***
— Госпожа, вы какой предпочитаете? — Я осматривала стеллаж с огромным количеством кетчупа. Почему тут так его любят? — Без разницы, — бросила она, рассматривая какие-то другие продукты. — Тогда возьму острый, — сказала я, подумав о том, что он отлично подошел бы к сегодняшним говяжьим ребрышкам. Их придется пожарить, но готовлю я не так плохо. Вряд ли так же, как куча ее профессиональных поваров в доме, но это всяко лучше, чем сегодняшний позор на унитазе. — Не смей! Когда мы вышли, то еще раз проговорили план, шаг за шагом. Люди, которым не посчастливилось нас услышать во время дискуссии, оборачивались с глазами по пять копеек. Наконец, купив все необходимое, мы вышли. Потом мы увидели, что возле магазина, у мусорки, лежал человек. На нем было прекрасное драное пальто, испачканное то ли блевотиной, то ли кровью. Мы с Кармелией переглянулись. — Извините, вы не одолжите нам свое пальто, пожалуйста? — Мило улыбнулась мамасита. Бомж странно на нее посмотрел. Он промычал что-то нечленораздельное и попытался уползти. Я закатала рукава.***
— Что ж, приступим к выполнению первой фазы плана «Усы надежды»? — Сказала я, когда мы стояли на входе в мебельный центр. Минут пятнадцать мы потратили на то, чтобы найти подходящее и достаточно уединенное место. Им оказалась интерьерная миниатюра спальни с металлической кроватью, похожей на те, что есть в больницах. Пока Кармелия заматывалась в бинты, я следила за тем, чтобы до нас не дошли продавцы и консультанты. Времени у нас было критически мало. Когда она замоталась как недоделанная мумия, я пару раз брызнула в нее кетчупом, размазала, и она легла на кровать, прикрывшись одеялом. Я встала поближе и начала ее фотографировать. Мой телефон был уже старым и постоянно тормозил, я не была уверена в том, сколько фотографий я сделала. Надо будет почистить лишнее в галерее. Через минуту послышались крики работников. Мы мгновенно собрались и убежали до того, как нас успели поймать. Отдышавшись в соседнем переулке, мы вычеркнули первую часть плана. — Теперь самое сложное, — сказала я. Кармелия не смогла отмыть весь кетчуп от одежды, но времени на это у нас не было. Она надела на себя пальто, которое любезно одолжил человек около магазина, и поморщилась: оно воняло просто отвратительно. Бедняжка позеленела и старалась не дышать близко к воротнику. А еще оно было велико ей на несколько размеров. — Меня стошнит, — сказала она с самым несчастным видом. — Давайте без этого. Чем успешнее сработает наш план, тем быстрее вы вернетесь домой, — Кармелия составила такой чудной план, что по итогу мы либо вернемся с деньгами, либо окажемся в полицейском участке. — Мы не могли взять просто другое пальто? Купить по дешевке какое-нибудь? Обязательно надевать именно это? — Продолжила ныть она, обмахиваясь руками, чтобы дышать свежим воздухом. — Так вы не привлечете к себе внимания. — Этим запахом? Ты шутишь? — Никто не осмелится подойти к этой пахучей розе… — На самом деле совершенно без разницы, какое должно быть пальто. Просто это попалось нам на глаза очень удачно, — Кстати, мне нужно поставить парочку фингалов, сможете ударить меня? — Спросила я ее. Она покачала головой. — Только нарисовать синяки тенями. Я села на соседний мусорный бак, думая о том, как можно быстро и безболезненно оставить синяки. Может засос? Нет, Кармелия оставит следы своей помады. Уверена, она такая же стойкая, как и ее тушь. Может нарваться на кого-нибудь? Нет, тогда и я могу сорваться и ударить так, что человек не встанет. Или заплатить кому-нибудь? Да кто в здравом уме ударит девушку за деньги? — Ладно, рисуйте, — сказала я и встала. В этот же момент я поскользнулась на какой-то кожуре одной ногой, второй наступила на бутылку и с громкими матами упала на перила. — О, господи! Ты в порядке? — Кармелия испуганно подбежала ко мне и попыталась поднять. Это была карма за пальто, не иначе. Когда я потерла рукой ушибленный нос, заметила кровь на пальцах. Мамасита дала свое зеркальце, и я рассмотрела кровоточащую ссадину на носу и синяк на щеке. Идеально! Даже макияж не понадобился.***
Выждав нужное время, я зашла в бар первой. Там, как обычно, была полутьма. Знакомое помещение вызвало вспышки неприятных воспоминаний. Я посмотрела на потолок. Осколки стекла временно склеили, чтобы это не бросалось в глаза, но ремонт сделать еще не успели. А еще у барной стойки не хватало одного стула: того самого, которого я обрушила на чью-то спину. Дружелюбный бармен сразу заметил меня. Сначала он улыбнулся, но когда присмотрелся и увидел, что я театрально хромаю, улыбка медленно сползла с его лица. Я подошла к стойке, не обращая внимания на его ошарашенный вид. — Позови своего хозяина, — ох, прозвучало странновато, — ну, ты понял. — Что с тобой случилось? — Он придет, и я все объясню… Я старалась делать как можно более несчастный и загадочный вид, избегая его взгляда. Кажется, на него подействовала моя актерская игра. Или он так удивился, что решил, что лучше не ворошить это гнездо. Он ушел на несколько минут, а потом вернулся в сопровождении Джонни и его рыжей лисицы. Тот, как и ожидалось, в своем идеальном костюмчике и поднятой бровью недоверчиво оглядывал меня. Певичка подозрительно выглядывала из-за его спины, как будто готовилась наброситься на меня в любой момент. Наверное, еще злится на то, что я ее вырубила. — Что случилось? Тебя выкинули из машины на полном ходу? — Небрежно бросил он. — Почти. Он и бармен переглянулись. Я продолжала растягивать тишину, осматривая пустым взглядом соседнюю стену. Краем глаза я успела заметить Кармелию, которая успешно приземлилась в самом неприметном месте в баре, его дальнем темном углу. Она надела солнечные очки, где-то достала шляпу, под которую собрала волосы, и делала вид, что читает газету. — Ну? — Не выдержал Джонни. — Я думал, что вы вернетесь, чтобы умолять меня вернуть вам деньги. Но такое ощущение, что кто-то уже попытался выбить их у тебя… Ну, не зря думал. Надо отыграть свою роль поскорее и пойти домой, иначе я усну прямо на этой стойке. — Заткнись и слушай, — я театрально стукнула кулаком, а потом поморщилась от боли. Переборщила. — В тот день, когда мы с прекрасной незнакомкой сели в такси, произошло нечто ужасное… Я снова заставила ждать их несколько секунд, прежде чем продолжить. Мне нравилось, как Джонни менялся в лице, когда вот-вот готов был сорваться. Интересно, много ли у него терпения? Сомневаюсь. Как только он открыл рот, я продолжила. — Наша машина попала в аварию. Очень страшную. Аварию. Снова мельком посмотрела на Кармелию. Она все так же сидела в углу, но теперь слегка обмахивалась своей газетой. Люди, которые были неподалеку от нее, отсели. Видимо, от нее очень сильно воняет. Снова подождала, когда лицевые мышцы Джонни дернутся и продолжила. — Я вышла, почти не пострадав. Но госп… То есть, незнакомка, имя которой я узнала только потом, она… Я тяжело вздохнула и уткнулась взглядом в столешницу. — Умерла?.. — Не перебивай! — Бокалы снова подпрыгнули от моего негодования, — нет, к счастью, она выжила. Но ее раны… Они… Они очень тяжелые. Ей понадобится сделать дорогостоящую операцию. Но все деньги, которые у нее были, она по случайности перевела вам… Он скептично поднял бровь и оперся о стойку. Не поверил ни единому слову. Ну, не могу его за это винить. В этот бред может поверить разве что слабоумный. Или отчаявшийся, как Кармелия. Меня пробирала зевота, которую я сдерживала всеми силами, но слезы все равно пробивались наружу. Сделала вид, что всхлипнула и утерла их. Снова краем глаза посмотрела на госпожу. Она положила голову на столик и прикрылась газетой. Не шевелилась. Надеюсь, она не умерла от вони. — Я пришла сегодня попроведать бедняжку. Ей очень плохо. Врачи сказали, что если не прооперировать ее в течение двух дней, она умрет, — я замолкла, наблюдая за его реакцией. Он снова было открыл рот, но я опередила его, — и никаких родных и близких у красавицы не осталось. Так вот судьба свела двух случайных незнакомцев… — Буквы на бумажке, которую Кармелия исписала странным текстом, сливались, — Возможно, если бы меня не было в живых в тот день, она бы не смогла меня проведать. Но ей очень повезло. Я в состоянии была прийти к вам сегодня, чтобы попросить… — Отдать деньги обратно? — продолжил Джонни. Кажется, моя грустная история его не убедила. Что и требовалось доказать госпоже. Но с учетом ее состояния — проще выполнить, чтобы показать, что план недееспособен. Ладно, пора подводить спектакль к кульминации. Я достала телефон и открыла галерею, а потом показала ему фотографию, где Кармелия, наспех замотанная в дешевые бинты, обмазанная кетчупом, лежит на кровати и грустно смотрит в камеру. Мужчина взял мой телефон, чтобы приблизить фото. Бармен тоже с интересом разглядывал экран. Кажется, когда он увидел изображение, его мышцы рта дернулись. Потом он отвернулся и продолжил вытирать посуду, не поднимая взгляда. Что это с ним? Неужели поверил? — Бедная девушка совершила единственную ошибку в жизни, когда вчера пришла в этот злопакостный бар! — Господи, что она тут написала? — Конечно, от горя ей хотелось забыться. И ваши хищники тут же набросились на раненую кассуле́*… — Что? Щурюсь, чтобы понять, что здесь написано, снова делая вид, что морально убиваюсь, — Косулю, желая высосать её кровь… — Если я продолжу так же неуверенно читать эту чушь, Чарли пристрелит меня. Надо скорее заканчивать, — Я думаю, что ста тысяч хватит, чтобы покрыть ущерб, который я вчера принесла вам. Честно говоря, — я заговорщески наклонилась к нему, на самом деле просто скомкала текст и сунула его себе в штаны, — это даже много. Но милая девушка очень щедрая и позволила вам оставить… — Это что, ценник? — Э? Что? Он показал мне экран телефона с приближенной кроватью. На ее ручке действительно висел красный ценник с суммой на девятьсот сорок евро. Дороговато… Он начал листать фотографии. Его лицо менялось со стремительной скоростью, я даже не успела понять, что произошло, как он снова ткнул мне в лицо телефон. На фотографии было то, что я ему показала. Джонни перелистнул на следующую. На ней Кармелия вскакивает с кровати: выглядит она живее всех живых. Только, малость, взволнована. Снова перелистнул. Смазанное фото. Дошел до начала. Кармелия бежит на своих шпильках, за ней работники магазина. Ох, точно, я забыла почистить галерею… Да уж, надо бы купить новый телефон. Фотографии получились отвратительные. Лицо Джонни стало белым от злости, как мел. Он очень глубоко и медленно вздохнул. Некоторое время он не шевелился, пытаясь справиться с гневом. Давай закончим это. Ну же, выговори это и выгони меня из бара, я даже не буду сопротивляться. Я только открыла рот, чтобы попытаться оправдаться за этот бред, как он одним молниеносным движением вытащил из кармана оружие, которое все это время выпирало из его кармана, и наставил на меня. Между дулом и моим лбом было меньше сантиметра. Его глаза горели адским пламенем, но ни одна его мышца лица не двигалась. Так-так, а вот на это расчета не было. — Значит так, теперь слушай меня, — музыка в баре затихла. Все, кто был там, уставились на нас. Люди (у которых тоже были пушки) молча ожидали шоу, но ни один из них не был удивлен. Хозяин наставил пистолет на хромую избитую девушку. Действительно, что здесь такого? Я подняла руки в знак повиновения. Надеюсь, Кармелия смоется под шумок, пока он отвлечен на меня. А я что-нибудь придумаю. — Хватит делать из меня идиота. Я знал, что вы вернетесь за деньгами, но не ожидал, что устроите такой цирк. Я собирался вернуть часть денег, но после этого издевательства — теперь можете не надеяться. — Мне очень жаль, мистер, мы еще можем все обсудить… — затараторила я, но он ткнул дулом в лоб. Теперь была его очередь затыкать меня. — Молчать! Быстро на колени и вынимай все оружие, — приказал он. — И твой усатый друг тоже! — он указал на Кармелию, которая вскочила и стояла, как вкопанная. Вот блин! Джонни жестом потребовал ее подойти. Она делала неуверенные, немного неуклюжие шаги, её шатало. Когда она подошла, мужчина снял с нее шляпу, покрутил ее в руках и сказал: — Откуда у вас моя шляпа?.. Тц, не важно! — Он заставил ее сесть на колени и ее. — Послушайте… — начала было мамасита, но он перебил ее. Как-то плоховато проходит мой день в качестве личной охраны. Не прошло и суток, как мы уже сидим обе под дулом пистолета. Ну, будем надеяться, что отец Кармелии об этом не узнает. — Вы, две курицы, зачем устроили этот абсурд? Вы и понятия не имеете, с кем связались, — его голос стал слегка угрожающим, — одного моего звонка достаточно, чтобы вас не стало. Если вы еще раз… Внезапно Кармелию рвет на пол, и сегодняшний завтрак оказывается на ковре. Видимо, рыбные палочки не вышли из нее полностью. — Госпожа! — Я подбежала к ней, аккуратно придерживая за плечи, не обращая внимания на возгласы омерзения и наставленный на нас пистолет. Бармен тоже подскочил, чтобы помочь ей, а Джонни разочарованно потер переносицу. Он опустил оружие и устало вздохнул. — Ну что за идиотки…***
Прошел примерно час с того момента, как Кармелия прочистила желудок и сейчас она с самым несчастным видом сидела у барной стойки, пока бармен пытался ей помочь, отвлекая разговором и обмахивая ее салфетками. Он действительно знал, как вести себя с девушками. Да уж, план принял странный оборот. — Как давно ты понял, что этот усатый неподозрительный джентльмен — она? — Я попыталась разбавить ситуацию и немного смягчить его. — Сразу, как она зашла. А еще ты постоянно оборачивалась на нее. — Ох, понятненько, — ему, кажется, было не до смеха. Что ж, я могу понять, почему он разозлился, но так сильно? Очевидно, стрелять он в нас не собирался, только пригрозить. Я не ожидала, что это представление так сильно выведет его, а он не ожидал, что у Кармелии плохая реакция на полуфабрикаты и вонючую одежду. — Откуда у вас моя шляпа? — Слегка озабоченно спросил он. — Шля… Я не знаю. Наш диалог зашел в тупик, и мы неловко замолчали. Потом это недоразумение исправила его верная рыжая спутница. — Между прочим, вы спугнули наших клиентов, когда приперлись в этом бомжатском пальто! У нас провонял весь зал! — Кстати, где оно? — Выкинуто и горит синим пламенем, — отрезала она и отвернулась. — А, кстати. Что с теми парнями, которых я избила? — Вспомнила я вопрос, который хотела задать. — Я откупился от их родителей. Так что часть суммы, которую вы перевели, ушла на «замалчивание». Остальную часть денег я вам не отдам. — Ну, ваше право, — я попыталась сделать разочарованное лицо, но вместо этого снова зевнула. Негатив, который излучал Джонни, рассеялся. Теперь мы были просто уставшими заложниками обстоятельств (вернее, одного, которое сидело сейчас у барной стойки). Затем хозяин бара сказал, что нам больше нечего делать в этом заведении и отныне, чтобы нас тут не видели. Его спутница, почему-то, не стала его поддерживать и задумалась. Аллилуйя, можно идти спать! Думаю, все сегодня натерпелись. Извиняться и оправдываться сейчас было бы странно, поэтому я просто взяла свою госпожу под руку, и мы вышли из бара. Я еще раз поблагодарила бармена и узнала его имя — Мануэль. А еще он дал свой номер телефона и сказал звонить, если понадобится помощь. Ну что ж, план не сработал, зато у нас хотя бы осталась вторая его часть — «надежда». На улице вечерело, небо перекрашивалось в нежно-голубые и оранжевые оттенки, легкий летний ветер трепал волосы. День не прошел даром. Хорошо. Но лучше б его не было. Кармелия все еще качалась, цвет лица у нее был какой-то нездоровый. А еще, на ней все еще были усы. — Кстати, а где вы достали шляпу Джонни? — Что? — Переспросила она, еле шевеля языком. — Ну, вы зашли в бар в шляпе. Откуда у вас оказалась шляпа хозяина заведения? — Ох… Это тот мужчина. Тот, у которого мы отняли пальто. — Одолжили, — поправила я. — Стоп, он снова подходил к вам? — Да. Перед входом он подошел ко мне. Я испугалась, но он спросил, не нужна ли мне еще какая-то одежда. Я сказала, что шляпа бы пригодилась. Через несколько минут он принес мне ее. — Вы не проверяли ее на вши? — Я хотела пошутить, но она восприняла это слишком серьезно и грустно почесала голову. Отлично, теперь у нас есть личный бомж-воришка. Надо будет придумать ему кличку. Мы стояли перед баром почти в обнимку: она с кривыми усами на лице и испачканном в кетчупе платье, а я избитая перилами. Закат был замечательный. Прямо под настроение. А потом двери за нами открылись, и из бара неожиданно выскочил Мануэль. Увидев нас, он улыбнулся. — Вас просят вернуться. Кажется, вам хотят предложить работу.