***
Намджун с младшими братьями перебрался в этот дом два года назад, как только устроился на работу. Родители отдали им свой старый коттедж, где, собственно говоря, ребята и выросли. Намджун сначала полностью содержал двух школьников, хоть это и было сложно, он отказывался от финансовой помощи родителей. Добросердечная семья Кимов всё равно подкидывала пакеты с продуктами, пока ребят не было дома. Глупо было полагать, что мягкое сердце матери просто возьмёт и оставит в покое троих детей совершенно одних. Когда Тэхёну предложили стать лицом небольшого модельного агентства, он тоже стал приносить домой неплохой заработок, дав Хёну вздохнуть глубже и свободнее. Чимин же был полностью погружён в свои танцы, и братья не позволяли ему работать, хотя, поначалу, он тоже настаивал на подработке. В конце концов, они сошлись на том, чтобы Чим просто заботился о доме и еде. С переездом Джина всё кардинально поменялось. Чимин и Тэхён с первого взгляда влюбились в нового жителя их дома и с радостью приняли в свою семью. В Сокджина нельзя было не влюбиться, он богоподобно готовил, подкупив ребят первым же ужином. Чимин с облегчением отошёл от дел, хоть и чувствовал себя теперь совершенно бесполезным. Намджун вообще был на седьмом небе от счастья, мало того, что любовь всей его жизнь теперь ежедневно засыпал и просыпался в его объятиях, так и рычаг давления на мелких нашёлся. Два балбеса никогда его не слушались, висли на нём, как две шкодливые обезьянки, совершенно не воспринимая всерьёз. Джин каким-то чудным образом умудрялся только зыркнуть в их сторону, как те молниеносно становились серьёзными. Заняв место своеобразной мамочки, он, наконец, навёл порядок дома, стал тем, чего всем не хватало.***
Намджун стоял у окна в любимой свободной серой пижаме, воодушевлённо обсуждая младших и праздник, который они для него устроили. Восхищение переполняло от креативности в украшениях Тэхёна и от ужина Чимина, после которого всем снова благополучно удалось выжить, и это, действительно, вышло вкусно. — Я так рад за нашего малыша Тэхён-и, надеюсь, его соулмейт такой же добрый и внимательный, как ты, и он будет счастлив так же сильно, как я счастлив с тобой, — голос Джина прозвучал совсем близко, лёгкое, почти невесомое касание к серой лёгкой пижаме вибрацией передаётся коже под ней. Подбородок мягко ложиться на плечо блондина, идеально подходит, будто две детальки лего. Нос проводит по длинной шее, и Джун наклоняет голову на бок, наслаждаясь нежным касанием. — Ты, правда, так счастлив со мной? — Намджун перехватывает запястья на своей талии и неспешно поворачивается лицом к своему спутнику, одаривая того ласковой улыбкой. Голый торс Джина блестит от капель воды после душа, а взъерошенные волосы падают на лицо, прикрывая тёмные глаза. При лунном свете, озаряющем комнату, он был прекрасен, словно древнегреческий бог, сошедший со старинной фрески. Они вместе уже больше года, но он каждый раз смотрит на него, как в первый, не веря до конца, что это небесное создание принадлежит ему. Джун невольно любуется парнем… Своим, чёрт побери, парнем, который сейчас не сводит с него полных нежности глаз. — Я люблю тебя, Ким Намджун… –Я знаю, потому что люблю так же сильно…- Джун своим лбом касается чужого, дыхание становится тяжелее, когда Джин прижимает его к себе, сводя до минимума расстояние между ними. Намджун лишь мягко улыбается и трепетно, со всей любовью касается столь желанных губ. Нежный поверхностный поцелуй переходит в настойчивый, язык жадно наполняет пространство, желая охватить большую территорию, Джин шумно выдыхает и слегка отстраняется. — Ах, Джуни…- Тихий сбивчивый шёпот вызывает желание, кажется, если Намджун сейчас не коснётся гладкой кожи, не вдохнёт этот аромат, не прижмёт любимого к себе со всей силы, то задохнётся и умрёт. Пальцы аккуратно переплетаются с пальцами, и Джун ненастойчиво тянет парня на себя, прокладывая путь к пастели, и тот послушно следует за ним. Холодная из-за открытого окна простынь будоражит, покрывая кожу заметными мурашками, но тепло друг друга сразу же покрывает её новыми, совсем иной природы. Разгоряченные, дрожащие от нетерпения и желания тела сплетаются воедино. — Я так хочу закричать на весь мир, как мне хорошо! — Борясь с нехваткой воздуха, отчаянно сжимая пальцами кожу, оставляя на ней красные отметины, Джин, сдерживая крик, тихо стонет. — Скоро мы будем жить вдвоём, только ты и я! Ты сможешь стонать так громко, как только захочешь, а я буду наслаждаться этим, — Намджун покрывает залпом поцелуев шею и ключицы Джина, и они без остатка растворяются друг в друге.***
Чимин лежал в своей кровати, даже не потрудившись расстелить, и обнимал подушку в форме странного длинного кота. День был долгий, всё тело ныло от усталости и призывало ко сну, но у мозга на этот счёт были другие планы. Глаза блондина бегали по комнате, внимательно рассматривая каждый угол, будто видели её впервые. Стену напротив пастели украшали яркие огоньки гирлянды ненавязчивого тёплого цвета, что всегда горели ночь напролёт. Чим любил тёплые оттенки, в дождливые дни и ночное время суток это дарило ощущения уюта и дневного света. Поэтому вся его комната была главным образом именно в таких тонах. Взгляд изучал длинную столешницу у окна, заставленную книжками и журналами преимущественно о хореографии, об её истории. Стену по бокам украшали дипломы и грамоты за участия в танцевальных конкурсах. Пространство позади самой кровати картинно заполняли собственные фото, сложенные в коллажи. Чимин откидывает голову, рассматривая свои сценические образы с различных фестивалей и просто репетиций. Глаза блуждали от предмета к предмету, совершенно неосознанно, потому что все его мысли сейчас были заняты одним единственным фактом — он встретил соулмейта. Рука тянется к другой, что уже некоторое время в действительности не воспринимается, как родная. Аккуратное движение освобождает предплечье от браслета, который ему совершенно не нравится, но так хорошо прячет секрет. Пальцы гладят метку, чёрный полумесяц… Так странно, волнующе и мрачно. Чимин чувствует себя трусливым загнанным мышонком. Что если тот человек, кем бы он ни был, ищет его, возможно, прямо сейчас, а он глупо прячется в комнате среди своих подушек. Это так эгоистично с его стороны… От дурацкого сравнения себя с мышью в голове всплывет образ Юнги. Сука, и почему он вообще запомнил это имя… Невыносимое желание поделиться с Тэхёном своими переживаниями, ведь у него никогда не было от него тайн. Зная жизнерадостного Тэ, тем более сейчас, когда он влюблён… Чим знает, тот всеми силами станет уговаривать его начать поиски соулмейта, а Пак не знал, хочет ли этого. Чёрт… Все эти мысли сводят с ума. Чимин закапывается носом в любимого кота, ища поддержки. И откуда только сразу взялось столько проблем, куда ещё хуже? Внезапно слышится громкий щелчок. Чим отлично знает этот звук, для него он сродни остановке сердца или смертельному выстрелу. Никогда не спрашивай у Вселенной куда ещё хуже? Всегда есть куда. Дом был довольно старым, и частое выбивание пробок было обычным явлением. Мерзкий звук сопровождается мгновенным погружением комнаты в кромешную темноту, спасительные лампочки исчезают в ночи. Чимин рад бы подскочить на месте и убежать, куда угодно, лишь бы там было светло, но нет. В такие моменты он всегда теряет способность двигаться, кричать, говорить, да все его способности теряются, исчезают вместе со светом, тонут во мраке. Замерев на месте, он до боли сжимает подушку, слёзы бесконтрольно подступают к глазам, способность дышать, в придачу к прочим, покидает его. Он так и не научился справляться со своим страхом темноты в одиночку. В детском доме провинившихся детей в качестве наказания закрывали на ночь в тёмном чулане на чердаке, в абсолютном одиночестве. Чимина постоянно дразнили из-за его девчачьей внешности. Маленький гордый мальчик всегда охотно лез в драку, хоть и знал, чем это грозит. Воспитатели, не разбираясь, винили его во всех склоках. Ночи в тёмной комнате были неотъемлемой частью его жизни, чаще, чем он, пожалуй, никто не проводил там время. Детская фантазия рисовала страшные образы в темноте, невидимые монстры, тени и приведения с каждым разом всё больше ломали психику и без того разбитого ребёнка. Только парнишка с родинкой на носу не давал ему окончательно свихнуться. Им обоим слишком рано пришлось узнать, что такое боль от потери семьи, и какова участь ребёнка детского дома. Попав туда практически одновременно, два шестилетних мальчика сразу нашли друг в друге поддержку, вместе было легче переносить обиды. Тэхён каждый раз тайком сбегал из общей комнаты и всю ночь сидел у закрытой двери, разговаривая с другом. Отвлекая его сказками, убеждая закрыть глаза и представить те яркие картинки, что он описывает ему. Часами, не умолкая, фантазировал и пел песенки, Чим мог немного расслабиться, почувствовать, что он не один в этой комнате, что он, в принципе, не один. Никто ни одинок, пока есть хотя бы один человек, готовый бороться за тебя. И у Пака был такой человек, человек, чей голос помогал ему найти путь к свету во мраке. Так они и засыпали, по разные стороны двери. Тэ никогда не уходил, дожидался, пока двери откроют ранним утром, что бы он мог обнять заплаканного и растрёпанного мальчишку, прижать к себе и успокоить по-настоящему, увести отсюда. Однажды, просто гуляя по территории их тюрьмы, мальчики нашли живописное место: большой каменный валун на возвышенности, практически на краю обрыва, с лёгкостью помещал обоих и позволял рассмотреть через высокие кусты море вдали. Они назвали это место своим и, с тех пор, сбегали туда, скрываясь от всех. ≪Водная гладь влекла своим блеском, она была так далеко, но в то же время казалась совсем близко. Протяни руку и коснёшься прохлады зеркальной поверхности. Чимин часто фантазировал, как он окунается в морскую солёную воду, как она накрывает его с головой, заполняет своей солью лёгкие. Он не думал о смерти, как о чём-то страшном. Для него это казалось освобождением, уйти, поглощённым прекрасными голубыми волнами, и навсегда остаться на дне мирным обитателем водной среды. Что может быть прекрасней. Странные мысли для ребёнка десяти лет… Да, они росли, но ничего вокруг не менялось… — Чимина- а! Нам нужно сбежать, — тёплые мягкие подушечки Тэхёна отвлекают от приятных пугающих мыслей, цепко впиваясь в пальцы мальчика. — О чём ты, Пятнышко? — У меня есть план… Я не могу так больше. Каждое утро после ночи на чердаке пугает меня всё больше. Твои глаза… Они меняются каждый раз, я боюсь однажды не увидеть в них тебя, — взгляд Тэ теряется где-то в зелени перед ним, а ладонь лишь крепче сжимает. — Куда мы пойдём? — Чим лишь глупо ухмыляется, понимая, что это просто разговоры. Им некуда идти, никому в целом мире не нужны два одиноких ребёнка…- Какая разница, где умереть, здесь или от голода на улице? — Чимин разжимает объятия рук и спрыгивает с камня, удаляясь. Тэ в раздумьях следует за ним. Для него это не просто разговоры, план действительно есть… Очередная ночь на чердаке, становится для Чимина решающей. Очередная, но самая страшная из всех, что были. Он тщетными мольбами взывает к другу, но родного голоса за дверью не слышно, Тэхёна там нет. Мысли грызут изнутри, проклятая интуиция, он не мог не прийти, что-то не так. Пятнышко ни за что не оставил бы его… Чимин лежит на холодном полу, тесно притягивая колени ко лбу, руки прижимают уши, в попытке избавиться от потустороннего зловещего шёпота, предрекающего смерть. Всё тщетно, звуки… Они у него в голове, от них не избавиться. В навязчивом призрачном смешении Чиму мерещится голос Тэ, но не из-за двери, он слышит его здесь, в комнате. Но Тэхён не призрак! Он жив! Он ведь жив? От спонтанной устрашающей мысли тело Чимина пронизывают тысячи острых осколков собственного разбивающегося сердца. Тэхён… Где же ты… Какая бесконечная ночь… Утром двери открыли как обычно, во время общего подъёма. Чимин обречённо несётся в их комнату со всех сил, что ещё остались. Кровать друга заправлена, в то время как все прочие только лениво покидают свои постели. Несомненно, он не ночевал здесь… На его немой вопрос один из вечных обидчиков ухмыляется. — Тебе в медицинское крыло, если что…- Земля из-под ног уходит, разум теряется в череде собственных предчувствий и страхов. Нет, нет, только бы с ним всё было в порядке. Боже, помоги… Чимин падает несколько раз по пути в нужное место, ноги ватные от оцепенения, совершенно не слушаются. Широко раскрывая дверь, он сразу же замечает его, Тэхёна, лежащего неподвижно. Чим подбегает к больничной койке и хватает холодную руку, ту руку, что обычно крепко сжимает его, ту руку, что сейчас неподвижна, будто мертва. Бледное красивое лицо избито, кожа отекла от ссадин. Сердце Чимина трещит по швам, гнев и безысходность заполняют всё нутро, сдавливают внутренности. Взгляд цепляется за еле заметно трепещущие веки и слабо вздымающуюся грудь. Пак облегчённо выдыхает, если это вообще можно назвать облегчением… Громкие шаги, грубая хватка чужих рук, и Чимин уже валяется на полу у входа в изолятор. Деревянное полотно закрывается прямо у него перед носом. — Пятнышко… — Миниатюрные ладони прячут лицо. Это всё из-за него, Тэ слишком долго его защищал. Сколько раз его предупреждали, сбеги он ночью ещё раз, и ему достанется совсем не по-детски. Тэ никогда не слушал, сколько бы Чим не уговаривал больше не приходить. Было лишь вопросом времени, когда они доберутся до него… Слёзы застилают глаза, почти полностью лишая обзора. Будто в тумане добравшись до своей комнаты, Чим плетётся в ванную и сразу же натыкается на зеркало. Мальчик в отражении густо украшен синяками. Новые перекрывают старые, окрашивая кожу разными оттенками от свежих кроваво –фиолетовых до заживающих жёлтых. Он спокойно терпел все побои, в надежде, что им надоест, и они отстанут. Но, мало того, что они не отставали, они добрались до Тэ. Его Тэ, единственного источника света в этой дыре… Он прав, им нужно бежать…≫ Они давно не дети, давно не одиноки, счастливый случай или же сама судьба призвали им на помощь ангелов, подарив семью и будущее. Но свой страх Чимин так и не смог преодолеть, боязнь темноты шла с ним рука об руку, принося с собой воспоминания. Тэхён, зная проблему вылетающих пробок, сам спал при включенном от электричества ночнике на своей тумбочке. Что бы заметить, если свет вдруг отключат, и он мог прийти на помощь. Чимин тихо плакал в подушку, боясь поднять лицо. Страшные звуки из его детских фантазий и образы прокрадывались в сознание, заставляя покрываться крупными неприятными мурашками и липким потом. Спасительный голос и мягкие объятия человека, ставшего настоящим братом, окутывают его полностью, мягким облаком. Он знал, что Тэ придёт, он всегда приходит… — Чимин-а, я с тобой! Я всегда с тобой, ты больше не один в комнате… Родной, посмотри на меня! — Живительный голос тут же прогоняет все видения, мягкие ладони аккуратно обнимают влажные от слёз щеки. В тумбочке Чима всегда лежали фонарики на батарейках, как раз на такой случай. — Подожди, Чимин-а, сейчас всё будет хорошо! Доверься мне! — Тэ в привычном темпе, отработанном за эти годы, отстраняется от блондина, доставая яркие фонарики, и расставляет их по комнате, озаряя всё вокруг светом. Затем возвращается в постель и, крепко прижимая к себе Чимина, тихо напевает, как в детстве. Пение всегда его успокаивает. — Пятнышко, спасибо! — Чим поднимает покрасневшие от слёз глаза на брата, родное лицо и окутывающий свет сразу приносят покой, восстанавливая дыхание и возвращая рассудок на своё место. — Тебе не за что меня благодарить, ты же знаешь, как дорог мне… Чим только молча кивает, он знает. Чувство стыда приходит на смену страху. И как только Чимин может прятать от него такой секрет? Тэхён поймёт его и не будет настаивать. Он должен рассказать ему о метке, нельзя хранить секреты от человека, который так много делает для него. Успокоившись, блондин освободился от обвивающих его рук и немного отодвинулся, чтобы хорошо видеть Тэхёна. Чимин запрокидывает голову назад, давая себе ещё немного времени успокоиться окончательно, фокусируясь на окружающей обстановке. — Тэхён, я встретил его… Соулмейта… Я не знаю, кто это, но метка…она появилась, — Чим протягивает всё ещё подрагивающую руку, отдыхающую от браслета только по ночам. Тэхён лишь ошарашено округляет глаза, сдерживая себя от ярких эмоций. Накидываться на Чима с расспросами именно сейчас — не самая лучшая идея. Действовать нужно очень аккуратно. Тэхён заинтересованно садится в позу лотоса. Сейчас необходимо аккуратно прощупать почву и заодно отвлечь от пережитого стресса. — И что собираешься делать? — Осторожно начинает Тэхён. — Я пока не решил. Ты знаешь, что я избегал этого, как мог. А сейчас я даже не знаю, кто это. Метка появилась в тот день, в торговом центре. — Так, ну, когда мы вышли из последнего магазина, метки точно не было, должно быть, ты встретил его, когда уходил один… Ты, кстати, так и не рассказал тогда, на что так сильно разозлился. — Да не важно, вывел из себя один идиот! Мышью меня назвал, да ещё и лабораторной! — Тэхён громко засмеялся, переворачиваясь на бок. — Ну, вообще-то, в чём-то он прав! Может это он? — Не-е-ет! Точно нет! Чимина в очередной раз пробивает электрическим разрядом. Мысль, которая, вообще-то, уже не раз пробегала в его голове, держа яркий плакат: «Эй, неудачник, по ходу, это он», — сейчас окатила новой волной тревоги. Стоило только вслух произнести. А что, если этот… Как его там… «Ой, да не делай ты вид, что не помнишь его имя, себе-то не ври хоть…» Мин Юнги? Да быть этого не может, только не этот придурок… Чертовски красивый, конечно, но придурок. Пожалуйста, пусть это будет кто угодно, хоть та самая злосчастная банка с кофе, только не он… Во что бы то ни стало, завтра Пак осмотрит его руки, каким бы идиотом он при этом не выглядел. — Ну, ладно, нет, так нет! — Не скрывая саркастичной улыбки, прыскает Тэхён. — Ну, и хрена ты лыбишься зараза? Спать давай! — Чим удобно гнездиться в кровати, пристраиваясь к любимому коту, напоследок сделав утвердительный жест Тэхёну поступить по его примеру. — Да так, ничего! — Тэ ещё хихикает некоторое время, но, получив пинок ногой, успокаивается и, обнимая друга, пристраивается рядом. — Только не говори никому, пожалуйста, пусть пока это останется между нами. И не настаивай… Сам знаешь на чём. Просто дай мне время разобраться! — Моё мнение ты и так знаешь… Но, ладно, как считаешь нужным. Я, в любом случае, поддержу тебя. -Спасибо…