***
Спустя полгода, когда Леви закончил обучение в академии и устроился в криминальную полицию, он предложил Кире начать жить вместе. Девушка волновалась, как родители отреагируют на эту новость, но ее мама была не против. Она видела отношение Аккермана к дочери. Глава семьи Альтман же увидел в этом отличную возможность, чтобы Кира стала более самостоятельной. Видя счастливые глаза дочери, Рихард решил помочь влюбленным и передал им ключи от квартиры, что пустовала после того, как старший сын с супругой съехали оттуда после рождения ребенка. Леви прикладывал много усилий, чтобы жизнь Киры не сильно изменилась после переезда. Он видел, в каком доме и — как он называл — "тепличных условиях" жила она с родителями, поэтому не сердился, когда у нее что-то не получалось. А у Киры практически все выходило из вон рук плохо. В родительском доме Альтман работала экономка, поэтому девушка не умела вести быт. На кухне тоже все было печально: единственное, что она умела, — это варить кофе и жарить тосты. Кире казалось проще заказать что-то из ресторана, нежели самой стоять у плиты. Леви все делал сам — до или после работы, отчего сильно уставал. Однажды, когда он вернулся после суточного дежурства, увидел, что квартира находилась в идеальном состоянии и заподозрил неладное. Как оказалось, к Кире приезжала мама вместе с экономкой. И, конечно же, работница привела жилье в порядок, пока мать и дочь болтали на кухне за кружечкой кофе. Леви посчитал такое недопустимым, за что отчитал девушку, но Кира не увидела в этом трагедии и продолжила заниматься учебой, игнорируя предрассудки молодого человека. Конечно, став старше на пару лет, Кира перестала быть настолько беспечной и прислушивалась к замечаниям Аккермана. Со временем он научил ее всем необходимым вещам: оплате счетов, пролонгации медицинской страховки (Кира была крайне удивлена тому, что это не делалось автоматически), пользованию бытовой техникой и готовке простых блюд.***
Со временем, собираясь на праздниках в родительском доме Альтман, Леви стал ощущать на себе тяжелый взгляд главы семейства, не понимая причины его недовольства. Аккермана беспокоила перемена отношения Рихарда, ведь изначально он благосклонно относился к нему и их союзу. Со старшим братом девушки Леви практически не общался — тот редко навещал родителей. Позже Аккерман узнал, что Кира с Александром сводные брат и сестра. Ирма Альтман стала второй женой Рихарда и усыновила мальчика, когда тому было пять лет. Его биологическая мать скончалась от неизлечимой болезни. Хоть Ирма и растила Александра, но тот словно держал дистанцию, хотя Линда, его дочь, очень любила фрау Альтман и часто навещала ее. После очередных посиделок Леви попытался узнать от фрау Альтман, отчего герр Альтман такой хмурый, но та отшутилась тем, что ее муж слишком серьезен и не умеет разделять работу и личную жизнь. Но Аккермана не впечатлило такое оправдание. Когда Кира перешла на последний курс академии, выбрала стажировку в УБН под контролем своих отца и брата. Она периодически задерживалась, что не очень нравилось Леви, а со временем стала чаще ночевать в доме родителей, так как ее забирал с собой отец. Аккерман изводил себя, не понимая, где допустил ошибку, раз Рихард стал вновь так усердно опекать дочь. После очередной ночевки у родителей Кира позвонила и беспокойным голосом попросила приехать раньше, чем они договаривались. Леви тут же завел свой новенький Фольксваген и помчался к ней. — Что-то случилось? Ты же говорила приехать за тобой после обеда. — Парочка обнялась. — Да, нам надо ехать в управление. — Зачем? — садясь в машину, уточнил Аккерман. — Алекс в реанимации. — Кира пристегнулась. — Отец уехал в пять утра, и никто ничего не знает. У нас дома полный хаос, приехала жена Алекса и теперь рвет и мечет. Хмыкнув, Леви завел машину, и они направились в сторону управления. Кира была рада, что проходит практику в УБН, благодаря чему у нее есть разрешение на проход, ведь гражданским запрещено там появляться. Доехав до места назначения, Аккерман остался ждать в машине, а Кира, почти срываясь на бег, помчалась к заветной двери. Её проверили на посту охраны, и только тогда она направилась в кабинет отца, но его там не оказалось. Столкнувшись в коридоре с его личным помощником, она узнала, что брат сейчас лежит в клинике округа Кройнцберг. Они выдвинулись в новом направлении. Дорога была волнительной, Кира постоянно терла лоб рукой, цепляла волосы, переписывалась с матерью. Доехав до клиники, Леви остался в зале ожидания, пока Кира пыталась хоть что-то узнать о судьбе брата. В холле послышались тяжелые шаги. — Что он здесь делает? — голос старшего Альтмана эхом ударился о стены. Леви сразу перевел взгляд на Рихарда, не имея особой радости созерцать его фигуру. Он прекрасно знал, что эти слова предназначены ему. Пренебрежение и озлобленность в свою сторону он стал ощущать особенно остро в последний год. — Папа! — Кира подошла к рассерженному отцу. — Что произошло? Как там Алекс? — Все обошлось, он стабилен, но к нему сейчас нельзя. — Сухо и практически не меняя тона, ответил старший Альтман. — Можно хотя бы на секунду… — Кира попыталась разжалобить его, но тот был неумолим. — Но я же переживаю за брата! — Нет! Не заставляй меня повторять. — Мужчина развернулся и направился туда же, откуда пришел. — Что передать маме и Берте? Рихард остановился, не удосужившись обернуться: — Все обошлось, он стабилен, но к нему сейчас нельзя. Кира оторопела от такого ответа и даже не стала переспрашивать. Быстро подойдя к Леви, она попросила его вернуться в родительский дом и передать все, что он знает. Повернувшись в сторону отца, она увидела, как тот стоял в ожидании, когда Кира покинет помещение. Взяв Леви за руку, они направились к выходу. Однако, как только отец отвернулся и продолжил движение, Кира тут же вернулась в помещение и украдкой направилась вслед за отцом, оставив Аккерману все вещи, кроме телефона. Леви вернулся в квартиру, когда наступил вечер. Он переписывался с Кирой и был крайне удивлен, что ей приходилось прятаться в кладовке, чтобы хоть что-то узнать о состоянии брата. Аккерман заподозрил неладное. Слишком мнительное поведение отца девушки натолкнуло его не на самые приятные мысли — случившееся с братом Альтман было похоже на акт мести, вопрос стоял лишь в одном: кто-то точил зуб на Александра или на всю его семью. Он не хотел думать, что Кира могла оказаться в опасности, но решил уточнить у своих коллег, стало ли что-то известно по инциденту случившегося с братом девушки. Никакой подтвержденной информации. Кира перестала отвечать. Он догадался, что ее телефон разрядился. Аккерман не переставал терять нервные клетки до момента, пока она не позвонила в дверной звонок. Часы показывали уже около трех ночи. — Удалось что-то узнать? — молодой человек был взволнован, надеясь подтвердить или опровергнуть свою догадку. — Я сидела с Александром. Представляешь, он даже не помнит, что с ним произошло! Шел к машине, кто-то нанес удар со спины, а очнулся уже в больнице… — Кира волновалась, ее голос дрожал. — Его избили. Эти звери сломали ему ногу, пробили голову и из-за гематомы… Боже, Леви, он впал этой ночью в кому… — Кира разрыдалась. — Что они сделали с моим братом… — Тише-тише, он обязательно поправится, — крепко прижав к себе девушку, Леви не знал, что и сказать, чтобы утешить ее. — Он остался жив, а это главное! Думаю, твой отец все выяснит или передаст дело в… — Леви, мне страшно… — Кира шептала, но Леви даже так услышал отчаяние в ее голосе. На секунду Аккермана бросило в дрожь от услышанного. Жил-был человек, хотя, нет, не просто человек, а отлично подготовленный агент, и, имея годы тренировок за плечами, не смог защитить себя. Леви редко с ним виделся, в основном в доме Альтман, тот всегда был в гражданской одежде, но даже так создавал угрожающее впечатление. При разговоре с ним Аккерману приходилось почти полностью поднимать голову, разница в росте явственно ощущалась: навскидку казалось, что его рост немного превзошел отметку в два метра. Крупные плечи мужчины спокойно помещали на себе его дочь, что любила кататься, когда тот наконец находил время на ребенка. Он позволял ей многое, ведь не мог уделять много внимания из-за напряженной работы. А еще Леви удивлялся, тому, как мягко звучал его басистый голос, когда Линда была рядом.***
После случившегося с Александром Кира будто впала в анабиоз. Она привычно посещала занятия в академии, но вряд ли от этого был толк. Леви видел, как это событие глубоко потрясло девушку, отчего она словно замкнулась в себе. Ее ничто не радовало и не интересовало. Она все чаще проводила время в уединении, несмотря на все попытки Аккермана отвлечь, вернуть к нормальной жизни. Приходя домой после работы, Леви знал, что, скорее всего, найдет Киру, лежащую в кровати. Его угнетало ее состояние и, видя, как она мучается, Леви никак не мог придумать выхода из ситуации. В свободное время он читал форумы, чтобы понять, как облегчить ее состояние, но советы интернет-психологов не помогали. Вскоре Кира будто и сама стала понимать, что жизнь не остановилась, и старалась вернуться в социум. Они наконец снова стали ужинать вдвоем, разговаривать на отвлеченные темы. Леви старался не поднимать тему семьи, если Кира сама не рассказывала о новостях. Ему казалось, что все начало возвращаться на круги своя. Утром после ночного дежурства всех сотрудников отдела попросили остаться. Аккерман чувствовал себя жутко уставшим — всю ночь на ногах, целых четыре эпизода в округе, будто все решили стать убийцами именно в его смену. Глаза устало закрывались, и даже кофе, который Леви очень редко пил, не помогал взбодриться. На собрании объявили имя нового первого главного инспектора, им оказался Эрвин Смит, ранее служивший в рядах УБН. Уходящий на пенсию Кит Шадис поручился за нового руководителя отдела, вверяя сотрудников отдела в, несомненно, талантливые руки блондина. Аккерман считал секунды до окончания собрания, надеясь как можно скорее оказаться дома, чтобы выспаться. За два года службы в отделе он так и не смог перестроиться на столь напряженный график работы. Как только совещание закончилось, Леви спешно направился к своему новенькому Фольксвагену. Передвигаться по городу и на эпизоды на личном автомобиле стало гораздо проще и комфортнее. Пусть до штаба было всего десять минут в пути, но после суточной смены Леви навряд ли бы захотел толпиться с остальными в метро. Зайдя в квартиру, Аккерман громко выдохнул: наконец-то все закончилось! Услышав на кухне звон бокала, он взглянул на наручные часы: Кира должна быть на занятиях, однако именно она сейчас сидела за столом, неспешно попивая кофе. — Дочкам полковников разрешается прогуливать пары? — Леви ухмыльнулся и подошел обнять девушку. — Нет, сегодня защита практики, моя группа сдает отчеты во вторую смену, — проигнорировав подколку парня, Кира продолжила трапезу. — Я уже скоро поеду. — Понятно. — Леви хмыкнул, надеясь, что Кира поинтересуется почему он задержался. — А у меня сегодня было собрание. Теперь нашим отделом руководит Эрвин Смит, его недавно перевели из УБН. Не подскажешь, он служил с твоим отцом? Леви знал, что Кира часто бывала в управлении, особенно на практике, поэтому точно видела сотрудников, работавших там. — М-м, высокий блондин? — заметив кивок Леви, Кира продолжила: — Да, был такой. — Интересно, почему он променял должность майора в УБН на главного инспектора в криминальном отделе? — отпивая первый глоток свежезаваренного чая, Леви стал рассуждать, желая выведать, знает ли что-то об этом его девушка. — Я тебе скажу почему… — меланхолично произнесла Кира, играясь с фантиком от конфеты. — Отец готовит на его место Александра. А меня — на место брата. — Что?! — Аккерман поставил кружку с чаем на стол. Эти слова звучали громче, чем самый долгий раскат грома. — Леви, я подумала и решила… — девушка вдохнула воздуха в грудь и замерла. Начинался тяжелый разговор, который она так долго откладывала. — Я пойду в УБН. — Зачем? — искренне не понимал Аккерман. — Я легко продвинусь по службе благодаря отцу и брату… — начала Кира. — Но ты и без них сможешь достичь любого звания. Зачем так рисковать собой? Ты понимаешь, чего лишишь себя, работая агентом УБН? Леви и сам не заметил, как стал повышать тон. Это было не похоже на него, но сейчас, когда он последние полторы суток не знал, что такое нормальный сон, совсем не хотелось вдалбливать в чужую голову, какую чушь она несет. Сил практически не оставалось. — Чего же?! — со скепсисом уточнила Альтман. — Боже… Я словно говорю с ребенком… — устало потерев переносицу, Аккерман продолжил: — Кира, включи голову! У тебя не будет нормальной жизни! Ни друзей, ни семьи, ни хобби, ни чертовых прогулок в парке по воскресеньям. Агенты не принадлежат себе, и ты должна будешь выполнять все, что прикажут. — Я знаю и готова к этому. — Продолжала отстаивать свою позицию Альтман. — Кира! — Леви мечтал закончить этот разговор как можно скорее. — Мало того, что ты можешь пострадать, так тебя могут начать преследовать, прямо как твоего братца. Уже забыла, в каком состоянии он до сих пор лежит? Тебя могут убить, я просто не позволю тебе этого сделать! — боясь не сдержаться, Аккерман направился комнату. — Я тебе никто, чтобы ты решал, как мне жить… Леви уже дошел до двери, как эти жестокие слова настигли его слух. Подпирая плечом дверной косяк, он словно потерял почву под ногами. Ее слова кольнули в самое сердце, и кажется, лишили дара речи. — Никто?! — переспросил Леви, обернувшись. — Кира, мы вместе уже пять лет. Серьезно? Никто? — повторяя это гадкое слово, он смотрел ей прямо в глаза: — Ты вообще поняла, что сейчас сказала? — Леви, я… — Лучше замолчи! Я забуду то, что ты… — Все кончено! — Кира резко перебила Леви, встав из-за стола. — Я приняла решение. Аккерман осёкся, и лишь нервное подёргивание нижней губы выдало его растерянность. Кира подошла к нему, поравнявшись. Леви судорожно перебирал услышанные слова, с каждой секундой понимая, что любые слова и доводы теперь излишни. Она настроена серьезно. — Не нужно меня отговаривать… — она не смогла посмотреть ему в глаза, лишь рассматривала пуговицу на его пиджаке. Они стояли молча. Аккерман пытался понять как лучше поступить, но тишина полностью поглотила его сознание. Он не мог понять что ею движет. На лице девушки не было ни одной эмоции. Особенно грусти или сожаления. — Я сегодня заберу вещи. — Предупредил он, отводя взгляд в окно. Солнце неприятно слепило глаза, но отворачиваться он не хотел. — Хорошо. У меня сегодня дополнительные после практики, я приеду не раньше десяти… — Мне хватит этого времени. Леви, собрав остатки сил, молча покинул квартиру Альтман. Он не чувствовал злости, скорее, его переполняла обида и отчаяние. Гнетущее чувство сдавливало горло, не давая сделать очередной вдох. Леви расстегнул верхние пуговицы рубашки и поспешил к машине. Сняв ту с сигнализации, сам не зная зачем, он решил в последний раз взглянуть в окно третьего этажа, где только что услышал столь ранящие его слова. Никого не было. Отвернувшись, Аккерман наспех открыл дверь и сел за руль. Не понимая, что делать дальше, он с минуту сидел, уставившись в одну точку. Его руки крепко сжимали мягкую окружность руля, а в голове пронеслись воспоминания прошедших дней. Он чувствовал, что Кира стала другой. В ее глазах все чаще читалась печаль и обреченность. Она забывала элементарные вещи, словно витала в другом мире. Много молчала, отчего ему показалось, что она что-то скрывает, но никакой разговор не мог заставить ее признаться, что случилось. Леви повернул ключ зажигания и съехал с парковочного места. Возможно, он знал, в ком причина такой перемены его уже бывшей девушки.