***
Призвав с помощью волшебного кристалла Прорывателя Мрака — инфернальный скакун посмотрел на меня странно, скосив янтарный глаз, но покорно подставил спину, — я двинулся прямиком к цели. Сама по себе Долина Морозной реки ничего интересного не представляла. Локация как локация, довольно маленькая и пустынная. Только снег и лёд, несколько алмазных шахт, пара захудалых деревенек с запуганными жителями, да покрытые инеем рощи с голодными Снежными зловолками. Всё интересное концентрировалось в одном единственном месте — Застывшей Цитадели. Её обитателям — старшим вампирам из Кровавой Курии — я уже как-то навалял за обе щёки, и с большим удовольствием! Почему бы не повторить? Согласно лору Эсхарона, старших вампиров невозможно уничтожить полностью, покуда жив Кровавый Суверен — их связывают могучие узы крови, и маркизы Застывшей Цитадели возрождаются после смерти, даже если от тел остался один пепел. Так что, они наверняка уже вернулись прежнюю форму, и я смогу получить с них драгоценный опыт, а заодно срублю несколько редких кровавых самоцветов… Сплошная выгода! Путь к Застывшей Цитадели — её заледеневшие бастионы и мрачные башни я видел издалека — преграждали Тлеющие скелеты. От дефолтных моделек рядовой нежити эти суповые наборы отличались раскраской — были матово-чёрными, и окружены густым маревом из пепла, искр и сгустков крови. Только модное оформление никак не защищало их от моего гнева. Осенённый луной меч запросто крошил мертвяков, а я с удовольствием наблюдал, как ползёт вперёд полоска опыта. Где-то у ворот Застывшей Цитадели, там, где я сразил привратника — Призрачного псаря с его подручными Тенями снежных зловолков, перед глазами снова вспыхнул весёлый фейерверк. «Получен 91 уровень», — сообщила Система, а я порадовался пусть постепенному, но прогрессу. Завалив вампиров, я получу разом три, а то и четыре уровня. Внутри Цитадели гулял холодный ветер, и в целом было куда морознее, чем снаружи. Благо, «Инфернальное телосложение» давало мне сопротивление к холоду, и я не ощущал неудобства, даже несмотря на менее чем скромный наряд… Хотя смотрелся я, должно быть, нелепо — какой-то шлюшко-рыцарь посреди полутёмных коридоров, где тяжёлыми складками ниспадали из-под сводчатых потолков истлевшие гобелены и багровые знамёна, где скалили клыки каменные гаргульи, и сжимали мечи и секиры пустые доспехи… Кстати, о последних — некоторые из них были не такими уж пустыми. Вернее, под воронёной сталью, конечно, никого не было, но двигались они, как если бы это было совсем не так. Оживлённые тёмной магией скорлупки атаковали внезапно — это всегда была случайная груда железа из длинного ряда точно таких же болванчиков — но я уже был знаком с этой особенностью Застывшей Цитадели, и поэтому в моих глазах эффект неожиданности был подпорчен. Да и угрозы эти средненькие монстры не несли никакой. Только опыт. Вот и 92-й уровень… Залы и галереи замка постепенно заканчивались — я был всё ближе в Чертогу Кровавой Курии: ну, вампиры, держитесь… Удар ноги распахнул тяжёлые, обитые медью двери.***
Всё пошло как-то совсем не по плану. Не знаю, откуда пришло это понимание — может, постепенно ослаб модификатор «опьянение», и мой Интеллект вернулся к какому-то подобию нормы, но… Я вдруг понял, что мои показатели урона не такие, на которые был расчёт. Совсем. В битве с рядовой нежитью проблем не возникало, а вот с вампирами… Я провёл серию яростных атак, но почти все они оказались погашены вражеской защитой. Нужно было срочно разобраться в происходящем. Вот — длинный список черт, навыков и модификаторов. Ищем, ищем, ищем… Ага! Сердце пропустило удар от обиды и уязвлённой гордости. «Черта «Слабый пол» — урон по типу персонажей «мужчины» снижен…» Хотелось ругаться, грязно и долго. Какого хрена эффективность моих атак зависит от того, есть у противника член, или нет? Герой я в конце концов, или погулять вышел? Ох и повезло же вампирам, что мои глаза совсем не лазеры, а то испепелили бы их на месте. Впрочем, полный ненависти взгляд они всё равно заслужили. И получили! Вот только, пока я пристально разглядывал их лица… их красивые лица… Такие смазливые, с большими глазами-рубинами под изящными линиями бровей, с вьющимися серебряными волосами, с ч… с чувственными губами… за которыми по длинным острым клыкам соблазнительно скользят кончики проворных языков… Так, о чем это я?.. В общем, может в голове у меня и кипел гнев, только тело явно жило какой-то своей, неподконтрольной мне жизнью. Блядской жизнью, иначе не скажешь. Ведь в штанах-то у меня от этих вампирических ублюдков почему-то вдруг стало влажно, и, вот честно, лучше бы это я обоссался… Одна была надежда, что я где-то поморгал момент, когда на меня наложили очарование, но ещё одно беглое ознакомление с листом характеристик разбил её на миллион осколков. «Уровень Привлекательности Ваших врагов определяет размер штрафа к атаке от черты «Слабый пол». Высокая Привлекательность врагов мужского пола повышает шанс активации эффекта «Томление»: штраф к Интеллекту, Силе воли, Силе, повышенная уязвимость к типу атак — интимные». Ну как так-то? Ведь мне совсем не нравятся мужские морды! Так какого хрена я не могу крошить их со всей яростью?.. А пока я предавался рефлексии, как-то упустил из внимания, что Осенённый луной меч в моих руках уже не смотрит грозно на врагов, и четыре багровые фигуры — закованные в кроваво-алые готические доспехи вампиры-маркизы, лорды Кровавой Курии, советники Кровавого Суверена, нависли надо мною, хищно скалясь и сверкая пылающими глазищами, протягивая ко мне свои стальные когти... За их спинами реяли, точно крылья летучих мышей, безразмерные плащи — их тяжёлая пурпурная ткань будто была сама по себе, и совершенно игнорировала законы физики. Всего кровососов было четверо: Великий Сенешаль, Великий Коннетабль, Великий Маршал и Великий Камерарий. В общем и целом — они мало чем отличались друг от друга, и по факту составляли одно целое — главного босса Застывшей Цитадели. И как бы там ни было, будь они хоть самыми… кр.. красивыми… опасными!.. мужиками во вселенной… В общем, я всё ещё собирался навалять им и получить свой опыт! Осенённый луной меч снова сверкнул. Лезвие, промчавшись по широкой дуге, обрушилось на ближайшего из вампиров, но было заблокировано голыми руками — ставшими крепче стали когтистыми пальцами. Да так, что посыпались искры. — «Священное возмездие»! Вампир, всё ещё блокирующий моё оружие, злобно вскрикнул и отрыгнул в сторону, когда его лапу обжёг заструившийся по серебристому клинку священный свет, а я только злоехидно ухмыльнулся: есть ещё козыри в моих карманах. В конце концов, я же священный мститель — воин, специально заточенный на борьбу со всякой нечистью! И пришлось изрядно попотеть, чтобы за паладина пройти длинную цепочку сложнейших квестов, и таки перейти в этот престиж-класс. Но моё ликование не продлилось долго: один вампир отступил, но его место на передовой занял другой. Теперь, пока он будет занимать меня в ближнем бою, получивший урон маркиз использует передышку, чтобы восстановить здоровье и силы, а двое других выступят, как юниты поддержки. Такая у них тактика — на изматывание. Вообще, если подумать, а сделал я это поздно, идти на вампиров было не лучшей идеей… Их уровни были повыше моих. Надо было начинать с варваров в Лагере Гремящих Цепей. Но, опять же, сожалеть и раздумывать времени не было. Великий Коннетабль давил на меня, его стальные когти рассекали воздух совсем близко, и приходилось пускать в ход все ресурсы, чтобы просто сдерживать этот подпитанный «Кровавой яростью» натиск… А вампир, как и его дружки, наверняка пустил в ход эту способность — прикрылся щитом, поглощающим урон, и увеличил скорость атаки на 25%. Мои физические атаки теперь совсем не проходили, но это не касалось волшебных свитков: банальное «Пламя» дало прямо в смазливую рожу, заставив Великого Коннетабля зарычать и засверкать алыми глазищами. Я, довольный такой реакцией, пустил в ход остальные свитки. Благо, их у меня накопилось изрядно. В ответ вампиры не замедлили проявить свои способности в некромантии. Тлеющие скелеты посыпались отовсюду и мгновенно окружили меня… И волна за волной гибли от Осенённого луной меча! Вот только тут-то моё новое состояние сыграло со мной злую шутку — я совсем забыл о штрафе к Силе воли, а когда вспомнил — было поздно. Заклинание «Взрыв трупов», использованное одним из маркизов, кажется — Великим Камерарием, запустило цепную реакцию. В другой ситуации, с моим прошлым, моим настоящим телом такое не прошло бы… Но блядский штраф от «Томления» всё испортил. Сразу четыре «красавца» с высокой Привлекательностью превратили мою Силу воли в ноль без палочки, и массированный магический урон от «Взрыва трупов» обрубил мне две трети полоски здоровья. Раздался холодящий душу смех и густой мрачный хор вампирских голосов: — Биение твоего сердца — музыка для наших ушей. А следом на меня обрушилась тяжелая и грубая волна их вампирической силы… «Давящее присутствие» — ещё одна способность старших вампиров, и самая опасная: превращающая смертных в рабов. Маркизы могли использовать её только на цели, у которой осталось 30% здоровья. Я как раз подходил. И не было Силы воли, чтобы сопротивляться. «Показатель здоровья достиг красного минимума — физический урон сменяется интимным». Вот и допрыгался…***
Я был «подавлен» вражеским заклинанием, и уже не мог проводить атаки, но вампирам-то ничего не мешало. Похоже, они вообще только начинали входит во вкус, и наслаждаться нашей схваткой. Только сама схватка быстро превращалась в… — Блядь, хули это снова происходит? — крик сам собой сорвался с губ, но потонул в инфернальном смехе вампиров. — Мы голодны… Мы… жаждем! — сталь вампирских лап была так холодна, что обжигала мои бёдра, но я даже дёрнуться не мог. Придавленное вампирическим заклинанием тело меня уже не слушалось, и только транслировало в мозг всё, что ощущало. И не просто транслировало, а будто выкручивало чувствительность на максимум, чтобы я в мельчайших подробностях распробовал каждое прикосновение. Особенно там, где их совсем не хотел. Но вампирам было мало просто лапать мои доступные, разложенные на железном, покрытом засохшей кровью алтаре телеса. От этого я не получал урона, а им всё ещё нужно было победить меня в этой пародии на бой… После активации «Давящего присутствия», накладывающего запрет на использование других заклинаний, Кровавая Курия могла пустить в ход только одну атаку — «Поцелуй вампира». Долго ждать не пришлось. Когда губы одного из маркизов коснулись меня, всё тело прошиб озноб, а когда его язык скользнул во впадинку пупка, стало мерзко от этого влажного касания, но всё померкло в сравнении с ощущением острых клыков, скользящих по шее, по запястьям и плечам. Я теперь даже был бы рад, если всё ограничилось грубым тисканьем моих несчастных бёдер, едва прикрытых сталью доспехов, но... Вампиры только распалялись, если это слово можно применить к нежити. Их алые глаза сверкали, а на алебастровых лицах даже заиграло подобие румянца, когда первые капли моей горячей крови начали ласкать им глотки. — Так… вкусно… Я хотел было послать этих чёртовых дегустаторов и ценителей куда подальше, но язык совсем не ворочался, а когда набралось достаточно силы воли, чтобы чуть приоткрыть рот, к моим губам грубо прижали холодную ладонь. Похоже, на ней была рана… Ловким движением когтя Великий Сенешаль оставил на своей руке глубокий порез, и теперь я вынужденно припал к нему ртом, а мне в горло потекла горькая, остро отдающая железом кровь вампира. — Пей… Пей и отдайся силе, что течёт в наших жилах! — голос вампира, вдруг ставший таким… манящим… струился мне прямо в мозг. Я хотел дёрнуться, выплюнуть отраву, но не мог. Маркизы владели моим телом. Но не всё шло так, как им бы хотелось — перед моими глазами вспыхнуло системное оповещение: ««Кровь вампира» на Вас не действует: сопротивление ядам («Инфернальное телосложение») — успех». Я мог порадоваться, что не свихнусь и не впаду в бешенство самки от влитого в меня вампирического дерьма, но… Кровавую Курию это не волновало. Они только смеялись и пировали моим телом. Их касания становились всё наглее, их поцелуи — всё чаще и сильнее. Предательская Королевская львиная украшенная броня даже не думала защищать меня: смехотворный бронелифчик будто сам выпячивал мою грудь навстречу клыкам и губам этих извергов. А их касания… Я… Я даже не знал, что моё тело может быть настолько чувствительным там. И как бы быстро ни наполнялась чаща отвращения к самому себе, и как бы горько ни было осушать её раз за разом до дна, я не мог сдержать стонов, пока губы, языки и клыки вампиров истязали мои затвердевшие, набухшие соски. — М-м-м, — замычал я, в очередной раз уступая чужому напору, и тут же, как обухом по голове, прилетело в мой адрес жестокое оскорбление: — Х-ха! — холодная тяжелая ладонь лопнула меня по-хозяйски по ляжке. — И вот эта скулящая скотинка убила нашу сестрицу? Я вспомнил — ведь правда: в Чёрном Троне я убил Фрейлину Кровавого дворца — сестру в ночи этих четверых ублюдков… — Какая нелепица, — ответил своему ночному брату второй вампир. — Пусть заплатит за это, — потребовал третий. — Пусть узнает своё настоящее место, — решил четвёртый. — Пшли нахер, кзлы, — едва ворочая языком выплюнул сквозь зубы в их сторону я, но добился только нового взрыва унижающего смеха. Ледяные, алчущие губы снова припали к моему телу. Вместе с кровью в глотки вампиров из меня будто вытекал и разум. Никакой Силы воли, никакого Интеллекта, только совершенно новые, пьянящие ощущения — жар в животе, и будто что-то дрожит внутри. Моё старое тело даже близкого ничего такого не испытывало... Я больше не являлся собой, и от этого моя киска пульсировала, будто прося о той силе женских оргазмов, которую познала во власти Кровавого Суверена. И лишь слабой теню на границе сознания маячило непонимание: «почему так приятно?» Я ведь мужчина по натуре! Лучше бы уж яд вампирской крови подействовал… Тогда я хотя бы знал, что всё это не больше, чем действие отравы... Что я остаюсь собой… А на что я должен списать странные ощущения теперь? Но волна боли заставила меня забыть обо всём, и только стонать, пока грубые руки сжимали мои груди. Другой вампир положил ладони мне на бёдра — он ощупывал их, словно оценивая, постепенно поднимаясь выше. Возник страх, что он коснётся лобка, и тогда… — Х-ха, — холодная, полная презрения усмешка резанула моё сознание, — Уже сдаёшься? Готова кончить от одних лишь наших касаний? — Нет, — язык всё ещё плохо меня слушался. Но я не мог позволить вампирам думать обо мне так! — Ты можешь лгать сама себе, но не нам… Твоё тело выдаёт истину… Ты не больше, чем сучка, ищущая кобеля покрупнее! — Неправда! — Что же, — флегматично откликнулся маркиз, — раз так, то я запрещаю тебе кончать… «Ха! Можно подумать, кто-то собирался-а-а…» — новые поцелуи вампиров разбили и разметали осколки моих мыслей, которые я пытался с таким трудом собрать во что-то стоящее. И даже не мог понять, мог ли избежать всего этого. И только надеялся, что смогу сопротивляться тому странному чувству, что пыталось прокрасться в мой мозг и заглушить гнев на четырёх ублюдков, разложивших меня на осквернённом алтаре. — Это только начало… — усмехнулся мне один из вампиров, и я не долго считал его слова пустой бравадой. Хотя они, к моему облегчению, не пытались повторить то, что сделал со мной Кровавый Суверен, их агрессивные, настойчивы прикосновения находили всё больший отклик где-то… Не в сознании — оно сопротивлялось, отвергало и отрицало происходящее… Где-то глубже внутри меня. Моё тело от их стимуляций настолько переполнилось возбуждением, что его уже можно было назвать болезненным… Потому что оно не находило выхода! Я стоял на краю оргазма — женского оргазма — но приказ вампира стискивал моё изнывающее, покрытое слезами, потом и любовными соками тело, и мой разум, не давая сделать последний шаг и получить… желаемое. От этой пытки у меня совсем не осталось сил. Я не мог даже ответить на ехидные насмешки вампиров, а они продолжали покрывать моё тело жгучими поцелуями… Несколько раз их губы оказывались совсем низко, но всякий раз отступали, не доходя до самого сокровенного. Оставалось только сходить с ума… от смеси гнева, стыда и наслаждения, грозящих размягчить мозг до состояния каши. Наверное, я мог бы даже потерять сознание, но приказы маркизов заставляли приходит в себя. Моё тело не сопротивлялось им. Оно подчинялось, услужливо открываясь, предоставляя себя им для кровавой трапезы. Было страшно представить, как выглядит всё это со стороны... сломавшийся рыцарь, когда-то гордый и ослепительный, теперь — в жалком положении рабыни, почти обнажённой, стонущей как животное, извивающейся похуже любой проститутки... Это отчаянное зрелище и губительное наслаждение жгло мою совесть и рождало дикую жалость к самому себе, отвращение и... Возбуждение. Если бы только это был не я! Но накопившаяся в теле боль от невозможности кончить подсказывала, что реальность действительно безумна. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как «Давящее присутствие» накрыло меня, но когда в сознании осталась только одна жалкая мысль — «если я не кончу, то умру…» — мои губы сами собой зашевелились. — Я про… грл… — голос был совсем тихий, но вампиры обладали прекрасным слухом. Вот только им хотелось унизить меня. Ещё больше, чем они это уже сделали. — Что? Мы не слышим тебя, скотинка… — Я… проиграл. — Проиграл? — удивился один из вампиров. — Ты совсем утратила разум, скотинка? Мне пришлось принять их условия. Я цеплялся лишь за то, что действовал по принуждению… В противном случае — всё пропало. Но я не мог отказаться от сопротивления! Я всего лишь отступал — ненадолго, ненамного. — Я… проиграла, — это было горько и унизительно, говорить о себе так. — Дайте мне кончить… Вампиры оставались безразличны. — Я хочу кончить… Пожалуйста, дайте мне кончить… Пожалуйста… На несколько тягостных секунд протянулось холодное молчание, затем кто-то, кажется — Великий Сенешаль, рассмеялся. — Молодец, скотинка. Молодец, — он явно смаковал каждое мгновение моей пытки, как смаковал мою кровь на своём языке. — Я и мои братья в ночи разрешаем тебе кончить… Благодари нас! Я проиграл. С моих губ сорвался стыдный, жалкий, непохожий ни на что визг, который я не хотел признавать за свой: — Спасиба-а-а! Моё тело затряслось в конвульсиях — будто кто-то надавил на спусковой крючок, и сразу грянул выстрел. Накопленное напряжение вырывалось на свободу смесью соков, пошлых хлюпов и стонов. Оргазм наконец-то настиг меня. Я кончал, наплевав на убывающий с каждым мгновением опыт, на опускающийся уровень прокачки, на собственную гордость. Кончал, чувствуя, как с силой сжимается моя пизда, недовольная, что ей нечего обхватить, плотно сжать, выдоить в себя, чтобы до краёв наполнить алчущую спермы матку. Картина не просто поражения, но и полного унижения, смешения с грязью священного мстителя… какого я там теперь уровня? «Не важно…» Вампиры смотрели на мои трясущиеся задницу и груди с усмешками, и это только усиливало накрывшие меня ощущения, а затем последовала темнота.