I can't save us, my Atlantis, we fall
We built this town on shaky ground
I can't save us, my Atlantis, oh no
We built it up to pull it down
Это больно. Хотя никто и не говорил, что будет легко. У них был договор, написанный на каком-то первопопавшемся листе. Строчки в нём были расписаны так по-детски наивно, что хочется расхохотаться на всю округу только вспоминая, но смеяться сил уже нет. Ему казалось, что всё рушится. Его жизнь, карьера, семья. Психолог посоветовал пить антидепрессанты, постараться посмотреть на жизнь с другой стороны, отдохнуть год другой, найти новые увлечения. Вряд-ли он говорил про отношения с парнем, младше его лет на десять, у которого проблемы с самооценкой и влюблённость в бывшего товарища по команде. Набор что надо, тут уж не поспоришь. Он дал обещание, что будет следить за ним, хоть и не нанимался нянькой для страдающих детскими эмоциями людей. Его привлекло что-то отрешённо напоминающее прошлое. Немного неловкий, стеснительный, хотевший показаться зрелым парнишка, но потихоньку раскрывающиеся, как цветок, если к нему найти подход. Даниэль нашёл. Весьма ужасный, даже извращённый с одной стороны, зато работающий для них обоих "спасательным кругом". Первый поцелуй произошёл спонтанно, в номере отеля после неудачной гонки для них обоих. Ландо согласился выпить, чтобы заглушить неприятные мысли о своём будущем с такими результатами, а Даниэлю нужно было как можно быстрее забыть этот день или, возможно, позвонить кое-кому и записаться на сеанс, может парнишке тоже предложить. Началось всё с разговоров по душам. С каждой новой стопкой темы переходили от повседневной рутины к более сокровенным, от того и оседали неприятной липкой жижой в лёгких, мешающей дышать. В какой-то момент в голове щёлкнула мысль, которую отгоняли оба, но в тайне обдумывали и взвешивали. Ландо остановился на середине рассказа, какого именно, даже если тогда у них спросить, никто и не вспомнит. Мужчина притянул его к себе первым. В этот момент не было никаких за и против. Другой не сопротивлялся и был в сознании, поэтому домогательством это не назвать, так что с точки закона, как государственного, так и морального, ничего не нарушено. В любом случае можно найти оправдание. Секундный порыв, с кем не бывает? Просто знак поддержки, странный, но такой нужный. Поцелуй получился с привкусом дорогого виски, нежностью и еле заметным отчаянием, будто совсем нечего терять, будь что будет. Минуту после они просто смотрели друг на дурга. Одна рука покоится на непослушных кудрях, другая на щеке. Вроде как, на своих местах, не так-ли? С того момента всё и началось. Они не говорили о своих отношений в слух, даже наедине. Никто из них не понимал, что делать, как справляться с этим, куда это приведёт. Каждый думал о своём, пропуская грустные улыбки, вызванные воспоминаниями прошлого в полутьме спальни, где можно забыться. Оба старались не замечать вопрос, который должен, по правилам, быть решён. Но правила придуманы, чтобы их нарушать, так? Лежа на кровати, перебирая мягкие пряди, Даниэль думал о смысле всего этого. Что он делает? А главное зачем? Это безумие. Тянуть себя на дно - одно, пытаться выкарабкаться хватаясь за светлую душу, тем самым заставляя её тонуть вместе с собой - другое. Это эгоистично и неправильно. По отношению к Ландо, команде, здравому смыслу в конце концов. Но он уже не мог его отпустить. Мальчик поселился не только в его владениях, но и в голове. Он хотел видеть его улыбку каждый день. Забавно, но первым пунктом в договоре было не шутить когда другой на чём-то сосредоточен. Даниэль только усмехнулся видя это условие. Ох сколько было неловких моментов на мероприятиях или пресс-конференциях, когда ему хотелось услышать хоть один смешок. Похоже на начало какой-нибудь романтической комедии, не так-ли? Правда обрушилась внезапно, когда его опять выбросили как старую поломанную игрушку. Стены, которые он так тщательно строил, чтобы не сломаться, рухнули. Замена, фальшивая замена всему. Два года он лишь жаждал вернуть что-то, да вот только копируя, тем самым оригиналом это не будет. На столе лежит та самая бумажка, называемая договором. Даниэль хранил её, сам не зная зачем, просто как память наверное. — Второе условие, — Ландо задумчиво прикусывает нижнюю губу, рассматривая лист перед собой. — спасти нас. — Нас? От кого, боюсь спросить? — улыбался мужчина. Он увидел тогда что-то в глазах напротив, но не мог понять что. Сейчас всё понятно. — Конечно же от дерьмовых гонок, в чём вопрос? — после этого последовал смех и звук маркера, проводимого по бумаге. Они понимали чем это кончится. Это по-началу были обречённые отношения. Оба понимали, но не хотели принимать. Один пытался забыть прошлое и выбросить из сердца ненужные чувства, другому нужна была поддержка и опора, которой он лишился. Всё взаимосвязано и зависимо. Они были взаимосвязаны и зависимы своей общей болью. Потеряли себя, пытались забыть своё прошлое. Старались утонуть друг в друге, чтобы не было мешающих мыслей. Он не смог бы спасти это, они оба не смогли.