***
Одного, но такого действенного визита к троллю-берсерку хватило, чтобы я стал покладистее. И уже не думал открыто проявлять непокорность, а учился ходить, говорить, слушать и, главное, служить как раб… Быть покорным. Но я не смирился… Нет! В душе ещё горела мужественность, и сохранялась память о героическом прошлом. Женские оргазмы могли быть в тысячу раз ярче мужских, но я не собирался из-за этого продаваться в рабство ― в вечное услужение мужчинам, становиться безмозглой дыркой для ебли, раздвигать ноги по первому требования, становиться на колени. Хотя… мой собственный член никогда не дарил мне столько удовольствия, как чужие… «Блядь! ― в своей убогой рабской каморке я бился головой о стены, пытаясь вернуть мысли в верное русло. ― Соберись!» Я должен был сконцентрироваться ― стиснуть в железный кулак остатки мужика во мне. Это необходимо, чтобы вырваться из плена. Но и не так-то просто! Эльфы прекрасны, их Привлекательность манила мою женскую сторону, но… остроухие мучители оказались безмерно надменны: они даже не думали использовать своих человеческих рабов для утоления низменных потребностей ― они брезговали нами, как какими-то нечистыми животными. Свиньями… Вспоминая, как хрюкал у ног Цинрика, я краснел и покрывался потом, и становился липким между ног… «Эффект активен ― «Жестокость господина» ― насилие со стороны эльфов возбуждает вас, заставляя испытывать влечение к причинившим его…» Похоже, эта особенность магической татуировки имела обратную силу: на меня влияло то, что было до получения рабского тавро. Или её активировали воспоминания, к которым я, какого-то хрена, раз за разом возвращался… Так или иначе — это жутко мешало. Как думать о спасении, когда хочется оказаться выебанной своим тюремщиком? «Блядство… Стокгольмского синдрома мне и не хватало для полного счастья». Конечно, можно было воспользоваться пальцами, чтобы «спросить пар», но… я не хотел повторять уже допущенных однажды ошибок. Уровень и так постоянно снижался ― визит к троллю в этом тоже немало поспособствовал, а мне требовалось всё, что у меня еще осталось, чтобы выкарабкаться из той огромной жопы, в которую угодил. Оно требовалось для плана!.. Дерзкого, почти отчаянного. Но тут ― без вариантов. Затянувшийся плен грозил превратить меня в безвольную игрушку эльфов. Такую же, как Сломленные рабы. Кстати, об этих ребятах… Один из них ― тот самый парень, который на пару с девушкой встретил меня в офисе Дрессировщика, ― был частью плана. Занимая высокое место среди других рабов, он имел ключи от многих дверей! Благодаря ему я мог бы сбежать… Оставалась самая малость ― заручиться его помощью. Как? Потребовалось некоторое время, чтобы смириться с единственным реалистичным способом: через соблазнение. Сделать всё, что парень захочет, лишь бы сбежать… В конце концов, я столько раз уже раздвигал ноги и пил сперму, что ещё одно маленькое блядство ровным счётом ничего не изменит. «Чего уж мне? Поздно играть в целку». Тем более, что Привлекательность парня мне подыгрывала ― легче смириться с происходящим. Вот только… первое время сценарий никак не проходил! Феликс ― так его звали ― упорно отказывался меня замечать, а стоило попытаться привлечь внимание парня, например ― когда он разносил еду по камерам, всё оборачивалось его поспешным бегством. Это серьёзно уязвляло гордость. Я даже всерьёз задумался над тем, что моя внешность его не устраивает, и, что самое главное, начал страдать от этого. А в минуты просветления головы снова бился ею о стену: «Только комплекса неполноценности мне из-за этого не хватало!» ― я упорно напоминал себе, что всё задумывается вовсе не ради нового члена, который заполнит тоскующую по ласкам киску, а для побега, но женская часть меня, похоже, с этим была решительно не согласна. Предстоящий секс в мыслях о плане побега занимал едва ли не основное место… Стоило бы, наверное, беспокоиться из-за этого посильнее, но «уроки хороших манер» тоже отнимали немало времени и сил. Из-за низкого ранга я, в основном, изображал предмет интерьера, неподвижно стоя часами там, где велят. Но в это же время мог в деталях рассмотреть, что ждёт впереди: более «статусные» рабыни порой выполняли при эльфах роль живых подносов ― неимоверным образом отклячив зад, они держали на своих округлых жопках хрустальные бокалы с весело сверкающим золотистым вином... Мне совсем не хотелось получать подобные «навыки». Хотя скрести грубой щёткой каменные полы ― а это была работёнка как раз для моего ранга ― тоже оказалось занятием не из весёлых. К концу дня колени опухали и болели, а спина не разгибалась. Но я всё равно старался исполать поручения тщательно ― мне совершенно не улыбалось испытывать на себе эффекты магической татуировки: сперва ― боль и дискомфорт от неповиновения, а потом ― возбуждение от полученной взбучки. Лучше быть покладистой рабыней. Видя моё прилежание и старание, Цинрик был доволен, да и с Феликсом внезапно всё стало налаживаться. Теперь я порой ловил на себе взгляд его больших зелёных глаз, и он уже не спешил сбежать из моей камеры, стоило невзначай коснуться его, принимая из рук миску с пресной бурдой, которой нас кормили хозяева. Думаю, я смог подобрать к парню ключик. Как бы его ни ломали, он ― мужчина, а у рабов не так много возможностей удовлетворять свои естественные потребности. Я мог дать ему это… Могла ― в этом вопросе было удобнее думать о себе, как о девушке…***
«Феликс, уровень 4, гуманоид (человек), класс ― раб (класс населения ― недоступен для вас), фракция ― Этель’Ралас, ранг ― сломленный раб» ― информация, которую я получил о своем будущем соучастнике, постепенно узнав его получше, оказалась довольно… удручающей. Было не так-то просто смириться с мыслью, что моя свобода зависит от такого серого во всех отношениях NPC. На подобных Феликсу я никогда не обращал внимания. И их имена меня никогда не интересовали... Ну, быть может, только когда сам был на первых уровнях, и только узнавал Эсхарон! Но я быстро перерос таких ничего незначащих обывателей. И вот, один из массовки теперь будет решать мою судьбу! Где справедливость? «Блядство». Немного удивительнее было узнать, что парень не всегда был рабом ― в этот класс он перешёл из другого. Раньше он был аристократом… Но эльфы сумели перековать того, кто был воином по своей специализации, в покорного слугу. Тем больше поводов для меня поскорее сбежать! «Иначе… ― думать о плохом варианте развития событий не хотелось. ― Да и куда уж хуже? Давайте остановимся на том уровне унижения, который я уже схлопотал. Мне хватит. Правда… Ну пожалуйста…» Но как бы ни хотелось поскорее закончить эту главу моей жизни, шанса всё не предоставлялось ― никак не удавалось на хоть сколько-то долгое время остаться с Феликсом наедине. Что-то постоянно мешало, отвлекало, или вмешивалось в ход событий, затягивая моё рабство. Моё напряжение росло. Каждый новый день, полный унизительных поз и действий, увеличивал мою решимость… не просто идти до конца! Но делать это любой ценой! Только бы побыстрее сбежать… Что бы ни попросил Феликс взамен, я готов был это ему дать без раздумий… Когда за случайно пропущенное пятнышко на полу ― в самом дальнем и тёмном углу ― меня нещадно лупцевали магической плетью, а я только стонал и извивался, и мечтал, чтобы эльф-истязатель взялся вместо хлыста за свой член, и наказал меня по-настоящему, я понял, что свобода важнее чести и достоинства. «Их у меня всё равно почти не осталось…» ― и когда я был уже готов унизиться, и не просто выполнить, что ни попросят, а самолично дать это… всего себя, без остатка… шанс, наконец-то, предоставился. Как следует исполосовав меня магическим хлыстом за то, что я случайно сказал о себе в мужском роде, эльф-надзиратель направил меня вычищать до блеска полы в самой дальней части казарм. А чтобы я «наконец хоть что-то сделала правильно», следить за мной — вот удача ― поставили именно Феликса! Эту возможность нельзя было упускать. Я чувствовал, как горят от стыда уши, но, ползая на четвереньках с щёткой в руках, старательно следил, чтобы спина была посильнее прогнута, а зад ― по-блядски приподнят повыше. Наряд раба не мог скрыть ничего, так что Феликс мог насладиться изумительным видом. Во всяком случае, я надеялся на это. Но стоял парень неподвижно, как статуя, и был точно также безмолвен. Следовало проявить активность. Яростно орудуя щёткой, так, что руки начали болеть, я начал медленно продвигаться в направлении цели. А когда добрался до Феликса, и вился уже у самых его ног, был готов ко всему: соски затвердели от возбуждения, между ног сладко ныло… — Феликс… — я, конечно, собирался быть с ним ласковым и нежным, как того требовал план, но сам удивился, как по-блядски зазвучал мой голосок. Он молчал. — Феликс… — я, должно быть, походил на кошечку, трущуюся у ног господина. — Нам… нам нельзя разговаривать, — парень запинался и едва ворочал языком, однако, всё же заговорил со мной! — Феликс, — нужно было брать быка за рога, и я продолжал виться вокруг, начищая пол у самых его ног, почти касаясь головой коленей парня. — Феликс, никто же не видит нас. — Это… это ничего… ничего не значит, — он тяжело сглотнул. — Феликс, — я не унимался. — Ч-что? — наконец-то сломался он. В мыслях я уже ликовал. Правда, не совсем ясно: из-за того, что план начал исполняться, или потому, что смог обратить на себя внимание этого красивого парня. — Ты… ты мне очень нравишься, Феликс. — Я? — он явно удивился. — П-почему? — Я… я просто чувствую… что ты особенный, Феликс, — на мгновение я оторвался от своей работы, чтобы взглянуть парню в глаза. Он тоже смотрел на меня. «Эффект «Томление» увеличен (х1,5)» А дальше… дальше ничего не было — я не мог себе позволить испортить дело поспешностью. Хотя угомонить бешеную жажду члена, которой иссушала мне мозг моя матка, было не так-то просто! Почему-то всё чаще начинала появляться мысль, что если меня не выебут хорошенько, то я свихнусь. К счастью, судьба явно мне благоволила, и мы с Феликсом всё чаще оставались наедине. Постепенно мы всё свободнее могли перебрасываться парой фраз, а он начал охотнее отвечать мне. — Мне так плохо здесь, Феликс, — жалобно плакался я ему после того, как получил очередную взбучку. Не сумев удержать на откляченной заднице хрустальный бокал, я разбил его, и за это был выпорот до состояния поросячьего визга. Магический хлыст, быть может, и не уродовал кожу, но не сидеть мне после этого на жопе недели две, а то и три… И вот, как следует нахрюкавшись у ног эльфа-надзирателя, я при первой же возможности полез к Феликсу. Моя мужская сторона коварно надеялась разжалобить парня, женская — мечтала его членом унять охватившее каждую клеточку тела возбуждение. «Конечно, он не заменит мне того эльфа, но… — я осознанно треснулся головой о каменную стену, — проклятая «Жестокость господина»!» Любое наказание от рук эльфов имело два уровня: боль от физических ударов, и моральные страдания от того, что они не хотят поиметь меня своими членами. Всё это могло привести к настоящему безумию! «Пора со всем этим кончать… м-м-м… кончать» — и снова я подумал о членах, и снова прохладный камень стены освежил мою голову, а я потянулся к Феликсу за спасением. — Фе-е-еликс, — я с придыханием повторял его имя, утыкаясь головой в ноги парня. — Тебе… тебе просто нужно прилагать больше усердия, — горло у него явно пересохло, ― и ты увидишь, что наши повелители заботятся о нас. Хотят, чтобы мы стали лучше… — Но я не хочу служить им, ― в моём голосе было куда больше плаксивости, чем планировалось — Это… это невозможно… — Что, если я хочу другой жизни? — Д-другой? ― он будто не знал, что такая бывает… — Да, как та, что была до всего этого. — Разве она была лучше, чем та, которую тебе дали наши хозяева? — Феликс звучал удивлённым. — Конечно, — я попытался наполнить свои слова уверенностью, — мы могли делать то, что сами захотим, и где захотим, и… с кем захотим… — Н-наверное, но… — он всё ещё сопротивлялся, но я чувствовал, что есть слабина, и продолжил напирать. Мои ладони больше не сжимали щётку — они легли на обтянутые простенькими чёрными штанами ноги Феликса. Теперь я чувствовал тепло его тела. — Везде будет лучше, чем здесь… — Никто не убегает из Этель’Раласа… — обречённо откликнулся он. — Никто не пытался! — я чувствовал, что близок к цели. — Но у тебя есть ключи от многих дверей, ты мог бы… — Только от офиса Дрессировщика, — перебил он меня. — Этого достаточно, — я теснее прильнул к его ногам, почти обнял их, смотря на Феликса снизу вверх. Это была весьма унизительная поза, особенно если вспомнить нашу разительную разницу в уровнях и классах, но… это было странным образом приятно. «Будто я… на своём месте?!» — смущение и стыд стали пробираться в сознание, но я не был рад им. Напротив, начал прогонять их! Какой бы блядью ни пришлось себя почувствовать и выставить, я должен был идти до конца. — Но… целый город отделяет нас… и лес… эльфы… — взгляд парня стал потерянным. — Феликс, — позвал я его, заставляя сконцентрироваться на мне. — Ты один можешь сделать это. Ты особенный, Феликс. Только ты… Он смотрел на меня, широко распахнув свои изумительные зелёные глаза, а на красивом лице, прогоняя бледную тень рабства, наконец-то начали рождаться первые робкие эмоции. Внутренняя борьба, конфликт! — Я… — Ты, Феликс! И, да… я… — в этот раз уже не пришлось напоминать себе, что я девушка: мною овладели вполне женские робость и смущение, которые моё сознание пыталось придавить напоминанием, что то, что я делаю, станет гарантией успеха всего предприятия — мотивацией для Феликса. — Я... понимаешь, я тебе так благодарна, мне так дорого наше общение, ты так добр со мной… и я тоже хочу хоть как-то порадовать тебя в ответ, — я снова взглянула в его глаза — в них занимались искры, — Ты не подумай ничего, просто, воспользуемся ситуацией... Думаю, тебе очень… понравится, — закончил я свою речь совсем уж сбивчиво. Смущение окончательно овладело мной, и горящие щёки свидетельствовали, что я густо покраснел. Но руки всё равно делали дело — заскользили по ногам парня. Выше, к его паху… — О, это… это… так т-трогательн-но, — заикаясь залепетал Феликс, когда мои ладони уже легли на бугорок в его паху, — но... я… я н-не буду т-таким п-пользоваться… я… — Я не нравлюсь тебе? — удивился я, и понял, что удивился искренне. Это было то, что вырвалось из моей груди от самого сердца… «Что за тупость?» — было трудно понять, как реагировать на самого себя. Зато Феликс отреагировал нужным мне образом, и это немного успокоило. Насколько это возможно в сложившейся ситуации. — Нет, что ты! — парень даже взволновался, что обидел меня. — Даже очень! Просто… — Тогда, ничего не говори, — заткнул я его, а заодно и свои пляшущие вразнобой мысли. «Пусть голова будет пустой, раз уж предстоит делать такое…» И вот ― «ключ к свободе» уже у меня в руках! Не слишком большой, аккуратный, очень даже симпатичный член. От одного взгляда на него у меня участилось дыхание, но я всё же подавил желание немедленно поцеловать его… «Успокойся! План другой». Не давая Феликсу времени опомниться, я оголила грудь — это было не трудно ― а вот дальше возникла небольшая заминка. Чтобы как следует сжать своими сиськами член парня, мне не банально хватало размера! Но я всё равно старалась, вытягивалась, льнула ближе, и с удовольствием ощутила, как Феликс сбивчиво задышал, наслаждаясь ласками. Его член скользил между моих стиснутых ладонями грудей. Это ощущение было совершенно новым, и удивительно приятным. Я, можно сказать, вошла во вкус! Однако была и небольшая горчинка… Мне было этого мало! Раздразнённое постоянными эльфийскими наказаниями тело стало очень чувствительным, и простое трение члена о грудь заставляло реагировать так, будто это полноценный секс с проникновением до самой матки. Но вид мелькающего перед глазами члена не мог утолить аппетит Он его раздразнивал! «Ненавижу… Ненавижу это тело! Оно горит огнём… Я нуждаюсь в этом… хочу… я… хочу… хочу... ― голова шла кругом, я терял последние здравые мысли, и самого себя, превращаясь в сучку. ― До одури хочу!» Впору было рыдать, но я, почему-то, испытала настоящее счастье ― им буквально светилось моё похотливое ебало ― когда я наконец заглотила член Феликса, ощутив его сочную головку на языке. «Какой я жалкий…»***
Феликс наслаждался жаркими ласками моего рта и проворным язычком ещё дважды, прежде чем выдался шанс для побега… Ценой за это был потерянный опыт: как последняя сучка, я кончала с членом во рту, и мечтала, что на свободе подарю моему спасителю свою киску. «Он обязательно это оценит…» ― крутилась в моём измученном эльфийским пленом мозгу блядская мысль. Отделаться от неё не получалось. Наконец, одной из ночей скрежетнул ключ в замочной скважине, и предварительно смазанная дверь камеры отворилась. Феликс пришёл за мной. Очень бледный, взволнованный, но всё равно ― прекрасный. Даже больше, чем прежде: в моих девичьих глазах он приобрел ореол мужества. Вместе мы проскользнули мимо задремавшего эльфийского надзирателя ― на столе перед ним стояла початая бутылка вина. «Феликс…» ― в моей груди растекалось тепло. Мне был теперь особенно мил этот парень, пошедший ради меня на такой риск, подготовивший всё… Никем не замеченные, мы пробрались через тёмные коридоры и пустые комнаты. Ещё одна дверь ― последняя ― и офис Дрессировщика остался позади. Оставалось миновать гарнизонные казармы, как-то пробраться через стены, выбраться в город, миновать его, и линию внешних укреплений, затем ― лес… Как Герой, именно я должен был заниматься планированием, организовать и руководить всей операцией! Так было всегда. Но… в этот раз я был ведомой, и полностью подчинялся тянущей меня за собой руке Феликса. До странного приятно… отринуть ответственность, позволить руководить собой. Не грубо, по-хозяйски, как это делали эльфы, а как-то… заботливо, хоть и покровительственно. По-мужски. ― Ещё немного, ― тихо прошептал Феликс. Он уверенно ориентировался в тёмных лабиринтах ночного Этель’Раласа, и через несколько минут мы уже видели раскинувшиеся над нами ветви Перводрева, перекрывающего своей пламенеющей кроной небеса, и чернеющую тень башни Лесного Трона… А ещё ― эльфийскую стражу, стоящую перед нами, и Цинрика Жнеца Слёз, возглавляющего её. Лицо Дрессировщика воплощало грозный мрак и суровую решимость. ― Засада! ― я дёрнулся, попытался увлечь за собой Феликса в отчаянной попытке спастись бегством, но… он не позволил мне сделать этого. Удержал. Я остановился ― что-то внутри подсказывало, что всё бессмысленно, и незачем сопротивляться. Феликс разжал ладонь, выпустил мою руку и сделал шаг. Он встал подле Цинрика, почти приник к нему в раболепной мольбе о ласке, и получил в награду нежное поглаживание по голове. Жнец Слёз был удивительно мил со своим непокорным рабом… «Непокорным ли?..» ― Умница, мой Феликс, ― слова Цинрика расставляли всё по своим местам. ― Ты снова доказал, что я не зря ценю тебя… Парень расцвел от этой похвалы. Он совсем не смотрел на меня, даря всё внимание одному господину. ― А вот ты, ― голос Дрессировщика зазвенел сталью, теперь он обращался ко мне, ― меня разочаровала… Мне было наплевать. Что бы ни сказал сейчас надменный эльф, тяжелее всего было от предательства, и от разбитого, растоптанного самомнения. Считая себя самым умным, думая, что сумею играть людьми, я сам оказался игрушкой, и угодил в ловушку. Расплата за это будет жестокой, я это знал. Не было сил даже для слёз. Хотелось упасть на землю, свернуться калачиком, и ждать, кто столкнёт меня в бездну, которой стоило бы сейчас развернуться передо мной. Но прозвучал только сухой приказ Цинрика: ― Бросьте этот мусор в загоны…