Торжество виновности

      Леви непривычно опаздывать на работу. Он не из тех, кто пользуется положением и преимуществом свободного графика главного старшего инспектора. Но со вчерашнего вечера все шло из рук вон плохо.       По дороге он получил сообщение от скрытого номера с назначением о встрече. Детализация мобильной связи не дала возможности узнать настоящего отправителя, так как сообщение пришло с клонированного номера. И теперь, войдя в едва освещаемое помещение с вывеской на двери «Сдам в аренду», Аккерман нахмурился. В пространстве вновь ощущался знакомый запах хвои и сигарет. Здесь было на удивление душно, воняло неуместно выбранным одеколоном и неимоверным количеством пыли.       Из самого темного места комнаты раздался голос:       — Капитан, скажите, когда вы стали покровителем этой семейки предателей? — тон юноши был преисполнен самоуверенности.       Леви усмехнулся, узнав кто это. Он думал об этой кандидатуре чаще других.       Все козыри были у юноши на руках, и он с наслаждением ждал, когда сможет крутить нынешним начальником как марионеткой. С самого первого дня он ощущал липкое чувство подвоха, но старший брат не прислушался к нему, когда одобрил его кандидатуру для работы их следовательской группы. Где-то на подкорке мозга ждал, когда с каждым положительным витком расследования нынешний капитан выдаст себя: сокроет важные улики, убьет свидетеля или передаст ложные указания агентам. Но этот главный старший инспектор из криминальной полиции работал как отточенный механизм: правильно, правильно, правильно…        — С какого хрена ты задаешь мне эти вопросы?! — процедил сквозь зубы Аккерман.        — Я знал, что когда-нибудь вы оступитесь, но, чтобы зайти так далеко… — в полумраке было видно, как зеленые глаза злорадно сощурились: — Она, наверное, сразу вернулась в ваши распростёртые объятия, как только расследование было прекращено за недостатком улик?        — Заткнись, кусок дерьма! — костяшки рук зачесались. Он давно хотел навалять собеседнику, впрочем, как и его старшему братцу.        — Но-но, — юноша поднял руку вверх, жестом заставляя капитана умерить пыл, — будьте осторожны в выражениях с тем, кто все знает о ваших тайных делишках. Вам не сойдет с рук кража видеозаписи.        Аккерман вскинул брови от удивления. Сердце предательски участило биение, едва не заглушая собственные мысли. Он все понял.        — Интересно было покопаться в моем грязном белье? — тяжелый взгляд серо-голубых глаз пытался запугать юношу, но тщетно. Этот прием отлично работал на допросах со свидетелями или подозреваемыми, но не сейчас, когда эта участь настигла его.        — Я следил за вами три месяца, чтобы с точностью до миллиметра знать, что и где у вас спрятано, — юноша устало выдохнул, — что нужно искать на работе, а что дома, каков код банковской ячейки, и даже умудрился сделать копию ключа.        — Вот как. Почему ты еще не передал сведения в бюро? — Аккерман чувствовал подвох. На лбу появилась испарина.        Оппонент ухмыльнулся. Злорадно и беспощадно. Старший лейтенант давно хотел свести с ним личные счеты.        — Я, конечно, не горю за справедливость во всем мире, но простить ваш проступок не смогу. И эту сучку Альтман простить не смогу. — Он сделал два шага вперед и склонил голову прямо, отчего капитан нутром чувствовал его превосходство над собой: — Я хочу, чтобы вы сдали дело лично. Пусть она ответит за все, что сделала она и ее семья…        — Этого не будет!        — У вас нет выбора, капитан.        — Она ни в чем не виновата, и ты это знаешь, раз смотрел видео.        Отговорки не интересовали юношу, он сделал несколько шагов и поравнявшись с Леви, добавил:        — На все даю три дня, иначе действовать буду я.       Стук каблуков его ботинок раздался за спиной инспектора, а потом и вовсе затих. Окинув помещение взглядом, обладатель Аккерман понял, что остался один.