Faith of the Heart: Forget about the past and start over.

Я просидела на камбузе, пока не пришла в себя спустя пять часов. Затем я перешла в столовую и уселась на угловой скамейке, свернувшись клубочком, рядом со спящим Копоей, который лежал на подушке. Мое лицо было красным и мокрым от слез, и несмотря на мои усилия остановить их, они все равно текли. Рядом с Копой я открыла свой кулон и включила новое дополнение, которое я сохранила в памяти при помощи Джинни накануне. Играла та самая песня, которую Ариэль пела в своей пещере, полной человеческих безделушек, а на голографии была Ариэль поющая и плавающая по пещере, наблюдающая за своей коллекцией. Хотя ее губы двигались в такт тексту, ни одного слова не было спето. Только музыка была слышна через крошечную музыкальную шкатулку в медальоне, но я слышала её голос. Этот прекрасный звук голоса Ариэль был в моей голове, когда я смотрела с трепетом, как и в жизни в гроте. В руке у меня была та самая согнутая и оплавленная вилка, которую я нашла среди развалин моей некогда любимой коллекции. Я вертела ее в пальцах, пока не услышала шаги на лестнице. Как только мне стало ясно, что шаги принадлежат Сильверу, легкая вспышка злости пробежала по всему моему телу. Я неистово ударила вилкой по столу, закрыла медальон и повернулась спиной к Сильверу, обхватив руками колени. Отказываясь смотреть на него и показывать, как покраснело мое лицо от слез, я только повернула голову в его сторону. Сильвер прошел через столовую, лишь остановившись, чтобы мельком взглянуть на меня. Я заметила его взгляд и поняла, что он желает привлечь мое внимание. Однако я решила не реагировать на его присутствие и продолжила заниматься своими делами. Он направился в камбуз, а я наблюдала за ним краем глаза. Видела, как он аккуратно повесил свою шляпу и пальто на вешалку. Затем увидела, как он подошел к раковине, взял чайник и наполнил его водой. Поставил чайник на гироскопическую плиту и включил ее. Я уже знала все эти манипуляции, которые Сильвер совершал с такой привычкой каждый раз, когда заходил в столовую. Но сегодня мне не было нужно чая, и я решила сэкономить время, не выходя из своей зоны комфорта. Я сказала ему: — Мне не понадобится чай, Сильвер. Он обернулся ко мне, его глаза оглядели меня с интересом. Я почувствовала себя несколько неловко под его взглядом, но все же не сдалась. — Действительно? — произнес он с улыбкой, словно играя в игру на слова. — Может быть, другой раз? Я покачала головой: — Нет, спасибо. Мне сейчас не нужно. — Это поможет тебе немного расслабиться, — ответил Сильвер. — Тебе нужен отдых. Я не позволю тебе рыдать всю ночь напролет. «Не позволю тебе рыдать всю ночь напролет»? Вот что Сильвер подумал, наблюдая за моим истерическим состоянием. Мое сердце горело от решимости, а мои нервы были готовы лопнуть от напряжения. Он вернулся в столовую и уселся на скамейку рядом со мной. Нога на скамейке, локоть опирается на колено, он был полностью сосредоточен на мне. Я продолжала упрямо держаться и не встречать его взгляда. Не могла позволить себе слабость, так как знала, что мои силы будут испытаны в предстоящем задании. Но Сильвер не собирался отступать. — Я просто не могу понять, почему ты так настаиваешь на этом, — проговорил он, пытаясь проникнуть в мои мысли и понять мои мотивы. — Ты уверена, что сможешь найти и спасти принцессу, и это заслуживает уважения. Но в то же время, тебе срочно нужен отдых, чтобы сохранить ясность мышления и не допустить ошибок. Я смотрела вниз, молчала, но внутри меня кипела борьба. Я понимала, что он прав, но страсть к делу заставляла меня игнорировать свое физическое и эмоциональное состояние. Я была настолько захвачена своей миссией, что не смогла остановиться и взять время для себя. Я нахмурилась, стоя на месте, не решаясь двигаться. — Я... мы спасем ее. У меня есть уверенность. Ради нее и ее отца мы обязательно добьемся успеха, —шептала я, стараясь преодолеть тревогу и сомнения, которые охватили мое сердце. Сильвер ухмыльнулся в ответ на мои слова. — И все же ты все еще сидишь и плачешь из-за нее, — произнес он нежно. — Милая, я понимаю, что Ариэль тебе очень дорога. Так же как Сяоли и Мозенрат, но я обещаю тебе, что мы спасем Ариэль и её отца. Мои глаза наполнились слезами при упоминании об этом ужасе. Этот сегодняшний шрам в моей душе, который иногда заныл болью. Я медленно обратилась к Сильверу, прошептав: — Пожалуйста, Джон Сильвер. Не втягивай его в это и оставь меня в покое. Я хочу побыть одна сейчас, чтобы собраться с мыслями. — Ты действительно должна знать, Марина, как и все люди, что ты не можешь позволить прошлому разъедать тебя, вот так, — сказал мне Джон, стараясь передать в своих словах всю серьезность и значимость происходящего. Я вздохнула, слегка отводя глаза от его проницательного взгляда, не хотя, чтобы кто-то видел, как я сдаюсь под его воззрениями. — Я знаю все это, Джон, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие и достоинство. — Дед Йен Сид рассказал мне об этом много лет назад, после смерти моего отца. Я бы предпочла, чтобы мне больше об этом не рассказывали. Моя память не забывала те тяжелые дни, когда я была еще маленькой девочкой с израненной душой. Дед Йен, мой единственный опорный пункт после потери отца, старался направить мою боль в правильное русло. Он говорил мне о силе прощения и о необходимости идти вперед, не оглядываясь на то, что было. Вдруг временная тишина была прервана звуком каблуков, и я обернулась, чтобы узнать, кто пришел. В дверном проеме появился Мозенрат. — Мозенрат, сколько времени ты здесь стоишь? — спросила я, протирая слезы на своих щеках. — С самого начала вашего разговора с Сильвером, — ответил он. — Марина, я понимаю, что ты чувствуешь, но не загружай себя всем этим. Ты веришь в себя, и это замечательно, но ты не можешь нести всю эту ответственность на своих плечах. Мозенрат сел рядом со мной, взял мои дрожащие руки в свои и продолжил: — Марина, ты не одна в этой ситуации. Есть люди, которые готовы помочь тебе. И они тоже взвалили на себя свои бремена и сомнения. Я вздохнула с облегчением, слушая его слова. Мозенрат всегда был мудрым и поддерживающим другом. Его присутствие было как надежная опора в моей жизни. Я запомнила эти слова в своей памяти, как и слова Сильвера. Вдруг я снова выпустила слёзы, Мозенрат погладил меня по голове: — Капитан, теперь вы успокаивайте Марину и ещё! Мозенрат положил на стол свиток: — Принц Эрик приглашает нас в свой дворец, чтобы отдохнуть и подготовить корабль! — Спасибо, Мозенрату! — сказала я шепотом. — Всегда пожалуста. Мозенрат ушёл, и я отвлеклась, следя за его уходом. Сильвер продолжал говорить со мной, но все мои мысли были нацелены на исчезающую фигуру названного брата. Его отсутствие оставило пустое место в моем сердце и, несмотря на наши разногласия, я не могла не задаваться вопросом о его благополучии. Сильвер, заметив мое размышление, положил свои руки на мои плечи и произнес слова, которые пришли ко мне как неожиданная отрада. — Мозенрат заботится о тебе, так же как и ты, милая, — сказал он, словно читая мои мысли. — Теперь я окончательно прозрел, увидев в нем твоего брата. Я уверен, что он тоже найдёт своё счастье, как и мы с тобой, Марина. Эти слова пронзили меня до глубины души. Сильвер поверил в нас, поверил в Мозенрата, даже когда сам потерял надежду. Он увидел в моем брате ту самую доброту и заботу, которая была утрачена на протяжении такого долгого времени. И он не перестал верить в счастье, какое смогут найти все мы. Но, несмотря на это, я оставалась неподвижной, не обращая внимания на Сильвера. Мое дыхание стало более равномерным, и я начала успокаиваться. Однако, раздраженный, Сильвер вздохнул и произнес: — Лесси, слушаешь ли ты меня вообще? Продолжая поглядывать на него спокойным боком и отводя взгляд, я спокойно ответила: — Конечно, слушаю, Джон. Ты произносишь очень умные слова. — Да, но я не могу выговорить их все, когда ты не смотришь на меня, — сказал Сильвер. — Я понимаю твои слова, — мой голос оставался спокойным. — Мне не нужно смотреть на тебя, когда я их слышу. Я знаю, как ты выглядишь, милый. Сильвер медленно протянул руку и коснулся моего подбородка. Это поначалу удивило меня. Мое сердце подпрыгнуло к горлу и начало душить меня, пока я не услышала тихий голос Сильвера. — Но, Лесси... каждый раз, когда ты не смотришь на меня... у меня всегда такое чувство, что я тебе не нравлюсь. Мы сидели на лавке, окруженные тишиной и покоем. Я могла почувствовать каждое слово, наполненное искренностью и раненой нежностью, которую Сильвер старался скрыть запретами внутреннего мира. Он был таким сложным, что порой казалось непостижимым его понять до конца. Я взяла его руку в свои, желая передать ему свое единение и поддержку. Мои глаза встретились с его, и я почувствовала, как исчезает вся наша растерянность и неуверенность. Сильвер едва улыбнулся, словно я прикоснулась к самым глубинным чувствам его сердца. Он обнял меня крепко, словно хотел сохранить это мгновение нашей связи вечно. В тот миг я поняла, что рядом с ним я найду свою истину и покой. — Лесси, — проговорил он шепотом, — ты — моя надежда, мой смысл, моя неотъемлемая часть. Ты для меня самый важный человек в этом бесконечном мире. И я готов делать все, чтобы видеть твою улыбку каждый день. Мы просто стояли там, в объятиях друг друга, наслаждаясь пламенем наших страстей и соприкосновением наших душ. В этом мгновении слова не нужны были — наши сердца говорили друг другу лучше всего. Джон нежно поцеловал мой лоб и нежным голосом прошептал: — Дорогая Марина, помни, мы всегда будем рядом, поддерживать тебя в любых ситуациях, несмотря на все трудности. Прошу тебя, не плачь! Ты для меня такое большое счастье, словно гордость лесной ласточки, которая порхает в своей непокорной свободе. Прошло всего несколько секунд с того, что сказал мне Сильвер, когда я наконец начала поворачивать голову и смотреть на его улыбку. Я не смогла устоять перед чарами этого пирата, в которого была я влюблена и от которого я носила ребёнка под сердцем. Он стоял передо мной с достоинством и бесстрашием, его глаза сияли отношением и нежностью. Обычно он был грубым и бесстрашным, ведь такое пристанище, как наш корабль, не прощает слабости. Но теперь передо мной стоял другой Сильвер, мягкий и нежный, готовый вернуться на берег ради меня. Мое сердце сжималось от смешанных чувств – радости и страха. Радости от осознания, что наконец-то настанет момент, когда мы сможем быть вместе, и страха перед неизбежными опасностями, которые подстерегали нас на каждом шагу. Наша любовь была запретной, осуждаемой обществом моряков, которые считали, что в любви нет места на пиратском корабле. Но мы не могли больше игнорировать то, что переполняло наши сердца. И теперь, в полной тишине, мы смотрели друг на друга, словно двое потерявшихся в океане, готовых снова найти друг друга. Я видела в его глазах любовь и преданность, и я знала, что ничто не сможет нас разлучить. В тот момент странного счастья я почувствовала, как наш ребенок под сердцем толкался, напоминая мне о нашем решении быть вместе, несмотря ни на что. Так началась наша история – история запретной любви на пиратском корабле. Мои надежды на то, что мы сможем найти способ скрыться и начать новую жизнь, вернулись с новой силой. Ведь даже в этом безжалостном мире пиратства существуют места и моменты, где можно найти счастье и любовь. Мы знаем, что наш путь будет труден и опасен, но мы готовы пройти через все испытания ради нашей любви и нашего будущего. С каждым мгновением этой улыбки я укрепляла свою решимость, убежденная в том, что мы сможем победить все преграды. Ведь когда два сердца находят друг друга, они создают неприступный армор и могут покорить весь мир. И в тот день, когда наш сын или дочь родится под пиратским флагом, он поймет, что его родители вошли в самое сердце приключений и смогли найти счастье в самой невероятной обстановке. И никогда не сможет усомниться в том, что любовь всегда счастлива, даже если она движется по курьезному и парящему между мирами пути. Ох, мне так не терпеть я рассказать об этом счастье ему, но мне страшно. Не знаю почему, но мне страшно. Я поцеловала Сильвера и поняла, что со своими друзьями, я преодолею преграды и они всегда поддержут меня в трудную минуту.

***

Я стояла рядом с Джимом и Амелией у борта, пока мой Джон Сильвер управлял штурвалом, подплывая к берегу. Наконец-то доплыли до дворца принца Эрика. Я думала насчёт того, как там сестры Ариэль и тут я решила все таки поговорить с Мозенратом. Мои мысли непрерывно кружились вокруг Ариэль. Она стала для меня почти как собственная дочь, и потому утрата ее и ее отца, короля Тритона, причиняла мне невыносимую боль. Малефисента, злобная ведьма, похитила их из моей жизни, и мое сердце ощущало тяжелый груз этой потери. Но даже в моменты глубокой печали и грусти, мои мысли были прерываны толчками и веселыми движениями моего малыша. Он сидел в моей утробе, напоминая мне о том, что жизнь продолжается, и дает надежду на будущее. Когда я вспоминала Ариэль, мое сердце сжималось от боли, но одновременно радость и благодарность за дарующую жизнь силу проникали в каждую клеточку моего существа. Малыш внутри меня рос и развивался, становясь все более ощутимым и живым. Его присутствие наполняло мое сердце новой энергией и надеждой на то, что я смогу преодолеть любые трудности и вернуться к своей Ариэль. Будучи рассеянной и жаждущей отыскать путь к ним, я чувствовала, что моя сила идет от малыша, который совсем скоро станет миром моего реального мира. В это время я прекрасно осознавала, что мое предназначение как матери расширяется вдвое. Я должна бороться и за себя, и за малыша, который еще даже не родился. Мои мысли были наполнены любовью, страхом, мечтами и желанием вернуть то счастье и безопасность, которые были отняты у нас Малефисентой. Мы спустились до причала и нас встретил Гримсби: — Спасибо, что приняли приглашение, просто принцу Эрику сейчас нужна поддержка, мы пытались его успокоить, но никак не получалось! — Мы понимаем его, моя любимая тоже горюет по Ариэль! — сказал Джон. — Вы подготовьте самые лучшие кровати, особенно для меня! —сказал Яго. — Яго! — сказал Лена. —Мозенрат, мне нужно с табой отдельно поговорить! — Хорошо Марина... Сильвер нахмурился, когда его взгляд упал на Мозенрата, и я была немного обеспокоена его недоверчивостью. Но, чтобы успокоить его и отвлечь от возникающего недовольства, я решила сделать нечто неожиданное. Подойдя ближе, я мягко поцеловала его в нос, посылая сигнал, что все будет в порядке. — Не переживай, скоро вернусь, — прошептала я ему. Когда мы оказались в свободном месте, Я сказала: — Мозенрат, объясни пожалуйста, почему ты нам ничего не рассказывал, и что тебе наговорила Урсула! Мозенрат был в шоке от этого, он не мог поверить, что я ему сказала: — Извини Марина, я не могу тебе сказать! Я увидела, что душа Мозенрата была печальной и холодной. Я медленно подошла к нему, дотронулась до его щеки и сказала: —Пожалуйста Мозенрат, расскажи! Я смотрела в его глаза, он менял взгляд с печального, на сомнение, он вздохнул и сказал: — Извини, Марина... — Мозенрат, ты же обещал! —сказала я и пустила слезу. — Извини Марина, я хочу побыть один! Мозенрат ушел подальше, я стояла в шоковом состоянии, я просто не могла поверить в то, что мне сказал Мозенрат. Мой родной брат не хочет говорить со мной. Тут я почуствовала на плечах руки, я повернула голову и увидела Сяоли: — Марина, я могу показать тебе, почему Мозенрат так ведёт себя, пойдем! Сяоли привел меня к камню, я просто хотела узнать ответы на свои вопросы. Сяоли показал, чтобы я молчала и мы начали подглядывать. Мозенрат сидел на писке и смотрел на кулон, его взгляд был печальным и он о чем-то думал. Мозенрат закрыл глаза и кинул кулон. Вдруг кулон, который дал ему Тритон, та сирена поймала его: — Мозенрат, зачем ты бросаешь кулон, который подарил тебе мой брат?! — Да потому что, твой брат сказал, что я найду ту, которая полюбит меня, но моя первая девушка ушла от меня, а Марина отказала мне, выбрав этого старого пирата! — с Мозенрата текли слезы. Я просто была поражена, значит до меня, Мозенрат любил девушку, но та ушла от него. Нечто похожее было у Джона. Он мне тогда рассказывал...: — Так, а почему ты Марине не можешь рассказать? — спросила Сирена. — Потому что я знаю, что Марина беременна, я не хочу ее и так расстраивать, ты же понимаешь, что ты потеряла свою племянице! У Марины и так на душе творится хаос. Ей не до меня. Я не хочу чтобы она снова потеряла все, что имела! Мозенрат прижал себя и начал плакать, я увидела, что Сирена загрустила и потом подплыла к нему: — Я понимаю, Мозенрат, но Марина волнуется за тебя, она любит тебя как брата, и если она считает тебя братом, ты должен ей рассказывать свои секреты! Мозенрат с сомнением смотрел на нее, но та обняла его и сказала: — Мозенрат, я вижу будущее и могу увидеть, что ты увидишь ту, что полюбит тебя! И не БРОСАЙ подарок Тритона... — Почему? — спросил Мозенрат —Потому что ты - официально принц! Я с Сяоли были в шоке, так значит этот кулон передавался потомкам и потомки сразу становились принцами. Мозенрат тоже был в шоке, Сирена погладила его по голове и сказала: — За то, что ты спас Афину, тот увидел в тебе добрую душу. Мозенрат, Марина поймет тебя! Я теперь поняла Мозенрата и подумала, что когда буду готова с ним поговорю.