получил впившиеся в плечи острые ноготки и задорным голосом произнес: — Понял-понял.       Испытывать терпение Ран развлечением было экстремальным, особенно в подобной ситуации. Напарницей Фушигуро она стала не просто так, и хоть схватку один на один она бы не выиграла, мужчина легко бы не отделался. Все-таки девчонка обладала не только техникой исцеления, но и навыками доведения до ее необходимости. Ценный экземпляр, который в трудное время семьи Ватабе приобрел в свою коллекцию клан Зенин. Удивительно, как они позволяли в одиночку ей покидать дом, но вряд ли бы у них хватило сил сдерживать девчонку в четырех стенах, если, несмотря на все издевательства Наои и реальную угрозу для жизни, она все равно рвалась на свободу. Моментное наслаждение, которое в любой день могло оборваться раз и навсегда.       — Приподнимись.       Собрав остатки сил, Ран привстала на коленях и замерла в ожидании. В следующее мгновение Тоджи увидел на ее лице бурный коктейль из эмоций, от которого глаза ее жмурились, губы распахивались шире, а хватка на широких плечах казалась железной. На его коже наверняка останутся впадины от острых ногтей. Возможно, они даже начнут кровоточить, ведь на этом мужчина не собирался останавливаться. Он придерживал Ватабе за бедра, медленно насаживая на стоявший член. И как только их тела соприкоснулись у основания, толкнулся вглубь. Движения поначалу были неспешными, аккуратными, тягучими настолько, что девушка нетерпеливо подмахивала, нарушая ритм.       Ухватившись за чужие ягодицы покрепче, Фушигуро постепенно наращивал темп, а с губ Ран соскакивали все более громкие звуки, в конце концов, переходившие на оглушительные крики и откровенные стоны. Они перебивали тяжелое дыхание Тоджи и не прекращавшуюся трель телефона, перекрывали собственные мысли, предоставляя первенство ощущениям и эмоциям. Ситуацию усугубляли беспорядочные, жадные поцелуи, которые покрывали каждый сантиметр женского тела. Горячие, почти что обжигавшие, они туманили разум и будто вытягивали жизненную энергию, взамен даря чувство невесомости.       Толчки ускорялись, а вместе с ними росла и напористость Фушигуро. Он уже не ограничивался касаниями и поцелуями, периодически одаривая звонкими хлопками упругий зад. Хватка рук грубела под градусом возбуждения, отчего резкие сжимания округлых бедер граничили между болью и наслаждением. И не держи мужчина в памяти те чертовы синяки, оставленные Наоей, он бы спустил все тормоза, что до последнего держали тайные желания в узде. Ран дурманила разум и притупляла чувства, порождала в душе рвение к абсолютной заботе и властном влечении. Ею хотелось обладать и делиться ласками без ограничений и правил. Ее хотелось утопить в цунами из собственных ощущений, чтобы, вынырнув на поверхность, Ватабе хваталась за плечи Тоджи, словно он единственный, кто мог спасти ее от бездонной непроглядной глубины. Как и сейчас, когда последние толчки оборвались стоном, заглушенным в изгибе мужской шеи.       В висках безумно стучало. Дыхание сбивалось и с трудом возвращалось в норму. Распахнутые пересохшие губы беззвучно молили не разрывать объятия, однако ненавистный телефон, вибрация которого тяжелым молотом била по воспаленному сознанию, жестоко возвращала в реальность. Комнатная прохлада окутывала дрожавшее тело все сильнее, забирая его из горячих рук.       Ран потянулась за телефоном, и Фушигуро бережно поддерживал ее за талию, не давая упасть. Один контакт. Сотня пропущенных. Палец задержался на кнопке боковой панели, отключая смартфон окончательно. Присутствие страха, сопровождавшего девушку раньше, не ощущалось. Будто в голове что-то щелкнуло. Странное чувство.       В неком трансе Ватабе молча ушла в ванную, отрезав возможность войти защелкой на двери. Тоджи натянул штаны и поплелся следом. Стук и учтивый вопрос о самочувствии. Все в порядке. Фраза, в которую напарник не верил ни тогда, ни сейчас. И все же нависать с допросом не собирался. Если бы Ран хотела посвятить его в свои дела и проблемы, то сделала бы это давно. А пока Фушигуро вразвалку обошел гостиную, поднял с пола брошенную одежду, сложил на подлокотник дивана, глотнул кофе из обеих кружек по очереди. Остыло.       — Мне нужно идти, — обмолвилась девушка, выходя нагой из ванной.       На ходу натягивая штаны и кофту она не перекинулась с Тоджи ни словом. Глаза также уводила в сторону, как только мужчина поворачивался в надежде что-то сказать. Он добился ответного взгляда только в прихожей, когда одной ногой Ватабе стояла уже на лестничной площадке.       Фушигуро притянул ее за руку неожиданно и резко, едва не сбивая напарницу с ног. Поцелуй не был привычно нежен и мягок. Наоборот, он пышал неким ревностным желанием не отпускать Ран, придумать любой предлог, чтобы девчонка задержалась здесь подольше. Вот только вкус чужих губ заставил Ватабе застыть от страха, а потом броситься вниз по лестнице без оглядки, сдерживая слезы и пробудившийся панический страх в груди. Кожу, где Тоджи с обожанием и трепетом оставлял поцелуи, обжигало яростным пламенем. А метки, подаренные Зенином ранее, словно назло пронизывали тело ледяным холодом.       Наоя узнает.       Он точно все узнает.