***
Фрэнсис качнул головой, подытожив все, сказанное раннее. Побарабанив пальцами по поверхности стола, мужчина откинулся на спинку кресла, оглядев класс из-под полуприкрытых век и поправляя оправу очков. — К чему я вас подвожу, значит. Да, сегодняшний урок был довольно-таки нетипичен, он проводился для того, чтобы вы, мои дорогие, освежили память, и, конечно, с учетом того, что наш замечательный новенький.. как тебя, прости? — Чуя. Накахара Чуя. Вы седьмой раз за урок спрашиваете. Фицджеральд отмахнулся от него, как от навязчивой мухи, продолжая. — Так вот, Чуя. С учетом того, что Чуя не до конца понял всю специфику обучения в "Арене", верно? - класс закивал, оставив Накахару недоумевать и тщетно пытаться понять, что они подразумевают под "спецификой обучения". - Я позволю себе повторить все сказанное, поскольку премного благодарен возможности провести у вас первый урок после вводной недели. Как же получают эти баллы и как работает система их начисления? В течении каждой рабочей недели ученики, показывая свои знания и трудясь на благо светлого будущего, зарабатывают не "пятерки" и "четверки", а баллы, получаемые по сложнейшей системе оценивания наших лучших педагогов. Каждый преподаватель оценивает работу каждого ученика, и суммарный балл по всем предметам обязательно должен превышать определенный порог, вычисляемый в случайном порядке от откровенно смешного до почти невозможного. Баллы вычисляются автоматически после их выставления и выводятся на Главную доску, наблюдать которую каждый из вас может ежедневно. Но в чем проблема - неважно, каким на этой недели станет порог баллов. Важно только то, что если хоть один ученик из всего класса не наберет нужного количества - право первенства автоматически переходит другому классу, и в эту неделю оно принадлежит им. Накахара незамедлительно поднял руку. — Но это же странно! Если порог баллов определяется случайным образом, это просто нечестно. Почему отсутствует какая-то закономерность? И что будет, если кто-то не наберет баллов до нужного порога в обоих классах? — Ах, Ч.. Чуя?.. Кажется, так. Чуя, сам смысл "Арены" в том, чтобы выявить из вас лучших. Лучшую группу, лучший класс. "X" или "Y", черт возьми. Конкуренция! Система справедлива и учитывает все особенности учеников, а нотка "нечестности" только добавит в обучение остроты той самой конкуренции. Если в одном классе окажется тот, кто потянет всех на дно, в другом обязательно все будет чисто, хоть порог и будет одинаков. Так происходит снова и снова. К тому же, ты только представь, какое чувство единения со своим классом! Если понимаешь, что кто-то из вас - слабое звено и может утащить вниз, невольно захочешь помочь ему, правда? Чуя с явным сомнением покачал головой, но остальное решил уточнить позже у одноклассников, а следующий вопрос сам сорвался с языка. Юноша отметил краем глаза, что Дазай сосредоточенно вслушивается в их диалог напряженно и внимательно, крутит в руках ручку и сжимает ее, словно с трудом себя от чего-то сдерживая. — А естественный человеческий фактор? Если кто-то из учеников заболеет, останется дома, да мало ли что случится! Как же тогда посчитать суммарные баллы? И вообще, что, если учеников не будет поровну? — К нашей школе пристроено своеобразное общежитие, в котором проживает большинство учеников младших классов и некоторые старшеклассники. — Накахара тут же вспомнил, что уже слышал об этом, да и сам украдкой рассматривал такие же непроницаемо-черные пристройки, как и вся "Арена", около главного школьного корпуса, гадая, каково там внутри. — Они живут там на постоянной основе, с согласия родителей или опекунов, конечно, или ввиду их временного отсутствия. Однако наших любимых учеников, потерпевших неприятности со своим здоровьем, помещают туда, дабы ускорить процесс выздоровления новейшими прогрессивными методами. Вы прикреплены к нашей школе в том числе и как к медицинской организации, а это значит, что ваше лечение официально является делом "Арены". Этим занимается обворожительная Йосано Акико, к ней всегда можно обратиться с недомоганием, и, если уж методы лечения вдруг оказались недостаточно действенными, подключается гений медицины Мори Огай. Там уж никакие болячки надолго не задержатся, поверь мне, новенький мальчик, имя которого я забыл. — на словах о "загадочном подключении Огая" по 11-"X" классу прошла волна перешептываний, что не укрылось от внимания ни навострившего уши Чуи, ни выразительно постучавшего ручкой по письменному столу Фицджеральда. — Потише, класс, пожалуйста. Так вот, о чем это я? Насчет количества учеников уж точно беспокоиться не стоит, оно рассчитано идеально точно с учетом возможных, а точнее, вероятных естественных потерь. В том числе и поэтому, благодаря гениальной методике наших директоров, в "Арену" так редко приходят новенькие. Ты стал исключением, рыжий мальчик с третьей парты. Накахара, покорно выслушав Фрэнсиса, отметил множество как важных и нужных из рассказанных им моментов, некоторые из них даже посчитал весьма полезными и интересными, но другие вызвали у него вопросы и сомнения. К примеру, брошенная вскользь фраза об "естественных потерях", которая, конечно, должна была быть шуткой (верно ведь?), на фоне всех этих загадочных предупреждений и заверений об опасности смешной почему-то не казалась. Слегка тряхнув головой, Чуя мысленно обругал себя за параноидальные мысли на фоне хронической загадочности всего происходящего вокруг, и медленно кивнул Фицджеральду. — Я вас понял. Большое спасибо за подробный рассказ... Мне многое стало понятным. - Накахара кисло улыбнулся в ответ на благосклонный кивок со стороны преподавателя, добавив с безнадежным вздохом. - А еще, к слову, меня зовут Чуя.***
— Нет, ну он серьезно? Эта система же... ну, странная! Как они не понимают, что она разжигает вражду, и не только между двумя группами, но и между своими! После третьего урока, на каждом из которых он изворачивался, как уж на сковородке, Чуя стоял на балконе с зарешеченными окнами, опершись спиной о стену и бросая взгляды, полные жажды справедливости, на неожиданно притихшего Ацуши. Тот, нервно подергивая болтающийся черный пояс, до смешного напоминающий кошачий хвост, решительно кивнул в ответ на его слова. — Ты прав, Чуя, знаешь. Прав во всем этом, и понял саму суть "Арены" гораздо раньше меня, да и всех нас. Вот только ты уже ничего не можешь сделать — никто не может. Механизм запущен. Накахара устало зарылся пальцами в рыжие локоны, растрепав низкий хвост. — Знал бы ты, как мне надоели ваши загадочные предупреждения и рассказы! Можешь хоть ты сказать мне четко, Ацуши, что здесь происходит? Накаджима с виноватым и печальным видом качнул головой. — Рад бы, но не могу. Дазай говорит, тебе рано… Челюсти невольно сжались, и юноша скрипнул зубами так, что Ацуши явно услышал и на всякий случай сделал пару шагов назад. Чуя, почти дрожа от негодования, сжал перила, стукнув по нагретому на палящем солнце металлу. — Этот придурок смеет скрывать от меня что-то? Да кем он себя возомнил, гребаный переросток! Пятьдесят килограмм таинственности и наглости, сука! Накаджима вдруг одним прыжком преодолел расстояние между ними, и его нос почти соприкоснулся с лицом опешившего Чуи, когда Ацуши быстро, словно спотыкаясь о слова и боясь собственных откровений, произнес. — Не говори так! Ты ничего, ничего не знаешь. Я понимаю, что именно это тебя и раздражает, но ты скоро все поймешь, это я тебе обещаю. Вот только ты сам этому будешь не рад, Чуя. Благодаря Дазаю мы все живы, благодаря ему одному! Ты пришел сюда и невольно, сам того не зная, с первой секунды оказался втянут в смертельный, неотвратимый круговорот событий, в самый эпицентр тайфуна, зарождаться который начал много лет назад! Я замечаю, что Осаму Дазай видит в тебе что-то особенное. Да, он ведет себя как гребаный ублюдок со всем, что движется, но ты поймешь, насколько шаток этот образ, когда узнаешь хоть немного больше о нем. Я уверен, ты здесь неспроста, это не трагическая случайность. Поверь, я знаю ту отвратительную оболочку, грязную и ядовитую, которую пока не видишь ты, однако мне не дано узнать главную тайну и суть "Арены", но ты сможешь это сделать, если так посчитал сам Дазай. Прости всех нас, Чуя, за то, во что ты оказался впутанным, но тебе не стоит бушевать сейчас, если не хочешь получить очередную порцию слов, полных лжи. Мне жаль, что ты оказался здесь, но это значит, что так было нужно. Ацуши быстро отступил от него, переминаясь с ноги на ногу. Чуя же слишком устал от недосказанности, чтобы не задавать вопросов, однако каждое слово подростка осело в его мыслях, готовя к долгим ночным раздумьям. — И как скоро я смогу "увидеть оболочку" и перестать наконец тыкаться во все углы, как новорожденный котенок? Накаджима сжал губы, задержав на нем пристальный взгляд глаз удивительного лилово-желтого цвета, прежде чем оставить Чую одного на балконе. — Боюсь, скорее, чем ты думаешь.***
Изогнув губы в улыбке, он уголком глаз рассматривал своего соседа по парте, сосредоточенного, как ребенок, пишущий таинственное послание, содержание которого не так уж отличалось бы от записок Дазая. "В следующий раз, когда я приду к тебе работать над проектом, сделай другой чай. Тот был отвратительно невкусным." Закатив глаза, Чуя черкнул в ответ. "В следующий раз соизволь не подсыпать в мою чашку слабительное, когда я отвернусь." "Ой, ты что, заметил?" "Нет. Догадался, что ты сделаешь, не стал его пить и поменялся с тобой чашками." "Я вылил ее содержимое в цветочный горшок." "Черт, вот почему несчастный кактус Альберт такой грустный!" "Бедняга Альберт, ему досталась незавидная участь. Жаль, что не тебе." "Подожди, а как ты понял, что чай невкусный, если его не пробовал?" "Догадался, что ты заварил мне самый дешевый. Это было несложно, рыжик :)" "Чтоб тебя. В следующий раз заварю тебе чай с пищевой добавкой из цианида." "Не забывай, что я веду курс ядоварения. Привет Альберту. :D " Они переглянулись и беззвучно рассмеялись. У всех, даже у бинтованного, покрытого синяками и различного рода ссадинами, явно было хорошее настроение. Объявили порог баллов на эту неделю, и пока Чуя ошалело следил за восторженной реакцией одноклассников, пытаясь понять, что значит загадочное "118,9", Тачихара со счастливым воплем потряс его, схватив за плечо. — Это хорошо! Это мало! Урок алгебры с Куникидой, с задумчивым видом исписывающим листы извечно присутствующего рядом с ним блокнота, заканчивался, 11-"X" сдал работы и вел тихие расслабленные беседы. А в их случае вообще беззвучные. Прозвенел звонок, и все повалили из класса. Накахара хотел пойти вслед за одноклассниками в раздевалку, но вдруг вспомнил, что как раз хотел заглянуть к Огаю и записаться на загадочный дополнительный курс ядоварения, анатомии и химии. Со вздохом обняв себя за плечи и невольно вздрогнув от воспоминания с первого сентября о ложащемся ему на спину неестественно холодном пиджаке Мори, юноша постучался к нему в кабинет. Ответили так быстро, словно только его и ждали. — Входите. Послушно приоткрыв дверь и чуть не рухнув от потока ледяного воздуха, Чуя вежливо поздоровался с Огаем, а затем, разглядев в полутьме еще два силуэта, взволнованно поприветствовал двух других директоров — Фукудзаву и Фукучи, невольно почувствовав себя невиновным на скамье подсудимых, над которым склонились подкупные судьи, доказывая его причастность к злодеяниям. — Я не очень вовремя, простите?.. Все трое тут же отрицательно покачали головами, а Юкичи мягким жестом пригласил присесть Накахару на кресло. Фукучи пристально и с интересом рассматривал его из-под задумчиво сведенных бровей тем взглядом, которым смотрят на человека, который вдруг вошел именно в тот момент, когда о нем велось обсуждение. Огай вежливо улыбнулся. — Все в порядке, Накахара. Что ты хотел узнать? Чуя, решив все же не принимать предложение присесть, а вместо этого как можно скорее испариться из этого ледяного склепа, быстро отозвался. — Я хотел бы записаться на курс ядоварения, про который вы рассказывали на уроке. Сейчас есть свободные места? Огай расплылся в улыбке, а Фукудзава и Оочи переглянулись с едва заметными тенями улыбок на лицах. У Юкичи, правда, она было щедро сдобрена беспокойством, а генеральный директор казался почти ликующим. — Конечно, Чуя. Я запишу тебя, и с этой недели каждую среду мы с Дазаем будем ждать тебя и другими ребят в этом кабинете. Не забудь тепло одеться. Да, очень рад твоему рвению, это замечательное решение. На нашем курсе можно не только узнать много нового и интересного, но и как сблизиться со своими одноклассниками, так и узнать чуть больше о вашей параллели. До встречи послезавтра. Вежливо кивнув, Накахара пулей вылетел из кабинета, ежась от холода и завернув за угол, убегая к раздевалке. Интересно, о чем они там гово... БАМС. Пошатнувшись, Чуя с трудом сохранил равновесие, поправив чуть не слетевшую на пол сумку с вещами и учебниками и подняв раздраженный взгляд на налетевшую на него фигуру. Черно-белый жилет, наброшенная сверху просторная кофта, такие же черно-белые в полоску брюки, плюшевый помпон, пришитый к воротнику мятой рубашки, черный плащ, болтающийся сзади, и длинная белая коса, спадающая почти до бедер парня. Юноша взволнованно охнул, прижав руки в серых потертых перчатках ко рту. Половину его лица скрывала такая же светлая, почти белая челка, скрывая глаза, но все же обнажая длинную полосу шрама, судя по всего, рассекающего весь левый глаз. Черты лица острые, он довольно высок, стройный, но в целом не то чтобы некрасив, даже как-то маняще притягателен, несмотря на странную внешность и уродливую отметину. Парень театрально приложил руку ко лбу, закатывая глаза, и произнес. — Ах, дорогуша, прости меня, негодного! Просто ты так спешил, а я весь погрузился в свои мысли, вот и не заметил тебя! Ах, ничего не выпало? Ты не ударился? Не зол ли на меня? Чуя уже успокоился, с жадным интересом разглядывая парня и кивая в такт его словам. Он быстро сообразил, что в столкновении виноват сам, нечего было бежать по коридорам, и ему повезло нарваться не на конфликт, а на странного подростка, судя по всему, из 11-"Y", еще и рассыпающегося в извинениях. — Что ты, ничего страшного. Я сам виноват. Нет, все на месте, и я не ушибся. Ты, надеюсь, тоже? Меня, кстати, Чуя зовут. Накахара Чуя. Юноша напротив неожиданно расплылся в широкой улыбке, протянув ему руку и поклонившись. Сквозь перчатку Чуя почувствовал длинные юркие пальцы, что сжали и тряхнули его ладонь. — Как приятно познакомиться, Чуя! Меня зовут Николай. Николай Гоголь, если тебе интересно узнать-с. Он подмигнул ему с ухмылкой, не дав даже вставить слово, и со слегка преувеличенной тревогой взглянул на свое запястье, на котором, вообще-то, не было часов. — Ой, сколько времени! Ой, как нехорошо, я ведь уже опаздываю! Ой, надо бежать! До встречи, Чуя! Ой-ой-ой! С этим Гоголь подпрыгнул на месте от нетерпения и мгновенно скрылся в извилистых коридорах "Арены", оставив Накахару удивленно разглядывать свою ладонь, в которую тот каким-то удивительным образом незаметно вложил вырезанную из бумаги широко улыбающуюся крысу.***
— Нет, серьезно? Чуя, ты меня расстраиваешь. Как ты мог потерять все в первую неделю учебы? Ткнувшись подбородком в колени, Накахара нервно вздохнул, в очередной раз разглядывая абсолютно пустое дно сумки и вывернутые наизнанку карманы. В общем-то, не все. Вернее, на первый взгляд вообще ничего. Деньги, книги, учебники, телефон, канцелярия и прочая мелочь были на месте. Исчез только его паспорт. Исчез с гребаного дна его гребаной сумки, который он сам не всегда мог найти и искал минут по двадцать. Он был в нижнем кармашке и не мог выпасть. Его не могли украсть, потому что Чуя всегда был с сумкой. Так, сука, где же он? — Мам, перестань. Куда-то делся только паспорт, и я думаю, это нелепая случайность, я его обязательно найду. Мать сжала губы в плотную нитку. На ее красивом лице было написано что-то, напоминающее не столько гнев, сколько напряженное неудовольствие. П Решительно поднявшись с дивана, женщина страдальчески покачала головой, скользнув хмурым взглядом по мрачному лицу Накахары. — Конечно, найдешь. Если не найдешь, Чуя, у тебя будут проблемы. Но создам их не я. И хлопнула дверью, оставив его одного. В следующий раз он увидит ее спящей на диване, даже не раздевшейся до конца от усталости, через пару дней. Чуя потер виски, быстро закинув вещи в сумку и отложив ее. Повезло, что он искал постоянно проваливающуюся вниз упаковку жвачек и почувствовал пустой карман с паспортом этим вечером. Вот только куда он делся, чтоб его? Устало завалившись на кровать с телефоном, Накахара укрылся одеялом с головой, погасив ночник. Зайдя в сеть, он обнаружил онлайн Дазая, которого, видимо, точно так же не смущало время, как и его самого. Через секунду на телефон бесцельно блуждающего по сети Осаму, который, чтобы отвлечься от боли в, кажется, сломанном пальце и остальных частях тела, занимался почетным ночным ничегонеделаньем, пришло сообщение.3:04 Рыжий слизняк Не спишь, бинтованный?
3:05 Бинтованная скумбрия К сожалению, потому что если бы спал, не общался бы с тобой, придурок.
3:05 Рыжий слизняк Готов поспорить, котенок, я тебе и во снах являюсь.
3:05 Бинтованная скумбрия Поверь, только в самых кошмарных;))
Общались они до утра, сами не заметив, как на уставших лицах вдруг появились довольные ухмылки. Правда, утром взаимно покрывали "похитителя моего ночного времени" трехэтажным матом, но это дело привычное.***
Сигаретный дым утопал в ночном тумане, потревоженном лучами утреннего солнца. Длинные пальцы задумчиво сжимали в руках сигарету, выдыхая новые и новые серые облака. Он перевел взгляд на маленькую напряжённо ожидающую фигуру у изголовья кровати. Улыбнулся уголками тонких губ, перебирая лежащие на столе материалы. Фото, видео, записи. Он склонился над ними вновь, и черные грязные пряди скользнули на стол, когда потушенная сигарета упала на потертую поверхность. Фёдор Достоевский щелкнул пальцами, не отрывая взгляда от материалов. Улыбнулся, глядя на выжидающего с каменным лицом ребенка, и с уважением склонил перед ним голову. — Спасибо, Q. Я знал, что на тебя можно положиться. Q кивнул, не останавливая ни на чем взгляда своих пугающих широко распахнутых глаз и подмечая каждую деталь и мелочь. Николай Гоголь поджал длинные ноги, сидя на другой стороне кровати от Федора и задумчиво глядя на ребенка, который не был ребенком. Вернее, физически, может, и был, но в "Арене" дети не выживали — он знал это не понаслышке. Выживали либо гении, Гении с большой буквы, либо волки, привыкшие выгрызать свое место клыками, либо готовые подчиняться и покоряться, чтобы прожить чуть дольше. Ну или, в конце концов, такие шпионы, как этот крысеныш. Q использовали для получения информации о любом уголке, человеке, месте или событии в "Арене". Незаметно, быстро, точно, молча. Дорого. Но Q делал свою работу безотказно и потрясающе, а главное, никогда не выдавал секретов своих работодателей, поэтому работал одновременно на всех и ни на кого. Его стоило остерегаться. Фёдор вытащил стопку купюр и с дьявольски очаровательной улыбкой протянул ее ребенку, молча принявшему деньги в свои руки и тут же умело спрятав в потайные карманы. Он быстрым и привычным жестом поклонился, как бы подтверждая завершение сделки и благодаря за сотрудничество Федора, и бесшумно растворился во тьме коридоров общежития, оставив Гоголя и Достоевского наедине. — Мне он не нравится. Ему нельзя доверять. Николай потянулся, завалившись на кровать и вытянув ноги. Федор подвинулся, давая ему больше пространства, и согласно кивнул. — Конечно, нельзя. Как человеку — ни в коем случае. А как работник он великолепен, и мое доверие к нему крепче, чем вера в то, что Фукучи на следующем уроке снова назовет нас тупорылыми баранами. — Хорошее сравнение, мне нравится. Все, как ты просил? — Именно. Все, что можно было узнать за неделю, и даже больше. Особенно приятным сюрпризом стала полная запись разговора нашей матери Терезы Сигмы с ним. Без помех, просто прелесть. Гоголь напряженно свел брови, взглянув на светящийся в предрассветной тьме экран монитора ноутбука, готового в любой момент вновь воспроизвести запись. — И что ты сделаешь с Сигмой теперь? — Ничего, конечно. Он еще пригодится нам. Захотел построить из себя добренького и предупредить Накахару о страшной опасности, не сказав ничего нам? Отлично, этим он сыграл нам на руку, сам того не ведая. Хороший враг — напуганный враг. — Ты ведь говорил что-то вроде "Хороший враг - мертвый враг", Федь? — Это, к сожалению, мы пока осуществить не можем. Не все сразу, моя душа, не все сразу. Пару минут они помолчали, наблюдая за дребезжащим вдали молочным рассветом. Федор поднялся с кровати, потянувшись через стол, и осторожно взял в руки документ, принадлежащий Накахаре. — Твоя самодеятельность нас до добра не доведет, Коля. Неужели тебе так не терпелось его напугать? — Федь, ну ты чего! Просто столкнуться и пробежаться взглядом по его документу, чтобы уточнить все данные о прошлой жизни? Это скучно, нам не нужно и совершенно неинтересно для лучшего вора, ловкача, фокусника и обладателя самых умелых ручек во всей "Арене"! Он бы даже не заметил, если бы я просмотрел данные о нем за две секундочки, фу! Никакой свободы мысли и потока воображения. А теперь пусть себе пугается, боится нас. Кто же украл его паспорт? Страшные-ужасные победители этой войны, ученики 11-"Y" класса, чтоб вас всех! Достоевский с ухмылкой кивнул, потрепав по макушке встрепанного Николая. — Ладно, Коля, иногда действительно можно немного отойти от плана. Только чтобы вернул, в нужный момент и незаметно, понял? На лице Гоголя расцвела обворожительная улыбка, и он приподнялся на локте, отсалютовав у виска двумя пальцами. Его голос слегка дрожал то ли от нагнанного пафоса, то ли от сдерживаемого смеха. — Весь наш план пройдет в лучшем виде. Скоро будет принесена первая жертва, и механизм будет запущен.