Потерянный рай

      Уэнсдей кипела от негодования, когда закрывала кофейню, закидывая ключи себе в рюкзак. Девушка выглядела расстроенной и озлобленной, желая придушить свою соседку по комнате. Она пошла прочь от кафе, пиная ногой лежащий на асфальте камушек, чтобы немного отвлечься.       Пинок раз — это несправедливость!       Пинок два — жизнь слишком жестока!       Пинок три. Камушек улетает в сторону — хорошо, тогда я борюсь.       Аддамс гордо шла вперёд. Теперь в ней проснулось желание показать этой блондинке, что она крепкий орешек и её трудно расколоть. Пробегая лестничный пролёт, она думала о том, каково ломать шею человеку за его легкомысленное отношение к работе. Уэнсдей улыбнулась. Не садист, но на время готова им стать. Девушка достала ключ от квартиры, подозревая, что блондинки, возможно, нет дома. Может, гуляет где, да и пускай воздухом перед смертью подышит, но, когда ключ вошёл в замочную скважину, ей не удалось его провернуть, тогда Уэнсдей дёрнула за ручку и дверь открылась.       Чем быстрее — тем лучше.       Черноволосая тихо зашла внутрь, сняла каблучки и лёгкое пальто, повесив его на вешалку, и готовилась к тому, как совершит своё первое убийство, а в будущем напишет про это целый сборник: "Как убить человека без следов".       Аддамс быстро зашла в комнату, когда её соседка лежала на кровати в своих больших белых наушниках, быстро мотая ногами в такт музыке.       Уэнсдей долго не медлила, когда в её голове возник план возмездия, вытащила из рюкзака все тяжёлые предметы и замахнулась в спину подружки-неряшки, заставив ту вскрикнуть от неожиданности. Блондинка мигом перевернулась обратно, уставившись круглыми глазами на соседку, и покрутила пальцем у виска, прежде чем снять наушники.       — Тебе жить что ль надоело, больная дура? — взбодрились Энид, вставая с кровати. Она хоть и была слегка выше, но кулак Уэнсдей целился прямо в живот.       — Это тебе жить надоело. Какого хрена кофейня была открыта? — Уэнсдей приподнялась на носочки, хватая ту за шею, не сильно, но крепко.       Возможно, кто-нибудь другой давно бы сломал Уэнсдей руку за то, что она слишком часто их распускает, но точно не Энид. Официантка уже давно привыкла к тому, что её соседка с причудами. Даже хуже, чем у Мэрилин.       — Она не может быть открыта! — отрицала девушка, начиная злиться. — Я сама лично её закрывала! — Энид шагнула назад, потирая шею. — Больная, — напоследок сказала она.       — Где ключ? — спросила черноволосая, опустив руку и сжав её в кулак. Самое главное, чтобы он не полетел в стену. — Синклер, где чёртов ключ?       — Я отдала его Маркусу! — выпалила блондинка и чувствовала, как начинает плакать. Её обвинили в том, что она не делала! Беспредел! — Он у Маркуса, бранная садистка!       — Ты отдала его Маркусу?! — девушка вспылила ещё сильнее. — Эн, у нас же договоренность, что ключи новеньким мы не отдаём!       Блондинка помотала головой: она напрочь забыла про это правило. Синклер прикусила нижнюю губу и стыдливо опустила голову, когда тут же её подняла и подбежала к подруге, хватая её за плечи и начиная трясти.       — Ты сказала, что кофейня была открыта? — громко воскликнула она, когда черноволосая зажмурила глаза.       — Да, — ответила Уэнсдей, делая шаг назад, чтобы сесть на кровать и выдохнуть. День был слишком напряжённым и, кажется, не собирался заканчиваться.       — Погоди… А ты проверяла кассу?       — Только свою утреннюю. А что? — медленно до Уэнсдей стало доходить, что имела ввиду Синклер. — Ты не хочешь сказать, что…       — Твою мать… Твою ж мать… — протянула блондинка, схватившись за голову. — Всё через одно место, твою мать, а! Спокойно пожить и поработать не дают уже. Сука.       — Сразу напишем заявление об увольнении? — она усмехнулась. — Вот скажи, Энид, как так можно было облажаться? Ещё эта женщина…       Блондинка обратила на неё внимание. Левая персона в диалоге лишь сильнее придавала ужасности и оплошности этой ситуации.       — Какая женщина? — сразу спросила Синклер, сев рядом с ней на кровать.       Уэнсдей рассказала ситуацию из-за которой она злилась сильнее, чем когда завалила важный экзамен. Блондинка слушала внимательно, сопоставляя все факты в своей головушке, а потом выпалила предположение:       — Слушай, а вдруг она и является тем самым вором, и Маркус тут совершенно не при чём? — Энид облокотилась на стенку, доставая из рюкзака пачку сигарет.       — Слушай, когда я уходила, удалила запись видеонаблюдения за последний час или даже два, — она посмотрела на соседку. Та лишь осуждающе подняла бровь. — Имею в виду, что вот эта блондинка сидела на одном и том же месте.       — Ты торчала там два часа?       — Для чего придумали ускоренную съёмку? — Уэнсдей раздраженно взмахнула руками.       — Ладно, ладно, — сдалась девушка, делая затяжку. — Но какой человек будет сидеть целый час в пустом кафе и ожидать кого-то? Это же… нелогично. Сама посуди — какой человек, вот реально, просто просидит час своей жизни в пустом кафе?       Уэнсдей вздохнула, потерев рукой уставшие глаза.       — Возможно, ты и права, но нам сначала надо опровергнуть теорию, что Маркус как-то связан с этим. Чем меньше свидетелей, тем легче становится искать виновного, понимаешь?       Блондинка кивнула, скинув пепел в прозрачную пепельницу, но потом на её грустном лице нарисовалась улыбка.       — Цитат от Мэрилин набралась? — она усмехнулась. — Думаю, она оценит, что ты с ней в таком плотном контакте. У вас там точно… — блондинка посмотрела на неё боковым зрением. — Просто общение, а?        Возможно, они нуждались в этой разрядке. Были рады, что даже в этой ситуации было время, чтобы пошутить. Хоть и так, но намного лучше, чем просто сидеть и париться о том, что наткнулись на мошенника.       — Давай напомню, что не я отдала ключи этому довольно подозрительному парню, ясно? — Аддамс слегка ударила её кулаком по плечу, а потом улыбнулась.       — Если он такой подозрительный, то какого чёрта его вообще на работу взяли? Я думала, наш директор ещё в уме. На вид же, ну, не старый. Лет сорок, может.       — Эксплуатация детского труда. Им выгодно нанимать подростков, которые сделают всё, чтобы получить лишние баксы в свой карман. Знаешь, чтоб от родителей не получать выговор каждый раз, вот! Я чисто из-за этого сама на работу и устроилась. Стипендии не хватает, чтобы оплачивать квартиру и ублажать свои хотелки.       — А разве твои родители не богаты? — Энид наклонила голову вбок, посмотрев на постер своей любимой группы. — Ну, знаешь, я всегда хотела пожить богатой жизнью хотя бы один день. Это же так классно! Ты можешь купить себе всё, что пожелаешь.       — У медали две стороны, — Уэнсдей положила ладонь на плечо соседки и слегка сжала его. — Дам совет: никогда и никому не завидуй, Эн. Ничем хорошим это не закончится, и, кстати, мы отошли от главной темы. Нужно что-то предпринять хотя бы для приличия, чтобы завтра нам не прилетело.       Соседка пожала плечами.       На самом деле, и Энид, и Уэнсдей жутко устали. Черноволосая вымоталась из-за учёбы и той блондинки, а Синклер провела весь день на работе, и её можно было понять. Они переглянулись. В глазах у каждой было написано, что надо что-то делать, но силы давно иссякли. Даже если бы они сейчас пошли в кафе, то с большой вероятностью уснули бы по дороге.       Аддамс встала с кровати и полезла в шкаф, чтобы достать толстовку. Синклер тоже встала с кровати, выкидывая сигарету в железную небольшую пепельницу собственного изготовления, и стала наблюдать, как черноволосая из студенческой одежды переодевается в простую, повседневную. Чёрная толстовка, широкие джинсы и нож-бабочка, положенный в тайный кармашек на кофте. Вот какого жить в опасном районе.       Цена велика.       Когда Уэнсдей надела тонкие перчатки, то Энид не на шутку запаниковала. Девушка укусила себя за нижнюю губу, чтобы не сказать лишнего.       — И куда ты в таком виде собралась? — в итоге спросила блондинка, облокачиваясь плечом о шкаф.       — Кафе до конца грабить. Такой ответ сойдёт? — черноволосая завязала волосы в низкий хвост и убрала под капюшон.       — Уэн, я серьезно, что ты собираешься делать? Я не выпущу тебя из квартиры, пока ты не скажешь, куда собралась.       — Проверить наличие денег в сейфе и кассе.       — Тогда зачем весь этот маскарад? Не лучше ли просто пойти проверить, а?       — Ты же понимаешь, что в случае, если денег там не окажется, а запись видеонаблюдения я стёрла — обвинят нас с тобой и ещё посадят в колонию детского режима? Эн, иногда думай головой, пожалуйста.       Девушка опустила голову. На самом деле, Уэнсдей была права и, если бы не её оплошность и та женщина… Женщина.       — Мы ещё можем дать показания против той блондинки! — воскликнула Энид, начиная быстро собираться. — Она же тоже была там!       — Нет, не можем, — почти зарычала Аддамс. — Свидетелей нет да и записи тоже, сколько уже можно повторять и... погоди, куда ты собираешься?       — С тобой. Я не пущу тебя одну. Хрен знает, что сейчас творится на улице. Время позднее, — объяснила блондинка, натягивая свитер.       — Ладно, — Уэнсдей знала, что её бесполезно уговаривать. — Тогда возьми с собой что-нибудь… Тяжёлое.       — Я возьму с собой скейт, — сказала девушка, отодвигая груду вещей, чтобы достать подарок, который ей подарили на пятнадцатилетие.       — Скейт? Серьёзно? — фыркнула черноволосая.       — Он тяжёлый. Подходит по всем параметрам. В чём проблема? — Энид заплела косу и убрала в капюшон, следуя примеру Уэнсдей.       Аддамс закатила глаза. Синклер наступила ей на ногу.        Идиллия.       Девушки покинули квартиру, на всякий случай оставив сообщение хозяйке, что сегодня, возможно, их не будет там. Ну, знаете, это на всякий, чтобы их не обвинили во втором ограблении. И вообще, ценного у них там ничего нет, а, значит, и бояться тоже не надо.       На улице пошёл дождь. Вовремя. Так будет легче приглушить звуки на камере, чтобы потом с этим не было проблем. Они же не собирались ломиться через главный вход. Для чего же придумали запасной, где тем более нет камер, ведь директор был жадным скотом? Верно: его придумали для того, чтобы в ходе таких случаев не получить наручники на запястья.        Блондинка ехала на скейте, когда Уэнсдей пришлось бежать за ней и обливать всеми возможными матами мира эту несносную девчонку. Они, конечно, не привлекали внимание, ведь шли по обходным путям, где бродят лишь крысы да кошки, но черноволосая не отменяла того факта, что по случайности может убить Синклер.       Ведь случайность не считается полноценным убийством, верно?       Когда кофейня оказалась в их поле зрения, невзирая на густой туман, Энид спрыгнула со скейта, взяв его в руки. Уэнсдей удалось догнать её и дать несильный подзатыльник, чтобы та больше не уезжала так далеко. Девушка закатила глаза. Вот же…       Они подобрались к задней двери и вставили ключ, негромко открывая дверь. Звуки дождя покрывали абсолютно всё, поэтому они не волновались, что в конце концов дверца издала сильный щелчок и открылась. Накинув капюшоны, они зашли внутрь.       Полная темнота, туман и тучи лишь усугубляли это, но девушки за время работы смогли выучить каждый сантиметр этого небольшого здания. Они сразу прошли в главный кабинет, чтобы проверить сейф.       — Ты помнишь пароль? — спросила Уэнсдей, встав на колени перед железным ящиком.       — Если я не ошибаюсь, то… Четыре, семь и девять, если не ошибаюсь, но есть и второй вариант.       — Не переживай. Первый пароль тоже подошёл, — усмехнулась черноволосая.       Она заглянула внутрь: пачка денег лежала на месте, и поэтому благополучно закрыла его обратно.       — Мне интересно: наш директор реально такой жадный, что не мог поставить здесь камеру? — возмутилась Синклер, когда они направлялись к кассе.       — Сейчас его жадность оказалась нам на руку, не возникай, — отмахнулась черноволосая.       — Ладно, ладно, мисс зануда, — блондинка подошла к ней и положила ладонь на плечо. — Ну что там?       — Денег в кассе нет, — ответила Уэнсдей. — Точнее, моя выручка лежит, а вот то, что она сам заработал — украл. Чёрт, его даже преступником нельзя назвать! — вскрикнула Уэнсдей. Синклер зажала ей рот рукой.       — Тихо ты, не кричи. Самое главное, что деньги в сейфе лежат и остальное тоже на месте, — успокоила её блондинка.       — Странно, конечно, это всё, и я только осознала, что кафе закрылось на три часа раньше обычного, — она повернулась к соседке. — Это была ваша инициатива или звонил директор?       — Если бы мы могли закрывать кафе тогда, когда захотим, то работать было бы намного легче.       — Значит, директор?       — Ага. Он сказал, что завтра хочет приехать и посмотреть, как мы работаем. Причину резкого закрывания он не объяснил, но нам и не было интересно.       — Видимо, Маркус воспользовался этим. Так торопился, бедный, что забыл выключить свет и закрыть кафе, — Аддамс издала тихий смешок.       — Что делать будем тогда?       — Предлагаю сделать так: мы возьмём наши деньги и положим их в кассу, типо, ничего не было, а завтра уже зажмём его где-нибудь и выбьем признание. Не думаю, что лучшим решением сейчас будет поднимать шумиху. Будет ещё хуже, а он, возможно, и сбежать решит, если поймёт, что все уж знают.       — А если он завтра и так не придёт?       — Придёт, не переживай. Если вора один раз не поймали - он сделает это ещё раз и ещё, пока не насытиться.       — Или его не поймают, — закончила Синклер.       — Да, — подтвердила Уэнсдей. — Ладно, пошли домой. Не хочу тут долго задерживаться.       Энид кивнула. Она сама не хотела тут задержаться. Слишком уж было рискованно, да и дождь слишком разыгрался, переходя в сильный ливень.       Они покинули кафе, закутавшись в кофты, и побрели домой, перекидываясь шутками про это. Через пару лет для них это покажется очень весёлой ситуацией. Студенческая жизнь: одна из них учиться на преподавателя философии, другая ещё не рискнула подать документы, зато наслаждается жизнью по полной. Так, как положено делать это человеку.       Когда они пришли домой, уставшие и до жути голодные, Синклер решила приготовить слишком поздний ужин. Ну, приготовить это преувеличенно: достала лапшу быстрого приготовления и залила кипятком. Она уступила душ Аддамс, ведь нарочно облила её водой из лужи, когда проезжала мимо на скейте. В отместку ей прилетел камень в ногу. Не острый, но довольно тяжёлый. Блондинка даже не удивится, если останется синяк.        Когда Уэнсдей вышла из душа, зевая на всю кухню, Синклер ушла в душ, оставляя её наедине, укутанную в махровый халат. Девушка села на стул, пододвигая к себе тарелку и горячий чай. Желудок недовольно заворчал.        Так странно и интересно, что за один день твоя жизнь может поменяться.       Черноволосая хотела позвонить матери, чтобы рассказать эту забавную, ну, или почти забавную историю, но вспомнила, что всё внимание её родителей уходило младшему брату и что последний раз, когда мать отправляла ей письма, был пару недель назад. Возможно, они подумали, что их маленькая девочка повзрослела и не хочет, чтобы они навязывались ей, но иногда Уэнсдей хотела материнского тепла, как в детстве, но никогда не просила об этом прямо.       Девушка начала есть, но аппетит в мгновение пропал. Она решила прислушаться к совету Мэрилин, которая говорила, что надо есть даже тогда, когда настроение просит об обратном. Черноволосая сделала глоток чая, чтобы немного разогнать аппетит. Потом взяла вилку, намотала лапшу и уложила себе в рот. Синклер даже из этого могла сделать целый шедевр.       Когда блондинка вышла из душа, то Уэнсдей не могла удержаться сделать ей комплимент.       — Ого, обычно ты говоришь, что моя еда на вкус как резина, — удивилась Энид и села напротив неё.       — Ну, знаешь, сегодняшняя ситуация заставила меня пересмотреть моё отношение к тебе. Мы бы могли стать неплохими подругами, даже напарниками.       — М-м-м, я подумаю, — девушка сделала глоток чая. — Насчёт напарников разумеется, а так, подругами... Я согласна.       Уэнсдей улыбнулась. На мгновение она совершенно забыла о той блондинке, о Маркусе, который украл деньги, и о том, что делать с ним в дальнейшем. Просто позволила ситуации течь своим чередом и наслаждаться моментом с Энид, которая в очередной раз выбросила шутку на ветер, заставив её смеяться.       Когда часы пробили три часа ночи, они разошлись по комнатам, уставшие, но, по крайней мере, счастливые. Уэнсдей переоделась в ночнушку, легла на холодную постель и перед тем, как заснуть, на мгновение задумалась:        Её всё-таки казнят или помилуют?