Потемки

Когда Лагуна нашла в одном из ящиков спиртовой черный маркер и своим нервным почерком вывела фразу «Приятного аппетита, мистер Призрак», ей салфетку, на которой красовалась надпись, сразу захотелось изодрать в клочья или вообще запихать самой себе в рот и проглотить для верности. Потому что Гоуст однозначно такой жест не оценит. А Тэтчер точно сочтет за невменяемую дурочку, которая просьб или непрямых приказов с первого раза не понимает. Не подходи ближе. По мнению Лагуны, прозвучало вполне себе исчерпывающе. Держись подальше, дуреха, не приближайся и не делай попыток наладить контакт. Да хоть сдохни в этот сраной Канаде от одиночества и скуки, молчаливый лейтенант с маской черепа только плечами пожмет, потому что знает, что взаправду от отсутствия живого общения умереть нельзя. Боец элитной спецгруппы, скрывающий свое лицо — явно самый опасный человек, которого Тэтчер встречала за всю свою не самую долгую жизнь. Ну что ж, раз он на контакт идти не хочет, то Лагуна спокойно может придумать себе новое занятие, которое спасет ее от серой скуки. Она может изучить Гоуста. Немного поиграть в шпиона-разведчика. К тому же, Тэтчер не исключала, что военный может иметь какие-то сведения о Зинине или мексиканской мафии. Может Лиам даже посвятил его в важные детали о биологическом отце Лагуны и ее значении для настоящего папаши? С чего вообще он так резко дочерью заинтересовался? Хотя нет, генерал Тэтчер Гоусту точно ничего не рассказал. Лагуна даже была поставить половину отведенного ей срока жизни на то, что военный даже не знает о том, что Лиам вовсе не настоящий отец девушки. У Тэтчера-старшего нет никаких причин вводить Гоуста в курс дела. Ему достаточно просто сообщить задание, и любой, кто находится в подчинении армии США сразу же выполнит любой его приказ. Но зачем отцу вообще укрывать результат измены своей жены? Неужели какие-то теплые чувства у Лиама к ней все же есть? Или мама за нее попросила? Лагуна задумчиво положила салфетку с надписью, которую до этого мяла в руках, на стол рядом со своей скромной попыткой извиниться перед Гоустом за сегодняшнее утро. Не совсем ясно почему, но Тэтчер себя чувствовала виноватой. Может, потому что видела напряжение военного, но все равно продолжала подходить ближе, а может, потому что продолжала стараться разговорить его, хотя точно знала, что ему эти разговоры доставляют только раздражение. Лиам всегда говорил Лагуне, что она слишком навязчивая. Видимо, он был прав. Даже к своему телохранителю успела навязаться. Высший класс, Тэтчер. Девушка ушла в свою комнату, начав бесцельно по ней ходить. Скучно. Делать в этом треклятом домишке и правда нечего, но особых вариантов у Лагуны нет. Без связи, без общения, без новостей. Лагуна упала на кровать лицом вниз и разочарованно застонала, но потом вспомнила, что в гостиной находились телевизор и небольшой книжный шкаф. Возможно, по телевизору можно будет посмотреть новости, да и в книжном шкафу, если его содержимое выбирал не Лиам, может быть что-то интересное. Называть Тэтчера-старшего Лиамом даже в мыслях было как-то неправильно и непривычно, однако Лагуна больше не хотела думать о нем, как об отце. Хватит с нее самообмана и желания, чтобы ее наконец заметили. Вся эта гонка за отцовское внимание теперь казалась смехотворной, потому что победитель был предопределен еще на самой линии старта — неповторимый и незаменимый Коллин. Коллин, который вместо занятий с отцом и в частной школе сбегал трахаться со своими многочисленными одноразовыми девочками; Коллин, который несколько лет назад развел мексиканскую наркобордель на приличную сумму денег, из-за чего отцу пришлось в срочном порядке заминать ситуацию, отправлять в тот наркопритон компенсацию и отчищать репутацию сына, открывая рехаб для малоимущих наркоманов якобы от имени Коллина, хотя непутевый сынок даже открытие этого заведения после настоятельных просьб отца не посетил. Тэтчер захотелось отвлечься от не самых приятных мыслей, и она решила все же включить телевизор в гостиной, когда услышала характерный звук отъезжающей в сторону входной двери, а затем легкую поступь Гоуста. Для своих размеров, он слишком тихо ходил, думалось Лагуне. Хотя логично, что один из самых элитных бойцов страны умеет неслышно подкрадываться. Иначе ему бы снесли голову на первой же миссии, наверное. Лагуна слышала, как он подходит к столу, затем, очевидно замирает, потом отодвигает стул (да, шумоизоляция здесь и правда отвратительная) и, кажется, начинает есть остывший омлет и чуть ли не до углей пережаренный бекон, которые Тэтчер приготовила. Девушке очень хотелось выйти из своей комнаты и посмотреть, насколько сильно Гоуст удивился или разозлился, увидев маленькое послание Лагуны, но она одернула себя. — Сиди на месте и не рыпайся, — одними губами сказала самой себе Тэтчер. Вводить военного в неловкое положение, которое наверняка заставит его нервничать не очень хотелось. Гоуста вообще злить не было никакого желания, потому что Лагуна была уверена — все эти его странности с черепами, дистанцией и холодными, безжизненными глазами явно не просто так. Военный был без преувеличений загадочным и даже жутким и, самое главное, опасным. Тэтчер готова поспорить, что у него даже выражение лица не меняется во время убийства. А убивал Густ стопроцентно много, раз состоит в этом элитном ОТГ-141. Удивительно, что Лагуна никогда не слышала об этом подразделении — до своего восемнадцатилетия девушка часто подслушивала разговоры Коллина и отца о разных секретных и не очень подразделениях. Что отец, что старший брат спокойно говорили о своих делах и всяких военных отрядах при Тэтчер-младшей, потому что были уверены, что ей это не просто не интересно, а что она попросту не способна понять их важные и «мужские» разговоры. Однако об ОТГ-141 Лагуна действительно ни разу не слышала даже вскользь. Значит, действительно секретный отряд. Кто же этот Гоуст такой? Все те парни, которых Лагуна встречала в барах, были абсолютно простыми, даже какими-то незатейливыми и твердолобо прямыми. Искали одного — секса. Все до одного велись на внешность, угощали коктейлем, потом приглашали к себе. У некоторых были увлечения — книги, например, но у большинства видеоигры. Однако все их хобби и занятия не отменяли непосредственной логичности всех ухаживаний и рассказов о себе — легкодоступный секс с красивой девушкой. Гоуст, естественно, был совсем другим. Он правда был призраком, безликим мужчиной, о котором Тэтчер знала целое «ничего». В девушке военный разжигал неподдельный интерес. Был бы он обычным воякой в камуфляжном костюме, Лагуна бы даже с ним не заговорила, несмотря на вынужденное соседство. Тэтчер с детства не очень любила военных, оружие и любое проявление насилия. Но Гоуст живо ее заинтересовал. Сознание начало вырисовывать его возможные черты лица. Девушка старалась придумать такую внешность, которая бы подходила к его карим и неживым глазам и поймала себя на том, что мужчина в ее сознании настолько обезличен, что даже придумать воображаемую внешность сложно. Лагуна еще пару минут полежала на кровати, потом услышала звук отодвигаемого стула и воды, льющейся из крана. Потом послышалось звяканье тарелки, которую Гоуст, очевидно, поставил на место. Затем на несколько секунд стало тихо. Позже Тэтчер распознала легкие шаги военного, направленные в сторону… ее комнаты? В дверь постучали. — Да? — немного удивленно и как-то хрипло спросила девушка. — Лагуна, мне нужно удостовериться, что вы… ты в порядке и что задание проходит успешно. Я могу… — Гоуст говорил своим ничего не выражающим голосом, но Тэтчер послышались нотки неловкости. Или у нее просто разыгралась фантазия. — Заходи, конечно, — хотелось ответить какой-то колкостью, но Лагуна решила, что хватит на сегодня напрягать Гоуста. И так вон, кажется, впервые в жизни к кому-то противоположного пола в дверь стучится. В дверном проеме показался мужчина. Его внешний вид не изменился. Та же толстовка, та же балаклава, тот же глок на поясе. Гоуст был без преувеличений огромным и еле помещался в дверном проеме, скрестив руки на груди. Рукава толстовки были немного закатаны, так что Тэтчер впервые могла видеть руки военного. Его предплечья были покрыты какими-то татуировками, но Лагуна не могла понять, что на них было изображено с такого расстояния. Гоуст заметил ее взгляд, еще больше напрягся и поспешно спустил рукава, натягивая их на ладони, словно был каким-то шестнадцатилетним наркоманом, скрывающим от матери следы уколов. Военный молчал. Только его глаза сверкали стальным блеском, а кадык под балаклавой пару раз дернулся. — Со мной все нормально, — прервала молчание Лагуна, — можешь завершать свой неловкий обход. — Неловкий? — Гоуст склонил голову. — Ну если ты считаешь, что стоять на пороге и просто молчать, смотря на меня таким убийственным взглядом — это не неловко, хоть в какой-то степени, то извини, видимо это я такая чувствительная, — с легким оттенком сарказма сказала Лагуна, смотря мужчине прямо в глаза. В следующую секунду взгляд Гоуста заледенел еще больше и теперь действительно стал бездушным. Что ты там говорила про то, что больше не хочешь делать ничего опрометчивого и не собираешься выводить его из себя, Лагуна? — Я оценивал обстановку, — отчеканил военный, слегка щурясь. Лица Гоуста не видно, но Тэтчер почти уверена, что он весь в холодной ярости под своей балаклавой. — Или просто не знал, что сказать? — девушка начинала нервничать, а это значило, что о контроле речи можно забыть. Теперь тебе точно пизда, Лагуна. Если бы ты не была его заданием, он бы уже успел тридцать раз тебя убить. Причем необязательно безболезненным способом. — Если ты видишь, то трепать языком становится необязательно, — все также ровно проскрежетал Гоуст, однако теперь Тэтчер с уверенностью могла сказать, что слышит в его голосе раздражение. Причем опасно нарастающее. Лагуна сглотнула, пару раз прерывисто вздохнула. Вот и думай теперь, он просто сказал эту фразу или так своеобразно подъебал не умеющую вовремя затыкаться Тэтчер. Напряжение в комнате становилось почти ощутимым. — Ладно-ладно, чего ты так завелся, — как можно более спокойно ответила девушка, стараясь не выдавать того, что действительно сейчас немного испугалась Гоуста. А точнее того, что он может сделать. Военный пару раз медленно моргнул, потом развернулся и покинул комнату, перед этим обернувшись и сухо бросив: — Обход закончен. Создавалось впечатление, что Гоуст говорил какими-то клишированными и заученными фразами и его выводил из себя любой диалог, который подразумевал под собой ответы на вопросы, которые под военный устав не подходили. Странный он. И все-таки жуткий немного. Лагуна посидела в комнате еще минут пять, а затем все же вышла в гостиную и села на диван, взяв пульт от телевизора. Она надеялась, что хотя бы новостные каналы посмотреть сможет. Однако когда он включился, Тэтчер чуть не запустила пульт в стену от разочарования. — Сука, какой, блядь, Гарри Поттер, — простонала Лагуна. Она пощелкала на кнопки, изучила все, что было на телевизоре, но никакого списка каналов не нашла. Скачанные фильмы. Вот и все, что там было. Лиам, видимо, решил полностью отрезать ее от мира. Охренеть. — Гарри, сука, Поттер и Железный, чтоб его, человек, — почти нервно рассмеялась Тэтчер. Интересно, кто фильмы выбирал? Стоит отметить, что скачено было действительно много всего. И на том спасибо. Лагуна не задумываясь включила «Железного человека», которого и до этого смотрела бесчисленное количество раз, и уставилась в экран, стараясь отвлечься от мыслей. Лагуна чувствовал себя полностью отрезанной от мира, брошенной и вырванной из легкомысленной и не очень счастливой, но все же привычной жизни. Снова захотелось расплакаться. Тэтчер удержала себя, быстро-быстро моргая глазами, чтобы остановить слезы. Хватит с нее жалости. Надо отвлечься. Лагуна снова подняла глаза на экран. Фильм начался.