Краткость слов

Тяжесть в душе тянет потихоньку вниз, вместе с этим отдаёт бесшумным гулом в душе. Помощь людям так красят его дни, так помогают ему жить, действительно жить, но взамен отнимают так множество сил, что хочется провалиться под землю сейчас же. Льётся поток бесконечной энергии, даруя надежду на хороший исход многим существам. Жаль только то, что помощь не пришла самому дорогому ему существу. Но теперь это не имеет значение. Белые кости и светлый, как самый ослепительный свет во всей вселенной, монстр, украдкой заходит в умиротворенный мир, что стал пристанищем ныне для потерянных и сломленных душ. А, может, и просто для тех, кому некуда податься. "Омега-таймлайн" – довольно специфическое и чудное название для места, в котором проживают бескрайне множество разношёрстных существ. Тем не менее не почти ли всему давали такие заковыристые названия? Над этим стоило ещё подумать, но, прежде, время вовсе не для этой ерунды. Входя в уже своё обыденное местоприбывание, что принялось теперь считать родным домом, юноша дежурно приветствовал всех широкой улыбкой, после долгого рабочего дня. Снова кто-то кого-то благодарит. Кажется, благодарят его. Но он и не видит, он и не чувствует. Точнее, он всё так же по-прежнему переполнен положительными, светлыми эмоциями, словно как пустышка-сосуд, годящийся для одной функции. Почему же только "словно"? Быть может, он не хочет так думать о себе – штурмовать эту мысль под призмой правды. А, может, он действительно в силах представлять из себя, не механически сложенного под одну задачу, а нечто большее и более способного ощущать этот непроглядный мир. Ведь он живой, а теперь уже и смертный. Раньше мальчик думал, как же хорошо и просто было жить. Как же благоговейно обдувал сквозь костяшки милостивый ветер, как он любил проводить безмолвно дни напролёт со своими жителями его падшей вселенной и с его дорогим...братом. О Найтмере он старался лишний раз не думать и не углубляться в больные воспоминания, до тёрки в суставах костяшек, пронизывающие хрупкое тело юного хранителя. Краткая забытость тех времен помогала не нести ту, погребенную в душе ношу, которое так и норовилось проломить кости и зарыть под сырую землю. Две жизни – две несостоявшиеся жизни, которых убили на закате под не человечески страшные крики и грустный реквием. Печаль разрастается в душе и цветёт садом ромашек – вялых ромашек, скорее походивших на мёртвые трупы цветков, гниющие уже под дождевой слякотью. Среди них прорастает горестный василёк, норовившийся подавать затерянную надежду. Всё таки, даже с непоколебимым отрицанием на сердце, ему пришлось принять факт: его брат мертв. Умер, испарился, разнесся прахом, принял неосязаемую форму, в конце концов просто исчез. Его больше нет и не будет. По крайней мере, так приходилось думать. Руки опускались с каждым прожитым днём, небо над заплаканной головой становилось темнее, всё больше разъедающим, и приходило одно смирение. Но среди луж пролитых слёз и упокоя, всё ещё жила малая крупица надежды. Всё таки полная безнадёга была не в его силе характера. Милый, благоприятный тёплый холод ветра чуть задувался под одежду и отдавался пасмурным небом – было что-то неспокойное. – Выглядишь слегка пошатанно, – родной, приятный голос раздаётся сквозь шум суеты силуэтов. – Был тяжёлый день. Фигура слегка наклоняется, к сидящему телу парня, который успел пристроиться около внушающего древа. Ах, славные воспоминания. – Как давно ты вернулся? – девушка садится рядом и протягивает ароматный, сладкий напиток. Кажется, чересчур переслащенный. – Только что, – мягко улыбается собеседнице парень, принимая напиток. – Вселенная, в которой я был, имела весьма траурный лор. Можно было сделать вывод, что Дрим, по всей видимости, очень любил всё сладкое. Кроме сладких яблок. Да и вообще яблок. Он их не переносил. – Печально, что так выходит, – отдаётся в правом боку от Дрима голос Кор и она заметно опускает голову вниз. Небольшое молчание всегда приветствовалось в их разговорах, но сейчас, кажется, она именно не решалась что-то говорить. Сама Кор была чуть ниже Дрима. Весьма внешне походившую на восьмилетнего ребёнка. Но это только так кажется. Сама она была похожа ни то на девочку, ни то на мальчика. Дрим не был до конца уверен, действительно девочка ли она или просто идентифицирует себя ей. Всё таки, природа Фрисков была ему непонятна по сей день. Вполне миниатюрная – скомплектованный человек. Свитер, повидавший многие события и шорты до колен – всё как приветствуется всем Фриск. – Тебя что-то тревожит? Небрежное колебание, молчание и накатившая заинтересованность взъедало душу собеседника. Он определённо ощущал помятую, грустную ауру Кор, но лишь чувствовал, но не знал сути. – Слышал новость? Странная тварь, появившаяся из пустоты, убило с десяток жителей АндерСвапа, – наконец подаётся ответ и безмятежность резко покидает это, забытое богом, место. Девушка безутешно перебирает края своих рукавов на свитере и хмуро сортирует, застоявшиеся мысли в голове. Накатывает резкая паника. Как это? Почему он не знал? Не почувствовал ауру беды? Неужели, замотанность и присутствие в довольно изнуренной атмосфере блокировало безупречное чувство к негативной среде? Невозможно. Выработанная чувствительность к приближающейся опасности не должно было подвести: он изумительно мог осязать эмоции даже на таких расстояниях. Иначе быть, его стала подводить собственная способность. Как же всё становится сложно. Каждый раз. Тревожный звоночек даёт первый сигнал. – Кор, почему ты не сказала?! Как Блу и вселенная? Что вообще произошло?! – Спокойствие, Дрим! Пострадавших не мало, но с ними сейчас всё в порядке. Свап и другие не пострадали – сейчас он оказывает всевозможную помощь вместе с остальными, – осаживает, обеспокоенного парня, девушка и, не спеша, осторожно поглаживает того по плечу. Для Дрима забота и благополучие вселенных и правда было самой главной задачей и смыслом его бытия. Он не терпел страдания и всячески пытался помогать при малейшей трудности, в судьбе заблудшего монстра или человека. Он и так слишком много натерпелся, истерзанных мольб о помощи, пока был в вынужденном заточении камня, выслушивая все пропитанные, иссохшей кровью, бесконечные крики, которые пронизывают и текут по венам чистым страхом и смертью. Было до колкости и морального безумия невыносимо тошно. Синдром спасателя не красит его усхудалое, замученное личико. Вовсе не в его стиле. – А Инк? Инк должен был прийти туда, я уверен. Вмешательство во вселенные не терпит даже он, – вдруг всплывает вполне логичная мысль и он норовится так и услышать удовлетворительный ответ. — Сожалею, Дрим. Подоспели только мы с Омега-таймлайна и Смерть, пришедший за душами упокоившихся. Это чудо, что не пришёл ещё Найтмер на свежий негатив, – всё ещё теребит края серенькой кофточки Кор, попутно переводя взгляд то, на сидящего парня, то на свои бледные руки, покрытые небольшими мозолями, точно от постаравшейся работы в АндерСвапе. – Ясно, – с прилитой болью во вздохе, тихо отвечает Дрим. – В любом случае, я обязан быть сейчас там. Мне нужно убедиться в обстановке и узнать побольше. – Я понимаю, не буду тебе мешать, но, пожалуйста, побереги своё здоровье, – с ласковой ноткой, тоскливо произносит Кор, параллельно мысленно утешая себя и друга. – Я постараюсь. Спасибо. На этом мозговая встряска оканчивается и они оба прощаются. Дрим, скомпостированный всей внезапной нахлынувшей суматохой, разрываясь в воздухе, и ища внутренним чувством одну положительную эмоцию в АндерСвапе, отправляется во вторую нынешнюю родную вселенную. Для начала он должен узнать всё о случившееся трагедии, а уж потом разобраться с горе-художником. --- Меж тем в темных закоулках мультивселенной, там, где не просочится ни один блеск луча надежды и света, обитает сам Кошмар во плоти. Темные, вьющиеся узоры, монотонно стекают по стене вместе, с медленно идущей тенью, откуда вскоре появляется сия владелец. Кажется, он зол, растормошен и крайне не в духе. Он спускает руки на стол и упирается о них, штурмуя все свои мысли. Агрессивный вид и недоброжелательный взгляд существа оставляет желать лучшего. Быть может, это его естественная форма поведения. Раздаётся протяженный скрип двери и, не спеша, входит скелет, с крайне помутнённым вглядом. По всей видимости, он немного тревожится, но виду не подаёт. – Прошу прощения, но во вселенной АндерСвап произошёл весьма неприятный случай, – дежурно отзывается черноглазый. Он точно знает, как держать при себе лишние слова и эмоции в разговоре с Кошмаром. –Слушаю. – Я был там вместе с Дастом для...по своим личным интересам, – чуть замявшись в речи, но, не колеблясь, продолжает парень. – К сожалению, в тот момент случилась непредвиденная ситуация. Вам она крайне не понравится. Дело в том, что... – Та дрянь. Походившая на большого зверя. Ты про это? – нецеремонно перебивает Найтмер и тихо поворачивается лицом к собеседнику. – Откуда Вы знаете? – весьма удивлённо спрашивает Киллер, сбивая напрочь всю линейность своей подготовительной речи. – Забавно. Я собственными глазами видел, как вы позорно сбегали от туда. Да, Кошмар действительно был в момент эпицентра событий. Его привлек, резко наплывший, чрезмерно обильный негатив, в такой, казалось, безобидной вселенной. Внезапность событий заставило его отвлечься от своих дел и наконец отправиться в реверсивную АУ. Он наблюдал издалека, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Вскоре, когда подоспели назойливые "омега-таймлайновцы", он сгинул в небытие и вернулся восвояси. – Извините, – нервно отвечает парень. – Этот недоходяга, он же ранен? – интересуется Найтмер и делает шаг ближе. – Да, весьма тяжело. – Пиздец, вы конченные придурки, – констатирует весьма правдоподобный факт другой и вместе с этим прорабатывает в голове все дальнейшие действия. – Вам ещё крайне повезло, что на удивление не заявился жёлтый горе-спасатель. Каждый божий раз, что один, что другой ожидают встретить всегда друг друга в таких вот ситуациях. Предчувствие опасности срабатывает у обоих мгновенно: они так и грезят спасти и разрушить идиллию бедного мира. Последние остатки тёплых воспоминаний безупречно тянутся сквозь, потресканные фаланги пальцев, и ускользают в давно ушедшее прошлое. Один почти не помнит всех светлых чувств и эмоций, не помнит прошлое, он вообще давно мёртв. Другой живёт мечтами и тлеющими надеждами: паук с давних времён обвёл кокон отсчёта до его кончины и вместе с тем, с жестокостью разбил розовые очки. Хрупкость осознания происходящего, давит непосильными бетонными листами, с оглушающим треском по всему телу, отдаваясь в черепушке. Забытость весеннего тепла встаёт на место, кровоточащих истерзанных ран. – Жалостью бы вас придавить, да и дело с концом. Иди к нему, я скоро буду. Он сразу же подрывается с места и спешит скрыться от злых глаз Кошмара. Похоже затишье отступило и пришла эпоха бури в мультивселенной. За этим весьма интересно будет понаблюдать, но для начала и Найтмеру и остальным предстоит разобраться хотя бы в первоначальных событиях мира.