***
Наверное, схватись я сразу за меч, ещё мог бы что-то изменить. Или, как минимум, попытался. Четверо эльфов 62-го уровня — не мало, но не без шансов. И не таких раскатывал, но… НО… всегда это ебучее «но»... Голый, со следами спермы на ляжках, я как-то растерялся — засмущался, как девица на выданье, застигнутая в интересном положении, — и упустил драгоценные мгновения. А противник, не будь дураком, использовал эти же секунды, чтобы упрочить перевес в свою сторону. Главным образом — посредством своей трижды проклятой высокой Привлекательности, которая моментально начала высасывать из меня все силы. А что поделать, если у длинноухих к этой характеристике нехилый расовый бонус? «Эффект «Томление активен»...» — о, я вполне ощутил это уже такое знакомое, почти родное «возгорание» пониже живота. Видимо, пизда-предательница, в отличие от мозга, не считала, что спермы Стилиана уже как бы достаточно, чтобы на какое-то время насытиться. Ей, видите-ли, ещё подавай «изысканного удовольствия». Она даже будто бы шептала мозгу, пытаясь вовлечь его в свой заговор против моей мужественности: «с эльфами у нас ещё не было…» Не будь это как смехотворно, так и бессмысленно, я бы даже ударил сам себя между ног. И вот, эти самые остроухие красавцы, заставляющие застигнутое ими врасплох тело таять и подтекать в сучьем вожделении, без лишних церемоний вытолкали меня из насквозь пропахшей сексом комнатушки. В общем-то, против этого я совершенно не возражал. Напротив, очень даже хотел поскорее покинуть место, где всё неприятно напоминало о совершившемся ночном позоре, и, в каком-то смысле, служило теперь его символом… Только предпочёл бы сделать это не таким унизительным способом. Или, во всяком случае, хотя бы не катясь колбаской… «Я что, по-вашему, блядь какая-то?» — вопило сознание основной вопрос моей мчащей под откос жизни. Впрочем, если судить по внешним признакам… Да. Ни дать не взять — шлюха, которая знатно отработала ночную смену, да так и задремала на «рабочем месте», не подумав даже обтереться, или хотя бы прикрыть свой срам. А тут — очень вовремя — пожаловали доблестные стражи порядка… в виде эльфов: нарушаем, гражданочка? «Нарушаем...» От такого внутри всё начинало как-то бродить-гулять, а порою подпрыгивать вверх, подступая аж к самому горлу. До тошноты. Хотелось просто запереться в ванной и сидеть, обхватив колени руками, под обжигающими струями горячей воды, а не вот это вот всё... «И как-то поживает моя родная, такая уютная, такая милая сердцу квартирка, где осталась та самая осиротевшая ныне ванна? И вообще, я когда из дома в тот день выходил, воду проверил? А то в туалете, если смыть неудачно, из бачка так и течёт, так и течёт… Эх…» Увы, выбора мне не предоставили, и оставалось только гореть от стыда под уничижительными взглядами эльфов. Для них моя нагота была дополнительным поводом для молчаливого надменного злорадства. Не удивительно. Если даже обвешанную титулами человеческую аристократию эти лесные зазнайки считают за кого-то вроде обмазанных дерьмом свинопасов, то человеческие шлюхи в их глазах и вовсе не больше, чем грязь, в которой валяются подчинённые тем самым свинопасам свиньи, то есть люди. И отношение соответствующее — презрительно-брезгливое. Словно ты замарал остроухим их мягкие высокие сапожки девственно-белоснежного цвета. «И угораздило же так попасть...» Меня протащили по лестнице, проволокли меж переломанных столов опустевшего общего зала, и, наконец, грубо выпнули из разгромленного трактира на утреннюю прохладу. Здесь, прямо у дверей своего стремительно поплохевшего заведеньица, уже сидел его хозяин. Он будто бы очень невовремя решил отдохнуть, наплевав на воцарившийся в трактире беспорядок, да только перекошенное лицо с обвисшими бакенбардами и зияющая на теле рана не давали обмануться. Кто-то ловким движение меча вспорол почтенному трактирщику живот. Но этот покойник, всё же, не был главным новшеством на кривой улочке Дальнего Аванпоста: таких тут теперь было… изрядно. Как видно, эльфы, от которых в городишке стало совсем тесно, убили всех мужчин, которых нашли. А вот женщин и детей — пощадили. Да только не из большого человеколюбия, и не от переизбытка высокой морали... Выгоды ради. Хоп-хлоп — пара обидных пинков под зад, и я залетел в толпу пленников. Не знаю, где в Дальнем Аванпосте набралось столько представительниц слабого пола — быть может, эльфы почтили своим разорительным визитом и все близлежащие фермы, — только насчитывалось их… или нас, я ведь тоже… того… В общем, всего человек тридцать, да ещё почти столько же изрядно попахивающих от накатившего страха детей. Все — растрёпанные, кое-как одетые, зарёванные, а некоторые ещё и поколоченные. Однако я со своей прикрытой одним только проклятым ошейником наготой всё равно из этой помятой толпы выделялся. Был таким единственным… Единственной? «Блядь». Почему-то казалось, что все женщины вокруг смотрят на меня осуждающе, и знают, чем таким я… занималась… со Стилианом. Это жгло. Я чувствовал, как уши начинают краснеть, а сердце — биться чаще, и это при том, что разумом понимал: им, этим внезапным вдовам, сиротам и пленницам, совсем не до меня. У них своё горе, своя утрата и слом всей жизни. Вот только пытаясь принять эту мысль, чтобы прогнать не к месту накативший стыд, я исключительно усугубил своё моральное состояние… «Ведь я же, мать его, Герой! Мне бы сейчас появиться здесь, в сияющих доспехах, с мечом наперевес, и спасти всех!.. А я… Только задницей сверкаю... Священный мститель, ничего не скажешь…» От осознания того, какое я посмешище и ничтожество — опытный приключенец 70-го уровня, угодивший в плен бок о бок с обывателями 5–10 уровней, — хотелось провалиться сквозь землю. «Как это ещё меня не гоблины взяли в плен, а?» И хорошо ещё, не нашлось таких, что мог бы, ткнув пальцем, сказать: «поглядите, я узнал его, это же... это же!» «Уж лучше умереть, чем пережить такое». Но на этом ничего не кончилось. И даже только началось. Из остроухих рядов выступил вперёд Надзиратель — юнит ажно целого 66 уровня! От своих собратьев он отличался тем, что поверх белой рясы носил длиннополое чёрное платье с невозможно пышными рукавами, а из-под натянутого на голову капюшона ниспадали на грудь пышные серебряные косы. Но важнее, конечно. Не внешний вид персонажа, а его специальные навыки. Ими Надзиратель был одарён — сведущий в особенной магии своего народа… Подчиняясь короткому слову и жесту заклинателя, из-под земли выпрыгнули и набросились на пленников длинные и тугие, похожие на змей лианы. Одно мгновение, и каждый оказался овит ими с головы до ног, словно дендро-бандажом. Меня это новое испытание тоже коснулось, да ещё как!.. «Наложена заклинание — «Эльфийские путы»: запрет на экипировку оружия». Теперь бегство стало невозможным.***
Не знаю, как у других пленников, но для меня проклятая древесная тентакля превратилась в лютую китайскую пытку. Пострашнее, чем падающие на темечко капли воды! Каждый шаг, каждый вдох или выдох заставлял путы немного менять своё положение и… Да, бля, они тупо натирали! Там!.. ВЕЗДЕ! Наверное, будь на мне одежда, всё ощущалось иначе, но её не было! И ебучие путы имели непосредственный и весьма тесный контакт со всеми моими особенными местами: тёрли их и сжимали, а между ног и вовсе норовили проскользнуть… внутрь! А там-то уже всё и готово! Массовая атака эльфийской Привлекательностью превратила меня в блядский Ниагарский водопад, и я разве что не поскальзывался на всём том добре, что сочилось из моей изнывающей от запустения пизды. По такой-то обильной смазке путы без труда могли проскользнуть в меня до самой матки… Но они этого не делали. Они делали хуже. Уж не знаю, был ли в этом замешан непосредственно Надзиратель, или путы сами по себе оказались такими… похотливыми, но они натуральным образом терзали мои ягодицы, стискивая их до боли. А порой кончик их «хоста» вдруг соскальзывал с тела, чтобы тут же вернуться, хлёстко ударяя меня по заднице! И в это же время колдовская верёвка не забывала нагло мять мои груди, безжалостно выкручивая соски… — А-а-ах… — каждый такой стон, который путы буквально выдавливали из меня, ощущался… даже не пощёчиной — плевком в лицо. Я был натурально оплёван. От такого издевательства, с какого-то хрена наносящего ощутимый интимный урон, меня быстро начало мелко и часто трясти. Я никак не мог сосредоточиться на происходящем вокруг, и даже не заметил, как наш кортеж вошёл под сень Великого Леса. Со всех сторон подступали огромные деревья с необхватными могучими стволами, а у меня между ног всё хлюпало и ныло, мечтая о чём-то не менее крепком… Мне было совсем не до красот первозданной, нетронутой человеком природы, не до смыкающихся нал головой вечнозелёных раскидистых крон. Удивительно, что я вообще заметил, как мы сошли с дороги. Впрочем, дорогой это было весьма условной. Так, наследие каких-то незапамятных времён: каменные плиты ушли в землю, густо поросли мхом и травой, а деревья подступили со всех сторон. Но эльфийская тропа оказалась того пуще. Для моего человеческого глаза казалось, что мы пробираемся через непролазную чащу. Вокруг сплошь стоял лес, и мозг не верил, что можно двинуться вперёд и при этом и не упереться мордой в мшистые стволы или переплетающиеся ветви, но… странным образом каждый шаг приводил на новый пятачок чистого пространства, который сразу за спиной вновь пропадал в чаще. Казалось бы — вот он, шанс на побег. Нырни за ближайшее дерево. И никто тебя никогда не найдёт! Увы, в Великом Лесу картина такова только для людей. У эльфов на неё свой, особенный взгляд, и от него человеку не спрятаться. Да и сами эльфы, хотя и шли в стороне, странным образом казались идущими рядом. Заросли совершенно не мешали мне разглядеть каждую деталь их брони, или их красивые лица. А стоило только занести ногу, чтобы ступить в сторону от намеченного направления. Как один из рейнджеров тут же оказывался за левым плечом. — Шагай, — раздавался полный неприязни голос, и тут же следовал грубый толчок, но не ладонью — не могут же эльфы мараться о человеческую свинью — а рогом, или рукояткой лука. Так продолжалось долго. Очень долго. До тех самых пор, пока перед глазами не замаячило системное оповещение: «Новая локация: «Этель’Ралас»»***
В Великом Лесу есть несколько эльфийских королевств. Некоторые из них совсем незначительны — не больше, чем окружённые непротяжёнными владениями города-крепости. Но есть и такие, как Этель’Ралас. Он, конечно, уступает в размерах любому из трёх королевств и четырёх герцогств Унии, но у него есть чем похвалиться. Как бы ни был затуманен телесными переживаниями мой разум, а всё же уловил смену пейзажа. Ещё бы! Ведь она разительна… Глухая стена вечнозелёных деревьев расступилась перед нами, и стоящая за ней завеса кружащей в воздухе золотой пыльцы и светлячков распахнулась, и за быстротекущим студёным ручьем, над которым переброшен белокаменный мост, засверкали серебряные башни и золотые шпили величайшего эльфийского града — чуда перворождённых. На высоких стенах — Дозорные и Часовые — два вида эльфийских лучников, вооружённых дальнобойными длинными луками. В их экипировке — драгоценные и очень редкие в Эсхароне зачарованные стрелы: у первых — на дополнительный урон электричеством, у вторых — льдом. Впрочем, что одно, что другое, бьёт одинаково больно. За высокими воротами всё очень сильно напоминает Дальний Аванпост, только в больших масштабах. И будто совсем не затронуто временем. Первозданное, сверкающее блеском неувядающей славы. И всё же… Самое замечательное в этом пропитанном древней эльфийской магией месте вовсе не его архитектура, хотя она и заставляет, затаив дыхание, смотреть во все глаза, прослеживая тянущиеся к небу запечатлённые в камне линии. Взгляд притягивает одно строение… Огромная башня из тёмного камня. По северной её стороне ползёт и тянется к небу переливчатый серебряный мох, который у людей зовётся «эльфийской периной», — мощнейшее лекарственное средство, но ещё и сильнодействующий наркотик. А внутри башни прорастает Перводрево — огромный старый клён. Часть его ветвей выбивается наружу сквозь устроенные в тоще стен окна и арки — словно странно изгибающиеся руки покрытого каменной бронёй великана, на чьих узловатых длинных пальцах пламенеет золотая и медная листва. «Лесной Трон». Это не просто крепость, дворец, или подземелье с боссом и шмотом для попаданца. Это Башня — один из Столпов мироздания, краеугольный камень Эсхарона, поддерживающий его существование по неким тайным и явным Высшим Законам. Как, например, Золотой Трон в Городе Королей и Коронаций — ещё одна Башня, но принадлежащая уже людям. Хранящаяся там Единая Корона — соединение трёх венцов от трёх королевств Унии — её сердце и замковый камень, активирующий силу Столпа. Эта же корона, заодно, даёт энергию для специальных атак моего класса, и ещё некоторых других. Другой знакомый мне Столп — это Чёрный Трон, крепость Кровавого Суверена, который сам же и служит её сердцем и замковым камнем. Это самая молодая Башня, но претендующая на всю Силу Эсхарона... В том, чтобы предотвратить это, и состоит моя миссия, как священного мстителя и героя. Ну, состояла до того момента, как я сначала превратился в девушку, а потом мне "немного" помогли стать женщиной... — Шагай, — снова ткнул меня в поясницу рогом лука эльфийский рейнджер, когда я слишком зазевался, разглядывая Лесной Трон. В город мы, должно быть, вошли через военные ворота, и этим избежали встречи с эльфийскими обывателями. Впрочем, это едва ли бы было актом трогательной заботы о пленниках. Скорее уж эльфы не хотели оскорблять своих собратьев видом жалких людишек, угодивших в древесные оковы. Впрочем, мне было от этого не сильно легче. Я мечтал лишь об одном: чтобы путы поскорее сняли… И не важно, кто, где, и зачем.***
Мой протяжный стон наверняка звучал неуместно, даже издевательски в таком месте… полном заплаканных рабынь и их перепуганных детей… но я не мог ничего с собой поделать. Когда эльфийские путы сползли с тела, напоследок сдавив посильнее, я испытал ни с чем не сравнимое облегчение, весь обмяк и, обессиленный, едва стоял на ногах. Ещё чуть-чуть, и мог даже рухнуть на пол, но устоял… Подошла моя очередь. Всех нас — захваченных на Дальнем Аванпосту — загнали, будто стадо, в небольшой казарменный дворик, где уже были и другие пленники, и теперь грозного вида эльф с роскошной рыжей шевелюрой осматривал каждую женщину, и каждого ребёнка, и определял их судьбу… Одних уводили через арки в стенах налево, других — направо, других — прямо. Для чего и куда — неизвестно, и эта неизвестность сильно напрягала, даже пугала! Эльфийский стражник грубо толкнул меня вперёд. Я бы мог запросто влететь в рыжеволосого эльфа, ткнуться мордой прямо в его покрытые сверкающей медью доспехи, в символ пылающего солнца на груди, но этого не произошло. За секунду до, казалось бы, неизбежного столкновения крепкие руки распорядителя судеб стиснули мои плечи. «Дрессировщик, гуманоид, уровень 70» — выдала Система не сулящее ничего хорошего пояснение. Я знал, что произойдёт — видел это на примере других рабынь, но всё равно оказался не готов ощутить на своём теле прикосновения мужских рук. Но, что гораздо хуже, они показались мне… приятными. Быть может — на контрасте с грубостью древесных пут… но это служило слабым утешением, тем более что эльф-то со мной не церемонился. Он совершенно по-хозяйски делал своё дело: проводил тщательный осмотр, совал пальцы в рот, оттягивал губы, чтобы осмотреть зубы и язык, заглядывал даже в уши… Шлёп — тыльной стороной ладони он вдруг звонко хлопнул меня по внутренней стороне бедра, и вот уже я унизительно расставляю ноги пошире, чуть присев, а Дрессировщик лапает мою измученную пиздёнку. Совсем не ласково… Так требовательный покупатель в магазине проверяет, созрел ли фрукт, достаточно ли он мягок. А нектарин-то уже весь в соку… От долгого трения между ног у меня всё распухло, знатно увеличилось в размерах и, что особенно страшно, стало куда чувствительнее! «Нет, не, нет…» Не застонать было очень трудно — я сдерживался из последних сил, помня о своём достоинстве воина, но задержись пальцы Дрессировщика там чуть дольше… Думать о последствиях не хотелось, но картина того, как я корчусь в оргазме у ног надменного эльфа, всё равно стояла перед глазами. И какая-то часть меня даже хотела этого… «И сразу станет лучше…» — пронеслась в голове странная мысль, словно чужой развращающий шёпот. Дрессировщик отдёрнул руку, брезгливо стряхнул с неё мои соки, и сделал короткий взмах: — Туда. Я проследил глазами направление — арка, уводящая направо. Что за ней? Какая судьба? Я решительно не хотел туда идти. Ноги не подчинялись. — Постой… — из последней надежды обратился я к эльфу, но, заметив громы и молнии в его взгляде, тут же поправил себя, — п-постойте, г… господин, — слово далось мне с трудом, но пришлось переступить через себя, через свою всё равно уже изломанную, растоптанную гордость. — Господин, я… это всё ошибка… — Разве? — эльф насмешливо вскинул бровь. Он явно не сомневался, что сделал верное суждение обо мне, и пока ещё не намеревался его менять. Но для меня это уже был шанс! — Да! Да, господин! — колени у меня подкашивались от пробирающей тело слабости, от давящей характеристики эльфийской Привлекательности, от долгого эффекта Томления, но я пытался стоять, казаться уверенным. — Я… я воин! Воин! — Воин? — эльф развеселился ещё больше. — Да! Он смерил меня высокомерным, обжигающим взглядом: каким глупым, должно быть, казалось сделанной мной заявление, учитывая, что я стоял сейчас перед Дрессировщиком совершенно голым. Проклятый ошейник не считался. — Ты, быть может, берсерк из диких племён? — речь эльфа была полна яда. Он целенаправленно хотел уязвить меня. А я — готов унизиться… «Ради шанса. Всё ради этого!» — Нет. Нет, господин! Я настоящий воин, я умею сражаться! — Ха-ха, — коротко и жёстко рассмеялся эльф. — Допустим. Что мне с того? — Я могу доказать это! Испытайте меня! Испытайте, господин! Эльф задумался, снова глянул на меня, но уже чуть более пристально, затем — сделал жест, приказывая повернуться кругом. Я послушно исполнил приказ, медленно продемонстрировав всю себя. На моих ягодицах, должно быть, всё ещё проступали следы пут. Эльф снова усмехнулся. — Ладно… Моя душа возликовала: «Ура!» — …я дам тебе шанс: ты сразишься на арене, — высокопарно объявил эльф. — Туда, — он махнул рукой, указывая на проход за его спиной. — Но, если проиграешь… — и с какой-то совершенно садистской улыбкой указал на вереницу рабов, уходящих налево. Я сглотнул подступивший вдруг к горлу ком. «Не хочу проигрывать».