Том и Джерри

- Я никуда не пойду, Тэхён! – Чимин снова занялся оригами и рядом с цветными лягушками не спешно росла армия чёрных угрожающих журавлей. - Чимин-и, ну, посмотри на себя! Сидишь весь такой растрёпанный, из милого мышонка в помойную крысу превратился. - Спасибо, дорогой друг, ты умеешь поддержать! – Чим не отвлекается от занятия, Тэ разговаривает со спиной. - Ну, и к чёрту твоего Юнги! – От прозвучавшего «твоего» больно сжимается сердце, и Чим случайно рвёт сложенного в руке будущего журавлика, – Просто воспринимай это, как весёлый поход в бар с друзьями. Развеемся, выпьем, тебе не обязательно с ним разговаривать. - Я и дома могу развеяться и выпить, бонусом не видеть этого...! – Слова застревают где-то в глотке, не в состоянии подобрать подходящего описания. - Он тут живёт, тебе придётся с ним встречаться всё равно. - Он не ночует дома, может свалит скоро к Минхо с концами… - Минус ещё один воин его будущей армии, плюс порезанный о бумагу палец. Кожа принимает острую неприятную боль, но блондин и бровью не ведёт, это вообще ничто по сравнению с той, что сейчас на душе. Поэтому, не издав ни звука, он просто зализывает проступившую капельку крови. - Чим, я реально не думаю, что между ними что-то есть… - Мне плевать… - «Конечно, не плевать, кому ты врёшь…Тэхёну? Он тоже прекрасно знает, что тебе не плевать», – И, вообще, у меня дела! - Журавлики? - Да, журавлики… - Вполне серьёзно бубнит блондин. - Серьёзно? Предпочтёшь пить в компании бумажных животных, вместо нас? - Это ни животные, а птицы… - Чим разворачивается на стуле, придирчиво осматривая друга. - Ну, птицы… Обидно, вообще-то, – Тэ укоризненно дует губы, сворачивая руки на груди. Начинается! Встречайте, достопочтенная публика, его актёрское манипуляторское величество Ким Тэхён. - Вот так, значит, ты меня любишь, даже сходить в бар со мной сложно. - Ты будешь не один, заканчивай спектакль. - Я хочу повеселиться с тобой, а ты меня бросаешь, – нижняя губа выезжает ещё больше, кажется, уже можно наступить на неё, если подойти ближе, – Ну, пошли, пожа-а-алуйста! Чимин-а-а-а! – Тэ подходит ближе и трепет свободную футболку на плече Чимина. - Тэхён…Я не хочу его видеть… - Ну, так не хочешь видеть - не смотри! Смотри на меня! Я же красавчик!? – Ким приставляет указательные пальчики к щекам, разливая по лицу обворожительную улыбку, – К тому же, ты на него, конечно, можешь и не смотреть, а вот он глаза сломает, обещаю. Я из тебя такую конфетку сделаю, что просто не оставлю ему выбора. Пусть прочувствует и поймёт, какое сокровище отпустил… - Пятнышко, зачем? – Измученно скулит Чимин. - Да просто так, из вредности, потому что могу! Всё, пошли, будем считать, что ты согласился! - Чимин вздыхает и поддаётся уговорам шатена. В конце концов, действительно. Он собирался послушать Юнги? И послушает, удовлетворить любопытство, не больше, и с чего в выходной он должен скучать в одиночестве? Я пойду на зло тебе, Мин!       Чимин сидел среди громкой музыки, ярких огней и всеобщей раскованности, задавая себе единственный вопрос: «Ты на хрена такой идиот?». Весь энтузиазм, наполнивший его парой часов ранее, так же стремительно покинул, как и явился. Он тут абсолютно лишний, не вписывающийся в обстановку. Пак снова пошёл на поводу у Тэхёна и вот теперь сидит, как на раскалённых углях, жалея каждой клеткой почти расплавленного мозгового вещества о необдуманном действии. - Поверить не могу, что он всё-таки уговорил меня пойти! - Чимин и без того чувствовал себя неловко в таких заведениях, а уж в том виде, что на него нацепил Тэ, и вовсе провалиться сквозь землю хотелось. Тэхён со своим чувством стиля, что б его…Слишком увлекся идеей свести Юнги с ума и кажется слегка перестарался. Макияж сегодня был ярче, чем всегда, выглядел скорее даже вульгарным, Чим даже на сцену так не красился. Черная подводка, густо нанесённая на уголки, и аккуратные розовые тени акцентом выделяли красивые глаза. Блеск изящно подчёркивал естественный цвет чувственных губ, делая их ещё более пышными. Удачно подобранный тон скрыл синяки и нездоровый цвет лица, возвращая привычный румянец. Волосы, в несвойственном ему стиле, зачёсаны назад, полностью открывая лицо. Чимин сейчас не просто красивый, а потрясающий, не сравнимый ни с кем в этом зале. Черные узкие скинни с рваными коленками плотно облегают стройные ноги, притягивая внимание к подкаченной, упругой заднице и бёдрам. Белый свободный, слегка укороченный лонгслив тоже имел несколько рваных отверстий на плечах, которые открывали вид на тонкие соблазнительные ключицы. Он совершено не замечал, как добрая половина зала не сводила с него жадных, голодных взглядов. - Да брось, просто давай повеселимся! Кстати, выглядишь просто великолепно. Скоро должен подойти Юнги, думаю, он поздоровается перед выступлением, – Чонгук ободряюще пнул Чима кулачком в плечо. Он уже в предвкушении, как брат потеряет челюсть от такого Чимина. - И как это должно обрадовать?! Он скорее всего разозлиться, когда увидит, что я тут. А я, сам знаешь, не то чтобы горю большим желанием здесь находиться, – лицо Чима мрачнеет, и он жадно делает два больших глотка пива, не отрывая пустого взгляда от рукава, под которым прячется дурацкий полумесяц, как за облаками. -Чимин-и, это не правда, поверь, он будет рад, что ты пришёл. -Так же рад, как вчера утром!? Ты сам всё видел и слышал. Надеюсь, Минхо придёт, и сможет отвлечь от моего раздражающего присутствия, - блондин лишь язвительно фыркнул и отпил ещё. Кроме как напиться в стельку сегодня ночью иной цели у него нет. -Чимин-и, возможно всё совсем не так, как кажется, - Чонгук отчаянно пытается, хоть немного успокоить его, в любом случае, сегодня Пак узнает правду, Чон ещё не знал от кого именно, но узнает. -По-моему, всё более, чем очевидно. Он всё сказал, и я его прекрасно понял и услышал! – Чим отворачивается всем телом в сторону, показывая, что не хочет больше говорить об этом. Юнги занял друзьям лучший столик в клубе с наиболее широким обзором на сцену прямо перед ним. Мин всё устроил, что бы Чимину было хорошо его видно, и он сам мог разглядеть его в толпе. Все кроме, естественно, Чимина, расслабленно наслаждались царившей атмосферой. Чонгук и Тэхён очевидно чувствовали себя как рыбы в своей стихии, купаясь в лучах огней и ритме клубной музыки. Сегодня Тэхён постарался и над обликом своего парня, нарядив их в довольно похожие образы. Они и так внешне были очень схожи, сейчас одинаковый стиль одежды и вовсе превращал их в две капли воды из одного стакана. Парочка без конца обнималась и хихикала, шепча друг другу что-то на ухо. Чим белой завистью завидовал ребятам, у них всё было так легко, никаких страданий, сомнений, всё просто, только чистая, искренняя, ответная любовь. Сплошное ослепляющее счастье, которое сочилось из них так обильно, что почти можно было ощутить его кожей. Чимин хочет напиться и вырубиться, прежде чем Юнги выйдет на сцену. Увидеть его играющего на пианино, услышать голос, который совсем недавно звучал в тишине комнате только для него. Голос, что так ласкал и убаюкивал. Голос, который так смело и пылко прогнал все ночные видения, темноту и непреодолимый до этого страх. Сердце снова болезненно сжимается в очередной приступе, провоцируя очередной глоток алкоголя. - Чимини, ты бы так не налегал! – Джин говорит вполне серьёзным тоном, взволнованно поглядывая в сторону сникающего всё больше блондина. Они с Намджуном тоже наслаждались, плотно подсев друг к другу. Эта парочка из-за постоянной работы была несказанно рада возможности куда-то выбраться. Поэтому, они счастливо проводили свой первый за кучу времени выходной. - Хорошо, я постараюсь пить меньше, – «Постараюсь, но не обещаю.» Чимин не хочет никому портить настроение. Он свалит по-тихому домой, где всё же осуществит свой план напиться до беспамятства, но уже в одиночестве, как только Юнги выйдет на сцену. Прийти послушать его точно было не лучшей идеей.        Ближе к выступлению зал довольно активно набивается людьми, все столики плотно заняты, помимо этого, барная стойка тоже тесно заполнена толпой зевак, толкающихся плечами. Прочие неудачники, которым не хватило место, густо наполоняли всё помещение целиком, вставая между столиками. В итоге, создалась приличная такая, совершенно неожиданная для блондина толпа, от чего последнему стало ещё более неловко. Сцену мягкими лучами покрывает слабое освещение, для не большого клуба она довольно просторная. Черное лакированное пианино в компании кожаной скамейки и микрофона на стойке выглядят одиноко, послушно ожидая своего заклинателя. Алкоголь по немногу начинает действовать, и Чим даже немного расслабляется, но ненадолго… Пока из комнаты для персонала не выходит силуэт, тот самый, что он не спутает ни с кем в этом мире. Хотя в таком виде это оказывается непросто, и Чимин задерживает дыхание, сомневаясь в своих глазах… Юнги грациозной величественной пантерой мягко ступает через зал в сопровождении долбаного Минхо, что определённо портит вид, но подтверждает, что рядом точно Юнги. Толпа шумно аплодирует, встречая артиста, и расходится перед ним, освобождая путь. Пара девушек смущённо преграждают дорогу и протягивают блокнот, видимо, для автографа. Внезапно Чимин осознаёт, что все эти люди тут не просто так. Они не пришли, чтобы напиться, потанцевать или просто занять чем-то выходной вечер… Они пришли сюда именно из-за него, именно из-за Мин Юнги. Он настолько хорош? Чимин ожидал увидеть музыканта, что тихо играет на фоне безучастной публики, как это обычно бывает, просто живое исполнение для атмосферы и разнообразия. Но здесь собрались настоящие фанаты, Чим осматривает толпу уже другими глазами. Люди толкались, чтобы пробраться ближе к сцене, и сейчас восторженно смотрели на брюнета, буквально разрывая глотки криками, воплями и свистом. Брюнет широко улыбается подошедшим девушкам, той самой улыбкой, обнажая свои дёсны, заставляя коленки Чима нервно дрогнуть. Чимин до боли впивается ногтями в ладошки… Господи боже, какой красивый, великолепный… Юнги тоже нанёс легкий макияж, почти невесомый, но выровненный тон, немного подкрашенные чёрным глаза и блестящие губы изменили его до неузнаваемости. Длинные черные волосы нежными, не много небрежными волнами обнимали тонкую шею, две прядки намеренно падали на лицо, придавая соблазнительной загадочности. Черный приталенный костюм и такая же чёрная рубашка, расстёгнутая на несколько пуговиц у горла, открывала ярёмную впадинку между ключицами. Шею украшали тонкие длинные цепи, струйками льющиеся по чёрной ткани вдоль пуговиц. Из привычного образа были только серьги-кольца, он всегда их носит. Элегантные кольца на музыкальных пальцах и тонкий чокер чёрного цвета, облегающий шею, едва ли можно было назвать привычными. Чимин шумно сглатывает и кажется теряет рассудок. Тэхён хотел, чтобы Юнги не мог оторвать глаз, но вот он, Чимин, безжизненной мраморной статуей сидит, не в силах отвести влюблённого взгляда от роскошного мужчины, что блистал ярче солнца в самый безоблачный день. Настоящий айдол, столь ослепительный, что глаза неприятно жжёт от его сумасшедшего сияния. Он так изысканно, так уверенно держался на публике, что Чимин просто не мог поверить в то, что видит. Куда делся тот растрёпанный парень в черных мешковатых вещах, что подобно приведению бродил по квартире. Тот парень, чью улыбку почти невозможно вызвать, если только это не сарказм. Лишь спустя несколько мгновений до блондина всё-таки доходит, что он бесстыдно, позабыв обо всём, на него пялится, абсолютно не моргая, отсюда и резь в глазах.       Брюнет подходил всё ближе к их столику, низко кланяясь окружающим, не снимая с лица очаровывающей улыбки. Небеса… За что… Чимину отчаянно хочется заскулить в голос, он хочет забыть его, ему нужно забыть, но как, мать вашу, выкинуть теперь этот неотразимый образ из головы. На него пялилось столько народу, и Чима охватывает необъяснимая, сжигающая ярость, чувство неоправданной собственности, хочется подбежать, накрыть его собой, увести отсюда, спрятать, от лишних глаз, от всех этих пожирающих его с ног до головы взглядов. -Чимин-и… Ты… Такой красивый сегодня, – «Кто бы говорил твою мать!!!», - буквально орёт блондин внутри. Юнги никого не замечает, взгляд прикован к Паку, захвачен в плен. Музыка слишком громкая, и он подходит вплотную к сидящему, касаясь ногами его колен. - Ты тоже… - Чим с трудом может говорить, ёрзая на месте, не поднимая головы. - Всё ещё хочешь услышать, как я играю? – Нежный осторожный голос звучит сверху. - Тебе есть для кого играть… - Прошу, только не уходи… Останься до конца, – ладонь с осторожностью касается плеча. - Я тоже просил тебя выслушать, но ты ушёл, так с чего мне оставаться? - Чимин дёргается, сбрасывая руку, и поднимается со своего стула. Места мало, Юнги загородил собой пространство и, вставая в полный рост, Чим слегка задевает носом его щёку, тут же отстраняясь. Поверхностное, почти неощутимое касание бархатной кожи, как мощный удар тока пронизывает насквозь. - Я всё объясню… - Мин хватает чужое запястье и тянет на себя, шепча над ухом. - Ты не дал мне этого шанса, – освобождая руку, огрызается Чимин. - Мышонок, прошу… - Не сдаётся брюнет и снова хватает её. - Вчера ты говорил со мной иначе. Иди и как следует постарайся, думаю Минхо щедро наградит тебя поцелуем… - Чим озирается по сторонам, их никто не слушает, и это замечательно. Портить кому-то вечер всё ещё не хочется. - Для меня существует только одна награда… - Мин подаётся вперёд и касается щекой щеки, пальцы нежно гладят чужую кисть. Чим хочет отстраниться, оторваться от этих прикосновений, но душа мурчит послушным котёнком, что долгий день ждал хозяина с работы, ожидая ласки и внимания. - Мин Юнги, либо у тебя раздвоение личности, либо я совсем тебя не понимаю! –Чим сдаётся, винит себя за слабохарактерность, но устоять перед ним невозможно. Он больше не одёргивает руку и нежится в ответ о шёлк чужой щеки. Минхо здесь, стоит всего в паре шагов, но Юнги позволяет себе такое… Они не вместе всё же? Как всё это понимать? - Пожелай мне удачи… - Так же тихо шепчет. - Ты как-то справлялся раньше и без неё… - Чимин всё ещё пытается сохранить толику злости, но котёнок внутри уже свернулся клубочком, признав хозяина, и засыпает. - Я много без чего раньше справлялся, но теперь не могу. Сегодня особенное для меня выступление… Просто скажи что-нибудь для настроя. - Докажи, что ты лучше Шуги… Я останусь, чтобы убедиться в этом, - Чим выдавливает слова, сглатывая подступивший к горлу ком, потому что всё, чего он хочет - это поцеловать его, поцеловать на эту самую удачу, а не говорить пустые слова. Он так сильно злился на него, ревновал и прибывал в абсолютном замешательстве, столько всего, что голова сейчас лопнет подобному воздушному шарику. - Юнги, тебе пора на сцену! – Минхо грубо прерывает момент и нагло притягивает брюнета к себе, хлопая по плечу ободряющим жестом. Чимин гортанно рычит, заглушенный звуками музыки, готовый отшвырнуть его к стене, отшвырнуть от Юнги. Чим тут же вырывает руку, состояние в котором он сюда пришёл стремится вернуться. Музыкант вопреки действиям Минхо, всего на мгновенье, рвётся обратно и вскользь шепчет: - Я твой… - Чимина нет, мыслей нет, они спутаны как клубок ниток, с которым активно поиграл котёнок, котёнок Юнги… «ДА ЧТО ПРОИСХОДИТ?!». -Эй, хён!!! Зажги! - Чонгук говорит это довольно жёстко, одаривая странным взглядом, который лишь этим двоим понятен. Ответом служит тёплая улыбка и еле заметный кивок. Чон облегчённо меняется в лице и довольно усаживается за стол. Минхо занимает единственное свободное место за столом, как на зло, рядом с Чимином. Парень раздражённо еле слышно фыркает, придвигаясь поближе к сцене, и вяжет взгляд к вышедшему на неё музыканту. Если между ними действительно ничего нет, то Юнги великий слепой… Пак знает этот взгляд, у него у самого такой же, Минхо влюблён в Юнги, одному Богу известно, как давно.       Основное освещение гаснет, и зал на мгновенье погружается в интригующую темноту, раньше Чимин запаниковал бы, не смотря на кучу народу, не смотря на сумасшедший приветствующий артиста крик. Но сейчас он ждал появления своей звезды, столь яркой, что способна осветить собой весь мир… Его личный мир. Прожектор прицельным лучом падает на музыканта, делая акцент только на нём и пианино, заключая их в световой круг. Юнги садится на скамью, оказываясь к зрителям в пол-оборота. Теперь они в ожидании замирают, погружают пространство в тишину, боясь отвлечь. Чимин отлично может рассмотреть его лицо, руки, пальцы… Время замирает, всё вокруг теряет смысл, кажется таким не важным, есть только он, заполняющий собой всё пространство снаружи и все мысли внутри.       Рука Юнги любовно проводит по инструменту, словно здороваясь с ним, спрашивая согласия сыграть. Пальцы нежно прикасаются, выпуская на волю мягкий звук, первые волшебные ноты божественно прекрасной мелодии. Мин самозабвенно придаётся игре, медленно погружаясь в неё без остатка, стирая грань между ним и инструментом. Пианино отчаянно поёт под умелыми руками музыканта, и Юнги, видимо, ощущает это единение, становится буквально заметно, сколько чувств он вкладывает, как они струятся из его тела. Пальцы так трепетно касаются клавиш, он не играет на пианино, а ласкает его, словно любимого человека, трепетно и страстно. Каждое движение, прикосновение таит в себе столько нежности к инструменту, будто он - самая большая в его жизни любовь… Первая любовь, что он так заботливо хранит и бережёт. После непродолжительного проигрыша музыкант вступает. Мирно покоящийся на стойке микрофон наконец тоже получает свою порцию внимания. Низкий бархатный голос заполняет стены заведения, обволакивает и наполняет сердце Чимина теплом. Он звучит так до боли знакомо, Чим пытается понять, где слышал его раньше, ещё тогда в комнате он задумался об этом, но не смог вспомнить, как не может и сейчас. Игра наполняется страстью, подушечки нещадно, пылко впиваются в клавиши, заставляя пианино кричать. На высоком пении Мин блаженно закрывает глаза, слегка отстраняясь от микрофона, и запрокидывает голову назад, явно наслаждаясь тем, что делает. Он безусловно перетягивает одеяло на себя, Шуга меркнет на фоне Юнги, странно меркнет. Свет на сцене печёт, чувственная пламенная игра заставляет лоб покрыться капельками пота. Свисающие на лицо прядки тут же впитывают солёную влагу, волосы становятся влажными, кожа блестит на свету. В голове Чимина ни одной приличной мысли… Он представляет эти руки обнимающие и ласкающие его, глаза, что закрываются от прикосновений к нему… Только к нему… Закрывай глаза так только когда касаешься меня, ведь я действительно ревную тебя, ревную даже… Даже к пианино.       Выступление длится около часа, и всё это время зрители в абсолютной тишине наслаждаются по истине профессиональной игрой и пением. Чимин давно перестал пить, есть, да что уж там, он весь этот час периодически напоминал себе, как именно нужно дышать… Точно так же жадно слушал, всматривался в каждое движение и Минхо, только при этом сильно напиваясь, опустошая уже вторую бутылку соджу, рюмка за рюмкой. Чим отвлёкся всего на секунду, когда Юнги заговорил в микрофон, благодаря всех, кто пришёл, и призывая не судить строго его новую композицию, которую он написал совсем недавно и хочет сейчас исполнить в завершении вечера. Заразительно улыбнувшись, он бросил беглый, неоднозначный взгляд в сторону Чимина, от чего приятная, волнующая дрожь пронеслась по спине блондина. Юнги выносит стойку в центр сцены и поднимает, подгоняя под свой рост. Толпа огалдело вопит в ожидании новой песни. Нежная мелодия снова наполняет зал, но это не живая игра, а записанная аранжировка. Голос звучит совершенно особенно, с глубокой, чувственной нежностью, с любовью. Сердце Чимина сжимается, душа теряет своё место, мечется, не понимая, жадно прислушивается к каждому слову… Эти слова, что он прочёл тогда на стене в его комнате. Те самые слова, что так сильно ранили его и отложились в памяти с пометкой: «Юнги влюблён в кого-то».       Музыкант на сцене поёт, поёт так эмоционально, распаляюще, чувственно, кричит, вторит слова любви. Пальцы пламенно сжимают стойку микрофона, плавно пританцовывая, приподнимая её от пола, тело изящно покачивается в такт трогательной мелодии. Взгляд Юнги привязан, сцеплен с чужим в толпе, что так же неотрывно смотрит в ответ. Именно для обладателя прекрасных карамельных глаз звучит эта песня, песня, написанная для него, мелодия, созданная по его подобию. Такая же нежная, трепетная и трогательная, как его маленький драгоценный мышонок, самый любимый на свете. Зрители в толпе начинают танцевать, подхватывая романтический настрой, разбиваясь на пары. Глаза Чимина с трудом сдерживают слёзы, единственная фигура в зале, что стоит неподвижно. Юнги продолжает вести диалог со сцены, на повторе признаваясь в любви, пламенно выражая свои чувства, всё, что накопилось, всё, что хочется сказать. Он не силён в словах, музыка и стихи - то, как он привык выражать свои эмоции. Он надрывно затягивает последний припев и внезапно зачитывает реп-партию, надеясь, что объект его любви понимает его, чувствует и слышит это обращение, скрытое от прочих.       Чимин при первом же столкновении угольно чёрных глаз с его собственными теряет почву под ногами. Почему пол такой мягкий? Блондин ощущает вполне буквально, как ноги вязнут в чём-то, лишая его равновесия. Юнги действительно обращается к нему? Он поёт для него? Та песня… Эта песня… Она?! Неужели она для него? Голова идёт кругом, разум улетучивается, а душа тянется ближе, наклоняя тело к сцене. Изменчивое настроение, поведение Юнги переворачивает с ног на голову и без того шаткое эмоциональное состояние Чимина. Мин поёт так взволнованно, его взгляд такой… Влюблённый, что Чимин невольно сжимается внутри, притягивая руки к груди, слова так искренни и прекрасны, глаза позволяют себе намокнуть, не спрашивая разрешения. Как хочется верить, верить, что это наяву, что это - для него. Но так страшно ошибиться, дать себе ложную надежду, дать себе поверить ему снова… Он так грубо отстранился, игнорировал и ранил, почему же сейчас посвящает ему песню. Что изменилось?       Музыкант завершает свой концерт и покидает сцену под бурные овации и свист. Финальная песня произвела огромное впечатление, артист покинул зал, но толпа продолжала скандировать его имя ещё некоторое время. Чимин всё ещё не движется, клуб медленно вливается в свою привычную ночную жизнь. Добрая половина публики расходится после выступления, оставшиеся люди принимаются за активный танец. Стробоскопы светятся, выпускают на прогулку огоньки, что бросаются танцевать по залу вместе с толпой.       Ребята живо обсуждают выступление, Пака тоже спрашивают о чём-то, он не отвечает, не может, не слышит. В голове всё ещё звучит тихий голос и слова любви, столь открытые и горячие, что обжигают, топят разум, который пытается оставаться холодным. Чимину сейчас, в эту самую минуту, всё равно, он ждёт, когда Юнги вернётся, срочно нужно поговорить, что происходит? Песня правда для него? Всё это время была для него… Стоп его голос, голос… Похож на Шугу… Нет, это какой-то бред, не может быть, но звучит… Звучит так знакомо, эта партия, она… Голова идёт кругом, мысли путаются. Ставшие невыносимо громкими грубые клубные треки, быстро сменяющаяся цветомузыка вгоняли в состояние потерянности, какого-то бреда, ещё больше путая, заглушая мысли и рассуждения. Не зря он ненавидит такие места.       Юнги всё ещё тяжело дышал, отходя от охвативших его чувств. Для всех присутствующих это была обычная песня, но не для него, и он очень надеялся, что не для Чимина тоже. Юнги чувствует себя счастливым, хоть и немного дезориентированным, голова словно не на месте. Хочется смеяться, плакать и кричать одновременно. Чим не оттолкнул его сегодня, не был категоричным, он злился, определённо злился, но всё же…Он не ушёл, он дослушал концерт, он услышал слова, что Юнги так долго вынашивал в голове и своём сердце. Слова, что так трудно было сказать, он спел их и сейчас надеялся, и молился чтобы Чим поговорил с ним и ответил. Пожалуйста, пусть он ответит… Юнги делает несколько глубоких вдохов, высоко поднимая плечи и закрывая глаза, настраивая себя на разговор. Окинув своё отражение в зеркале маленькой гримёрки, он отмечает, что действительно выглядит сегодня неплохо. Сменив костюм на простые синие джинсы и привычную чёрную толстовку, он решает сохранить причёску и макияж, дабы выглядеть притягательнее. Чимин сегодня такой красивый, ему хотелось, хоть и немного, но соответствовать. Разве он может сравниться с его ангелом. В приподнятом настроении с горящей надеждой в глазах Мин уже пробирался через толпу, когда чьи-то руки хватают его за плечи и волокут к выходу.       Трое ублюдков грубо вытащили Юнги на улицу, явно не для светской беседы или с целью взять автограф. Брюнет сопротивлялся, как мог, но высоченный амбал мёртвой хваткой держал его за руки, скрутив их за спиной и тащил в подворотню за клубом. Жёстко приземлившись на землю, Мин наконец смог осмотреть тех, кто так нагло нарушил его личное пространство безо всякой на то причины. Трое здоровяков европейской внешности выглядели действительно угрожающе. Юнги, в попытках трезво оценить ситуацию, ужасающе понимает, что они значительно выше него, крупнее него и явно злее, хоть и непонятно, при чём тут вообще он. Что бы там ни было, Юнги не сможет их завалить, и от понимания этого неприятного факта легче ни хрена не становится. Выжидающую паузу нарушает парень в центре, тот самый здоровяк, что притащил его сюда. Высокого крашеного блондина, кроме как горой мышц по-другом назвать сложно. Скрестив руки на груди, он надменно кидает скользкий взгляд сверху вниз на брюнета, улавливая немой вопрос. -Ты мою девушку склеить пытался! – Выдаёт с отвратительным акцентом европеец. Брюнет ошарашенно округляет глаза, явно не понимая, о чём, мать вашу, идёт речь. -Ты, наверное, что-то перепутал. Я был на сцене и уж точно не клеил никого… - Задавленно выдаёт брюнет. Хотя, кое-кого он всё-таки клеил, но совсем не в том общепринятом смысле, и, уж точно, не какую-то там девчонку. Мин старается держать дружелюбный тон, пытаясь выглядеть максимально мирным, лучше бы избежать драки. -Ты меня за имбецила держишь? -Ну, что Вы, из последних сил стараюсь этого не делать… - Юнги может и мирный , а вот Шуга явно против. -Ты строил ей глазки, а она активно отвечала тебе, закусывая губы. Я всё видел! - Здоровяк опускает руки, сжимая ладони в кулак, что размером, наверное, с голову Мина, его глаза медленно наливаются кровью. Однако, недалёкий качок вызывает непроизвольный смешок у брюнета, - Смеёшься? По-твоему, я тупой? - Я не осуждаю, каждый имеет на это право. Но Вы злоупотребляете! – «Твою мать, Шуга, не время для сарказма, совсем сдурел?!». - Что? Я не понял, ты ещё дерзишь? - Всегда такой тупой или сегодня особый случай? – «Ладно тебе не улизнуть, хочешь быть убитым в подворотне - продолжай в том же духе.» - Чего? – Громила полностью оправдывает клише о нехватке мозгов у особо перекаченных. - Ладно, слишком сложно, понял. Может тебе с девушкой поговорить? А я пойду? - Юнги действительно смешно от нелепости всей ситуации, и он издаёт издевательский смешок, о чём уже через секунду жалеет. Кулак пролетает в сантиметре от его уха, и ему неведомым чудом удаётся увернуться от первого удара. Чтобы избежать последующих придётся сильно постараться, хотя, в данном случае, старания ничем не помогут, нужна реальная удача. Пока ошалелая шайка медлит, переговариваясь, Юнги продумывает план действий, другие двое выглядят не так страшно, и что это ему даёт? Дайте-ка подумать… Ровным счётом ни хера. Вариантов немного, вступить в бой и быть в лучшем случае избитым, в худшем - убитым, или снова сбежать. Блядский громила просто хотел покрасоваться перед бабой, которая тоже стояла с ними, виновато озираясь на музыканта, которого сейчас из-за нее могли серьёзно покалечить. Повод не стоит того, и Мин отчаянно обдумывает возможность свалить. Нужно проскользнуть обратно в бар, там им не дадут на него напасть… Нужен отвлекающий манёвр… - Трое на одного, как-то подло, не кажется? – Брюнет решает действовать. Мерзкая троица лишь пробирается громким смехом, возвращая своё внимание на него. Что ж, ладно, если драки не избежать, то стоит ее начать. Юнги, быстро вскакивая на ноги, довольно крепким ударом сносит челюсть наезжавшего на него блондина. Тот на мгновение теряет равновесие, кровь вылетает из его рта прямо на лицо одного из его дружков, но свалить его, предсказуемо, не удаётся. Юнги хочет воспользоваться замешательством и юркнуть за угол, но попытка оканчивается неудачей. Не заставляя себя долго ждать, двое парней, до этого стоящих в стороне, хватают музыканта с двух сторон и, заламывая руки, ставят на колени, удерживая и окончательно лишая шанса на победу в этом поединке. - Ни хрена себе!!!- Тэхён был в нескрываемом шоке от выступления. Впрочем, все участники их небольшой компании прибывали в полном восторге от такого Мин Юнги. Спустя примерно полчаса активных обсуждений и выпивки, Чимин начинает нервно подрагивать, вязкое неприятное предчувствие заставляет мелкие волоски на руках встать на дыбы. Накатывающая необъяснимая тревога берёт верх. - Что-то Юнги давно нет… – Чимин взволнованно осматривает помещение, - Минхо, ты его не видел? - Пак точно знает, что если кто и высматривает музыканта, то это он. - Не-а, небось автографы раздаёт, он же тут местная знаменитость, – Минхо в стельку, и причина понемногу начинает доходить до танцора. Его слова ни капли не утешают, все выглядят совершенно спокойно, но блондин никак не может перестать панически оборачиваться в поисках чёрных волос. Подождав ещё не много, терпение окончательно его покидает и заставляет отправиться на поиски. Ноги сами ведут в направлении улицы, кожа зудит, дышать тяжело, и блондин нервно дёргает воротник лонгслива, будто это поможет свободнее дышать. Чим хватает куртку и направляется к выходу. Голову сносит, в ушах навязчивый шум приливающей крови, когда он слышит от входящей в клуб парочки единственную фразу. - М-да уж, трое на одно, совсем совести нет… Может позвать кого?       Чимин бросается на улицу, не раздумывая ни секунды, подступающая паника душит, он попутно вспоминает забытые приёмчики, те, что уже несколько лет не применял. На улице холодно и туманно, температура поднялась, растопив скупой снег, от чего сейчас на улице мерзко и влажно. Тишину переулка нарушает лишь приглушённая музыка, доносящаяся из-за закрытых дверей бара позади него. Чим инстинктивно заворачивает за угол, понимая, что они не могли уйти далеко. Интуиция не подводит, никогда, чёрт побери, не подводит. Картина, развернувшаяся перед его глазами, тут же заставляет мозг отключиться. Юнги стоит на коленях двое мерзких ублюдков полностью сковывают его движения, лишая возможности двинуться и как-либо защитить себя. Третий почёсывает кулак, который явно недавно прошёлся по любимому лицу. Чим ненавидит такое, гадким призраком прошлого проносятся воспоминания, как его точно так же зажимали в детском доме и избивали до полусмерти. Как он беспомощно был замкнут в грубых руках жестоких детей, как ему не давали и шанса вывернуться, как его били, как он просил оставить его, отчаянно сопротивляясь под групповой издевательский смех. С губ Юнги стекает тонкая красная струйка алой крови, что пугающе смотрится на фоне его идеально белого тона. Волосы растрёпаны и падают на кожу, но, не смотря на безвыходность ситуации, лицо брюнета всё же украшает присущая ему ироничная улыбка, словно не его сейчас собираются превратить в фарш. Кровь Чимина бурлит, закипает, каждый кровеносный сосуд, даже самый мелкий, незначительный наполняется жгучей, сжигающей всё на своём пути кипящей лавой. Сейчас его тело вулкан, проснувшийся от долгого сна вулкан… Который немедленно и нещадно обрушит всю свою мощь, всю свою проснувшуюся силу на тех, кто посмел тронуть и причинить боль его Юнги.       Чим вырубает невидимый рубильник у себя в голове, высвобождает дремлющую сущность внутри, ту, что он точно никогда не хотел показывать Юнги. Сущность, в которой, как он надеялся, больше нет необходимости, но сейчас зверь внутри рвал в клочья внутренние органы, убивая всю человечность, оставляя только чистую, сконцентрированную ярость. Чим разгоняется и легким, бесшумным, почти невесомым движением совершает прыжок в сторону, отталкивается одной ногой от стены, создавая вихревую атаку стопой прямо в голову главарю. Громила-блондин, не успев понять, что вообще произошло, бессознательно падает навзничь. Единственный и последний гневный точный удар Чимина вырубает его окончательно. Остальные двое отпускают Юнги и ошалело пялятся на тело без признаков движения. Чимин не даёт им фору, изящными движениями ловко совмещая танец и боевой шаг, он пятится назад, создавая удобную дистанцию для разбега. Оба замечают манёвр и нападают разом, но Чим юрко уворачивается от тяжелых движений неповоротливых парней. Слишком медленно, слишком просто… Он изящно приседает, выставляя одну ногу вбок в идеальной растяжке, создавая подножку одному из них. Бугай с грохотом падает, и Чим вскакивает в полный рост, так быстро, что его движения едва можно уловить. Танцор наносит решительный удар ногой, впечатывая упавшего лицом об асфальт. Вот и второй вышел из строя, одного удара снова достаточно. Уверенность третьего соперника явно сходит на нет, и он мешкает, испуганно озираясь в поисках отходного пути. Чимин вне себя от гнева, это и не он сейчас вовсе. Озлобленное существо, что жаждет расплаты, они все ответят за ту капли крови на лице Юнги, никому не уйти. Эта сторона Пака не знает, что такое пощада, тем более сейчас… Чимин одним изящным прыжком оказывается на мусорном баке у стены и так же незаметно седлает плечи своей последней жертвы. Захватывая голову ногами, он падает вместе с ним на землю, Пак легче и быстрее соперника, хватает секунды - и он сверху, добивает мощным ударом в челюсть. Третий отправлен в страну бессознательного, дело сделано…       Кровь ещё кипит, адреналин зашкаливает, он стоит спиной к Юнги и улыбается, как сумасшедший, осматривая свою качественную работу. Главный здоровяк всё ещё находился в отключке, хоть и вырубил он его первым. Девушка, из-за которой и началось это бессмысленное побоище, сидела рядом с ним и отчаянно хлестала по щекам, пытаясь привести в чувства. - Псих!!! - Истерично кричит она обезумевшему Чимину. Блондин оборачивается в сторону девушки и обнажает зубы, это вовсе не улыбка, это настоящий звериный оскал. В ответ на гневный взгляд и сделанный в ее сторону шаг, девушка вскрикивает и падает назад, опираясь на локти. Нет, её он не тронет, просто хочет, чтобы та заткнулась наконец.       Чим тяжело дышит, пытаясь восстановить дыхание, плечи заметно вздымаются, глаза всё ещё сохраняют психопатическую пелену. Они его совсем не зацепили, о том, что он только что раскидал, как щенков, трёх здоровых мужиков, говорят лишь сбитые кулаки и безнадёжно испачканные вещи в крови… Чужой крови. Чимин смахивает тыльной стороной ладони проступивший на лбу пот и оборачивается к брюнету, который продолжал стоять на коленях. Лицо Юнги всё так же украшала дорожка уже сворачивающейся крови, стекающей от уголка нижней губы до самой шеи. Руки плотно сцеплены в замок на животе, джинсы в области коленей обзавелись парой модных рваных дырок. Юнги заметно трясло. Вид парня заставляет Чима очнутся, сознание, покинувшее его мгновением ранее, занимает привычное место. Пак испуганно кидается к музыканту, приземляясь на колени рядом напротив него. Всё внимание приковано к состоянию Мина, блондин совершенно не акцентирует внимания на его обезумевших глазах. Юнги смотрит на Чимина, не моргая, не в силах поверить в то, что только что увидел. Смешанные чувства облегчения, удивления и всепоглощающего ужаса соединились в одну непонятную эмоцию. - Юнги! Ты в порядке? Где болит? – Чимин, как сумасшедший, блуждает беглыми ласковыми касаниями по телу брюнета, тщательно и бережно осматривая каждый сантиметр на наличие травмы. Он снимает свою куртку и набрасывает её на ходящие ходуном худые плечи. Мин продолжает молчать и ошарашенно сверлить Чима недоуменным взглядом, пока не в состоянии отойти от шока. Здоровяки его не напугали, подумаешь, отпинали бы немного, ну может много… Не важно… А вот Чимин… Который сейчас снова выглядел прежним и заботливо укрывал курткой, вызывал крайне устрашающее любопытство. Миниатюрные окровавленные ладошки нежно обнимают Юнги за лицо, притягивают, заставляя столкнуться в зрительном контакте. Сейчас эти ладошки не кажутся такими уж милыми и безобидными, и Мин даже слегка пугливо отстраняется от прикосновения. - Котёнок, не молчи! Они сделали тебе больно? – Пак умоляюще и беспомощно скулит слегка, тряся брюнета в своих руках. - Ч- чимин… Мне страшно… Если бы я знал раньше, что ты сраный Джеки Чан, был бы с тобой поласковее, – Юнги, возвращаясь в реальность, усмехается всё той же привычной улыбкой, вытирая кровь со своего лица. - А ты сраный айдол! Мы квиты! - Чимин, не отдавая себе отчёта, кидается на шею Юнги и звонко смеётся. Его котёнок в порядке. Порция тёплого, сбивчивого дыхания блондина заставляет тёмные волосы зашевелиться, вызывая прилив ласковых мурашек по всему телу. Мин осознаёт, что Чимин кинулся защищать его, не думая ни секунды, он ведь мог пострадать, мог не справиться с ними, но всё равно рискнул, чтобы спасти, защитить. От этой мысли мурашки снаружи пробираются через кожу внутрь, нежно окутывая возбуждающей вибрацией и теплом теперь ещё и все органы. Холодные руки обнимают в ответ, крепко прижимают к себе, вдавливают. - С-спасибо! – Юнги еле слышно шепчет, всё ещё в шоке.       Чимин, в миг опомнившись, разрывает объятия, подскакивая на месте. Так…Отставить желания, пока он ничего не объяснит, никаких нежностей. Поднимаясь, Пак протягивает Юнги руку, чтобы помочь встать. Лицо, что секунду назад было наполнено слепым переживанием, трепетным волнением и заботой сменяется хмурой маской сдержанности. Брюнет понуро принимает жест и, крепко цепляется за ладошку Чимина, явно не собираясь её отпускать. - Чимин-и… П-поговорим? – Робким голосом, преисполненным надеждой, спрашивает Мин. - Ты так много всего сказал, что я даже… Даже не знаю… Что из этого правда, - убедившись, что брюнет прочно стоит на ногах, Пак пытается освободить свою ладонь. Почувствовав сопротивление, Мин одним уверенным рывком притягивает блондина на себя, удерживая свободной конечностью за талию. - Дай мне шанс объясниться! Всего один, умоляю. Я - мудак, я знаю, но этому тебе у меня учиться точно не стоит, – Чимин не поднимает головы, не смотрит в лицо напротив, лишь ловит выдыхаемый в его вспотевший лоб воздух. - У меня так много вопросов... Поговорим… - Немного помолчав, Чимин оглашает своё решение. А как иначе? Сегодня они расставят все точки, должны это сделать, силы на исходе. - Я отвечу на все, расскажу всё, о чём попросишь! – Юнги отпускает ладонь и обнимает щёку, осторожно поглаживая её. Умоляющий, страстный тон музыканта, уютные, домашние объятия, притягательное дыхание дурманят голову. Чимин хочет услышать объяснения, желает его выслушать и во всём разобраться. В конце концов, ему и самому нужно многое сказать. Мысли сфокусированы на исполненной недавно песне и пылком взгляде в его сторону, сердце хочет поверить, что он действительно пел дня него, и Чим понял всё правильно. - Я схожу за своей курткой и скажу ребятам, что бы не волновались, – Юнги возвращает чужую вещь, набрасывая её обратно на плечи хозяина, и врезается в них пальцами, опасаясь, что если он сейчас оставит Чимина, то больше никогда не увидит. Чимин улавливает страх и мягко сбрасывает руки, успокаивающе заглядывая в тёмные глаза. - Я буду здесь… - Пальцы нехотя разжимаются, и брюнет слабо, но искренне улыбается, чувствует, верит, Чим никуда не уйдёт. Кажется, погода сегодня вторит Чимину, весело издевательски меняясь, наглядно визуализируя его эмоциональные качели. За сегодняшний день ему посчастливилось прочувствовать весь спектр существующих эмоций, почти всех… Но и день ещё не кончился, как знать... Подобно Чиму, природа никак не могла определиться в своём выборе стиля поведения, мрачная пелена, окутывающая густым туманом улицы, сменилась внезапным снижением температуры и пустила лёгкий снегопад. Что ж, если прямо сейчас следом начнут распускаться весенние цветы, Пак совсем не удивится. Снег неторопливо, стараясь не мешать прохожим, ненавязчивыми лёгкими хлопьями спускается с небес. Белое шёлковое изящество украшает дорожки, лавочки и крыши редких домов. Снежинки медленно кружатся в робком танце, живописно отливая серебром в свете фонарей. Каждая по-своему прекрасна, вращаясь, демонстрирует свою особенность, прежде, чем смешаться с прочими, прежде, чем упасть на землю, утратив свою индивидуальность в снежной массе. Кругом практически безлюдно, тем, кто успел вовремя добраться до тёплых помещений повезло, а застрявшие на улицах теперь, сильнее кутаясь в одежду, рискуют оказаться в снежной буре. Чимин поднимает лицо, заворожённо любуясь крупными хлопьями, если долго смотреть наверх, появляется ощущение полёта. Кажется, лишь протяни руку к небу и сможешь взлететь, отправиться в неизвестность, чтобы узнать, откуда же берутся эти волшебные ледяные пёрышки. Крупная снежинка падает на его нос и тут же тает, превращаясь в каплю воды, заставляя юношу улыбнуться.       Они идут уже минут десять в ощутимо напряжённой тишине, но никто не решается заговорить первым. Юнги прячет голову в черном капюшоне толстовки, широкие края тёплой ткани полностью скрывают его лицо. Чим медленно шёл слева от него, довольствуясь чёрной прядкой, небрежно торчащей из-под капюшона, и тонкой струйкой выдыхаемого воздуха, что отчётливо заметна невесомым паром на морозе. Снегопад усиливается, и Чимин явно начинает замерзать. Потирая избитые костяшки тыльной стороны своих рук, он внезапно вспоминает о перчатках и, торопливо достав белые, пушистые изделия, прячет пальцы под тёплой шерстью. - Что с Минхо? - Пауза явно затянулась, и Чим привлекает внимание, пиная ботинком скопившейся под ногами снег. - Чим-и, я уже о-отвечал на этот в-вопрос. - А потом сказал, что его поцелуи тебе больше по душе. - Я с-соврал… - Да что с тобой? – Непонятно почему его заикание так нравится Юнги, Чимина сейчас это бесит невозможно. - Немного побаиваюсь тебя, если ч-честно… - Иронично усмехается брюнет. - Бить тебя я не стану! - Я в этом не уверен, то, что я собираюсь сказать, тебе не п-понравится… - Юнги бросает беглый взгляд, поворачивая голову в сторону, и вжимается в плечи. - Мин! Давай я сам буду решать, что мне нравится, а что нет! – Чимин явно начинает нервничать и ощутимо злиться. Юнги снова молчит некоторое время. - Ты где т-так драться научился? - Серьёзно? Об этом хочешь поговорить? - Чим вопросительно вскидывает бровь, а Юнги внезапно останавливается и сбрасывает ткань с головы. - ТО ЕСТЬ, ТЫ ДУМАЛ, ЧТО Я НЕ ЗАМЕТИЛ, КАК ТЫ РАСКИДАЛ ТРОИХ МУЖИКОВ, ВДВОЕ БОЛЬШЕ ТЕБЯ!? КАКОЙ ПО-ТВОЕМУ ДОЛЖНА БЫТЬ МОЯ РЕАКЦИЯ? ХМ… ПРОСТОЙ СУББОТНИЙ ВЕЧЕР, ЧТО Ж, ПОШЛИ ПЕРЕКУСИМ, ТАК?! ДА ТЫ НЕ ЧИМИН-И, ТЫ - ЧИМИН-Щ-Е-Е! Фух, блядь выговорился! – Юнги почти пищит на всю улицу, выпуская на волю шок, который до этого момента удавалось сдерживать, хоть и с трудом. Как этот пушистый зверёк, что сейчас стоит рядом в белой курточке и детских милых перчаточках, может быть таким. КАК? - Тебя это оттолкнуло? – Хмурясь, спрашивает блондин. - Нет, конечно, просто ты… Ты был такой… Знаешь, пугающий, но великолепный… - Юнги успокаивает дыхание, Чим так спокойно себя ведёт, будто действительно не произошло ничего необычного, это еще больше настораживает, но он действительно успокаивается. - Ты ответишь на вопрос или нет? – Всё ещё сдавленно, похоже на писк, спрашивает Мин. - В детском доме меня постоянно избивали. Думаешь, покинув его стены, я смог сбежать от насмешек? Нет! Думаешь, дети в школе хоть чем-то отличаются от тех, что были там? Снова нет! – Слова звучат с такой яростной горечью, Юнги ушам не верит и совершенно не понимает: «За что?». - На девчонку похож, слабый и слишком женственный, не видишь, что ли?! – Чим будто слышит застывший в глазах вопрос. А его собственные слова наливаются той злостью, которую Мин недавно наблюдал. Сердце болезненно сжимается от одной мысли, через сколько ему пришлось пройти. - Ты мужественнее и сильнее всех, кого я встречал, и да! Потрясающе красивый, но точно не похож на девчонку, ты похож на самого прекрасного в мире мужчину… - Юнги делает пару осторожных шагов, подходя ближе. Чим поднимает глаза, от слов брюнета огонь в глазах моментально меняет свою природу. - Кхм, в общем, я дал себе слово, что никто и никогда меня больше не тронет… Поэтому я стал счастливым обладателем, чёрного пояса по тхэквондо, - Чимин гордо вскидывает голову, убирая чёлку с лица. - Ни хрена себе! Но… Тогда… В парке, какого хрена мы тогда убегали? - Мин, искренне недоумевая, окидывает вопросительным взглядом блондина. - Ну-у-у, во-первых, это ты потащил меня за собой, и я поддался. Во-вторых, я не люблю драться и, если этого можно избежать, я точно это сделаю, - Чим делает паузу и вбирает воздух в лёгкие, – А в-третьих… Эти уроды… Тронули «моё»! - Последнее Чим злобно рычит сквозь зубы, вспоминая кровь на лице Юнги, ботинок снова пинает снег, и ноги несут его дальше по пустой улице. Мин стоит, задыхаясь от охвативших чувств: тронули «его». Счастливая глупая улыбка покрывает лицо, бабочки в животе, которых он собственноручно чуть не убил недавно, снова трепетно шуршат крылышками. Юнги бросается догонять сбежавшего блондина. Они снова идут молча, но эта тишина уже не кажется такой тяжёлой. Теперь Чимин может рассмотреть лицо рядом, Юнги от чего-то довольно улыбается, и Пак снова заговаривает первым. - Хён… Ты обещал, что ответишь на мои вопросы... – Юнги сжимается, напрягаясь всем телом, уголки губ медленно ползут вниз. Что-то он расслабился, сам позвал поговорить и молчит, сбитый в нокаут словами Чимина. Время пришло: либо сейчас, либо никогда. - Спрашивай… - Твоя песня… Последняя. Она такая красивая, чувственная и говорящая… Она…Она для кого-то конкретного? - Аккуратно прощупывает почву Чим. -Я надеялся, ты понял… - Мин разочарованно шепчет, неужели их зрительный диалог там, в клубе, был лишь иллюзией в его голове. - Я…понял, наверное, но слишком страшно, что понял не так… - Она для тебя, мышонок. - Ох, чёрт! – Кажется напряжение, в котором блондин всё это время находился, отпускает одномоментно, и он теряет равновесие. Мин тут же подхватывает лёгкое, воздушное тело. Получается грубо, и руки брюнета плотно прижимают Чимина к себе, Мин с жадностью впивается взглядом в мягкие черты, что сейчас так близко, гуляя судорожно, бегая от глаз к губам, порозовевшим щекам, наслаждается моментом этой спонтанной близости. Однако, что значит это долбаное «ох, чёрт!»… Мин нервничает… - Ты не хочешь? - Настороженно спрашивает брюнет. Всё, о чём может думать, так это о поцелуе, и масла в огонь добавляют ожидающие этого глаза блондина. Но Юнги ничего не предпримет, пока они всё не обсудят, после чего Чим, скорее всего, передумает его целовать. - Совсем дурак? Просто так тут с тобой стою!? - Чимин внимательно следит за бегающими чёрными глазами, хочется завыть от охватывающего желания. Ну почему Юнги такой тормоз. Чимин уже с трудом дышит, пропуская вдох за вдохом, он так голоден, так истосковался. Единственный поцелуй ударной дозой сильнейшего в мире наркотика проник в его сознание. И теперь умирал совсем не в сладких муках, это ломка, настоящая, болезненная, скручивающая мышцы, заламывающая кости. Он так хотел ещё, не ударную, убийственную дозу, больше концентрированной ласки. Нет сил терпеть… - Юнги, умоляю, просто скажи уже, что хотел. Что бы это ни было… - Юнги отпускает Чимина и пятится немного назад, будто заранее готовясь к возможному нападению. - Я не стал тебя слушать, игнорировал и сбегал, не потому, что разозлился, не потому, что у тебя есть метка, или я не хотел слушать, просто я…. У меня… - Сейчас действительно ударю… - У меня тоже есть соулмейт, - слова Юнги звучат полной неожиданность, выбивая из колеи, спутывая все карты в голове, что минутой ранее выстроились в более-менее ровный ряд. Чимин роняет голову на грудь, светлые волосы, покрытые мелкими снежинками, прячут глаза. Даже на расстоянии заметно, как тело напряглось. Юнги уже хочет подойти ближе, ну, и пусть ударит, он это заслужил. Однако, внезапная реакция Чима заставляет его этого не делать, а лишь настороженно замереть. Блондин, вскинув лицо к небу с широко раскрытыми глазами, истерически смеётся, совершенно безумно. Смех звонко разливался в ночной тишине, что звучит даже немного жутко. - Чёртов сукин сын! Я всю неделю считал себя виноватым, не знал, как извиниться! – Чим тихо говорит, скорее самому себе, после переходя на крик, отправленный уже по конкретному адресу, - ДУМАЛ, ТЫ ЗОЛ НА МЕНЯ! ЗОЛ НА ТО, ЧТО СКРЫЛ ОТ ТЕБЯ ПРАВДУ! БОЖЕ… ДА Я ЧУТЬ С УМА НЕ СОШЁЛ, ДУМАЯ, ЧТО ПРИЧИНИЛ ТЕБЕ БОЛЬ. БЫЛ УВЕРЕН, ЧТО ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ МЕНЯ ВИДЕТЬ! – Сердце Юнги не выдерживает, и он делает нерешительный шаг на встречу. - БЛЯДЬ, лучше стой там. Иначе пару приёмов я сейчас покажу прямо на тебе! - А я говорил, что не уверен, в том, что ты меня не ударишь… - «Юнги, пошутить решил? Отличный момент Блондин бросает зловещий взгляд, пробирающийся под одежду, под кожу, заставляя Юнги вжаться в плечи. Конечно же он знал, что Чимин разозлится, а чего ещё стоило ожидать? Поэтому, просто решает бездействовать, дать блондину время немного успокоиться, прежде чем снова с ним заговорить. Пак кипит изнутри, и кипит вовсе не от злости, а отчаяния и разочарования. Юнги тоже принадлежал кому-то другому… Надежда только что растаяла, подобно снегу под его ногами… Да какого же хрена, стоит только шансу замаячить на горизонте, как он тут же издевательски машет ручкой и снова скрывается за этим самым горизонтом. Чим, в который раз поднимает голову к ночному небу, давая снежным хлопьям обильно покрыть его лицо, чтобы спрятать в этих каплях сдержанные слёзы. Юнги выжидающе следит за блондином, не отрывая взгляда, и всё же решает продолжить, подходя ближе. - Я думал, так будет лучше для тебя… Я зашёл слишком далеко, когда поцеловал тебя… Моя метка… Опасения, что мой соулмейт найдёт меня… А потом я увидел твою и решил… Решил, что это - знак, повод оттолкнуть тебя, чтобы ты встретил того, кого полюбишь и будешь счастлив… Я не хотел делать тебе больно, – от охватившего волнения Юнги неубедительно и несвязно выливает всё, что приходит на ум. Объяснения звучат гораздо хуже, чем он представлял в голове. Чимин агрессивно сверлит брюнета прожигающим взглядом и, в секунду преодолевая расстояние между ними, оказывается вплотную к Мину, хватая его за грудки. Юнги спокойно поддаётся, продолжая говорить, - Думал, тебе будет проще отпустить меня, если возненавидишь, – он виновато опускает голову. - Не приходило в голову, что тебе не в одиночку принимать такие решения, а? Хён? Ты же старше и мудрее, должно быть! - Чим шипит сквозь зубы в чужое лицо, ухмыляется и отпускает куртку, поворачиваясь спиной к парню, - Я зашёл слишком далеко… Когда поцеловал тебя, - тихо повторяет Чим чужие слова вслух, – А НИЧЕГО, ЧТО Я ТОЖЕ ТАМ БЫЛ?! Я В ЭТОМ УЧАСТВОВАЛ! ПОМНИШЬ?! ЕСЛИ БЫ Я ЭТОГО НЕ ХОТЕЛ, ПОЗВОЛИЛ БЫ СЕБЯ ЦЕЛОВАТЬ? ТУПАЯ ТВОЯ ГОЛОВА! – Чимин снова кричит куда-то в глубину ночной улицы, активно жестикулируя руками. От охвативших чувств становится невыносимо жарко, и надетые перчатки яростно летят в ближайший сугроб. Юнги следит за миниатюрной спиной, за плечами, что гневно вздымаются, поднимаясь. Прилив нежности заставляет его активно действовать. Ноги сами идут в выбранном направлении, руки сами тянутся, обнимают блондина за талию, грудь припадает к натянутой, как струна, спине. Губы расплываются в робкой расслабленной улыбке, когда чужое тело не отталкивает его. Вот он… Подходящий момент. Губы тянутся к уху и шепчут, Мин закрывает глаза, чтобы ничто не отвлекало, чтобы сердце могло сказать. Он всегда прикрывает глаза, когда поёт особенно чувственные моменты в своих песнях, и сейчас собирался поступить так же. - С первой встречи в магазине, я не переставал вспоминать колючего мышонка в чёрном берете. Когда увидел тебя в классе, я чуть с ума не сошёл. А уж оказавшись твоим соседом и вовсе потерял себя… После той ночи, когда ты оказался так близко, беззащитно свернувшись на моей постели, на моей груди, я понял, что пропал… Потому что влюбился в тебя, Пак Чимин, влюбился до потери всех жизненно важных функций. Я должен был поговорить с тобой, всё рассказать, а вместо этого заставил страдать… Прости, прости меня, – слова Юнги, его голос звучит так искренне и страстно, так уверенно и нежно. Горячее дыхание опаляет нежную кожу шеи блондина. Чимин позволяет себе расслабиться в чужих руках и роняет затылок на плечо того, кто так бережно обнимает сзади. Чужие губы поверхностно целуют за ухом, нос нежится, согревает кожу, голос чарующе шепчет, – Я люблю тебя, мышонок, так сильно люблю… - Чимин отчаянно пытается сдержать сердце на месте, грудное пространство кажется таким тесным, теряется способность контролировать отчаянные удары, ещё не много, и стенки разлетятся на тысячи осколков, сердце освободиться, покинет клетку. Чим ничего не отвечает, но сдаётся этим словам, сдаётся Юнги, потому что хочет этого. Крошечные пальчики ласково касаются замка из рук на его животе и мягко разводят их в стороны, поворачиваясь лицом к лицу. Юнги опускает подушечки пальцев на гладкую щеку. - Ты сильно похудел… – Виновато говорит Юнги, всматриваясь в лицо. - Мучал себя диетами… А всего-то надо было влюбиться в идиота, – усмехается блондин. Глаза Юнги озаряются счастьем. - Ты откроешь мне своё сердце? - Не могу… Ключи в единственном экземпляре, и они у тебя… Открыть его только тебе под силу… - Чим шепчет в ответ, глаза выпускают робкую одинокую слезинку. Как хорошо… - Чимин-и, что ты чувствуешь… Ко мне? - Ты слышал... – смущённо бубнит Пак, концентрируясь на своей обуви. Юнги прижимается ближе, ладонь аккуратно ложиться на светлый затылок, вторая рука шуршит по тёплой куртке в области талии и притягивает Чима к себе. - Посмотри на меня и скажи еще раз! Мне так нужно… Необходимо это услышать... – Требовательно шепчет Мин в раскрывшиеся губы, лаская волосы блондина. - Я… Я тоже люблю тебя, Юн-и.. Мин облегчённо выдыхает, рука уже настойчивее, увереннее давит на затылок, заставляя Чимина блаженно закрыть глаза и податься вперёд. Брюнет мягко касается пухлых губ, даря поверхностный, ласковый поцелуй, помещая в него всю нежность, весь трепет, всю любовь, что вынашивал, сдерживал. Руки Чимина безропотно обвивают шею Юнги, и он призывно раскрывает рот шире, приглашая для более глубокого поцелуя. Мин не теряется, с удовольствием принимает приглашение, толкается кончиком языка глубже, сплетая его с податливым чужим. Объятия губ превращаются в более страстные, волнующие и возбуждающие. Трепетное тепло окутывает каждую клеточку, любовно обволакивая, пропитывая светлым чувством от долгожданного признания. Мир перестал существовать, есть только Чимин, Юнги и эта пустая заснеженная улица. Мин буквально вжимает хрупкое тело в себя так сильно, что даже через куртку Чим ощущает боль от впившихся пальцев, такую приятную боль. Пылкие объятия вынуждают Чимина потерять самообладание и звучно простонать, не разрывая при этом тягучего, столь желанного поцелуя. Юнги, тяжело дыша, отстраняется, рассматривая раскрасневшееся лицо. Как же он не хочет оставлять эти губы, которые сейчас выглядят неудовлетворённо, так одиноко без его. - Почему остановился? – Чим слегка обиженно дует губы, вытягивая вперёд, требуя вернуть, как было. - Точно не потому что, хотел этого мышонок. Я боюсь, что ты замёрзнешь, пойдём скорее домой. Мы обязательно продолжим позже… - Ты и в прошлый раз так сказал. - Прости, прости, тысяча прости, - Юнги берёт изящные руки и трепетно касается губами ссадин, что совсем неестественно на них смотрятся. Чим самозабвенно закусывает нижнюю губу. Как приятно… - Я буду сражаться за тебя, за возможность быть с тобой, готов до конца жизни прятаться от этой чёртовой метки, если понадобится. - Я тоже, тоже готов… - Значит, ты… Мы попробуем? - Не попробуем, просто сделаем это, -Чим припадает лбом к чужой щеке, Мин по-кошачьи лосниться о чужую кожу, наслаждаясь мягким прикосновением и сладким голосом. Чувства переполняют с ног до головы, картинка внутри наконец складывается, все пазлы расставлены по местам. Пальцы сплетаются так крепко, ни одна сила не способна сейчас разорвать это невинное объятие. Снег всё так же падает, мороз, кажется, усилился, но он теперь совсем не страшен… На душе весна, цветы распускаются, наполняя ароматом, красотой и тёплым светом. Не важно, что будет дальше, только бы эти руки всегда держали так крепко.