От чего ты бежишь?
Что ты пытаешься скрыть?
Кто ты?
Кто ты?
Лариса проснулась в холодном поту, пытаясь отдышаться. На часах было четыре утра, но за окном было ещё совсем темно. Только снег прилип к окнам в неизвестном, древнем узоре. Несколько минут блондинка не могла понять, что картина, ранее собранная в голове, не складывается и чего-то не хватает. Какой-то пазл совершенно пропал, растворился в ночи. Уимс кинула взгляд на кровать, другая сторона которой была пуста, а одеяло скинуто на пол. Место было холодным, словно девушка ушла несколько часов назад. Женщина сразу почувствовала, как во рту всё стало сухим, а сердце перестало выполнять свою функцию, остановившись. Мысли так и крутились в голове, комната становилась меньше, а взгляд был устремлён на пустое место. Она ушла? Оставила её?Ты — зло.
Она страдает их-за тебя.
Покинь её.
Через несколько секунд из ванны послышался слив воды и девушка вышла, потягиваясь и поправляя где-то найденную длинную рубашку до колена. Она ушла на кухню, не взглянув на блондинку, словно не замечала её, словно её никогда не было в этой комнате. Блондинка ощутила себя невидимкой, тем самым глюком из фильма, который на долю секунды пропадает из кадра. Скрип пола где-то в другой части снятого номера, а потом тот затих и послышались вздохи. Уимс последовала за ней, чтобы понять в чём дело; сцена, которая развернулась перед ней, была порнографического характера, как из извращенных японских журналов. Парень, высокого роста, имеющий хорошее телосложение, впивался в её тело, жадно и мокро, а девушка лишь наслаждалась, кусая его за плечо. Лариса застыла в дверях, совершенно не понимая, что сейчас ей делать: уйти или вмешаться? Женщина приложила пальцы к переносице, сжав, а потом снова вернула взгляд, когда сцена развернулась в ещё более порнографическом характере: она желала его, губами прикасаясь к вставшему члену. Уимс почувствовала, как ей стало дурно и ушла, снова вернувшись в кровать. Несколько часов она слышала крики и стоны и рыдала. Её глаза опухли, губы налились кровью. Она снова почувствовала себя ребёнком.Ты думаешь, что достойна любви?
Нет, ты достойна смерти.
Уимс проснулась, крепко вцепившись пальцами в белоснежное одеяло, и, тут же поднявшись, выдохнула, осознав, что девчонка спала рядом, крепко обняв подушку и пуская слюни. Её черные волосы разлеглись вокруг, закрывая ей лицо, и блондинка ласково убрала её пряди назад. Женщина потёрла виски, которые пульсировали, но осознание того, что это было лишь кошмаром, заставило блондинку просто лечь обратно и улыбнутся. Лариса ощущала её присутствие здесь и сейчас, и это было главным. Она удобнее расположилась на кровати, слегка приобняв девушку за талию и вдыхая едва уловимый запах тмина.***
— Нет! Нет! НЕТ! Медсестра проснулась оттого, что Мэрилин достаточно сильно била её по спине, а потом и вовсе вцепилась зубами в плечо, прокусывая кожу до крови, оставляя глубокий отпечаток зубов. Женщина решила, что худшим решением для неё будет сейчас взять и повернуться. Немного подумав о выгодном положении для них обоих, она медленно передвинулась на край кровати и сползла на пол, невзирая на боль в плече. Когда Джой тихо поднялась на ноги, прижимая ладонь к укусу, чтобы немного смягчить болевую пульсацию, она посмотрела на психолога, которая металась по кровати, словно её положили на раскалённые камни, и пыталась стянуть с себя одеяло вместе с одеждой и нижнем бельём. Ногти Торнхилл были содраны до мяса, а нижняя часть тела была в крови и пятно на постели становилось лишь больше с каждой секундой. Когда Льяр подошла к ней ближе, чтобы рассмотреть в чём причина, то осознала, что боль, которую испытывала Мэрилин, — это начавшаяся менструация в сопровождении с ночным кошмаром. Она думала, что её насилуют. Джой пришлось действовать предельно аккуратно, чтобы не напугать Мэрилин ещё больше. Тихий голос, переполненный заботой и мягкостью, доносился до ушей психолога, когда она открыла глаза и испуганно начала оглядывать комнату, пока не наткнулась глазами на Льяр, которая старалась держать дистанцию и осторожно просила её проснуться. Торнхилл сморщилась от боли, когда низ живота ужасно потянуло и она поднялась, чтобы хоть как-то снизить спазмы. Её глаза обнаружили кровавое пятно на постельном белье — она потянула руку вниз и попыталась прикрыться, чтобы Джой не увидела этого, но медсестра просто взяла её на руки и понесла в ванную. Мэрилин лишь прижалась к ней, пытаясь успокоиться и вернуться в реальность. Это лишь сон, это не реальность, но сейчас она находится в жизни, которую так желала забыть. Торнхилл вцепилась в неё так крепко, что обломала ноготь. Медсестра лишь качнула головой, ставя её на махровый коврик, чтобы не позволить женщине замёрзнуть. Кровь стекала по ногам, и Мэрилин почувствовала ужасную боль, так что согнулась, схватившись за низ живота. Джой тут же отвлеклась от наполнения ванны, и подхватила женщину, не позволяя той упасть на пол. Слезы стекали вниз, женщина чувствовала себя отвратительно, тошнота накатила на неё — она рванула к туалету и, обхватив ободок руками, вырвала то, что съела вчерашним вечером. Льяр подошла к ней и, опустившись на колени, положила ладонь на живот женщины, надавив достаточно сильно, — девушка вырвала во второй раз, уже не так долго мучаясь от рвотных позывов. Мэрилин выдохнула и, осознав, что запачкала спальную одежду кровью до конца, умоляюще посмотрела на Джой, которая лишь кивнула, помогая ей подняться. Медсестра помогла ей снять одежду и на мгновение, задержала взгляд на глубоких шрамах Торнхилл. Она не хотела, чтобы психолог чувствовала себя неуютно, поэтому скорее помогла ей забраться в ванную и опуститься в тёплую воду. — Прости, я забыла посмотреть в календаре, когда они должны были прийти, Джой… — прошептала Мэрилин, слегка поморщив нос от тянущей боли внизу. — Я, наверное, всё там кровью испачкала? — женщина подняла на неё взгляд, ожидая осуждения или того, к чему она привыкла, но вместо этого увидела заботливый и любящий взгляд. — Ты не злишься? — она была открыто удивлена. — Злиться на тебя за то, что у тебя пришла менструация? — Джой встала и, подойдя к шкафчику, достала оттуда анальгетики, набирая в стакан воду из-под крана. — Детка, всё в порядке, самое главное для меня сейчас, чтобы ты чувствовала себя хорошо, а остальное можно исправить, просто постирав в машинке, — она протянула ей таблетку и стакан — психолог тут же выпила. — Вот так, расслабься, сейчас анальгетик подействует и всё наладится. — Но ведь… — Торнхилл поникла, когда заметила отчётливый укус на плече Льяр, и ужаснулась, широко открыв глаза. — Мне жаль, мне так жаль, Джой, я совершенно не хотела… Я просто думала, что… — Мэрилин, посмотри на меня, — Льяр приблизила руки, мягко положив ладони на скулы психолога, вытирая её слезы. — Плачь, если чувствуешь, что нуждаешься в этом, но никогда не забывай, что на данный момент я рядом с тобой и никуда не уйду, хорошо? Я обещаю, что больше никто не причинит тебе боль, никто не посмеет тронуть тебя или даже косо взглянуть в твою сторону, если у него дурные мысли насчёт тебя. Ты заслуживаешь быть счастливой, моя июльская бабочка. Мэрилин разрыдалась лишь сильнее, потянулась вперёд, к ней, но вместо того, чтобы позволить Торнхилл покинуть тёплую ванну и снова ощутить боль, Джой залезла в воду прямо в одежде, крепко обняла её, давая возможность проплакаться и забыть о ночном кошмаре и боли. Торнхилл вцепилась в девушку, крепко сжав воротник её ночной рубашки, и не отпускала, боясь, что Джой покинет её и уйдёт. Но Льяр этого не сделала: она ждала, терпеливо ждала, поглаживая рыжие волосы и периодически укачивала женщину в руках, позволив ей немного успокоится. Когда любишь человека, ты сделаешь для него всё, чтобы он был счастлив, верно? Правда, бабочка, правда. Они сидели так, обнявшись, шепчась тихими словами, которые были предназначены для них одних, и всё стало так хорошо, что они обе забыли, что пережили. Две когда-то порвавшиеся нити соединились вновь, создавая что-то большее, что-то светлое. Люди обычно называют это любовью, но это куда больше, чем простое слово «любовь».***
Уэнсдей проснулась первой и потянулась на кровати, совершенно забыв, что спит не одна. Лариса вздрогнула, когда девичий кулак прилетел ей прямо в нос с неконтролируемой силой. — Боже! — студентка тут же села, обхватывая лицо королевы руками, чтобы убедится, что случайно не разбила ей нос. — Вам больно? Я сейчас сбегаю за льдом! — Уимс пыталась что-то ей сказать, но девушка даже слушать не стала, когда убежала на кухню и возвратилась с небольшим кусочком льда, приложив к переносице блондинки. — Мне жаль, я совершенно забыла, что сплю не одна! — У тебя достаточно сильный удар, моя прекрасная георгина. Не подскажешь, где научилась такому? — женщина улыбнулась, когда увидела, что студентка лишь склонила голову, с выражением лица, обозначающее: «вы сейчас серьёзно?». — Ладно, не переживай, мне совершенно не больно. Лёд был лишним. — Ничего не лишним! — возразила Аддамс, нахмурив брови. — Мисс Джой меня научила, что это необходимое оказание первой помощи, если кто-то поранил носовую перегородку или сильно ударился, так что лежите смирно, а то я сейчас вас к кровати привяжу! — Это угроза или обещание? — Уимс кокетливо подняла бровь, закусив губу, заставив девушку покраснеть и прикрыть её лицо подушкой. — Ладно, я поняла. Только не души меня, георгина, а то мне ещё рановато на тот свет, — девушка тут же отодвинула подушку в сторону, кинув на лежащую женщину прищуренный взгляд. — Почему ты так смотришь на меня? — Думаю о том, в какой позе вас связать. — О, так это было обещанием? — Осознавая, какие именно техники шибари я знаю, тут скорее угроза. — Интригующе, георгина, — женщина положила руки ей на бедра и притянула к себе, сажая сверху. — Так что надумала? — она смотрела на студентку, которая неожиданно покраснела. — Что такое? Тебе неприятно? — Не хочу углублять ситуацию, но что-то упирается мне в пах, — ответила Уэнсдей тихо, перемещая своё тело немного выше, практически оседлав живот женщины. — Очень сильно. — Но ведь… — Уимс тут же опустила руку в карман, когда нащупала там телефон. — А вот и виновник этой неловкой ситуации. Всё в порядке? — Просто знаете, я уж подумала о том, что… — Аддамс замолкла на полпути, покраснев ещё гуще и краше. — Извините, но думаю, вы поняли о чём я говорю, Лариса. — Да, я поняла. Поверь, будь я на твоём месте, я бы подумала про то же самое, — блондинка рассмеялась, разрядив ситуацию. — Забыла вытащить телефон из кармана. — Ничего, бывает, — ответила студентка, но потом между ними повисло молчание. Девушка посмотрела на губы женщины, наклонилась и поцеловала её нежно и медленно. — В прошлый раз мне не хватило этого поцелуя. Вы… ты не против, если мы его продолжим? — Пожалуйста… — выдохнула Уимс, запустив ладонь в тёмные волосы девушки и притянув её ближе к себе. Они целовались медленно, желанно, ведь теперь им никто не мог помешать. Они находились в комнате одни, и это помещение наполнилось лёгкими стонами двух женщин, которые, сами того не замечая, пытались стянуть ненавистную одежду с мокрых от пота тел. Уэнсдей расстегнула лифчик, положив его на рядом стоящую тумбочку и снова прижалась к женщине, целуя её в шею. Уимс задохнулась, когда сжала девичью грудь в своих ладонях, однако телефон неожиданно зазвонил. Они отстранились, покраснели, и девушка тут же слезла с женщины, укутываясь в простыни. Уимс взглянула на экран телефона, когда поняла, что это звонила Джой. Блондинка сразу напряглась, ведь подруга не звонила в такую рань, а значит, что-то произошло. Женщина села на кровать, когда взяла трубку. Их разговор продлился меньше минуты, когда Лариса разочарованно выдохнула и посмотрела на Уэнсдей. — Прости, георгина, Джой попросила встретится и… у нас есть где-то два часа, если ты хочешь закончить то, что мы начали… — Всё в порядке, — девушка встала, окутавшись простынёй, когда направилась в ванную. — Я просто хочу в душ. — Я тогда пойду приготовлю нам завтрак, — Уимс улыбнулась, вставая с кровати и направляясь на кухню. — Что ты любишь? — То, что и вы, — застенчиво ответила черноволосая, открывая дверь в ванную и прячась за ней. — Но больше люблю омлет. Блондинка кивнула головой, улыбаясь и потягиваясь, чтобы уменьшить боль в спине от неудобной позы. Неужели во всех отелях такая неудобная кровать для слишком высоких людей? Женщина недовольно покачала головой, но была довольна тем, что дала себе и Джой осуществить давние планы — быть счастливыми. Женщина готовила на кухне, слушая ранних птиц за окном и пытаясь определить, какая сейчас погода. Холодно или жарко? Но снег, который прилипал к окнам, давал понять, что о жаре ей думать слишком рано. Лариса не особо любила зиму, хоть и была похожа на снежную королеву из детских сказок. Зима ей всегда казалась чем-то неизученным и даже в какой-то степени непонятной фобией. Каждую зиму ей приходилось закупаться лекарствами и уходовыми средствами, когда врачи сказали ей, что у неё есть аллергия на холод: кожа может надуваться и лопаться под воздействием погодных условий. Уимс пришлось лишь смириться с этим и проглотить этот ненавистный комок, который навечно засел у неё в груди. Спустя тридцать минут девушка пришла на кухню, натянув халат ей по размеру, который изначально предлагает отель, и села за стол, делая глоток свежесваренного кофе, который Лариса приготовила как мастер. Девушка сонно улыбнулась, и блондинка поцеловала её в лоб, когда поставила тарелки на стол и предложила ей немного перекусить перед тем, как они покинут отель и поедут обратно в библиотеку. — Что-то случилось? — поинтересовалась Уэнсдей, отломив кусочек омлета и медленно пережевывая. — Если это касается Мэрилин, то мне нужно знать, Лариса. — С Мэрилин всё в полном порядке, — успокоила её женщина, делая глоток кофе и закуривая сигарету за столом. — Просто Джой попросила о встрече. — Кофе и сигареты — плохое сочетание, так что не советую так делать, — Аддамс рассмеялась, когда Лариса тут же потушила сигарету об пепельницу и поправила волосы, убрав их назад. — Так эта встреча касается лично тебя и Джой? — она дождалась, когда Уимс кивнула. — Тогда я останусь с Мэрилин в библиотеке, если вам надо будет уехать. — Конечно, — Лариса пожала плечами и запихнула в рот кусок омлета. — Бес проплем. — «Бес проплем», — повторила Уэнсдей, передразнивая её, когда женщина подняла голову и кинула на неё суровый взгляд. — Злюка. — Не люблю, когда меня передразнивают. — Но я видела, как Джой дразнила тебя… — Джой — это особый случай, георгина. А теперь ешь и одевайся. — Злюка, — еще раз произнесла девушка, заставив уши Уимс покраснеть от возмущения. Спустя час они сидели в машине и слушали привычный джаз. Уимс постукивала пальцем по рулю в такт музыке, а Уэнсдей сидела и делала домашнее задание. Завтра она обещала выйти на учебу, и Лариса верила ей. Они подъехали к библиотеке, когда Джой уже поджидала их, куря сигарету. Медсестра держала пакет в руках, внутри которого лежал ещё один пакет, похожий на ланч из Макдональдса или другой сети быстрого питания. Уимс заглушила двигатель, и они пошли к женщине, которая тут же потушила сигарету, как только девушка подошла ближе. Уимс же стыдливо опустила взгляд, ведь снова забыла, что у Уэнсдей аллергия на сигареты. Джой без слов всучила в руки студентки пакет и, слегка хлопнув её по пояснице, затолкала внутрь библиотеки. Уэнсдей лишь послушалась, ведь видеть такую серьезную Льяр ей не приходилось. На пакете была записка, что еда на двоих и что Мэрилин захотела бургер. Также внизу лежала пачка прокладок и обезболивающие. Аддамс тут же всё поняла и ушла, не задавая лишних вопросов. Джой заботилась о Мэрилин, и для Уэнсдей это было главнее, чем тратить время на то, чтобы узнавать, почему Джой Льяр такая серьёзная. А у Уимс же было наоборот: почему Джой такая серьёзная? Женщина посмотрела на неё, подняв бровь, когда Льяр выдохнула и показала ей фотографию Линды Грейс, найденную в её личном деле. — Вау, фотография этой сучки, — блондинка изобразила фальшивый восторг, будто увидела её в первый раз. — И зачем ты мне это показываешь? — но медсестра по-прежнему молчала. — Джой, я не понимаю твоих намеков. Продолжим так молчать, и я уйду к ним в библиотеку. — Мне нужно, чтобы её досрочно отпустили, Лара, — объяснила Джой, убирая фотографию обратно в карман и доставая следующую сигарету. — Сможешь устроить? — Могу, но для начала ты мне объяснишь по-человечески, что происходит. Джой нахмурилась, но рассказала всё, что придумала у себя в голове. Уимс лишь назвала её конченой и поехавшей, но спорить и отговаривать было бесполезно. Она лишь кивнула в сторону машины, и Льяр крепко обняла её, поблагодарив. Блондинка улыбнулась. Они ехали по дороге, когда Джой доставала специальные капсулы для собак. Лариса ещё не была уверена в том, что собиралась сделать её подруга, но их задачу облегчило то, что Линда вышла из тюрьмы несколько дней назад: кто-то нанял ей хорошего адвоката. Сказать, что Льяр была радостной и находилась в предвкушении, — это ничего не сказать. Уимс никогда не видела подругу такой серьёзной, но одновременно желающей мести и страданий другому человеку. Они остановились около приюта для собак, где их заранее обучали командам. По статистике, так они быстрее находили свой дом. Лариса выдохнула и повернулась к подруге, когда та отрицательно покачала головой, что означало: не смей меня отговаривать, и вышла из машины. Спустя где-то час всё заднее сидение автомобиля блондинки было заполнено пятью собаками, которые слушались Джой и молча ехали до места назначения. Когда же Уимс поинтересовалась, что подруга собирается делать с ними дальше, то медсестра ответила лишь, что у неё всё под контролем. Лариса чувствовала потребность узнать больше, но Льяр отказывалась разъяснять. В какой-то степени блондинку это злило и нервировало, но она знала Джой и верила, что у подруги всё и правда под контролем. Они подъехали к небольшому дому. — Теперь тебе на несколько часов нужно пропасть, — Джой говорила это сквозь зубы, ведь не хотела терять доверительные отношения с подругой. — Пожалуйста, Лариса, я тебе всё объясню потом, хорошо? — Клянусь, Джой, если ты… — Обещаю. Блондинка вышла из машины и заказала такси, чтобы отъехать в ближайший клуб. Льяр тут же позвонила кому-то. Спустя пару минут медсестра вышла из машины и направилась к дому, прокашливаясь на ходу и пытаясь подобрать правильную эмоцию. Женщина нажала на звоночек, когда спустя минуту дверь ей открыла женщина, на год младше и в домашней одежде. — Чем могу помочь? — по её голосу было заметно, что она спала и это разбудило её, но женщина не выглядела недовольной. Просто усталой. — Прощу прощения, но вы Линда Грейс? — Джой говорила дрожащим голосом, а в глазах стояли слезы. — Моя собака очень серьёзно заболела, и знакомые мне посоветовали вас как хорошего ветеринара. Я прошу прощения, что обращаюсь к вам в нерабочее время, но я заплачу столько, сколько вы скажете, только помогите… — Я давно не работаю ветеринаром, — сухо ответила брюнетка, когда собиралась закрыть дверь, когда Джой поставила ногу в проходе, не давая этого сделать. — Женщина, я не смогу вам помочь. У меня нет специального оборудования и прочего, да и… — Место, где я живу, может предоставить вам всё, что нужно для обследования моей собаки, только, пожалуйста, помогите. Она мой самый близкий друг, и хочу, чтобы она выздоровела… Я уже обошла несколько клиник, но они пожимают плечами и говорят, что ничем не могут помочь… Умоляю вас. Линда выдохнула, но надела обувь, взяла ключи и закрыла дом. — Возьму с вас втридорога, — тут же назначила свою цену брюнетка. Джой кивнула. Они направились к машине, и Линда успокоилась, когда увидела в салоне собак. Льяр объяснила это тем, что собаки всегда нападают на слабых, и она бы не хотела, чтобы её старому другу делали больно. Линда просто кивнула головой, желая поскорей закончить с этим. Они ехали недолго, как свернули в лес; медсестра удивилась, что спутница не задавала лишних вопросов. Возможно, она думала, что это нормально, что рыжеволосая живет дальше от города с таким количеством животных. Спустя тридцать минут они остановились около дома, который был огорожен высоким забором, а позади был лес. — Не переживайте: этот дом был куплен для того, чтобы дрессировать собак. Могу даже показать вам несколько трюков, чтобы вы убедились, — любезно предложила Джой, улыбаясь и пытаясь втереться к женщине в доверие. — У меня нет времени. Покажите, где ваша собака, — женщина говорила серьёзно, не желая тратить время на бесполезные кривляния животных. Джой проводила её в дом, на второй этаж, и привела в маленькую комнатку, больше походившую на чулан. Женщина даже не успела осознать, что никакой собаки нет и никогда не существовало, как Льяр ударила её по голове бейсбольной битой, не так, чтобы убить, но достаточно сильно, чтобы вырубить, и вколола ей в шею долгодействующее снотворное. Брюнетка упала на пол — глухой удар пробежался по дому. А ведь она даже не могла догадываться, кто именно стоит позади неё. Джой улыбнулась и, размяв руки, взяла крепкую верёвку из заранее приготовленной тумбочки. Медсестра связала её должным образом: даже если Линда проснется раньше положенного, то убежать у бедняжки не получится. Вдобавок женщина скомкала кусок старой ткани и соорудила своеобразный кляп, сунув жертве в рот и дополнительно завязав ещё сверху тем же лоскутком ткани. Наступил вечер. Брюнетка открыла глаза: голова ужасно болела, во рту что-то непонятное, мешающее сомкнуть челюсти или смочить горло слюной, а вокруг лишь сплошной лес и холод. Женщина попыталась встать, но руки и ноги были связаны, а на теле, кроме лифчика, ничего не было. Линда почувствовала ужасный страх, когда ей удалось встать на колени и взглянуть вперед, в свет горящих фар автомобиля. Её глаза расширились, когда она увидела Джой, держащую на поводках пять собак и дающую им лакомства. Медсестра улыбнулась, когда приказала собакам сидеть на месте, а сама вытащила фотографию из бумажника. Она присела на корточки и, схватила Грейс за волосы, потянула вверх, вынуждая женщину смотреть на фотографию перед её глазами. — Узнаешь её? — спокойно спросила Джой, но ударила женщину по лицу, когда не получила ответа. — Сука, я спрашиваю: ты узнаешь её?! — повторила она, когда Линда поспешно закивала головой со слезами на глазах. — Хорошо, хорошая девочка… — самодовольная улыбка появилась на устах медсестры. — Ты помнишь, что ты сделала с ней? — Льяр наклонилась, вдыхая адреналин и страх, который исходил от брюнетки. — Знаю, ты помнишь, что ты сделала с ней, дрянь… Но моя дорогая, ах! — она усмехнулась, когда провела большим пальцем по щеке женщины. — Я люблю справедливость. Знаешь, я несу равновесие в этот блядский мир… Весы со смертью и жизнью. Я — не бог и никогда им не была, но не могу смотреть и знать, как из-за тебя страдали простые и невинные люди… И знаешь, что шепчут мне птички над твоим домом? Что они скоро обратятся в стервятников. Брюнетка заплакала, пытаясь что-то пробормотать, но Джой уверенно могла сказать, что это было обычное: «мне жаль». Льяр поднялась, цокая языком, и вернулась к собакам, отстегнув их от поводка. — Мы с отцом всегда любили играть в охотника и жертву. Я была жертвой, когда пряталась в лесу от своего отца-тирана, но сегодня я осознала, что достаточно взрослая, чтобы стать охотником… — она погладила немецкую овчарку по спине. — Эти собаки накачаны афродизиаком. Думаю, ты знаешь, что это такое и как оно действует, верно? — Линда попятилась назад, когда Джой усмехнулась. — У тебя есть ровно пять секунд прежде, чем я отпущу собак… Один. Женщина с трудом встала на ноги. Два. Линда сумела развязать путы на ногах. Три. Женщина побежала в глубь леса. Четыре. Джой почувствовала, как возбуждается от игры. Пять. Льяр отпустила собак. Собаки, выдрессированные на охоту, могут поймать жертву за двадцать секунд, если знают запах. Приблизительно через столько времени Джой услышала приглушенный крик и закурила сигарету, облокотившись на капот машины с улыбкой на лице. Она знала, что перед тем, как собаки сожрут свою жертву, они начнут сношаться с ней, пока не удовлетворят свою животную потребность. И Льяр усмехнулась, когда в голове пробежало лишь одно слово — мужчины. Лишь крики затихли — она потушила третью сигарету и взяла свисток, призывая собак обратно к себе. Их морды были в крови, у некоторых в пасти застряли комки человеческой плоти или волос. Медсестра вымыла каждую водой с мылом, прежде чем сажать обратно в салон, завела машину и поехала вперёд, чтобы подобрать улики и сжечь их. Её телефон зазвонил, и она улыбнулась, когда в её поле зрения показалась женщина, держащая пакет в руках. Всё шло по плану. Джой любила, когда у неё всё было под контролем.***
Лариса стояла около барной стойки, когда получила смс от подруги, и, оплатив напитки, тут же покинула клуб, заказав такси. Джой сказала ей, что хочет встретиться с ней на их месте, и Уимс понимала, что ситуация серьёзная. Такси высадило её на трассе, и женщина прошла чуть дальше, заметив Льяр, сидящую на ступеньках, которые отходили от моста, и пьющую пиво. Благо, что сейчас была глубокая ночь и никто не задавался вопросом, что они тут делают. Блондинка подошла к ней, сев рядом. — Я убила её, — шепотом произнесла медсестра, горько усмехнувшись. — Но не своими руками. Я не убийца, Лариса, я… я просто не могла наблюдать, как Мэрилин страдает из-за ночных кошмаров и принимает меня за неё, когда мы пытаемся заняться любовью. Я просто хочу сделать её счастливой, и я уничтожила её ночной кошмар, чтобы она больше не боялась. — Разве убийством можно уничтожить то, что поселилось в ней? — спросила Лариса, когда обняла подругу, и та зарыдала, как в последний раз. — А разве тебя это когда-то волновало? Разве не ты следила за Уэнсдей, чтобы всё с ней было в порядке? Разве ты не знала, что на неё напали в том переулке, а ты оказалась её чёртовым спасителем?! — как бы злость ни пыталась наполнить слова Джой, она рыдала, и Уимс была её единственным спасением, чтобы не сойти с ума. — Когда ты расскажешь ей правду, Лара? Или ты хочешь до конца жизни оставить её в непроходимом тумане? — Мы должны сначала убедится в этом, Джой. Если это окажется неправдой, как я потом буду смотреть ей в глаза? — спросила блондинка, поглаживая её по голове. — Поехали домой, думаю, нас там ждут. Джой кивнула, когда они побрели к машине. Собак, к счастью, там не оказалось: Льяр отдала их хорошему знакомому, который работал кинологом. Они поехали домой и весь путь медсестра рыдала и пила пиво, ругалась матом, снова рыдала и пила до тех пор, пока снова не оказалась в объятиях Мэрилин, которая ждала её. Уэнс и Лариса позволили себе выдохнуть, глядя на их счастье, зная, что над своим им придется работать и работать.***
Парень сидел на тротуаре, попивая дешёвый виски из бутылки, которую украл у друга, когда кто-то сел с ним рядом, протягивая сигарету. — Знаешь Уэнсдей Аддамс? — прошептал хриплый голос, но лицо было скрыто за капюшоном. — Знаю. А что? — ответил Ксавье, закурив сигарету. — Тоже насолила вам эта сучка? — Есть небольшое предложение… И незнакомец протянул ему конверт.