Потерянный рай

            Девушка стояла за барной стойкой, обслуживая ранних просителей и надеясь, что сегодня выпадут небольшие чаевые на её долю, чтобы пойти в магазин и купить вязанную кофту, на которую она засмотрелась ещё неделю назад. Или же отложить на покупку собственной квартиры, чтобы перестать жить на съёмной и завести змею, о которой она мечтает с самого детства. Выбор сложный, но она обещала себе, что выделит время, чтобы разобраться с этим.       Уэнсдей выглядела уставшей. Коричневые, слегка переходящие в синеватые, синяки под глазами сулили о том, что совмещать учёбу и работу — дело сложное и требует огромной силы воли, но и жить хочется так, чтобы родители не докучали тем, что деньги из их карманов — не бесконечные. Аддамс давно заявила себе, что хочет жить самостоятельно, когда, поступив в один из престижных университетов Лондона, переехала от родителей и заставила их гордиться ею, ведь их «маленькая летучая мышь» поступила туда, куда мечтала ещё с трёх лет.       Но жизнь не сказка, ведь они не видят того, что происходит на самом деле. Их маленькая дочь, которая выглядела живой, сейчас больше похожа на мертвеца, продающая кофе по утрам и десерты, от которых уже выворачивает желудок наружу. А плюс к этому работающему букету прибавились головные боли и глаза, темнеющие каждый раз, когда она вставала с кровати. Только вставать ей не хотелось - лишь сползать медленно и вниз, в эмоциональную яму, и навсегда забыть о том, что жизнь полна дерьма и забот.       Девушка подошла к кофемашине, когда её в шутку стукнули по рёбрам с желанием развеселить унылую физиономию. Черноволосая обернулась, прижав руки к бёдрам и сжав ладони в кулаки, желая придушить того, кто это этого додумался.       — Энид, твою мать, какого хрена ты делаешь? - шипит Уэнсдей, когда её подружка, поклонница розового цвета, качается вперёд-назад, словно ничего и не было.       — Пытаюсь тебя развеселить. Ты своей угрюмой мордашкой отгоняешь нам всех посетителей! Они, когда видят тебя через стекло кофейни, начинают обходить её стороной и креститься, - девушка хмурится, ведь за последний час ей так и не удалось пофлиртовать с каким-то богатым красавчиком.       — Я не виновата в том, что они слишком слабохарактерные и боятся обычного и просто человека. Чёрт возьми, Энид, иди уже куда шла, или кипяток случайно попадёт в твоё смазливое личико, - Уэнсдей поворачивается обратно к аппарату, когда тепло окутывает её талию, а горячее дыхание ощущается через тонкую кофту. - Энид, клянусь, ещё раз и я…       — Твоя угрюмость тебя погубит, Уэнсдей, - напоследок говорит Синклер и покидает барную стойку, чтобы обслужить посетителей на ближайшем столике и одарить их самой что не есть фальшивой, радостной улыбкой.       — С самого рождения с ней живу, и ничего, пока жива, - фыркает студентка и наблюдает, как кофе медленно льется в бокал, наполняя небольшое пространство стойким ароматом.       Это, конечно, не так плохо, когда кто-то пытается сделать твой день краше и увлекательнее, чтобы ты случайным образом не сгнил прямо на работе, но ведь и это кажется для неё чем-то отвратительным, даже хуже, чем слащавые десерты. Она никогда не считала Синклер своей подругой. Так, простые коллеги по общему рабскому труду, но иногда пересекались в университете, когда блондинка приходила к ней, чтобы принести завтрак, который Уэнсдей забывала в комнате. Ах да, они были соседками по комнате. Ирония, ничего больше и не скажешь.        Девушка закончила готовить кофе, когда телефон в кармане её фартука оповестил о том, что её утерянная смена закончилась и ей пора валить, чтобы охранник пропустил на учебу. Её это раздражало. В прошлый раз, когда она случайно забыла свой пропуск, ей пришлось звонить своему декану и просить его спуститься, чтобы не пропустить лекцию по философии.       Она скидывает фартук, достаёт жёлтую заметку, пишет на ней чёрной пастой и крепит на деревянный стол, чтобы предупредить заменщика, что утренняя плата посетителей лежит в дальнем ящике, и если он случайно её коснётся или положит туда послеобеденную оплату, то она переломает ему руки.       Черноволосая машет Энид рукой, что выводит блондинку из строя, и с победной улыбкой покидает рабочее место, успевая запрыгнуть в трамвай, когда он, почти уезжая, замечает бегущую студентку, отчаянно спешащую на учебу. Уэнсдей облегченно выдыхает: сегодня не придётся нестись по мраморным ступенькам и объясняться учителю, почему она опоздала в очередной раз. Она даже может успеть забежать в местную забегаловку, чтобы взять что-то перекусить и не умереть от голода на длительных парах.       Аддамс достаёт наушники и включает музыку, чтобы на время отвлечься от постоянного шума в вагоне и недовольного гудения на задних рядах. Она оплачивает билет, убирает его в ладонь, крепко сжимая, чтобы случайно не уронить. Ей не хотелось тратить лишние деньги, когда водитель попросит показать билет, а его вдруг не окажется. Их и так не слишком много, чтобы терзать направо и налево.       Музыка в наушниках успокаивает, перед тем, как она переступить порог университета, когда весь покой в миг уйдёт. Но пока есть время она наслаждается моментом, прислонившись лбом к стенке и чувствуя себя героиней какой-то боевика, которая едет на разведку под прикрытием. Кажется, что мир замирает, когда ты погружаешься в него, чтобы схватить каждый момент и утянуть его внутрь себя, направляя в самое сердце. Так хорошо и так тошно одновременно, что мгновениям положено исчезать, а воспоминаниям со временем стираться.       Уэнсдей чувствует, как под ногами скрипят жестяные колеса, когда, хватая рюкзак, она покидает трамвай и направляется в небольшую забегаловку, чтобы прикупить еды. До начала первой пары ещё целых тридцать минут, а, значит, ей удастся проникнуть в местную библиотеку и захватить пару книг по философии. Если бы она ещё не забыла свой потёртый пропуск на полочке в кафе, было бы ещё лучше. Девушка открывает дверь в магазинчик и заходит туда, сразу рассматривая, что можно прикупить на полочках. Уэнсдей останавливается на выборе бургера и кола-колы в небольшой бутылочке. Девушка направляется на кассу и достаёт карточку, прикладывая к аппарату.       — Опять собираешься портить желудок? - парень высокого роста нависает над ней, положив ладонь на плечо, с усмешкой на лице.       Девушка невольно вздрагивает и приподнимает плечи к голове, когда зубы скалятся в озлобленной улыбке. Она сразу узнала этот ехидный голос, и пусть он возрадуется, что топора нет под пальто.       — Тайлер, радуйся, что у меня заняты руки. Так бы я тебе врезала и даже не посмотрела на то, что тут люди, ясно? - Уэнсдей недовольно поворачивается и смотрит на Тайлера самыми убийственными глазами.       Галпин улыбается, раскачиваясь вперёд-назад на своих потёртых кроссовках, и девушка ненароком вспоминает свою соседку, которая делает то же самое. Парень возвышается над ней, засунув руки в карманы брюк, и его кожаная сумка через плечо, набитая различными бумагами, начинает её раздражать.       — И давно ты следишь за мной? - спрашивает она.       — Как только ты зашла сюда, - парень наклоняется, чтобы потрепать её по волосам. - Не переживай, детка, многого я не разглядел. Лишь то, что ты опять взяла бургер и колу. Твои привычные повседневные перекусы.       — Ты меня раздражаешь, ты это знаешь? - она легонько ударяет его по груди. - Всё, не порть мне вид на хорошую жизнь, Тайлер. Уйди.       — Посмотрим, как ты заговоришь, когда наступят экзамены, Уэнс. Вот тогда… - он ухмыляется и наклоняет голову вбок. Уэнсдей решает в ближайшие два года стереть эту улыбку с лица земли.       — Всё, Тайлер, уйди. Не беси меня, — черноволосая машет рукой и гонит его с пути.       Она покидает магазин, а парень идёт следом за ней, но тут же отстаёт, когда видит компанию своих друзей. Уэнсдей выдыхает. У неё ещё есть десять минут, чтобы успеть заглянуть в библиотеку. Она шагает быстро, не обращая внимание на то, что из-за трепета её волос, низкая шишка, над которой она пыхтела всё утро, распустилась.        Шаг — маленький.       Шаг — большой.       И два финальных шага — уже бег. Уэнсдей бежит на своих чёрненьких каблучках.       Спускаясь по тёмному переходу, девушка заворачивает и натыкается на маленькую дверь, тут же толкая её внутрь. Она делает шаг вперёд, когда рыжеволосая женщина тут же замечает постоянного посетителя и ставит ланч-бокс с едой обратно на стол. Ох уж эта её привычка есть на рабочем месте! Уэнсдей улыбается. Мэрилин является единственным человеком, которому она по-настоящему рада. Черноволосая раскрывает объятия, когда рыженькая обнимает её, как давнюю подругу, и крепко-накрепко сжимает ладони за спиной.       — Ну всё-всё, задушишь, Лина! - восклицает студентка, когда позвоночник ненароком хрустит.       — О, извини, я не хотела. Ты просто давно не заходила, я уж подумала, что родители решили забрать тебя обратно домой, - Мэрилин хватает её за плечи и улыбается, начиная их поглаживать. - Ну, рассказывай, как жизнь студенческая?       — Всё хорошо, Лина, но, на самом деле, у меня не так много времени: пара начнётся через семь… даже пять минут, а книги по философии мне нужны, как глоток воздуха. Поможешь? Обещаю, что на выходных к тебе загляну.       — Без проблем, Ненс! Тебе как раз повезло… — и с этими словами она исчезает между длинных и высоких стеллажей, которые Уэнсдей называла библиотечным лабиринтом.              Девушка остаётся одна, смотря на груду различных книг, медленно остывающий кофе на столе женщины и ланч-бокс с холодным рисом, политый каким-то соусом. И как Мэрилин тут выживает? Хотя, если взглянуть на её планшет и пару замеченных вкладок с очень интересными закладными, то можно понять, что время она проводит весьма не скучно, особенно если обратить внимание на спрятанную в нижнем ящичке Камасутру. Уэнсдей никогда не было скучно с этой женщиной. Пусть она была с заметными причудами и своими тараканами в голове - её жизненным советам могли позавидовать самые великие философы.       Рыжая возвращается, держа в руках две книги, и Аддамс думает: намёк ли это на то, что экзамены её погубят. Но библиотекарша достаёт из одной из книг несколько купюр и подмигивает, протягивая их студентке.       — Прибереги их до выходных, а там мы куда-нибудь сходим. Ты же на этих выходных не работаешь? Просто будет обидно, если да, ведь я взяла аж два пропуска, чтобы выбраться отсюда!       — Тебе повезло, Лина, - Уэнсдей улыбается, видя, как засияла женщина. - На этих выходных работает Энид, поэтому я вся в твоём распоряжении, - она смотрит на настенные часы и ужасается. - Ну всё, я побежала. Не хочу опаздывать на пару, зная, что ничем хорошим это не закончится.       — Удачи тебе, дорогая. Держу за тебя кулачки! - кричит ей напоследок женщина.       Аддамс отвечает короткое «спасибо»       Пары проходят медленно. Черноволосая мечтает о том, что придёт домой и наконец-то ляжет спать, чтобы каким-то магическим образом убрать синяки под глазами и стать похожей на человека. Лекции тянутся, как карамель, так медленно и угрюмо, что лишь одна психология с философией разбавляют весь спектр серой унылости.       Ясный день переходит в туманный вечер. Это не удивительно. Черноволосая привыкла, что, идя домой, она может с легкостью встретить серийного убийцу и пожать ему руку. Откусив кусочек бургера, она смотрит в окно и думает о том, каково сейчас оказаться в мягкой и тёплой постели… Звенит звонок и все разбегаются по домам, словно их там кто-то ждёт. Уэнсдей делает это медленно: допивает остатки напитка, чтобы не тащить мусор домой и закидывает учебники в рюкзак небрежно, кроме тех, что взяла у Мэрилин.       Черноволосая покидает университет. Делает глубокий вдох свободы и направляется домой, чтобы сесть на привычный транспорт, пройти мимо рабочего места и уйти домой, пережив ещё один день.       Наушники и телефон.       Уэнсдей садится на трамвай, оплачивает билет и занимает место у окна. Ей хочется спать, но она твёрдо держит себя в руках и прислушивается к музыке в наушниках, которая очень тихо играет, чтобы не давить на и так нагруженный мозг. Яркие фонари теперь напоминают ей солнечных зайчиков, которые отражаются от асфальта и светят прямо в лицо. Черноволосая слезает, практически сползает с трамвая, как желе, и плетётся домой. Она ещё решает напоследок заглянуть на работу, чтобы убедиться, что выговора от начальства ей не будет и утренняя выручка лежит на месте.       Ей не хочется, но надо.       Дверь открывается со звонком, когда Уэнсдей замечает единственного посетителя за столом. На вид статная женщина. Что она забыла в таком простом кафе? Студентка машет головой и проходит внутрь, за барную стойку, когда её окрикивают.       — Вы тут работаете? — кричит женщина, слегка приподнявшись со стула.       — Да, но мой рабочий день закончился ещё до обеда. Я позову кого-нибудь другого, - недовольно отвечает Аддамс.        И где эту Энид черти носят, а?       — Я сижу тут около часа, но так никто и не пришёл, - отвечает блондинка, торопливо постукивая накрашенными ноготками по столу.       — Так почему бы вам не сходить в другое кафе? - усмехнулась Уэнсдей, смачивая палец, чтобы пересчитать купюры.       — А почему бы вам не закрыть свой рот, юная леди, и не выполнить свою работу? - отвечает женщина с особой остротою, что у черноволосой что-то засосало под ложечкой. — Я сижу тут почти час, пытаясь докричаться до персонала, но какого-то чёрта никого тут не нахожу. У вас есть книга жалоб?       Уэнсдей знала, что если директор найдет хоть одно замечание в этой сраной книге, то все лишаться премии. Студентка делает глубокий вдох, надевая ненавистный фартук, и выходит к ней, держа в руках белый блокнот.       — Что будете заказывать? — спрашивает Аддамс притворно-милым голосом.       — А что можете предложить? Раз персонал у вас едва ли дотягивает до единицы, может, кофе и десерты меня удивят? — она щурится, чтобы рассмотреть её имя на бейджике, но так его и не называет.       — Я могу принести вам отдельное меню, которое рассчитано для более продвинутого персонала.       — Нет, не стоит, - голубоглазая машет рукой, явно недовольная тем, что ей не предложили чего-то стоящего. Она смотрит в меню и, наконец, выдаёт. - Мне просто тыквенный кофе и клубничный кекс.       Да чтоб ты подавилась этим кексом!       — Хорошо. Пару минут и ваш заказ будет готов.       Уэнсдей не знает, кого проклинать сильнее: себя, что вообще зашла сюда снова, Энид, которая неожиданно пропала или нахалку-блондинку, которая ожидает за дальним столиком? Девушка лишь готовит кофе, краем глаза наблюдая, как блондинка что-то читает в телефоне с таким серьёзным видом, что ей хочется смеяться.       Она выходит обратно в зал, ставит бокал и десерт на стол. Ей надо извиниться, точнее, она потом заставит Энид извиниться перед ней, но премия дороже, а гордость становиться так, пустяком.       — Я приношу свои извинения за персонал, - начинает Уэнсдей. Блондинка поднимает голову и бросает на неё равнодушный взгляд. - Мой заменщик и подруга, которые тоже тут работают, но только уже после обеда, куда-то ушли и, видимо, забыли закрыть кафе.       — Я, конечно, могу предположить, куда они ушли, но не хочу портить себе аппетит, дорогуша, — она усмехается. - Ладно, я зайду завтра. Мне надо будет обговорить с вашим начальством, почему они берут на работу несовершеннолетних озабоченных подростков.       — Пожалуйста, не делайте этого. Я очень Вас прошу, - Уэнсдей знает, что не сможет прожить на одну плату от университета. Единственным решением является умолять. - Это единственное место, где нас взяли на работу и, пожалуйста, поймите нас. Вы же тоже, наверное, работали в таком возрасте.       Блондинка смотрит на неё, а потом встаёт и берёт сумочку со стола, направляясь к выходу. "Ну всё, прощай, работа, да здравствуй, бедность", - думает студентка, но женщина оборачивается, чтобы опрокинуть последние слова надежды.       — Завтра утром я приду сюда и молись, чтобы твой рабочий день прошёл идеально.       Уэнсдей выдыхает: теперь в её планах стереть видеозапись с камеры наблюдения, закрыть кафе и придушить Синклер, к чёртовой матери.        А погодите-ка: что эта женщина имела ввиду?